Рабство в гомеровской Греции

Гомеровское общество уже знает рабство. Появление рабства как специальной категории знаменовало полный переворот во всём строе социальной жизни, в отношении людей к земле и друг к другу. С рабством связано, разложение родового строя, образование частной собственности, классов и государства.

«На пороге достоверной истории, — пишет Энгельс, — мы уже всюду находим стада как обособленную собственность глав семейств совершенно так же, как и произведения искусства варварской эпохи, металлическую утварь, предметы роскоши и, наконец, людской скот — рабов... Для человека низшей ступени варварства раб был бесполезен. Поэтому американские индейцы обращались с побеждёнными врагами совсем не так, как с ними поступали на более высокой ступени развития. Мужчин они убивали или же принимали как братьев в племя победителей; женщин они брали в жёны или как-нибудь иначе принимали в число членов своего племени вместе с их уцелевшими детьми. Рабочая сила человека на этой ступени не даёт ещё заметного избытка над расходами по её содержанию. С введением скотоводства, обработки металлов, ткачества и, наконец, полеводства положение изменилось. С рабочей силой, в особенности после того как стада окончательно перешли во владение семей, произошло то же, что с жёнами, которых раньше добывать было так легко и которые приобрели теперь меновую стоимость и стали покупаться. Семья размножалась не так быстро, как скот. Для надзора за скотом требовалось теперь больше людей; для этой цели можно было воспользоваться военнопленным врагом, который к тому же мог размножаться, как тот же скот».

Рабство в своём развитии проходило несколько этапов, начиная от домашнего, или патриархального, рабства до рабства в классической форме. В первом случае раб использовался в качестве домашней прислуги, или челяди, а во втором—в качестве рабочего орудия, живой говорящей машины. Середину между патриархальным и классическим рабством занимает рабство народов древневосточных монархий, каким было, повидимому, и рабство на Крите и в Микенах. В гомеровской Греции существовало главным образом домашнее рабство. У перворазрядных басилеев имелись рабы, использовавшиеся в качестве домашних слуг — поваров, конюхов, виночерпиев, экономов и т. д.— или рабочих в домашних мастерских. В женских мастерских при гинекеях, служивших помещениями для женщин, работали искусные мастерицы — сидонянки или финикиянки, специализировавшиеся на определённых видах труда. Рабский труд применялся и в сельском хозяйстве, земледелии и скотоводстве, на виноградниках и оливковых посадках. В некоторых случаях рабы получали от своих господ небольшие земельные наделы, дом и даже жену, словом, всё, что «хорошие господа имеют обычай давать своим верным слугам».

Вначале недифференцированный труд рабов-слуг постепенно начинал дифференцироваться. В эпосе упоминаются рабы—коровники, свинари, пахари и т. д., упоминаются также «начальники рабов», старшие и младшие рабы. В ткацких мастерских Алкиноя, Одиссея и других басилеев изготовлялись искусными мастерицами (сидонянками) тонкие, изящные и крепкие ткани, рассчитанные на избалованный восточными образцами вкус военной, знати. Каждая мастерица при этом выполняла одну определённую работу, что уже предполагало специализацию и разделение труда.

Говоря о рабах, Гомер не забывает указать и на отрицательные стороны труда рабов, на их незаинтересованность в выполняемой ими работе.

 

Раб нерадив: не принудь господин повелением строгим

К делу его, за работу он сам не возьмётся охотой:

Тягостный жребий печального рабства избрав человеку,

Лучшую доблестей в нём половину Зевес истребляет.

(Одиссея, XVII, 320—323)

 

Между мелкими владетелями и их рабами сохранились ещё патриархальность и простота отношений. Те и другие вместе живут, вместе едят и спят.

Но в дворцах басилеев эти патриархальные отношения начинали исчезать. Различие между рабами и свободными становится резче.

Одиссей близок с некоторыми рабами, например с Эвмеем, но вместе с тем поэт изображает и жестокую расправу Одиссея со своими рабынями, уличёнными в сговоре с женихами Пенелопы, жены Одиссея.

 

Все на канате они голова с головою повисли;

Петлями шею стянули у каждой; и смерть их постигла

Скоро: немного подёргав ногами, все разом утихли.

Силою вытащен после на двор козовод был Мелантий;

Медью нещадною вырвали ноздри, обрезали уши,

Руки и ноги отсекли ему; и потом, изрубивши

В крохи, его на съедение бросили жадным собакам.

(Одиссея, XXII, 471—477)

 

Главным источником получения рабов как в гомеровской, так и в послегомеровской (классической) Греции служили войны. Военнопленные или непосредственно попадали в руки рабовладельцев, или же перекупались торговцами, перепродававшими

их всем желающим. В «Илиаде» Эней, сын Язона, выменивает рабов у ахейцев, сражающихся под Троей, на вино, быков, шкуры, медь и железо.

Главными поставщиками рабов среди средиземноморских народов издревле были финикийцы. Финикийцы пользовались дурной славой купцов, ничем не пренебрегавших ради выгоды. Финикийцы скупали военнопленных или же захватывали людей, по преимуществу женщин, всякими хитростями и обманом.

Стоимость живого товара определялась, в зависимости от его качества, от 8 до 20 быков.

Классовые противоречия в гомеровском эпосе выступают уже с полной отчётливостью и резкостью. Военнородовая знать противопоставляется массе «худородных» и «дурных» людей. В отличие от них знать величает себя «благородными», «хорошими», «жирными» и «тучными» людьми, ведущими свой род от богов. Соответственно своей художественной задаче вызывать приятные эмоции и создавать спокойное состояние духа Гомер по возможности избегает изображения неприятных сторон социальной жизни, могущих вызвать гнев и раздражение его «благородных» слушателей — басилеев. И тем не менее классовый антагонизм между «жирными и тучными» укротителями коней и демосом, затушёвываемый искусной рукой составителя «Одиссеи» и «Илиады», по разным поводам прорывается наружу. Такой случай резкого проявления классового антагонизма мы имеем в сцене под Троей на сходке воинов, созванной Агамемноном по вопросу о продолжении войны или снятии осады. Рядовая масса воинов, собравшихся на сходку, состояла из сельских жителей. Сходка протекала очень бурно. После речей вождей выступил от лица народных масс Терсит.

Из речи Терсита видно, какие чувства питала масса рядовых воинов ко всем басилеям, в том числе и прежде всего к «басилею басилеев» Агамемнону.

 

Что, Агамемнон, ты сетуешь,— раздражённо восклицает

Терсит, — чем ты ещё недоволен?

Кущи твои преисполнены меди, и множество пленниц

В кущах твоих, которых тебе аргивяне избранных

Первому в рати даём, когда города разоряем.

Жаждешь ли злата ещё, чтоб его кто-нибудь из троянских

Конников славных принёс для тебя, в искупление сына...

...Нет, недостойное дело,

Бывши главою народа, в беды вовлекать нас, ахеян.

(Илиада, II, 225-230, 233—234.)

 

Гомер старается изобразить Терсита с самой невыгодной для него стороны. Он, говорит Гомер, был косоглазый, хромоногий, совершенно горбатый, и его плешивая голова торчала остриём.

Терсит не щадил ни басилеев, ни аристократии, «алчных пожирателей даров», тучных сынов вседержителя Зевса.

В заключение описанной сцены поэт прославляет героя Одиссея, совершившего множество дел, полезных для общенародного блага. Самым же «знаменитым» из всех геройских подвигов Одиссея он считает усмирение «буйного ругателя» Терсита, дерзкими словами поносившего «Зевсу любезных царей».

Помимо экономического и правового неравенства различие между аристократией и народом сказывалось и во внешнем обращении басилеев друг с другом, с одной стороны, и в их обращении с простым народом — с другой.

 

Если царя он [Одиссей] встречал или воина, знатного родом,

Став перед ним, он его останавливал ласковой речью:

«О многочтимый! Тебе не пристало дрожать, словно трусу;

Лучше на место садись и других усади средь народа»...

Если ж кричавшего громко он мужа встречал из народа,

Скиптром его ударял и бранил его грозною речью:

«Сядь, злополучный, недвижно и слушай, что скажут другие,

Те, кто мудрее тебя; ты ж негоден к войне и бессилен

И никогда ни во что не считался в бою, ни в совете».

(Илиада, И, 188—191, 198—202. Перевод Η. М. Минского)

 

Высокое положение знати выражалось не только во внимании и почестях, оказываемых басилеям при жизни, но и в почестях, воздаваемых им после смерти, во время торжественных похорон. В этом отношении интересно описание похорон ахейского героя Патрокла, ближайшего друга Ахиллеса, убитого троянцем Гектором, знакомящее нас с погребальными обычаями аристократической Греции.

В процессе разложения военной демократии значение агоры уменьшалось. Фратрии и филы превращались в аристократические учреждения, руководимые представителями немногих влиятельных родов. По мере утраты названными учреждениями своего значения и влияния политическое руководство переходило к аристократическому Совету (булэ), возглавляемому царём. Булэ имеет свою историю. Первоначально булэ, подобно римскому сенату эпохи царей, было чисто родовым советом, в котором участвовали главы всех родов. Впоследствии же состав булэ сузился и аристократизировался. В булэ могли заседать лишь представители наиболее влиятельных и богатых родов, филобасилеи и им подобные главы крупных родов или родовых союзов. Совет обычно собирался во дворце главного басилея и за трапезой обсуждал поставленные царём вопросы. Царь выслушивал советы «старцев разумных», принимал присягу и затем по собственному усмотрению проводил или не проводил в жизнь их решения.

Значение булэ повышалось по мере усложнения задач управления и увеличения общности интересов между филами и родами. Чем больше аристократия богатела, отделялась от народа и, превращалась в замкнутый класс эксплоататоров, тем больше вырастало значение булэ. Царь перестал играть руководящую роль, за ним сохранилась. лишь должность верховного жреца. К VIII в. царская власть в большинстве греческих общин уже совершенно исчезла.

В процессе образования классов и усиления роли аристократии складывалось государство, которое должно было закрепить сложившиеся отношения и обеспечить господство аристократии над массой свободных и полусвободных людей и рабов.

«Недоставало ещё только одного: учреждения, которое не только обеспечивало бы вновь приобретённые богатства отдельных лиц от коммунистических традиций родового строя, которое не только сделало бы прежде столь мало ценившуюся частную собственность священной и это освящение объявило бы высшей целью всякого человеческого общества, но и приложило бы печать всеобщего общественного признания к развивающимся одна за другой новым формам приобретения собственности, а значит и к непрерывно ускоряющемуся накоплению богатств; нехватало учреждения, которое увековечило бы не только начинающееся разделение общества на классы, но и право имущего класса на эксплуатацию неимущих и господство первого над последними.

И такое учреждение появилось. Было изобретено государство».

Появление государства ознаменовало, как указывает Энгельс, важнейший этап в истории греческого общества. Оно ускорило разложение родового строя, способствовало экономическому, политическому и культурному развитию классового общества, расслоению общества на богатых и бедных, установлению новых правопорядков, созданию новых должностей и т. д.

Греческое государство в своём формировании прошло несколько стадий, начиная от аристократического строя гомеровской эпохи до отчётливо выраженного классового рабовладельческого государства классической Греции, явившись определённой фазой в истории античного государства и государства вообще.

 

 

РАЗДЕЛ ТРЕТИЙ

РАННЯЯ ГРЕЦИЯ

ГЛАВА VI