Македонская и антимакедонская партии в Афинах

Выразителем македонских настроений и проводником македонской политики в Афинах был знаменитый афинский писатель, учитель красноречия Исократ (436—338 гг.). Исократ жил около ста лет и был очевидцем и современником самого сложного и интересного периода греческой истории. От Исократа сохранилось много сочинений, на основании которых можно воссоздать греческую историю и историю эллцнской мысли первой половины IV в. Для нашей цели наибольшее значение имеют следующие сочинения Исократа: «Панегирик», «Ареопагитик» и его «Письма к Филиппу». Идейным вождём сторонников македонской ориентации и идеологом македонского царя Исократ стал не сразу» К этому он подошёл сложным путём.

После Анталкидова мира Греция переживала чувство глубокого национального унижения и позора. Эгейское море очутилось во власти персидского царя и покровительствуемых им финикийских городов, старых конкурентов Греции.

Исократ полагал, что единственным выходом из положения может быть только новая общегреческая (пан-эллинская) война с.Персией. Предполагаемая война — таков ход мыслей Исократа — будет священной войной, местью эллинов персам за поругание святынь и за унижение народной гордости. Вместе с тем она освободит Грецию от внутренних бедствий, от экономического и морального кризиса, выведет из того безвыходного тупика, в котором она пребывает в данное время.

«Наша родина, — писал Исократ, — стала теперь пустыней — одни погибли от насилия, другие на чужбине скитаются со своими семьями, из страха вынужденные сражаться против своих же братьев греков» (Исократ, Панегирик, 168).

Счастливая война с Персией, а в этом Исократ не сомневался, должна была, по его мнению, открыть простор предпринимательскому духу, освободить Грецию от масс бездомного люда и дать работу «бродячим элементам», угрожающим существованию эллинского государства и культуре. Восток обладает несметными и неисчерпаемыми богатствами, которые в случае победы перейдут к эллинскому народу. «Пусть одушевлённое патриотической идеей воинство сделает Грецию обладательницей неисчерпаемых финансовых сил Востока, центром мирового обмена!.. Перенесём войну в Азию, а счастье Азии к себе!» (Исократ, Филипп, 9)

Вставал вопрос, кто возьмёт на себя инициативу организации и ведения войны, что при тогдашнем состоянии эллинского мира было далеко не праздным вопросом. Вначале Исократ, как и вообще все афинские патриоты, возлагал надежду на собственную мощь Афин или на коалицию Афин, Спарты и Фив. Вскоре, однако, пришлось отказаться от этой, казалось бы, самой простой и естественной идеи. Война Фив со Спартой и неудачная попытка создания пан-эллинской федерации убедили, афинских патриотов в невозможности собственными силами возродить Грецию и организовать войну с Персией.

Поэтому приходилось искать объединителя и вождя где-либо на стороне. Единственным серьёзным претендентом на гегемонию Греции оказывался македонский царь. К нему теперь и устремились взоры тех из греческих «патриотов», единомышленников Исократа, которые надеялись при посредстве царя-варвара спаять распылённую Грецию и организовать восточный поход.

«Если ты действительно есть достойный потомок Геракла, — писал Исократ царю Филиппу, — то сделай всё это, и тогда все будут обязаны тебе величайшей благодарностью — греки за те благодеяния, которые ты им окажешь, а македоняне за то, что ты будешь над ними законным государем, а не самодержцем. Весь же остальной род человеческий — за то, что ты освободишь эллинов от варварского деспотизма, после чего всех людей осчастливишь эллинской культурой» (Там же, 154—155).

В случае же отказа Филиппа выполнить своё великое историческое призвание «Греции неизбежно грозит внутренняя катастрофа. Она погибнет от бродячих элементов, сикофантов (доносчиков) и от дурных ораторов и демагогов».

В лице Исократа мы имеем типичного сторонника военной диктатуры, готового для спасения Греции от «бродячих элементов» на передачу всей страны под власть Македонии.

Исократ выражал мысли, чувства и настроения сторонников македонской ориентации, врагов демократии и защитников дедовских порядков. Кроме Исократа, из видных людей афинского общества за союз с Македонией стояли Эвбул, Эсхин, Фокион и др. Эвбул —известный афинский финансист, адвокат и демагог; ему принадлежит закон, по которому остаточные суммы из всех касс должны были в качестве театральных денег раздаваться народу. Он принадлежал к умеренно-олигархической группе и полагал, что еоюз с Македонией окажет благотворное влияние на афинские финансы, ослабит экономический кризис и даст возможность увеличить раздачи.

Точку зрения Эвбула разделял и Эсхин, известный афинский адвокат, общественный деятель и оратор, один из самых горячих приверженцев Македонии. К македонской же группировке склонялся Фокион, видный афинский стратег и общественный деятель, и др. С известным правом к сочувствовавшим македонской ориентации относят и Аристотеля.

Македонская партия в Афинах находилась в оживлённых сношениях с македонским царём, поддерживавшим её советами и, главное, деньгами. Ради достижения определённых политических и личных целей Филипп денег не жалел. «Нагружённый золотом осёл, — говорил он, — возьмёт самую неприступную крепость».

Македонской партии противостояла другая партия— антимакедонская. И здесь экономические интересы имели решающее значение. К антимакедонской партии склонялись все, чьи интересы расходились с великодержавной политикой македонских царей. Прежде всего сюда принадлежали торговые элементы, связанные с Чёрным морем и не желавшие выпускать из своих рук проливы и северо-восточный (черноморский) рынок. Далее, к антимакедонской партии примыкали афинские оружейники и, наконец, масса средней и мелкой демократии, боявшаяся северного «варвара», как разрушителя священных традиций демократических порядков. В глазах демократической массы победа Македонии означала конец афинской демократической конституции с её раздачами, народными судами, зрелищными деньгами и общим голосованием. Для многих афинян демократический полис был главным источником их существования, и отмена демократических порядков была равносильна закрытию этого источника.

Во главе антимакедонской партии стоял знаменитый афинский оратор Демосфен (384—322 гг.). Демосфен был горячим приверженцем афинских демократических учреждений и к тому же владельцем большого оружейного эргастерия. Кроме Демосфена из видных деятелей к антимакедонской партии принадлежали известный афинский финансист Ликург, соперник Эвбула, адвокат Гиперид и некоторые другие представители афинской интеллигенции. Основным требованием антимакедонской партии было сохранение демократической конституции. Вождь партии Демосфен, один из величайших греческих ораторов, в своих речах и выступлениях постоянно напоминал о великом прошлом Афин, о силе и величии политической свободы. Речи Демосфена вводят нас в гущу социально-политической жизни Афин того времени, показывая картину внутреннего разложения афинской демократии накануне македонского завоевания.

В своих выступлениях Демосфен, сравнивая классическую демократию с современной ему демократией, приходил к печальным выводам. Прежнее свободолюбие греков исчезло, как дым. Великие политические проблемы ушли в прошлое, исчезли чувства национальной гордости и воинственности, так выгодно отличавшие эллинов от варваров. Всё теперь распродано на рынке! Интерес к общественным делам, патриотизм, храбрость, самопожертвование и выдержанность старых афинян в настоящее время сменились единственным желанием: не платить налогов, не нести военной службы и получать государственное вспомоществование. Эгоизм и индивидуализм разложили прежнее единство полиса, которым отличались старые Афины.

«Теперь всё раскуплено, как продажный товар, и выменено на то, что повергло Элладу в непоправимое бедствие. На что же именно? На всё, чем обыкновенно сопровождается низкая продажность. Кораблей, войск, денег, запасов и всего, чем принято измерять силу государства, Теперь у нас гораздо более, чем прежде, но все это делается негодным, бесполезным, недействительным благодаря тому, что всё это стало предметом гнусного торга» (Демосфен, Речь против Филиппа, III, 39—4.).

В своей критике македонской партии и Филиппа Демосфен не щадил ни слов, ни энергии. Македонский царь, говорил Демосфен в одной из своих филиппик, не имеет никакого отношения ни к Греции, ни к греческой культуре. Это — варвар, тиран, Деспот, который не спасёт, а задушит последние остатки эллинской независимости, свободолюбия и культуры.

Все приверженцы македонской партии, уверяющие афинян в филэллинстве македонского варвара, состоят у него на содержании и раздачами из македонских денег и обманами подкупают несчастный, потерявший голову афинский демос.

«В коварных замыслах македонянина не может быть никакого сомнения. Единственная цель, к осуществлению которой стремится Филипп, состоит в ограблении Эллады, в отнятии её естественных богатств, торговых и стратегических пунктов. В качестве же средства для достижения своих гнусных намерений Филипп пользуется раздором и несогласием среди самих эллинов. Не говоря уже об Олинфе, Метоне и тридцати двух городах Фракии, истреблённых им с неслыханной жестокостью, не говоря об истреблении фокейцев, он отнял у городов Фессалии свободу и государственное устройство, посадил в качестве тиранов своих агентов в Эвбее, на таком близком расстоянии от Афин» (Демосрен, Речь против Филиппа, III, 25—27).

Положительная часть программы антимакедонской партии сводилась к образованию союза независимых греческих полисов и к общегреческой войне с Македонией, планомерно захватывавшей север и продвигавшейся в глубь Греции. Бесспорно, указывал Демосфен, настоящее положение в высшей степени критическое, но всё же ещё есть возможность остановить движение македонян. Пока афинские корабли целы, все от мала до велика должны взяться за дело. Когда же волны начнут хлестать через борты корабля, то уже будет потеряно всё и все усилия окажутся тщетными. Таким образом, Демосфен в противоположность македонской партии призывал к борьбе за независимость родины против Македонии, за сохранение демократического строя и против военной диктатуры македонского царя.