VIII колдовство, сатанизм, садизм 


Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

VIII колдовство, сатанизм, садизм



Ведьма

 

Дьявольские существа, умеющие колдовать, волшебные напитки и прочие чары занимали людей с глубокой древности; о них упоминается в Кодексе Хаммурапи в начале второго тысячелетия до н. э., в египетских текстах, во времена Ашшурбанипала в VII в. до н. э., в Библии, где о некромантах и прорицателях говорится в связи с побиванием камнями. В греческой культуре были волшебницы — Медея и Цирцея, в древнеримском Законе Двенадцати Таблиц осуждалась черная магия, а в латинской литературе о колдовстве писали такие авторы, как Гораций и Апулей.

Хотя никто никогда не отрицал, что черной магией могут заниматься как мужчины (колдуны), так и женщины (ведьмы), в силу какого-то глу­боко укоренившегося женоненавистничества злые чары испокон веков прежде всего ассоциировались с женщиной. Разумеется, в христианском мире связь с Дьяволом тем более считалась делом исключительно женским. Действительно, уже в Средние века о Шабаше говорится как о дьявольском сборище, где ведьмы не только колдуют, но и устраивают самые настоящие оргии, предаваясь любовным утехам с Дьяволом в обличий козла (символ похотливости). Наконец, образ ведьмы, оседлавшей ручку метлы (даже если позже он превратится в добрую старушку Бефану), явно не лишен фаллического смысла. Легенда не могла родиться из ничего. Так называемые ведьмы — это старые знахарки, утверждавшие, что разбираются в лекарственных травах и прочих зельях. Были среди них бедные шарлатанки, наживавшиеся за счет людского легковерия, были и такие, что искренне верили, будто состоят в связи с Дьяволом, и это клинические случаи. Но в целом ведьмы представляли собой одну из форм народной субкультуры.

Известны средневековые документы, осуждающие ведьм, например булла Александра IV 1258 года; о колдунах и некромантах говорили и теологи, например Святой Бонавентура, предупреждавший, что «в силу своей изощренности и бесплотности демоны... могут проникать в тело человека и терзать его, если только этому не воспрепятствует высшая сила» (Комментарий к Сентенциям Петра Ломбардского, III, 8). И все же большого беспокойства по поводу ведьм церковный мир не испытывал.

Вопреки расхожему мнению, процессы против ведьм получили рас­пространение не в Средние века. Скорее это случилось в Новое вре­мя, и в подтверждение следует напомнить, что расцвет иконографии, связанной с ведьмами, начинается с XV века. В XIII веке была основана Инквизиция, но она занималась в основном еретиками. А вот в 1484 году появляется булла Иннокентия VIII против колдовства Summis desiderantibus affectibus (Всеми силами души), и папа поручает двум инквизиторам, Генриху Крамеру (Инститорису) и Якову Шпренгеру, со всей суровостью взяться за колдуний. Они же несколько лет спустя опубликовали Молот ведьм (Malleus Maleficarum) — основополагающий трактат против ведьм, где объяснялось, как этих злодеек распознавать, как их допрашивать и пытать, чтобы вырвать признание в сговоре с Дьяволом.

Итак, наибольшее количество процессов против ведьм и их пригово­ров к сожжению и повешению приходится на XVI—XVIII века, причем не только и не столько в католическом мире, сколько именно в про­тестантском (Лютер ведь называл их «шлюхами дьявола» и обвинял в том, что они воруют молоко, вызывают бурю, скачут на козлах и портят младенцев в колыбели), и не только в Европе, но также — и с особым остервенением — в Новой Англии; печально известны Салемские процессы 1692 года, в результате которых были повешены девятнадцать женщин.

Ведьмы обильно представлены в художественной литературе; доста­точно вспомнить шекспировских ведьм, а также описание Вальпургиевой ночи в Фаусте Гете. Но особенно много текстов посвящено полемике о колдовстве. Если Кардано еще в 1557 году утверждает, что ведьмы — это всего лишь суеверные бабенки (предвосхищая тем самым подход современной психиатрии), то многие другие демонстрируют неколебимую веру в ведовство. Назовем лишь несколько имен: Иоганн Вейер {Об обманах демонов — De praestigiis daemonum, 1564), Жан Воден {Демономания колдунов — La demonomanie des sorciers, 1580), Мартин дель Рио {Исследование магического в шести книгах — Desquisitionum magicarum librl sex, 1599), Франческо Мария Гуаццо (Компендиум зла — Compendium maleficarum, 1608), Джозеф Гленвил (Поверженное саддукеиство — Saducismus triumphatus, 1681). В том же веке были и многочисленные проповеди Коттона Матера, сыгравшего весьма значительную (хотя и неоднозначную) роль в Салемских процессах. Первые же попытки демифологизации предпринимаются лишь в XVIII веке такими авторами, как Тартаротти (О ночном собрании ведьм).

С окончанием преследований образ ведьмы из литературы не исчезает; он продолжает жить в сказках и вновь возникает в черной фантастике у таких авторов, как Лавкрафт.

Для нашей истории самым интересным представляется тот факт, что в большинстве случаев жертвы костров обвинялись в ведовстве, потому что были безобразны. И в связи с их безобразной внешностью высказывалось даже предположение, что во время дьявольских шабашей они умели принимать привлекательное обличие, но черты их всегда отличала двусмысленность, отражавшая их внутреннее уродство.

 

Библия о колдовстве. Книга Левит, 20, 27

Мужчина ли или женщина, если будут они вызывать мертвых или волхвовать, да будут преданы смерти: камнями должно побить их, кровь их на них.

 

Парки. Данте Алигьери. Ад, XX, 121-123

Вот грешницы, которые забыли

Иглу, челнок и прялку, ворожа;

Варили травы, куколок лепили.

 

Ведьмы у Горация. Гораций (65-8 гг. до н. э.), Сатиры, I, 8

Видел я сам и Канидию в черном подобранном платье,—

Здесь босиком, растрепав волоса, с Сатаною старшей

Шли, завывая, они; и от бледности та и другая

Были ужасны на вид. Сначала обе ногтями

Землю копали; потом зубами терзали на части

Черную ярку, чтоб кровь наполнила яму, чтоб тени

Вышли умерших — на страшные их отвечать заклинанья.

Был у них образ какой-то из шерсти, другой же из воску.

Первый, побольше, как будто грозил восковому; а этот

Робко стоял перед ним, как раб, ожидающий смерти!

Тут Гекату одна вызывать принялась; Тизифону

Кликать — другая. Вокруг, казалось, ползли и бродили

Змеи и адские псы, а луна, от стыда покрасневши,

Скрылась, чтоб дел их срамных не видать, за высокой гробницей.

Превращенный в осла. Апулей (ок. 125-180) Золотой осел, I, 13

И, повернув направо Сократову голову, она в левую сторону шеи ему до рукоятки погрузила меч и излившуюся кровь старательно приняла в поднесенный к ране маленький мех, так, чтобы ни одной капли не было видно. Своими глазами я это видел. К тому же, чтобы ничего не упустить в обряде жертвоприношения, добрая Мерое, запустив правую руку глубоко, до самых внутренностей, в вышеуказанную рану, вынула сердце моего несчастного товарища. Горло его от такого удара было рассечено, и голос, вернее хрип неопределенный, из раны извлекся, и заклокотал воздух. Затыкая эту разверстую рану в самом широком ее месте губкой, Пантея сказала: «Ну ты, губка, бойся, в море рожденная, через реку переправляться!» После этого, подняв меня с кровати и расставя над моим лицом ноги, они принялись мочиться, пока совсем зловоннейшей мочой меня не залили. [...] И уже по очереди махая руками и стараясь сохранить равновесие, я подражаю движениям птицы — но никакого пуха, ни единого перышка, только волосы мои утолщаются до шерсти, нежность кожи моей грубеет до шкуры, да на конечностях моих все пальцы, потеряв разделение, соединяются в одно копыто, да из конца спинного хребта вырастает большой хвост. Уж лицо огромно, рот до ушей, и ноздри открылись, и губы висят, к тому же и уши несоразмерно вытягиваются кверху, покрытые шерстью. И ничего утешительного в злосчастном превращении моем я не видел, если не считать того, что мужское естество мое увеличилось, хотя я и был лишен возможности обладать Фотидой.

Ведьма верит в то, что она ведьма. Епископский канон (IX в.)

Некоторые испорченные женщины, обратившиеся к Сатане и соблазненные его обольщениями и ложью, верят сами и утверждают, что ночной порой скачут верхом на каких-то зверях заодно с множеством других женщин в свите Дианы... Священникам следует неустанно проповедовать своей пастве, что все это пустые россказни и что в умы верующих подобные бредни влагаются не божественной силой, а нечистым духом. В самом деле, преобразившись в ангела света, Сатана морочит голову этим несчастным и подчиняет их своей воле вследствие их маловерия и отсутствия в них веры. Он принимает обличив самых разных людей [...] и хотя нечестивая ощущает это лишь духом, она убеждена, что все эти вещи происходят в ее теле, а не мысленным образом*.

 

Ведьма и в самом деле ведьма. Иннокентий VIII. Булла Summis desiderantes affectibus (1484)

С недавних пор до нас — к величайшему нашему прискорбию — стали доходить известия о том, что в некоторых областях Германии [...] особы обоего пола, позабывшие о собственном спасении и отпавшие от католической веры, безбоязненно вступают в плотский союз с инкубами и суккубами и губят или насылают порчу на потомство, рожденное от женщин, животных или плодов земли [...] прибегая к чарам, сглазу, заклинаниям и прочим гнусным приемам магии... Желая — как и подобает нашему сану — с помощью надлежащих мер предотвратить проникновение яда еретического заблуждения в простые души, постановляем, чтобы вышеименованные Шпренгер и Крамер приступили к обязанностям инквизито­ров на упомянутых землях, и да будет им предоставлена полная свобода действий в интересах исправления, заключения и наказания подобных лиц за совершение оных преступлений и злодеяний*.

Молот ведьм. Яков Шпренгер, Генрих Инститорис, Молот ведьм (1486)

Теперь нужно обратить внимание на многочисленные средства, коими ведьмы околдовывают живые существа обоего пола и земные плоды; сначала — как околдовывают людей, потом — животных и, наконец, земные плоды. Относительно людей: во-первых, как они задерживают силу деторождения или препятствуют половому акту, так что женщина не может зачать, а мужчина становится неспособным к акту; во-вторых, как иногда неспособность к акту бывает только в отношении одной женщины, в-третьих, как удаляют мужской член, как будто вырывают его из тела; в-четвертых, как решается вопрос, если что-либо из вышесказанного случится, то произошло ли это силою демона, а не ведьмы, в-пятых, каким образом ведьмы чародейскими приемами могут превращать людей обоего пола в животных; в-шестых, как ведьмы-повитухи разными средствами убивают плод во чреве матери, а когда этого не делают, посвящают детей демонам. [...] Подведем итоги: все совершается у них из-за ненасытности к плотским наслаждениям. [...]

Но для разумного человека и сказанного довольно, чтобы понять, почему колдовство более распространено среди женщин, чем среди мужчин. [.. ] Да будет прославлен Всевышний, по сие время хранивший мужской род от всякой скверны.

 

Бабенки. Джероламо Кардано, О разнообразии вещей, XV (1557)

Это убогие женщины низкого звания, живущие в долинах и питающиеся каштанами и травами. Без небольшого количества молока, которое они выпивают, им бы вообще не прожить. По этой причине они кажутся изнуренными и невзрачными, цвет лица у них землистый, глаза навыкате, взгляд изобличает темперамент желчный и меланхоличный. Они молчаливы, рассеянны и мало чем отличаются от женщин, одержимых бесом. Они столь упорны в своих суждениях, что, наслушавшись их, можно увериться в истинности того, о чем они с таким жаром рассказывают, пусть даже речь идет о вещах, которых никогда не было и никогда не будет*.

 

Ведьмы Макбета. Уильям Шекспир, Макбет, IV, 1,(1623)

Первая ведьма. Трижды взвизгнул пестрый кот.

Вторая ведьма. Всхлипнул еж в четвертый раз.

Третья ведьма. Гарпия кричит «Пора!»

Первая ведьма. Сестры, в круг! Бурлит вода.

Яд и нечисть — все туда. Жаба, что в земле сырой,

Под кладбищенской плитой

Тридцать дней копила слизь,

Первая в котле варись.

Все вместе. Пламя, прядай, клокочи!

Зелье, прей! Котел, урчи!

Первая ведьма. Вслед за жабой в чан живей

Сыпьте жир болотных змей,

Зев ехидны, клюв совиный,

Глаз медянки, хвост ужиный,

Шерсть кожана, зуб собачий,

Вместе с пастью лягушачьей,

Чтоб для адских чар и ков

Был у нас отвар готов.

Все вместе. Пламя, прядай, клокочи!

Зелье, прей! Котел, урчи!

Третья ведьма. Ветка тиса, что была

Ночью, чуть луна зашла,

В чаще срезана дремучей,

Пасть акулы, клык бирючий,

Желчь козла, драконья лапа,

Турка нос, губа арапа,

Печень нехристя-жиденка,

Прах колдуньи, труп ребенка,

Шлюхой-матерью зарытый

В чистом поле под ракитой,

Потрох тигра, в ступе сбитый,

И цикута на приправу

Нам дадут отвар на славу.

Все вместе. Пламя, прядай, клокочи!

Зелье, прей! Котел, урчи!

 

Вальпургиева ночь. Вольфганг Гете Фауст, I Вальпургиева ночь (1887)

Фауст, Мефистофель и Блуждающий огонек (поочередно)

Переклички стай совиных

Отзываются в долинах.

Слышен, далью повторенный,

Хохот филина бессонный...

Месяц осветил тропинку,

Блещет ящерицы спинка.

По-гадючьи, змей проворней,

Расползлись под нами корни,

А над нами, пальцы скрючив,

Виснет путаница сучьев.

Темный лес оплел дорогу Щупальцами осьминога,

И кишмя кишит под мхами

Разномастными мышами.

А светящиеся мушки

Вьются на его опушке

Кучами, несметным скопом,

Огненным калейдоскопом.

Может, все, что есть в природе,

Закружившись в хороводе...

Мефистофель

На курганы лег туман,

Завывает ураган.

Гул и гомон карнавала

Распугал сычей и сов.

Ветер, главный запевала,

Не щадит красы лесов.

И расселины полны

Ворохами бурелома

И обломками сосны,

Как развалинами дома,

Сброшенного с крутизны.

И все ближе, ближе вой,

Улюлюканье и пенье...

Ведьмы (хором)

По воздуху летит отряд,

Козлы и всадницы смердят...

Ведьмы (хором)

Нельзя ли чуть порасторопней?

Так в давке сжали, что хоть лопни!

Не тыкай вилами в живот!

Задушите в утробе плод!

Колдуны (половина хора)

Ползут мужчины, как улитки,

А видите, как бабы прытки.

Где пахнет злом, там бабий род

Уходит на версту вперед.

Другая половина

Еще довольно это спорно.

Как ваша баба ни проворна,

Ее мужчина, хоть и хром,

Опередит одним прыжком.

Ведьмы (хором)

Втиранье ускоряет прыть,

Рвань может парусом служить,

Садись в корыто, и айда!

Сегодня или никогда.

 

Деревня ведьм. Говард Филлипс Лавкрафт Данвичский кошмар (1927)

Два столетия назад, когда никто не смеялся над разговорами о ведьминской крови, о поклонении Сатане и о странных обитателях леса, в обычае было как-то объяснять свое нежелание ехать туда. В наш разумный век люди объезжают его стороной, сами не зная почему. [...] Одна из причин заключается в отталкивающей деградации местного населения. [...] Оно как будто сформировалось в особую расу с вполне определенными умственными и физическими показателями вырождения в результате браков между близкими родственниками. Средний уровень интеллекта чрезвычайно низок, но в летописях дым стоит коромыслом от ничем неприкрытых пороков, слегка завуалированных убийств, инцеста и прочих деяний немыслимой жестокости и извращенности. Здешняя аристократия, состоящая из потомков двух или трех привилегированных семейств, которые явились сюда из Салема в 1692 году, держится чуть выше общего уровня, хотя многие ее ветви уже почти растворились в своем окружении, что только имена еще напоминают о предках, которых они позорят. [...] Никто, даже знающие о данвичском кошмаре, не скажет вам в точности, что происходит в Данвиче, хотя старинные легенды рассказывают о не освященных Церковью обычаях и тайных собраниях индейцев, во время которых они вызы­вали запретных духов тьмы из больших круглых гор и устраивали оргиастические моления, на которые те отвечали из-под земли страшным грохотом. В 1747 году преподобный Абийах Хоадли, явившись в конгрегационную церковь в Данвиче, произнес знаменитую проповедь о близости Сатаны и его бесов, в которой сказал:

— Следует признать, что богохульство адских Демонов слишком хорошо всем известно, чтобы его отрицать, ибо про­клятые голоса Азазела и Вузраэла, Вельзевула и Велиала слышали из-под Земли десятки заслуживающих доверия Свиде­телей. Я сам не более двух недель назад слышал Речи злых Сил за моим Домом на Горе, сопровождавшиеся такими Треском, Грохотом, Стонами, Визгом и Шипением, какие не под силу издать Земным творениям. Они пришли из Пещер, отыскать которые можно только с помощью черной Магии, а отпереть — во власти одного лишь Дьявола.

 

Видеть ведьм во сне. Патрик Макграт, Паук ( 1990)

В мои детские годы мы жили на Китченер-стрит, по ту сторону канала, к востоку отсюда. Над парадной дверью было грязное веерообразное окно, формой напоминавшее заходящее солнце, был угольный погреб, туда от двери в коридоре вела крутая лестница. Все комнаты были маленькими, тесными, с низкими потолками; обои в спальнях не менялись так долго, что отсырели, стали облезать, покрылись пятнами; эти большие, расплыва­ющиеся пятна, пахнувшие заплесневелой штукатуркой (я и сейчас ощущаю этот запах!), образовывали на цветочном узоре причудливые фигуры и пробуждали в моем детском сознании множество фантастических ужасов. [...] После ужина я поднимался к себе в спальню. [...] Находилась она на втором этаже в задней части, оттуда мне были видны двор и переулок за ним. Помещение было маленьким и, пожалуй, самым сырым в доме: на стене напротив кровати было большое пятно, обои там оторвались, и штукатурка на этом месте буквально начала извергаться — из стены выступали рыхлые зеленоватые влажные комки, похожие на бубоны или язвы, при при­косновении они превращались в пыль. Мать постоянно просила отца сделать что-нибудь, и хотя он как-то заново оштукатурил стену, через месяц комки появились снова — причина крылась в протекавших дренажных трубах и распадавшемся растворе кирпичной кладки; мать думала, что отец в состоянии это исправить, но у него никак не доходили руки. Ночами я лежал без сна и при лунном свете, про­никавшем в комнату, глазел на эти смутно видимые комки и наросты, в моем детском воображении они превращались в жировики и бородавки какой-то отвра­тительной, сгорбленной ночной ведьмы с ужасной кожной болезнью, обреченной за грехи против людей страдать замурованной в скверной штукатурке на старой трущобной стене. Иногда ведьма покидала стену и входила в мои кошмары (я мучился кошмарами в детстве), а когда я просыпался в ужасе среди ночи, то видел, как она усмехается в углу, отвернувшись от меня. Голова ведьмы находилась в тени, и глаза ее сверкали на фоне отвратительной шишковатой кожи, запах дыхания осквернял воздух; я садился в постели и истошно кричал на нее; только когда мать приходила и включала свет, ведьма возвращалась в штукатурку, после чего мне приходилось не гасить его до утра.



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2016-08-15; просмотров: 436; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 44.213.75.78 (0.105 с.)