Право на жизнь и отмена смертной казни

Мысль о том, что жизнь человека это самая большая ценность на земле, столь же стара, как и сама история человечества. Правда, это понимание безотказно действует в отношении человека к своей собственной жизни и дает сбои, когда речь идет о жизни другого человека. Некоторые преступники-убийцы охотно берут на себя решение вопроса о жизни и смерти отдельного человека, а некоторые правители устраивают массовое уничтожение людей по какому-либо признаку - расе, вере, национальной принадлежности, то есть геноцид народа. Самой спорной остается проблема законного отнятия жизни человека, совершившего преступление - смертной казни.

Во Всеобщей Декларации прав человека рассматриваемая проблема изложена в статье 3 следующим образом: Каждый человек имеет право на жизнь, на свободу и личную неприкосновенность.

В Международном Пакте о гражданских и политических правах эта императивная формулировка получила более реальное звучание, она конкретизирована, как это и задумывалось авторами Хартии прав человека. Право на жизнь есть неотъемлемое право каждого человека - говорится в Пакте. Никто не может быть произвольно лишен жизни и это право охраняется законом.

В то же время, такое кардинальное решение, когда речь идет о жизни и смерти, и которое, в случае ошибки, непоправимо, следует отмерить не только «семь раз», а гораздо больше и скрупулезнее. Поэтому приговор о смертной казни может быть вынесен только на основе бесспорных фактов, добытых безупречными способами, беспристрастным и справедливым судом присяжных в открытом, состязательном процессе. При этом всяческие возможности не приводить приговор о смертной казни в действие международными нормами приветствуется. Поэтому каждый, кто приговорен к высшей мере наказания, сохраняет право просить о помиловании или смягчении приговора. Амнистия, помилование или замена смертного приговора могут быть дарованы во всех случаях.

Смертный приговор не выносится за преступления, совершенные лицами моложе восемнадцати лет и не приводится в исполнение в отношении беременных женщин (статья 6).

Совершенно замечательно и вполне обоснованно Комитет по правам человека ООН, впрочем, как и Европейский Суд, расширительно толкует международные нормативно-правовые акты. Примером может служить комментарий к процитированной выше статье 6 Международного Пакта о гражданских и политических правах.

Вначале Комитет признал, что государства и их правительства должны активно проявлять свою заботу по защите и сохранению жизни, особенно путем снижения детской смертности, борьбы с эпидемиями, голодом, нищетой.

Затем Комитет посчитал, что одним из самых эффективных способов устранения угрозы праву на жизнь является производство, испытание, обладание, развертывание и применение ядерного оружия

и рекомендовал рассматривать такие действия в качестве преступлений против человечества и запретить их.¹

Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод, сохраняя требования Хартии прав человека к праву на жизнь, выделяет такую реальность, как легитимное лишение жизни человека, угрожающего другим общечеловеческим ценностям. Поэтому в части второй статьи второй Конвенции говорится:

«Лишение жизни не рассматривается как совершенное в нарушение данной статьи, если оно является результатом применения силы не более чем абсолютно необходимой:

a) для защиты любого лица от противоправного насилия;

b) для осуществления законного ареста или предотвращения побега лица, задержанного на законных основаниях;

c) в случае действий, предусмотренных законом, для подавления бунта или мятежа».

Таким образом, статья 2 Конвенции по своему смыслу и содержанию предоставляет защиту права на жизнь от самого государства, которое имеет некую «индульгенцию» на лишение жизни индивида.

Поэтому убийство полицейским или милиционером человека, при отсутствии этих трех обстоятельств и при защите своей жизни является преступным деянием.

Так, в деле Макканна и других против Соединенного Королевства, Суд констатировал, что указанные обстоятельства совсем не означают случаи, при которых кто-то может быть намеренно лишен жизни, а описывает ситуации, когда допускается применение силы, как «абсолютно необходимой» для достижения одной из целей, изложенных в части второй статьи 2.²

Данное дело было возбуждено по заявлению родителей трех погибших граждан в результате контртеррористической операции воздушно-десантной службы Британской Армии на Гибралтаре. Властям Соединенного Королевства, Испании и Гибралтара стало известно, что Ирландская республиканская Армия (ИРА) планирует провести террористический акт на Гибралтаре. Им были известны личности террористов и способ устройства взрыва, и, когда пострадавшие, припарковав свою машину в Гибралтаре, направились

См. об этом Д. Гомьен, Д. Харрис, Л. Зваак. Европейская Конвенция о правах человека и Европейская Социальная Хартия: право и практика. М. 1998 г. С. 120. Европейский Суд по правам человека. Избранные решения в 2-х тома. Том 2. С. 125.

в город, за ними была установлена слежка. Эксперт по обезвреживанию бомб после беглого осмотра доложил, что в машине, возможно, заложена бомба. Когда следовавшие за пострадавшими военнослужащие окликнули их и те, как показалось преследователям, потянулись к карманам за механизмом дистанционного управления взрывом, военные открыли огонь на поражение. Коронером Гибралтара было проведено тщательное расследование, заслушано множество свидетелей, экспертов, специалистов по взрывным устройствам и, наконец, жюри присяжных вынесло вердикт о правомерности применения оружия. Европейскому Суду были предоставлены неопровержимые доказательства, что трое погибших были активными участниками террористической организации, и что они намеревались произвести взрыв в Гибралтаре. Суд согласился с доводами государства-ответчика.

Вместе с тем Суд констатировал, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции на том основании, что органы, знавшие о намерении террористов, «не препятствовали въезду подозреваемых в Гибралтар, не смогли учесть возможность ошибочности своих разведывательных оценок, по крайней мере, в некоторых аспектах, и... применили силу, влекущую за собой лишение жизни, которую нельзя считать необходимой для защиты людей от противоправного насилия». Именно то обстоятельство, что правоприменительные органы, знавшие о готовящемся акте, еще на границе Гибралтара могли обезвредить террористов, не доводя дело до применения оружия, и легло в основу принятого решения.

Нельзя не упомянуть еще об одной стороне дела, так квалифицированно рассмотренного Европейским Судом и являющегося камнем преткновения во всем судопроизводстве России. Вначале напомним, что дело произошло на территории Гибралтара, то есть военно-воздушной базы ВВС Британии, а по-нашему строго закрытой и засекреченной территории. Суд констатирует, что в Гибралтаре имело место гласное и эффективное расследование, на котором присутствовали адвокаты, были выслушаны свидетели и эксперты. Расследование продолжалось девятнадцать дней, и, как следует из многотомного стенографического отчета, были подробно рассмотрены все события, связанные с гибелью людей.

Трудно отделаться от мысли, что наши органы расследования и суды находятся в параллельных мирах, вспоминая, как месяцами, а то и годами у нас расследуются простейшие дела об отказе от службы

в армии или о дорожно-транспортном происшествии, а невиновные люди не могут найти защиты в созданных для этого судах и годами сидят в СИЗО, ожидая судебного рассмотрения.

По делу Кайя против Турции заявитель обвинил силы безопасности, что солдаты застрелили его брата, безоружного крестьянина, а затем к трупу подложили автомат Калашникова. Это было сделано, чтобы представить его террористом.

Для Европейского суда остались неясными обстоятельства дела из-за давности происшедшего и массы пробелов, допущенными турецкими правоохранительными органами. Вот как оценивает Суд эту деятельность: «...вызывает удивление... тот факт, что прокурор, по-видимому, не сомневался в том, что убитый был террористом, который погиб при перестрелке с сотрудниками сил безопасности. Он не взял показаний у сотрудников сил безопасности на месте происшествия и не попытался проверить на месте наличие стреляных гильз, которые должны были свидетельствовать об ожесточенной перестрелке,... поскольку он (прокурор) являлся независимым официальным лицом, проводящим расследование, ему следовало бы уделить больше внимания сбору доказательств на месте, с тем, чтобы воспроизвести события и удостовериться, что убитый, несмотря на то, что был одет как обычный крестьянин, являлся действительно террористом, как это утверждается. Ничто не говорит о том, что он усомнился в версии событий, представленной сотрудниками сил безопасности.

Его готовность безоговорочно поверить в информацию, предоставленную сотрудниками сил безопасности, возможно, также объясняет, почему не было проверено наличие следов пороха на руках или одежде убитого или почему не было проведено дактилоскопическое исследование оружия...».¹ Таких вопросов, зачем и почему не сделано то-то и то-то, можно задавать почти по каждому делу, расследуемому нашими «независимыми»,

«несомневающимися», «убежденными» прокурорами, когда убийство совершается в Чечне или в любом другом уголке нашей страны сотрудниками МВД, ФСБ, пограничной и любой другой службы.

А Европейский Суд даже по этому загубленному прокурором делу оказался на высоте, обязав выплатить 10 000 фунтов стерлингов в пользу вдовы и детей покойного.

Европейский Суд по правам человека. Избранные решения. Том 2. М. 1998. С. 483.

Весь объем прав личности, взятый мировым сообществом за эталон, нашел свое закрепление в действующей Конституции Российской Федерации. Право на жизнь и неприкосновенность личности гарантируются в статьях 20, 21, 22. Статья 20 констатирует известную истину, что «каждый имеет право на жизнь». Поскольку, с правовой точки зрения, право на жизнь является естественным правом человека, обычно на практике, ценность этой нормы примеряется к правомерности смертной казни. Поэтому и статья 20 Конституции РФ устанавливает возможность лишить жизни человека, в качестве исключительной меры наказания за особо тяжкие преступления.

Между тем, безжалостная действительность демонстрирует нам, что и в обыденной жизни государство порой не может гарантировать своим гражданам право на жизнь. Так получается, когда государство не обеспечивает уголовную ответственность всех тех, кто отнял жизнь другого человека. Еще более печальная ситуация, когда государство само ведет дело к тому, что может пожертвовать определенным числом жизней своих граждан ради достижения реальных или иллюзорных целей. Именно такая ситуация сложилась на территории Чеченской республики. Сложное положение складывается, когда государственные органы не могут обеспечить сохранение жизней граждан в условиях повышенной опасности, например, в армии. Выступая перед работниками органов прокуратуры РФ в 2001 году в день их профессионального праздника, Президент страны сказал: «Ежегодно правоохранительные органы не могут установить судьбу более чем тридцати тысяч граждан, пропавших без вести». Страшное признание того, что государство совершенно устранилось от своей главной обязанности -обеспечивать защиту и безопасность своих граждан.

Что касается смертной казни, то историческая тенденция развития такого вида наказания стремится к нулю. Достаточно сопоставить нынешние времена, например, с законами Хаммурапи, где смертная казнь предусматривалась за огромное количество преступлений, начиная с кражи овцы. В воинских артикулах Петра I эта мера применялась за 123 деяния. С общемировой тенденцией гуманизации общественной жизни, ростом ценности человеческой жизни сокращается и сфера применения смертной казни. На конец 70-х годов XX столетия смертная казнь была полностью отменена в 23 странах и в 12 не применялась за уголовные преступления. Допускалась же эта мера наказания в 127 странах мира. С тех пор

примерно одна страна в год исключала возможность применения этой меры, в частности, смертная казнь была отменена во Франции (1981г.), ГДР (1987 г.), в последние годы на Филиппинах и на Гаити. На момент, когда пишется эта книга, смертная казнь отменена, в той или иной мере, в половине стран мира. В 2002 году к ним добавились Турция и Чили. Полностью отменена смертная казнь за любые преступления в 76 государствах. Еще в 15 не применяется высшая мера наказания в условиях мирного времени и в 25 наложен мораторий на применение смертных приговоров.

Сохраняется смертная казнь в 84 странах. Наиболее часто прибегают к этой мере наказания в Китае, где казнят до 2,5 тысяч человек за год.

В СССР смертная казнь, как известно, отменялась трижды - в 1917, 1920 и 1947 годах. Каждый раз эта мера не отвечала ожиданиям, и смертная казнь вводилась вновь. В Основах уголовного законодательства 1958 года эту меру предусматривали за шесть видов особо тяжких преступлений, однако постепенно круг преступлений, влекущих смертную казнь, расширился до 17. Причем, это расширение сферы применения смертной казни прямо противоречило статье 22 Основ, в которой увеличение числа преступлений, наказуемых смертной казнью, допускалось только в военное время или в боевой обстановке.

В докладе экспертов-юристов Парламентской Ассамблеи Совета Европы приводятся следующие данные: в 1990 году в РФ было вынесено 100 смертных приговоров, в 1991 - 223, в 1992 - 159, за первую половину 1993 года - 55 приговоров. Уменьшилось число смертных казней: с 75 в 1990 году до 59 в 1991 году и до 18 в 1992, при уменьшении их и в последующие годы. На 31 августа 1992 года имелось 505 преступников, приговоренных к смертной казни. Из упомянутого заключения также следует, что Парламентская Ассамблея Совета Европы согласна с точкой зрения РФ о невозможности единовременной отмены смертной казни и необходимости постоянного движения в сторону сокращения, а затем и к отмене смертной казни.

Между тем, в Докладе РФ Комитету ООН по правам человека тенденция смертных казней рисуется иной: смертная казнь в - 1991 году была применена 147 раз; в 1992 - 159; в 1993 - 223 раза. В стране отмечается рост жертв чрезвычайных ситуаций, в результате которых гибнут невинные люди. (В 1993 году погибли 1224 человека). Право

на жизнь россиян подвергается серьезному испытанию в связи с неудовлетворительным уровнем безопасности ядерных установок, химических и других вредных производств, экологического неблагополучия.

Группа международных экспертов Совета Европы сделала вывод о высокой смертности и большом количестве самоубийств в российской армии. В связи с сокрытием обстановки в российской армии, эксперты используют неофициальный источник, из которого следует, что в 1993 году в армии погибло 2572 человека, из них 461 покончили жизнь самоубийством. В тоже время члены Комитета солдатских матерей, где тоже ведется статистика выявленных фактов, уверяют, и весьма обоснованно, что смертность в армии значительно выше.

Правоохранительные органы РФ оказались не в состоянии противостоять заказным и иным убийствам граждан со стороны преступных элементов.

Таким образом, конституционная гарантия права на жизнь в Российской Федерации остается весьма иллюзорной, а усилия государственных органов по выполнению своих обязанностей малодейственными и неэффективными.