Способность помогать, когда тебя об этом не просят

История: «Глашатай солнца»

На птичьем дворе произошло событие: петух тяжело забо­лел. И думать было нечего о том, что он сможет на другой день кукарекать. Куры все всполошились, они боялись, что солнце не взойдет в это утро, если их господин и повели­тель не вызовет его своим пением. Ведь куры думали, что солнце всходит только потому, что поет петух. Наступившее утро излечило их от этого суеверия. Петух был по-прежнему болен, он охрип и не мог кукарекать, однако солнце сияло; ничто не смогло повлиять на движение светила (персидская история).

Разъяснение

Партнерство как призвание похоже на партнерство как благотворительное заведение. Но в первом главное - это чувство всесилия. «Я нужен моей жене, ей нужна моя любовь. Я знаю ее слабости и что ей нужно. Даже если она не всегда это признает, я - единственный чело­век, который может ей помочь. Никто до меня не забо­тился о ней. Я чувствую, что мое призвание - выпол­нить эту задачу».

Таким образом, партнерство здесь удовлетворяет в первую очередь нарциссические желания, человек счита­ет, что он необходим, незаменим и чуть ли не всесилен. Особенно подвержены таким чувствам партнеры, кото­рые имеют выраженную склонность заниматься психи­ческими проблемами и хотят по отношению к другим брать на себя роль родителей, а то и психотерапевта.

Случай: «Я хотел помогать своей жене при любых обстоятельствах»

«Моя жена алкоголик. У нее были очень тяжелое детство и юность. Когда я познакомился с ней ближе, я сразу понял: если кто-нибудь может ей помочь, так это только я. Поэтому я женился на ней. Я от­давал ей все свои силы, делал все, что только мог сделать. Теперь я вижу, что все было бесполезно».

Если призвание обманывает, и заветные желания не ис­полняются, то легко наступает глубокая нарциссическая обида: ты уже отдал все, пожертвовал собой ради парт­нера, взял на себя благодарную и в то же время неблаго­дарную роль врача, разве это благодарность со стороны другого, когда он не выздоравливает?

Толкование

Состояние колебаний и сомнений, а иной раз временная утрата способности ориентироваться кажется некоторым людям настолько страшной, что они выбирают другую крайность - «партнерство как призвание». Чтобы убе­речь себя от сомнений – от состояния отчаяния, - они спасаются «бегством» в упорство, которое затем считают проявлением твердости характера и призванием. Чтобы не менять своего поведения, люди эти не принимают к сведе­нию всего того, что может усилить их сомнения. Этот страх перед неопределенностью, неуверенность могут по­вести за собой второй неверный шаг: вместо того чтобы воспользоваться нужной информацией, которая проясни­ла бы сомнения, человек такого склада начинает перени­мать взгляды и мнения других - какой-либо группы, ав­торитетного лица, знаменитости, чтобы почувствовать свою принадлежность к группе и приобрести уверенность. Под сомнением мы понимаем способность относиться с известным недоверием к чему-либо, анализировать и устанавливать различия, взвешивать и сравнивать об­стоятельства, явления, поступки. Функция сомнения больше относится к отдельным актуальным способнос­тям, чем к целостной личности, в процессе общения с близкими людьми.

Практический вывод

«Призвание» в узком общепринятом смысле слова сле­дует отличать от уверенности, т.е. способности прини­мать решения после того, как преодолены сомнения и связанное с ними чувство вины. Человек может уже идентифицировать себя с этим решением. Уверенность, кроме того, это качественная характеристика веры, сте­пени ее интенсивности. У детей мы тоже наблюдали со­стояния сомнения. Когда ребенок кричит, требуя пищи, он не знает, придет ли кто-нибудь его накормить. Как только мать обратит опять на него свое внимание, появ­ляется уверенность: «Если даже мои желания выполня­ют не сразу, то все-таки в скором времени».

Как об этом спрашивают?

В чем Вы сомневаетесь? Вы сомневаетесь в Ваших спо­собностях? Не появляется ли у Вас иногда чувство, что у Вас не та жена (муж), какую (какого) бы Вы хотели? Не думаете ли Вы о том, что избрали не ту профессию, какую бы хотели иметь? Хотели бы Вы родиться в другое время, в другом обществе? Бывает ли так, что Вы начинаете сомневаться в своей религии и мировоззрении? Кто из Ваших родителей в большей степени был подвержен сомнениям?

Коррекция поведения

Способность контролировать свою уверенность и сомне­ния - это способность соотносить свои чувства и по­ступки с реальной обстановкой. По отношению к каким качествам человека Вы чувствуете уверенность: по отно­шению к верности, религиозности, честности, справедли­вости, мировоззрению? Свою уверенность нужно «стал­кивать» с уверенностью других в таких сферах, как кон­такты, беседы, разрешение конфликтов, взаимопонима­ние и уважение, относительный характер ценностей.

Сомнение не следует рассматривать только как слабость; сомнение выполняет важную функцию: оно контролирует, насколько реальность соответствует духу времени. Следу­ет задать себе вопрос: в ком я сомневаюсь, в себе, в партне­ре, в окружающем мире или в отдельных особенностях партнера, которые не соответствуют моим требованиям?

Другие культуры

Партнерство как призвание в разных культурных кругах Востока почти неизвестно. Необходимость брака, которая утверждается религиозными нормами, надежными пер­спективами в будущем, убеждениями и примерами для подражания, не подлежит сомнению и дает гарантию того, что можно довериться партнеру, даже незнакомому.

Когда происходит сватовство, то в некоторых облас­тях Индии придают большое значение гороскопу, по ко­торому выбирается супруг, даже если гороскоп показы­вает для обоих кандидатов в брак почти одинаковые не­достатки: одинаковые недостатки взаимно «нейтрализу­ются» и являются хорошим примером для счастливого брака, тогда как противоположные недостатки борются друг с другом и приносят несчастье обеим семьям.

Невеста вступает в брак с уверенностью, что этот союз будет подходящим для условий ее жизни. Несмот­ря на то, что до этого она не знала своего жениха или даже не видела его, что бывает часто, она уверена в том, что выбор родителей и священника был сделан ради ее блага: «Если выйти замуж по любви, то что делать, ког­да любовь умрет?» Отношение жениха к женитьбе: «Чем больше выбор, тем труднее быть довольным, и тогда на­чинаются сомнения».

Приведем для сравнения Венгрию. В стране самый вы­сокий показатель числа разводов. Здесь вступают в брак в молодом возрасте, зная, что любовь не вечна. «Правиль­ный» выбор супруга связывают с вопросом о том, что для тебя является счастьем. Твердых правил для выбора парт­нера уже больше нет даже в сельских местностях. Первые десять лет брака молодые люди используют на то, чтобы построить свой дом, а когда он построен, они разводятся.

 

 

Партнерство как собственность

А потому проверь, если связываешь себя навсегда,

не найдется ли еще чего-нибудь получше...

Вильям Тоуш

Способность отличать управление от владения

История: «Что имеешь, то имеешь»

Набожный человек стоял на коленях в мечети, поглощенный молитвой. А другому прихожанину бросились в глаза его великолепные, искусно сотканные туфли с загнутыми носа­ми. Он уже представил себе, как было бы прекрасно, если бы у него тоже были такие туфли. Шаг от мысли к делу часто бывает гораздо короче, чем обычно думают. Сзади он подошел к молящемуся и прошептал ему на ухо: «Ты же знаешь, что молитва не достигает слуха Аллаха, если ты мо­лишься в туфлях». Верующий прервал свою молитву и так же тихо прошептал в ответ: «Если моя молитва и не будет услышана, то мне по крайней мере останутся мои туфли!»

Разъяснение

Сближение таких понятий, как партнерство и собствен­ность, «не предусмотрено законами природы», а нахо­дится в связи с общественным строем, в котором собст­венности придают особое значение. Человек хочет вла­деть тем, что ему нравится, а в том, чем он обладает, он хотел бы быть уверенным. Иногда, правда, бывает и так, что от собственности хотят избавиться. Партнер превра­щается в объект, которым хотели бы распорядится как собственностью: «В нашем большом доме с тремя детьми для моего мужа уже нет места». Это сказала мне учи­тельница, стремившаяся освободиться от своего мужа, которым раньше завладела с фантастической верой в то, что они предназначены друг для друга навсегда. •

Случай: «30 объектов на конвейере»

Научный работник в возрасте 42 лет, за последний год потерявший работоспособность, пришел ко мне на прием по поводу психосоматических расстройств. Он описал их так: боли в животе, ощущение, будто в нижней части живота - камни, приступы потливости, ско­ванность, сильное сердцебиение, аритмия, состояния страха, тошно­та, холодные руки, внутреннее беспокойство, неуверенность, чувство старения, понос, головные боли, тянущая боль в затылке, судороги, затрудненное дыхание, узкая грудная клетка.

Применение позитивного подхода помогло ему перейти от перечисления симптомов к конфликту. Он рассказал, что развелся со своей второй женой семь лет тому назад, но не может оставить ее, и они до сих пор живут в одной квартире, но сексуальных отношений между ними нет уже несколько лет. До вступления в брак, женившись в первый и второй раз и после развода он был знаком при­близительно с 30 женщинами, у них были сексуальные контакты. Он рассказал далее:

«Красота всегда производила на меня сильное впечатление и привле­кала. Но у меня никогда не хватало смелости первым заговорить с женщиной, которая мне очень нравилась. Женщины же часто первы­ми заговаривали со мной. Взаимное влечение мне не пришлось испы­тать, а также не довелось найти адекватного партнера по сексу, тако­го, каким я его себе представлял.

Чаще всего я находил в партнере много такого, что мне не нрави­лось. Может быть, у меня слишком высокие требования. Я часто занят самим собой.

Поиски идеального партнера были для меня всегда обремени­тельны, я никогда всерьез этим не занимался. Школа, образование, профессия отнимали много времени и сил. Теперь я чувствую, что сам не могу быть партнером по сексу. За последние годы после всего I пережитого у меня ни с кем не было связи. Сексуальное влечение заметно ослабело. Теперь я испытываю большую неуверенность в себе. Тем не менее, я не отказался бы от брака с идеальной женщи­ной».

Помимо всего этого, следующие микротравмы сыграли немаловажную роль.

«Я только тогда уверен в своих действиях, когда они обозримы для меня. Мне всегда требуется очень много времени на разные жизнен­ные дела, я с трудом принимаю решения. Мне нужно собирать и хранить большой материал - это связано с моей профессией. У меня слишком много накопилось, но я почти ничего не могу выбросить.

Сюда относятся и воспоминания раннего детства. Я принадлежу к поколению военного времени. Моей способности все держать в памяти мне уже явно не хватает, потому мне нужна справочная картотека. Все, что связано с моими воспоминаниями, тоже наполняет мою квартиру, например картины и т.п.

У меня много всяких интересов, из-за чего я очень разбрасываюсь. Если я начинаю какое-нибудь дело, то довожу его до конца. Начинаю испытывать от этого переутомление».

Пациент понимает свою импотенцию как неспособность к сексуальной активности и удовлетворению от нее. В виде контрконцепции я предложил ему такое толкование: «У Вас есть способность уйти из конфликтного поля сек­суальности. Наша совместная работа должна быть на­правлена на то, чтобы Вы изменили к лучшему отноше­ния к своему телу, к Вашему партнеру, к деятельности, общению и будущему».

Развитие тех актуальных способностей, которым па­циент до этого не уделял должного внимания, привело его к изменению взгляда на жизнь. Он смог тогда «оста­вить» свою жену, с которой давно развелся, и переехать на другую квартиру.

Толкование: «Варианты собственности»

То, чем человек хочет владеть, он может купить. Некото­рые поэтому покупают себе партнера. Собственность можно и делить... Чтобы владеть чем-нибудь на длитель­ный срок, нужно уметь оберегать и лелеять то, чем вла­деешь. Это означает не ограничивать партнера в его воз­можностях развития, а принимать его вместе с его соци­альным окружением и поощрять. Единство и гармонию в партнерстве можно обрести только благодаря открытос­ти для всех сфер социальной жизни, а не изоляции и ис­ключительному интересу к себе и партнеру. Назовем эти сферы: тело - деятельность/успех - контакты -фанта­зия и будущее. Другой вариант закрепления своего обла­дания партнером - это притязание на власть над ним посредством сексуальности. Сексуальная связь исполь­зуется для того, чтобы привязать к себе партнера. «Если он переспал со мной, он мой». «Если у меня от него ре­бенок, то он обязан заботиться о нем и обо мне». Партне­ра заверяют в том, что якобы были все меры предосто­рожности, чего на самом деле не было сделано.

Другие культуры

На Востоке все по-другому. Расширенная семья участву­ет в выборе партнера и со своей стороны ставит опреде­ленные условия, которые обязывают обоих партнеров быть членами этой семьи. Весь день восточный человек посвящает работе и друзьям, вечер - семье и гостям, конец недели - всей большой семье, участвуя в общих делах и выполняя различные обязанности. Жене он при­надлежит в спальной комнате. О своих зачастую патри­архальных притязаниях он дает знать членам большой семьи и всем родственникам, которые, если это нужно, защищаются от его произвола.

Практические выводы

Актуальная способность «единство» - это способ­ность вступать в отношения с другими людьми, груп­пами, живыми существами, понимать взаимосвязь предметов и явлений.

Единство в этом смысле слова позволяет рассмат­ривать партнерство как часть целого и, следовательно, каждый из партнеров не может быть абсолютно неза­висимым. Единство, целостность личности, включающие в себя также самосознание, зависят от развития актуальных и базовых способностей.

Как об этом спрашивают?

Вы довольны Вашим внешним видом, состоянием здо­ровья, Вашей физической трудоспособностью? Вы до­вольны своими чертами характера и способностями?

В чем Вы видите смысл Вашей жизни и чему при­даете особое значение: собственному благополучию, семье, особым группам, например, национальным, всему человечеству, лучшему будущему? Чувствуете ли Вы, что Вы в ладу с самим собой? Есть ли у Вас чувство единства с окружающим миром или Вы проти­вопоставляете себя ему? Чувствовали ли Вы, что Вашим родителям все нравилось в Вашем характере и в его направлениях? Если не все, то на какие стороны характера они обращали особое внимание, а какие были упущены или недостаточно развиты?

Все, что бы мы ни делали, находится в связи со всем, что нас окружает, даже если мы не хотим этого понимать или замечать. Совокупность зависимых ве­личин в определенной ситуации составляет единство. Терапия - это не только устранение нарушений, но и восстановление единства. Болезнь, страдание, кри­зис - это не универсальные нарушения, а нарушения отдельных сфер.

 

Партнерство как наказание

Искусство жить на девяносто про­центов состоит из

умения ладить с теми людьми, которых терпеть не можешь.

Сэм Гольдвейн

Способность быть в стороне

История: «Разделенное вознаграждение»

Мулла, странствующий проповедник древнего Востока, пришел с важной вестью в чужой город. Он хотел передать ее только самому королю. Как ни настаивали придворные министры, чтобы мулла вручил им эту весть, он оставался тверд и непреклонен. И действительно, после беседы с визирем с глазу на глаз его представили королю. Король очень обрадовался вести, которую принес мулла, и предо­ставил ему выбрать по своему желанию любое вознаграждение. Ко всеобщему изумлению мулла смиренно попросил 100 палочных ударов. Получив первые пятьдесят ударов, он закричал: «Остановитесь! Остальные пятьдесят должен по­лучить визирь. Я обещал ему половину моего вознагражде­ния».

Разъяснение

«Любовь как наказание» представляется чем-то абсурдным. Когда же человек осознает, что любовь, как и другие условия партнерства, на протяжении жизни претерпевает изменения в зависимости от жизненного опыта, то становится ясно, что она может приобрести характер на­казания самого себя и другого.

«Я опять влюбилась в женатого мужчину, хотя знаю, что это не имеет никакого смысла. Чем я виновата, что влюбляюсь?» «Со мной происходит то же самое. Почти все мои друзья были женаты или вообще недоступны. Когда дружба заканчивалась, моего здоровья и душевно­го покоя как не бывало».

После партнерства «на седьмом небе» может стать еще хуже, как часто говорят об этом, а иной человек, много испытавший на своем веку, склонен видеть в партнерстве только ад. Ад - это полное непонимание друг друга, иронические колкости, несбывшиеся ожидания, эмоциональная холодность и отчуждение, взаимное бло­кирование способностей, контакт на расстоянии, тормо­жение деятельности фантазии, неспособность выйти из одного и того же заколдованного круга, взаимное недо­верие, ложное толкование намерений и поступков, нена­висть, не только душевные терзания, но и агрессивность, доходящая до побоев.

Случай: «Чувство справедливости или тик справедливости»?

Служащая 29 лет, работающая в сфере социального обеспечения, нашла для себя стереотипное решение всех своих проблем с мужем. Если его поведение ей не нравилось, она ему угрожала: «Я уйду от тебя, я разведусь с тобой». Эта угроза, хотя и часто повторялась, ни­сколько не утратила своей силы. Женщина, совершенно не перено­сившая какой бы то ни было формы опеки, покровительства со сторо­ны мужа, окончательно запуталась в проблемах справедливости. Только после того как мы подошли к анализу тех актуальных способ­ностей, которые были причиной ее сверхчувствительности и неаде­кватного реагирования, она научилась понимать, что такое «тик справедливости» и как превратить его в чувство справедливости.

Наказание в партнерстве может принимать самое различ­ное обличие и степень воздействия: это может быть само­наказание - мазохизм или наказание другого — садизм в различных сферах:

телесное наказание - отказ в ласке или побои, так что женщины бывают вынуждены искать прибежища в домах для женщин, нуждающихся в помощи;

в сфере труда - отказ участвовать в работе по дому, в домашнем хозяйстве или сокращение суммы денег на общее ведение хозяйства; наказание посредством чрез­мерного увлечения своей работой; посредством использо­вания средств общего бюджета, так что партнер после развода может оказаться чуть ли не на грани нищеты;

в сфере контактов - человек прекращает знакомст­ва с другими людьми и отказывается их поддерживать, но может быть и наоборот - «бегство» из партнерства, чтобы найти «более стоящие» связи;

в сфере фантазии и чувств - это рутина, которая душит всякое развитие человека; это также неуважение убеждений другого или пренебрежительное отношение к ним; осознанное или скорее неосознанное использование сексуальных контактов как «оружия».

В возникновении всевозможных разновидностей «партнерства как наказания» решающую роль играют образцы, в основе которых фиксации, имевшие место в детстве, фиксации, которые можно лучше понять, если мы будем их рассматривать в аспекте четырех сфер спо­собности любить. В таких случаях мы спрашиваем себя:

Как относились родители ко мне и к моим братьям и сестрам («Я»)?

Как относились родители друг к другу («Ты»)?

Какое отношение было у родителей к окружающему миру, к другим людям, к работе («Мы»)?

Как относились родители к религии и мировоззрению («Пра-Мы»)?

Одна учительница 28 лет с сексуальными нарушения­ми и агрессивным поведением из-за «несправедливости» своего партнера так описывает свой базовый конфликт:

1. Отношение моих родителей ко мне

«Основным методом воспитательного воздействия была строгость. Родители требовали беспрекословного повиновения. За непослуша­ние меня наказывали — чаще всего били или отказывали в проявле­ниях любви. Нам, детям, было почти все запрещено. У нас с сестрой почти не было своего места для игр и занятий. Каждый раз, когда мы что-нибудь делали, что не было безусловно запрещено или о чем нас не просили, мы боялись, что, несмотря на это, родители могут быть недовольны; чаще всего так оно и было.

Мои родители не были ласковы с нами. Нас никогда не хвалили, но зато часто наказывали. Нежности вообще не признавали, только по­целуй перед сном, но из-за «провинности» и его не было. Отец призна­вал нас только тогда, когда у нас были успехи в школе, а мать - если мы помогали по дому. Ни тем, ни другим я не могла похвалиться.

Разговоров, бесед у нас в доме вообще не бывало. Родители огра­ничивали свои словесные изъяснения только распоряжениями или угрозами наказания, чаще всего высказывая их раздраженным тоном. С детства я боялась что бы то ни было рассказывать родите­лям, чтобы не давать опять повода к наказанию. Ребенком я доста­точно часто это испытывала. Кроме того, у меня было такое чувство, что моим родителям мы совершенно неинтересны. Нас никогда не спрашивали, что мы учили в школе, нравится ли нам еда, я уже не говорю об участии в наших радостях и огорчениях.

Тем не менее моя мать была очень любопытна. Когда нас не было дома, она все перерывала в наших шкафах и ящиках. Если она нахо­дила что-нибудь запрещенное, то нас наказывали. Она так ловко все могла пронюхать, что не было ни одного места, где бы можно было что-нибудь спрятать.

На сексуальность, как и на все остальное, было наложено табу. Даже намек на такие темы был немыслим. Тем не менее отец читал в школе лекции для родителей, как они должны просвещать своих детей. Нашим родителям было в высшей степени неприятно, если мы их заставали в нижнем белье».

2. Отношение моих родителей друг к другу

Мои родители всегда были счастливыми супругами. И по сей день они сидят вместе, крепко обнявшись, перед телевизором. Целовались они только перед расставанием, в щеку. Я никогда не слышала, чтобы они хоть раз серьезно повздорили.

Главенствовал всегда мой отец. Мать находила правильным все, что бы он ни делал и ни говорил. Она не чувствовала себя угнетен­ной тогда, когда руководствовалась его взглядами. У отца всегда был сильный характер, это самоуверенный и умный человек. У мамы не было почти никакого специального образования, она всего-навсего была прекрасной хозяйкой, других талантов у нее не было. Надо ска­зать, что отец никогда ей этого не ставил на вид. Оба действовали в полном согласии.

Иногда случалось, что мать считала сама, что неправильно посту­пила с нами. Но отец никогда не вмешивался и ничего не исправлял. Родители почти никогда не беседовали между собой; я предполагаю, что мама была недостаточно образованной для этого. Мои родители были настоящей «крепостью» против нас, детей. Я думаю, что они вполне удовлетворяли друг друга, а своих детей считали просто неиз­бежным «придатком».

3. Отношение моих родителей к окружающим людям

Наша семья жила очень замкнуто. Гости были большой редкостью, это были главным образом коллеги отца. Им всегда рассказывали о наших плохих поступках. Родители были домоседами, разве что из­редка ходили в театр. За все 20 лет, что я прожила дома, мы никогда не ели вместе. Даже свадьбы моих сестер праздновались дома («Ведь это обойдется гораздо дешевле!»). Нам, детям, только в редких слу­чаях разрешалось уходить из дома. Нам не позволяли играть на улице, приглашать к себе детей, даже ходить к подругам. Мне было 12 лет. Я дружила до 16 лет с одной девочкой. Она каждый раз при­глашала меня на воскресную поездку в машине с ее отцом. С четвер­га начинался церемониал: я спрашивала у родителей, можно ли мне поехать. Сначала меня обнадеживали со дня на день. Когда же на­ступало воскресенье и мне снова звонили, родители чаще всего не разрешали мне этого удовольствия, отчего я очень огорчалась, не го­воря о том, как мне было неловко перед подругой. В дальнейшем я уже сразу отказывалась от поездки. Дружба вскоре тоже оборвалась.

Когда мы стали старше, то не смели приглашать никого из друзей домой. Загородные поездки в глазах моих родителей были чем-то не­приличным. Чем старше они становились, тем больше отгоражива­лись от внешнего мира. Единственным контактом с этим миром была церковь.

Отец годами жил только одной работой. Он начал свою карьеру с мелкого служащего и дослужился благодаря своему уму и прилежа­нию до руководящего чиновника. Каждый вечер он приносил дело­вые бумаги домой, а по воскресеньям и во время отпуска ходил в офис. Успех на работе был для него превыше всего. Когда мы были детьми, то постоянно слышали от него, что человек, у которого нет солидной профессии, ничего не стоит.

Моя мать полностью посвящала себя хозяйству. Все было в поряд­ке, и чистота царила такая, что можно было есть с пола. Каждый, кто входил в дом, должен был снимать обувь. Какое-нибудь пятнышко на платье было уже целой трагедиен. И несмотря на это, у нее никогда не было каких-нибудь своих, оригинальных находок в хозяйстве. Еда приготовлена сегодня так же, как и 20 лет назад. Мебель стоит все на тех же местах. Кофейный сервиз все тот же. Она даже не выбрасывает старые цинковые ножи, ложки и вилки военного времени.

4. Отношение моих родителей к религии

«Мои родители были и остались убежденными католиками. Каждое воскресенье мы должны были идти в церковь. До и после еды моли­лись. По вечерам вся семья должна была собираться к общей молит­ве с песнопениями. Все это длилось примерно 15 минут. Если во время молитвы мы были невнимательны или хихикали, то тут же по­лучали пощечину. Родители строго следили за тем, чтобы Церковь оказывала на нас как можно большее влияние. Закон божий, катехи­зис, занятия в группах, молитвы по четкам - все это мы должны были посещать, учить и усердно исполнять. Разумеется, нас посыла­ли раз в две недели на исповедь. Любая проказа была грехом, за ко­торый Бог накажет. Только католическая церковь связывала моих родителей с внешним миром».

У этой пациентки справедливость была лейтмотивом, во­круг которого группировались все ситуации, связанные со справедливостью. Казалось, что в ней самой как бы проигрывалась безостановочно пластинка на тему о спра­ведливости, по временам далекой от реальной действи­тельности.

Пациентка чувствовала себя в высшей степени ответ­ственной за каждое событие, за все супружеские кон­фликты, проблемы, межличностные отношения и не­предвиденные обстоятельства. На протяжении курса ле­чения нам удалось включить в этот процесс партнера и более широкое социальное окружение, с тем чтобы паци­ентка могла понять, какую ответственность несет каж­дый из них: партнер, родители, братья и сестры, друзья, знакомые, коллеги по работе и другие лица. Благодаря собеседованиям в партнерской и семейной группах это понимание вполне поддается развитию.

Толкование: «Любовь как спортивное соревнование»

Фиксации из периода детства в этом случае играют ре­шающую роль, как и отчасти неосознанное отвращение к партнерству. Это мазохистское поведение часто сочетает­ся с садистскими тенденциями: «Все пять лет я только и делала, что угождала своему партнеру. Когда он мне звонил, у меня всегда было для него время. Я жила только для него. Когда он решился на то, чтобы жить со мной, я его доконала упреками в его импотенции; кончи­лось тем, что он ушел от меня».

Садистские тенденции могут быть на первом плане. В этих случаях партнерства ищут, например, с той целью, чтобы сразу же доказать, что в нем не нуждают­ся, что собственная самостоятельность гораздо важнее. В страданиях партнера ищут наслаждения для себя.

«Мне ничего не стоит вступать в любовные связи. Для меня тогда все средства хороши. Любовь - это что-то вроде спортивного соревнования. Меня совсем не трогает, когда женщины страдают от того, что я их бросил и что они мне надоели. Я не несу ответственности за других. Когда меня однажды покинула моя лучшая подруга, обо мне тоже никто не беспокоился».

Функции наказания

Формы наказания имеют свою предысторию и свои причи­ны, которые не исчерпываются такими понятиями, как са­дизм и мазохизм. Отвращение к сексу у женщины, которое она воспринимает как свою неполноценность, холодность и неспособность испытывать оргазм, означает нечто гораз­до более существенное, а именно способность сказать телом «нет», иными словами, это способность сообщить другому какую-то частицу своих собственных желаний.

Мы склонны считать также наказание самостоятель­ным действием, чем-то вроде судебного наказания или на­казания родителями, которые вправе пользоваться свобо­дой в принятии своих решений. Этой же форме наказания с психологической точки зрения свойственна лишь незна­чительная степень свободы. Наказание в партнерстве про­исходит чаще всего в пределах взаимной «ловушки», так что иногда бывает трудно понять, кто наказывает, а кто на­казанный. Желание делить вместе радость и горе остается даже в атмосфере ненависти не по-доброму расставшихся партнеров: как раньше они делили между собой все хоро­шее, так теперь каждый желает другому зла, даже если самому от этого приходится страдать.

Еще до назначения даты развода одна домохозяйка 48 лет, мать четырех детей, сказала: «Я так ему отравлю жизнь, что он никогда не сможет быть счастливым с дру­гой женщиной».

Другие культуры

Ожесточение, с которым партнеры ведут войну друг с другом, напоминает двух утопающих: один, чтобы не за­хлебнуться и держать голову над водой, старается пото­пить другого. Такой способ поведения вырос на почве за­падноевропейского индивидуализма, когда все заостря­ется на вопросе «Я или ты».

На Востоке эта конфронтация между партнерами смягчается при помощи «Мы», которому обязаны оба партнера. Мы имеем в виду расширенную семью, о кото­рой не раз упоминали. Кроме того, существуют не менее серьезные обязательства, обусловленные религиозными нормами в духе «Пра-Мы». Доминирующая роль муж­чины привела к тому, что женщине запрещено открыто вступать с ним в спор, указывать ему границы дозволен­ного и критиковать его слабости. В соответствии с вос­точной традицией у него несравненно более выгодная ис­ходная позиция.

Вместо открытой ссоры выступает другая форма на­казания - усиленное внимание к детям. Женщина гото­ва от всего отказаться, чтобы принести себя в жертву детям. Таким способом она находит у мужа наиболее уязвимое место: «Это больше мои дети, чем твои». Прав­да, жена никогда не произносит эту фразу вслух, но часто дает ее почувствовать.

Агрессивность и наказания в пределах большой семьи имеют еще и другое значение. Не все ее члены могут хранить молчание, что-то обязательно доходит до посторонних ушей. Многочисленные родственники, друзья и знакомые с любопытством и интересом следят за натянутыми отношениями между супругами, потом свое дело делают сплетни и пересуды. Затем разбира­тельство конфликта направляется на семейный совет, который совсем не заинтересован в том, чтобы обо­стрять ситуацию. Стараются выяснить и взвесить инте­ресы сторон, чтобы трезво подойти к решению кон­фликта. Конечная цель - примирение, сохранение от­ношений. Как правило, убеждают женщину в том, что ее преимущество перед мужчиной - уступать и ми­риться с кажущейся неизбежностью, при этом не тра­тить попусту слов, не браниться и не быть злопамят­ной.

Практические выводы

Актуальная способность «справедливость» - это спо­собность взвешивать и соразмерно сравнивать свои ин­тересы и интересы другого. Несправедливость по от­ношению к себе мы воспринимаем как такое отноше­ние, которое диктуется личными симпатиями или антипатиями, или предвзятыми суждениями, а не де­ловыми соображениями. Общественный аспект этой актуальной способности - социальная справедли­вость. Каждому человеку свойственно чувство спра­ведливости. От того, насколько справедливо обраща­ются с ребенком, с его братьями и сестрами и друг с другом, зависит формирование всей системы представ­лений о справедливости у взрослого человека.

Как об этом спрашивают?

Кто из Вас придает большее значение справедливости (справедливость или несправедливость при каких об­стоятельствах и по отношению к кому)? Как Вы реа­гируете, если к Вам относятся несправедливо (на ра­боте, в семье и т.п.)? Считаете ли Вы своего партнера справедливым (по отношению к детям, к родителям жены или мужа, к другим людям, к Вам)? Были ли у Вас проблемы из-за несправедливости (отдавали ли Вы кому-нибудь другому предпочтение)? Кто из Ваших родителей был более справедливым по отноше­нию к Вам, Вашим братьям и сестрам (ситуация)?

Коррекция поведения

Справедливость без любви видит только достижение и умеет только сравнивать. Любовь без справедливости теряет контроль над реальностью. Учись соединять любовь и справедливость. Одинаково относиться к двум разным людям - это значит быть несправедли­вым к одному из них.