Критерии допустимости доказательств

В целом, требования (критерии) допустимости доказательств, установленные уголовно-процессуальным законом или вытекающие из его содержания, следующие.

 

1. Надлежащий источник доказательств

Источники доказательств — это лица, от которых исходят доказательственные сведения: обвиняемый, подозреваемый, потерпевший, свидетель, эксперт, специа­лист, гражданский истец, ответчик и их представители; государственные органы, физические и юридические лица, от которых исходят документы; лица, участво­вавшие в составлении протокола следственного действия (следователь, дознава­тель, понятые и т. д.); лица, представившие вещественные доказательства. В про­цессуальной литературе была высказана и другая точка зрения, состоящая в том, что источниками доказательств являются не лица, а процессуальная форма, в ко­торой зафиксирована доказательственная информация: показания, заключения экспертов, протоколы следственных действий, иные документы, предметы, обла­дающие признаками вещественных доказательств.¹ Однако такая позиция не со­ответствует закону. Во первых закон понимает показания свидетеля, вещественные доказательства и так далее не как источники, а как виды доказательств. Как сказано в п. 2 ч. 2 ст. 75, к недопустимым доказательствам относятся показания свидетеля, который не может указать источник своей осве­домленности. В данной норме под источниками осведомленности подразумева­ются именно лица, от которых свидетель получил относящиеся к делу сведения.

Определение лиц как источников доказательств позволяет предъявлять к ним соответствующие процессуальные требования допустимости, отличные от тех, которые установлены для процессуальной формы исходящей от этих лиц информа­ции (показаний, протоколов, заключений, документов и т. д.).

Первым из них явля­ется требование известности и проверяемости первоисточника сведений. Под пер­воисточником следует понимать лицо, которое непосредственно воспринимало искомые события и обстоятельства. Если такое лицо неизвестно, то проверка досто­верности полученных от него сведений, как правило, невозможна либо представля­ет большую сложность. Именно поэтому закон, как было отмечено выше, требует отвергать показания свидетеля, не могущего указать источник своей осведомленно­сти. Не могут служить доказательствами оперативно-розыскные данные (даже если они изложены в рапорте, подписанном сотрудником оперативно-розыскного орга­на), первоисточником которых является неназванное лицо, оказывающее содей­ствие правоохранительным органам на конфиденциальной (негласной) основе.

Кроме того, нарушение данного требования можно констатировать в случаях, когда:

- показания даны лицом, которое в силу своих физических или психических недостатков не способ­но правильно воспринимать обстоятельства, имею­щие значение для дела, и давать о них правильные показания;

- давший заключение эксперт подлежал отво­ду ввиду обнаружившейся его некомпетентности или заключение эксперта выходит за пределы его специальных познаний;

- источником сведений признается не чело­век, а животное, как, например, при обнаружении запаховых следов служебной собакой.

- сведения получены не из установленных законом видов доказательств (например, из радиопередачи, или если вместо заключения эксперта приводится справка, данная по запросу органов расследования или суда) и др.

 

2. Надлежащий субъект собирания доказательств

К числу субъектов, правомочных проводить действия по собиранию доказа­тельств, относятся: следователь, дознаватель, орган дознания, прокурор, защит­ник, суд (ч. 1 и 3 ст. 86). Все они вправе не только участвовать в исследовании дока­зательств, но и собирать их. Причем результатом этой деятельности являются именно доказательства, в то время как другие участники (подозреваемый, обви­няемый, потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик и их предста­вители), принадлежащие к категории источников доказательств, в лучшем случае могут представлять лишь предметы и документы, которые становятся доказа­тельствами только после приобщения их к материалам дела органами предвари­тельного расследования или судом (ч. 2 ст. 86).

Следователь может выполнять роль надлежащего субъекта действий по соби­ранию доказательств при соблюдении следующих условий: а) отсутствуют ос­нования для его отвода (ст. 61); б) соблюдены правила, касающиеся подследствен­ности (ч. 4 ст. 150, ст. 151); в) уголовное дело принято им к своему производству, о чем имеется запись в постановлении о возбуждении уголовного дела либо в отдельном постановлении (ст. 156), либо г) имеется отдельное поручение следо­вателя другой территориальной подследственности (ч. 1 ст. 152), или д) имеется решение прокурора о производстве предварительного следствия группой следо­вателей, в которую включен и данный следователь (ст. 163).

Аналогичные усло­вия в основном предусмотрены и для дознавателя при производстве им дозна­ния как самостоятельной формы предварительного расследования (гл. 32). Однако, не допускается возложение полномочий по проведению дознания на то лицо, которое проводило или проводит по данному уголовному делу оператив­но-розыскные мероприятия (ч. 2 ст. 41). Иные сотрудники органа дознания могут быть надлежащими субъектами дей­ствий по собиранию доказательств, если: а) отсутствуют основания для их отвода (ст. 61); б) имеются основания для проведения неотложных следственных дей­ствий (ст. 157) либо в) имеется письменное поручение прокурора или следовате­ля о производстве органом дознания отдельных следственных действий (п. 11 ч. 2 ст. 37, п. 4 ч. 2 ст. 38), или г) имеется отметка в протоколе следственного действия о привлечении к участию в следственном действии должностного лица органа доз­нания, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность (ч. 7 ст. 164).

Прокурор является субъектом действий по собиранию доказательств, когда: а) отсутствуют основания для его отвода (ст. 61); б) он принимает уголовное дело к своему производству (п. 2 ч. 2 ст. 37); в) он участвует в производстве предваритель­ного расследования и лично производит отдельные следственные действия (п. 3 ч. 2 ст. 37).

Защитник также вправе собирать доказательства путем: а) получения предме­тов, документов и иных сведений; б) опроса лиц с их согласия; в) истребования справок, характеристик, иных документов (ч. 3 ст. 86). Он приобретает соответ­ствующие полномочия сразу после своего назначения или заключения соглаше­ния о защите (ч. 1 ст. 25 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре» от 31.05.02 г.).

Суд становится надлежащим субъектом действий по собиранию доказательств при соблюдении следующих условий: а) отсутствуют основания для отвода судьи или судей (ст. 61 УПК), б) соблюдены правила подсудности (ст. 31), в) дело рас­пределено данному судье председателем суда, либо данные судьи назначены для рассмотрения дела коллегиальным составом.

Нарушение требования относительно надлежащего субъекта собирания доказательств, констатируется, если:

- материал получен лицом, не наделенным полномочием добывать доказательства процессуальным пу­тем (практикантом, дружинником, техническим сотрудником правоохранительного органа), кроме случаев, когда это лицо выполняло роль передаточ­ного звена (например, студент, находящийся на производственной практике, привез следователю по его просьбе справку о том, что обвиняемый состоит на учете в наркологическом диспансере);

- материал получен лицом, имеющим право в некоторых случаях производить следственные дей­ствия, но с превышением полномочий (например, в ре­зультате самовольного, без поручения следователя, производства сотрудником органа дознания следст­венных действий после передачи дела следовате­лю либо продолжения органом дознания рассле­дования по делам, по которым производство предварительного следствия обязательно, после истечения 10 суток со дня возбуждения дела);

- материал получен лицом, подлежащим отводу или с существенным его участием при производстве следственного или иного процессуального действия. Под существенным участием следует пони­мать активное поведение, которое оказало или мог­ло оказать влияние на ход и результаты получения материала, а также его содержание.

- материал получен незаконным составом су­да, например судьей, назначенным на должность в нарушение установленного Конституцией РФ и федеральным законом порядка, а также судом в составе, не предусмотренном зако­ном при нарушении норм о коллегиальности и по­рядке определения состава суда с учетом мнения обвиняемого, отсутствии кворума в заседаниях пре­зидиумов судов; при наличии в соответствующих случаях менее 12 комплектных присяжных заседателей; при участии коллегии присяжных заседателей, сформирован­ной незаконно или в целом не способной вынести объективный вердикт;

- материал получен в нарушение правил о под­судности и месте расследования, а также на территории, не подпа­дающей под юрисдикцию судов и правоохранитель­ных органов РФ, в противоречии с международны­ми договорами об оказании правовой помощи;

- материал получен следователем или прокурором, не принявшими дело к своему производству;

- материал получен ненадлежащим судом или судьей с нарушением права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом (ч 1 ст. 47 Конституции РФ);

- произошло совмещение ролей (например, сле­дователь, прокурор или судья выступили в роли пе­реводчика или эксперта, или понятого, или статиста при опознании) и др.

 

3. Надлежащий способ собирания доказательств

Для того, чтобы полученное доказательство могло быть допустимым, должен быть избран лишь тот способ собирания доказательств, который по своему содер­жаниюпредназначен законом для данной ситуации. Так, недопустимо проведение допроса или очной ставки, если необходимо предъявление лица или предмета для опознания; осмотра вместо обыска; наложения ареста на имущество вместо выемки; производство допроса эксперта вместо проведения дополнитель­ной экспертизы и т.д. Каждое следственное действие построено таким образом, что в соответствующих условиях в максимальной степени обеспечивает достовер­ность информации данного вида. Поэтому подмена его неприспособленным для этого действием может оставлять неустранимые сомнения в соответствии полу­ченных результатов действительности. Пригодность того или иного следственно­го действия для извлечения доказательственной информации определяется, прежде всего, целями, установленными для него законом. Так, некоторые обстоятельства могут быть установ­лены только в результате использования заключе­ния эксперта. «Суды при рассмотрении дел о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, сильнодействующими и ядовитыми веществами для определения вида средств и ве­ществ, их названий и свойств должны распо­лагать экспертным заключением» (п. 2 Пост. ПВС РФ № 2 от 27 апреля 1993 г в ред. Пост. Пленума № 11 от 21 декабря 1993 г).

 

4. Надлежащая процессуальная форма собирания доказательств

Уголовно-процессуальный закон устанавливает определенные условия, проце­дуру и гарантии, т.е. процессуальную форму проведения действий по собиранию доказательств. Если эти требования не соблюдены, полученное доказательство может вызывать неустранимые сомнения в своей достоверности, а права и закон­ные интересы участников таких процессуальных действий могут быть существен­но и необратимо нарушены. Результатом этого часто является недопустимость полученных сведений в качестве доказательств даже при условии законности ис­точника и вида способа собирания доказательств. Так, например, проведение обыска до возбуждения уголовного дела, без вынесения соответствующего поста­новления и т.д. влечет за собой недопустимость всех полученных в результате этого следственного действия сведений.

В качестве примеров существенных нару­шений надлежащей правовой процедуры следует упо­мянуть, по крайней мере, материалы, полученные:

- в виде ответа на наводящий вопрос, т е. под­разумевающий желаемый ответ в форме вербаль­ной или невербальной постановки;

- в результате неправильного производства след­ственного действия (например, когда при опознании в качестве статистов использовались непохожие на опо­знаваемого лица либо понятые; когда в положенных случаях отсутствовали понятые или один из них);

- в результате нарушения судом требования о непосредственности исследования доказательств, когда, к примеру, были оглашены показания неявившегося без уважительных причин свидетеля без согласия на то сторон и др.

 

5. Надлежащее оформление полученного доказательства

Ненадлежащее оформление доказательств констати­руется, если изложение или приобщение к делу полученного материала не соответствуют требовани­ям закона. От нарушения процедуры собирания доказательств нарушения их оформления отличается тем, что не имеет содержательного характера и допускается не до и не в ходе, а уже после осуществления следственного (судебно-следственного) действия.

Нарушение требований закона относительно оформления доказательств, в частности, может со­стоять в том, что:

1) наименование материала не соответствует его характеру (например, название протокола следственного действия не со­ответствует его содержанию);

2) нарушены требования к составлению протокола следственного действия, порядку использования технических средств для закрепления результатов следственного действия, не оформлен факт отказа от подписания или невозможности подписания протокола следственного действия и т.п.

3) нарушены правила изложения за­ключения эксперта;

4) официальный документ не подписан надлежа­щими лицами и не заверен по существующим ве­домственным правилам,

5) частный документ подписан лицом без подтвер­ждения подлинности подписи.

Например, было признано недопустимым пись­мо, отрицательно характеризующее подсудимого, по­скольку подлинность подписей 32 лиц «надлежащим образом не заверена». Это «..коллективное письмо.. является внепроцессуальным действием, так как не соответствует требованиям закона относительно ис­точника сведений, способов их получения и фик­сации», - говорится в определении Кассационной палаты Верховного Суда РФ от 7 февраля 1995 г. по делу С.М. Еськова.

6) приобщение документа или иного предмета к ма­териалам уголовного дела не соответствует закону.

Особое значение имеет вынесение постанов­ления о приобщении к делу вещественного дока­зательства (ч. 2 ст. 84 УПК) Без такого поста­новления документ (например, паспорт жертвы, обнаруженный у подозреваемого, или клеветни­ческое письмо) не приобретает статуса вещест­венного доказательства и может быть использо­ван исключительно для получения из него информации, выраженной в знаковой форме Так, по упомянутому паспорту можно будет установить личность покойного пострадавшего, но не факт соприкосновения его с подозреваемым.

 

5. Соблюдение гарантированных Конституцией, нормами международного права и УПК РФ прав и свобод участников уголовного процесса в ходе проведения следственных и др. процессуальных действий, направленных на получение доказательств

Это требование вытекает как из назначения уголовного судопроизводства, так и из принципов охраны прав и свобод человека в уголовном процессе и уважения чести и достоинства личности. Кроме того, любое нарушение процессуальной формы, процедур, призванных гарантировать такие конституционно значимые права личности как право на неприкосновенность жилища, личной и семейной тайны, право обвиняемого на защиту и др. также должно приводить к недопустимости полученных доказательств. Это обусловлено не только необходимостью обоснования вывода о виновности на достоверных доказательствах, но в значительной мере имеет целью обеспечить конституционные права и свободы человека, нравственные начала судопроизводства. В этой связи Пленум Верховного Суда РФ отметил в своем Постановлении от 31 октября 1995 г. №8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия», что «доказательства должны признаваться полученными с нарушением закона, если при их собирании и закреплении были нарушены гарантированные Конституцией Российской Федерации права человека и гражданина».

Случаи, когда при производстве по уголовному делу в целом или при получении какого-либо мате­риала допущены существенные нарушения прав и свобод гражданина, сводимы к трем основным разновидностям. Это получение материалов

- путем насилия;

- от лица, право на защиту которого сущест­венно нарушено;

- в результате заблуждения лица.

 

Получение материалов путем физического или психического насилия

К таким нарушениям относятся не только физическое или психическое насилие, но и склонение к самоогово­ру или даче определенных свидетельских показаний путем угроз заключить под стражу, когда это не преду­смотрено законом, либо обещаний освободить челове­ка из-под стражи в обмен на угодные показания.

Следует обращать внимание также на то, что в России содержание подозреваемых и обвиняемых в нечеловеческих условиях следственных изоляторов входит в технологию получения признаний. Исполня­ющий обязанности Генерального прокурора Россий­ской Федерации в абз. 3 п. 15 приказа № 10 от 21 февраля 1995 г. предписал подчиненным "не до­пускать использования задержания и ареста как сред­ства получения от подозреваемого или обвиняемого признания вины в совершении преступления", что свидетельствует о распространенности данных нару­шений.

Приемом психического насилия следует считать допрос лица в угрожающей обстановке (например, в подвальном помещении учреждения внутренних дел, при направлении в глаза яркого света, в при­сутствии посторонних лиц, внешность, поведение или сама многочисленность которых вызывают бес­покойство и эффект внушения).

Получение материалов от лица, право на за­щиту которого существенно нарушено

Наиболее часто нарушаются следующие права обвиняемого:

- знать, в чем он обвиняется;

- иметь защитника;

- знакомиться с материалами дела.

Следовательно, ущербны материалы:

а) полученные от лица, которому

- не объявлен характер подозрения;

- обвинение не было предъявлено своевремен­но, хотя оно (это лицо) задержано или в отношении его избрана мера пресечения;

- обвинение предъявлено с нарушением тре­бований Закона;

- предъявлено неконкретное обвинение, когда, например, если "обвиняемому вменяется совершение нескольких преступлений, подпадающих под дей­ствие разных статей уголовного закона, однако в постановлении о привлечении в качестве обвиняе­мого не указано, какие конкретные действия вме­няются обвиняемому по каждой из статей уголов­ного закона либо не разграничены действия участников преступления" (абз. 3 п. 2 Пост ПВС РСФСР № 1 от 21 апреля 1987 г в ред. Пост Пле­нума № 11 от 21 декабря 1993 г.);

б) полученные от подозреваемого и обвиняе­мого, когда, в частности

- нарушено их право иметь защитника, в особенности требования об обязательном участии защитника при проведении предварительного рас­следования;

- при нарушении права задержанного и заключенного под стражу пользоваться помощью адвоката (защитни­ка) с момента фактического задержания а равно права обвиняемого пользоваться помощью адвоката (за­щитника) с момента предъявления обвинения;

- защитник не предоставлен несовершеннолет­нему или взрослому лицу, обвиняемому в совер­шении преступления до достижения им 18-летнего возраста;

- защиту интересов подозреваемого (обвиняе­мого) осуществляло ненадлежащее лицо (например, в ходе предварительного расследования защитни­ком выступал не адвокат, а работник юридической фирмы, не являющейся адвокатским образованием);

- нарушено право защитника иметь свидания с подозреваемым и обвиняемым наедине без ог­раничения их количества и продолжительности, участвовать при производстве следственных дей­ствий с участием клиента;

- защитник не имел достаточно времени для ознакомления с материалами уголовного дела и подготовки защиты в суде.

 

Получение информации в результате заблуждения лица

Чаще всего заблуждение возникает вследствие:

а) недостаточного понимания допрашиваемым и другими участниками следственного действия языка судопроизводства; самым грубым нарушением, ведущими к признанию полученных доказательств недопустимыми, является непредоставление переводчика обвиняе­мому, не владеющему языком, на котором ведется производство по делу, а также невручение обвиняе­мому копии обвинительного заключения или акта на понят­ном ему языке.

б) пребывания лица в состоянии наркотического или алкогольного опьянения, а также испытывания им (данным лицом) страданий от болезни, временно или постоянно исключающей трудоспособность;

в) дезориентирующей обстановки производства следственного действия, например, при допросе об­виняемого в ночное время без установления безот­лагательности ситуации;

г) получение материалов в результате заблуж­дения лица, участвующего в уголовном судопроиз­водстве, относительно своих прав и обязанностей вследствие их неразъяснения, неполного или неправильного разъяснения. Например, можно поставить под сомнение допустимость таких доказательств, как заключение эксперта, пока­зания свидетеля, потерпевшего, подозреваемого, обвиняемого, которым не разъяснялись или выбо­рочно разъяснялись их права, обязанности и от­ветственность. Также противоречит закону допрос подозревае­мого в качестве свидетеля.

 

Весьма спорным представляется вопрос о том, любые ли нарушения указанных требований должны непременно вести к недопустимости доказательств или такие нарушения должны быть существенными.

Определение существенных нарушений уголовно-процессуального закона содержится в ч. 1 ст. 381 УПК: ими признаются такие нарушения уголовно-процессуального закона, «которые путем лишения или ограничения гарантированных настоящим Кодексом прав участников уголовного судопроизводства, несоблюдения процедуры судопроизводства или иным путем повлияли или могли повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора». Это определение действительно для целей решения вопроса об отмене приговора. Надо учитывать, что, во-первых, по недосмот­ру законодателя, ч. 2 ст. 50 Конституции РФ и ст. 75 УПК не содержат критерия "существенно­сти" нарушения, а, во-вторых, оценка значения на­рушений закона для целей определения юриди­ческой судьбы материалов допускает более выгодные для обвиняемого правила, нежели ч. 1 ст. 381 УПК. Правомерность е ис­пользования материалов обвинения в качестве до­казательств зависит не от их возможного значения для восстановления картины происшествия, а от соблюдения закона при их получении; процессуальной судьбой доказа­тельств, как верно отметил С.А. Пашин, «управляет» ст. 75 УПК.

Вместе с тем нельзя проигнорировать то обстоятельство, что не все процессуальные нарушения (даже неустранимые), допу­щенные в ходе производства по делу, являются существенными для получения доказательств. Так, присутствие в зале, где происходит судебное следствие, лица, в возрасте до 16 лет, есть процессуальное нарушение (ч. 6 ст. 241), но оно является несущественным для получения в судебном заседании доказательств, а потому не должно приводить к их недопустимости. То же самое можно сказать о нарушении порядка вызова свидетеля (ст. 188), когда свидетель вызван на допрос не повест­кой, а, например, по телефону; военнослужащий (офицер) — не через командова­ние воинской части, а повесткой, доставленной по месту его жительства и т. д. Это, конечно, не означает, что подобные нарушения не влекут никаких юридических последствий. Однако санкцией за них является не признание полученных доказа­тельств недопустимыми, а применение других правовых средств: например, выне­сение судами частных постановлений или определений, принятие мер дисципли­нарного воздействия со стороны вышестоящих органов и должностных лиц.

Оценивая тяжесть допущенных нарушений и их влияние на судьбу материалов, претендующих на статус доказательств, надо иметь в виду, что в оте­чественной юриспруденции до сих пор сохраняется учение о нарушениях, которые могут быть впоследствии заглажены.

Действительно, закон предусматривает в ряде случаев средства и способы, с помо­щью которых можно нейтрализовать последствия нарушения отдельных его предписаний, доказав, что они не повлияли на соблюдение основных начал уго­ловного судопроизводства (прежде всего, принципов равенства сторон и незави­симости суда как основополагающих принципов состязательного процес­са). При успешном применении таких средств и способов уже нельзя сказать, что такое доказательство использовано для доказывания в нару­шение закона. Так, например, непредупреждение свидетеля о его праве не давать показания против себя и своих близких, несомненно, является весьма серьезным процессуальным нарушением. Однако, если будет доказано (в том числе, и объяс­нениями самого свидетеля), что это никак не повлияло на добровольность данных им показаний, а значит, и на сохранение равенства сторон, суд, как нам представ­ляется, вправе признать полученные показания допустимыми. Нельзя утверж­дать, что такое доказательство использовано судом в нарушение закона, так как именно с помощью средств и способов, предусмотренных законом, процессуаль­ного нарушения было нейтрализовано. Нарушения, поддающиеся подобному «из­лечению», следует считать опровержимыми, или устранимыми. Напротив, если установлено, что искажение процедуры привело к реальному ущербу для принципов состязательного судопроизводства, ее результаты в любом случае должны считаться юридически ничтожными, а допущенные нарушения неустранимыми. Нельзя устранить, например, такое нарушение, как получение от обвиняемого признательных показаний путем применения к нему пыток или жестоких, бес­человечных или унижающих человеческое достоинство видов обращения. В результате такого нарушения процесс перестал отвечать требованиям спра­ведливой судебной процедуры, где стороны должны находиться в равном поло­жении.

При решении вопроса об «устранимости» нарушений необходим дифференцированный подход в зависимости от того, какие критерии допустимости нарушены. Так, С.А. Пашин предлагает решать этот вопрос следующим образом.

Нарушение требований относительно надлежащего источника и субъекта получения доказательстве являются неустранимыми, делают ма­териал совершенно непригодным в качестве доказа­тельства ни при каких условиях. Существенность нарушений требований относительно процедуры получения доказательств может быть оспорена, если при этом не были попраны субъективные права сторон, поль­зуясь двумя приемами: объявлением нарушения тех­ническим и ссылкой на безвыходность ситуации.

Техническим может считаться такое наруше­ние процедуры получения доказательства, кото­рое само по себе существенно не снижает его дос­товерности. Здесь существенность потери достоверности определяется по шкале внутреннего судейского убеждения, без заранее установленных законом критериев. Например, показания, не содер­жащие "свободного рассказа", по-видимому, нельзя считать страдающими существенным пороком, кро­ме случаев, когда вопросы следователем задава­лись явно тенденциозно либо когда свидетель хо­тел сообщить все ему известное в повествовательной манере, но был остановлен доп­рашивающим.

Безвыходной может считаться ситуация, в которой действует губительный для материа­ла и непреодолимый в разумный срок природный фактор (временной, погодный, пространствен­ный), угрожающий уничтожить, значительно по­вредить или исказить материал до его преобразования в доказательство. Действие че­ловеческого фактора (например, невозможность для защитника принять участие в допросе обви­няемого, нехватка следователей) безвыходной ситуации в процессуальном смысле не образует.

Нарушение ни при каких условиях не может считаться тех­ническим или оправдываться безвыходностью си­туации, если получение материала сопровожда­лось нарушением прав участников процесса, в особенности права обвиняемого на защиту.

Нарушение требований относительно оформления доказательств, как правило, должно считаться техническим нарушением. Непра­вильное оформление доказательств во многих случаях не влечет сколько-нибудь существенных нарушений, либо такие нарушения являются восполнимыми.

Технические нарушения, допущенные при оформлении документов, могут, вообще говоря, быть исправлены в ходе дальнейшего производства по делу. Так, отсутствие подписи следователя под про­токолом осмотра в некоторых случаях, когда следо­ватель допрашивался в качестве свидетеля и под­твердил, что протокол составлен им, может быть сочтено нарушением, недостаточным для устране­ния этого материала из разбирательства; данные о понятом, подписавшем протокол следственного дей­ствия, могут быть получены при допросе понятого в качестве свидетеля; отсутствие указания на время начала и окончания следственного действия рассмат­ривается как существенное нарушение лишь в том случае, когда защита выдвигает версию об изнури­тельных многочасовых допросах обвиняемого в качестве средства психологического давления на него.

Тем не менее надлежащее оформление материалов служит гарантией от всякого рода фальсификаций. Пре­доставление возможности стороне обвинения ке­лейно устранить нарушение (например, поставить недостающую подпись, вписать отсутствующую да­ту) есть грубое нарушение долга судьи.