Глава 16. Александр, Бат и Белль

 

Эдвард чувствовал себя зверем, загнанным в угол. Сколько конкурентов отстегнули бы часть своего капитала, чтобы увидеть его в тот момент. Но и этих денег не хватило бы, чтобы выпутаться из западни, в которую он угодил.

Белла сидела в стороне на кожаном диване, хотя Эдвард предпочел бы, чтобы она была дома. Точнее – в самолете, вместе с ним отправляясь в их медовый месяц. Но записка с угрозами, которую он получил вчера – на утро после их свадьбы, – требовала, чтобы в этот момент они оба находились в его офисе и дожидались трех часов дня.

– По сути, мы объединились с банкротом, и теперь долг Бургунда стал нашим долгом, – подытожил Джаспер, потирая костяшки пальцев.

– Никто не мог предположить, что последняя его сделка с Автопром обернется таким образом, – проговорил отец. – Они давно сотрудничали.

– Где, черт возьми, сам Арон?! – спросил младший сын.

– МакКартни и его команда ищет Вольтса, – пояснил Карлайл. – Сэм выясняет, кто мог послать записку.

– Если МакКартни найдет сукина сына, – ровным низким голосом заговорил Эдвард, – то я заставлю Вольтса подписать нужные бумаги и взять полную ответственность за долг.

– То есть должен будет не Бургунд, а лично Арон?

– Именно, он будет расплачиваться своим имуществом или добром жены, если она позволит, мне плевать, главное – это перестанет быть долгом Бургунда.

– И, стало быть, это больше не будет нашей проблемой, – закончил за брата Джаспер.

– Да, – подтвердил Эдвард.

– То есть остается только ждать, пока МакКартни и его орлы найдут Арона? – уточнил Джаспер, хотя предчувствие подсказывало ему, что все намного хуже.

Эдвард бросил взгляд на один из листов на столе, и брат взял его.

– Кто–то угрожает огласить наше слияние с Бургундом, – озвучил смысл послания Эдвард.

– Если это попадет в прессу, перед нами начнут закрываться двери, – проговорил Карлайл. – Наше общество, которое молится на доллар, предпочитает держаться от всего, что касается банкротства, подальше.

– Но мы не банкроты! – резко бросил Джаспер. – Можно подумать, у нас нет полмиллиарда долларов.

– Не в банке, – уточнил Эдвард. – Большая часть капитала в недвижимости.

– Мы можем продать к черту этот остров.

– Это не наш остров, чтоб мы его продавали, – спокойно, но со стальной ноткой в голосе вставил Карлайл. – Эта земля принадлежит твоей матери. К тому же мы не сможем продать все это так быстро, как требуют сроки.

– И если мы начнем в срочном порядке продавать свои земли, то никому не придется писать что–то в газетах, – заметил Эдвард. – Такие вещи не утаить, слухи разлетятся со скоростью пушечного выстрела.

– Сколько у нас времени?

– Две недели, – проговорил Каллен. – Если мы найдем деньги, то подпишем необходимые бумаги с Автопром, и все пройдет тихо. Иначе, они передают дело в суд, и тогда нам все равно придется выплатить долг, но все это предастся огласке.

– Это будет скандал, – прошептала Белла. – Все ваши конкуренты активизируются, чтобы развить его до таких масштабов, которые нанесут мощный удар по репутации «Империала», возможно, непоправимый.

Эдвард молча согласился с рассуждением жены: слишком много места под солнцем отвоевал «Империал» и слишком мало поводов подловить их давали Каллены конкурентам. Этот случай соперники не упустят.

– Кем могут быть эти шантажисты? – спросил Джаспер, снова перечитывая записку с угрозой.

Что особенно не нравилось Джасперу в этом письме: в нем не указывалась цена выкупа компромата. Взамен предлагалось подумать о последствиях и унижении, через которое пройдут все близкие Эдварда, когда от них начнет отворачиваться «приличное» общество. Письмо так же уточняло, что сегодня в три часа дня Эдвард узнает цену молчания того, кто обладал подтверждением объединения двух компаний.

– Кто–то из Бургунда, кто в курсе о сделке. Я не знаю, – выдохнул Эдвард и бросил взгляд на часы, стрелки которых добирались до того момента, когда он должен был узнать цену.

Эдвард ожидал, что пару минут спустя, в назначенный час, ему придет письмо или текстовое сообщение. Но он никак не предполагал, что в его дверь постучат, и в кабинет войдет Александр Денали.

Все мужчины поднялись со своих мест, не отводя взглядов от русского, который здороваясь и сетуя на слишком жаркие дни в каменных джунглях, пожал каждому руку и, слегка кивнув Белле, подошел к одному из кресел напротив Каллена.

– Не возражаешь, Эдвард? – уточнил он.

– Разумеется, – жестом руки пригласил его сесть глава «империи», предчувствуя самое худшее.

Джаспер и Карлайл переглянулись, явно разделяя это ощущение, и снова опустились в кресла.

– А! – усмехнулся Александр, увидев на столе записку с угрозой. – Вижу, вы получили мое письмо. Точнее оно было скорее адресовано Эдварду, – уточнил он. – Я, право, извиняюсь, что впутываю вас в это, – приложил он руку к груди, глядя на Джаспера и Карлайла, – но, видите ли, «Империал» – до некоторых пор был самым ценным в жизни Эдварда. И так уж случилось, нельзя навредить Эдварду через «Империал», при этом не втянув в это и всю вашу семью.

– Значит, за всем этим стоишь ты? – процедил Эдвард.

– За чем этим? – переспросил Александр. – За всем тем дерьмом, в которое вас втянул Арон? Глупости, я лишь не предупредил, что у него испортились дела с Автопром. Узнал об этом во время одного из визитов на родину, там у меня осталось много друзей, а, как мы говорим: «Слухами земля полнится». Так вот: те русские умеют вести бизнес, к тому же этого итальянца они давно подсиживали. Не знаю, что уж там у них, но результат был предсказуем: Арон влетел по самые глазные яблочки.

Карлайл промолчал, подумав о Владимире – одном из управителей Автопром, и о том случае в университете, который мог обозлить его на Арона.

– Со своей стороны, – продолжил Александр, – я просто следил за «Империалом» с тех пор, как ты вытер ноги о мою Таню, ждал, пока подвернется что–нибудь провокационное. Но эта сделка с Бургундом – подарок с неба, видимо, не я один считаю, что ты достоин наказания за то, как обошелся с Таней, – рассудил Денали.

Белла почувствовала, как ее голова слегка закружилась и к горлу подступила тошнота. Девушка уже догадывалась, к чему шел весь этот разговор, но ей оставалось лишь сидеть немым свидетелем и ждать оглашения приговора. Эдвард, скрипнув зубами, перехватил предупреждающий взгляд Карлайла – один из тех, с помощью которого отец призывал не терять самообладания.

– У тебя не может быть ничего о слиянии «Империала» и Бургунда, – проговорил Эдвард ледяным тоном. – Если ты посылал кого–то сюда, то это было напрасно. Бумаги по этим делам не покидали этого этажа, и никто не мог войти в мой кабинет или офис Джаспера, чтобы вынести или скопировать что–то. Даже уборка здесь проходит под присмотром секретаря.

– Ты прав, ты прав, – поднял обе руки перед собой Александр, признавая истину слов Эдварда. – Никто не выносил ничего из кабинетов президента и его вице.

Каллены переглянулись, ожидая продолжения.

– Разве что один из вас вынес что–то сам.

Братья встретились глазами, читая во взглядах друг друга одинаковую смесь недоверия и смятения.

– Бред, – отрезал Эдвард. – Я не допускаю таких ошибок и…

– Именно, – выставил указательный палец Денали. – Тогда остается только один человек, который мог совершить такую оплошность, отвлекшись на ссору с сестрой… Кстати, как поживает малышка Элис? – поинтересовался Александр, но не дожидаясь ответа, закончил. – Так вот этот индивидуум забыл папку на столе, за которым сидел хм… журналист? – прищурился Денали. – Да, журналист, не иначе.

Джаспер почувствовал, как почва закачалась под его креслом, но в тот же момент взгляд старшего брата пригвоздил его к месту.

– Он говорит правду, Джаспер? – без тени хоть каких–то эмоций спросил Эдвард.

Брат только коротко кивнул.

– И ты не заметил пропажи?

– Это были копии соглашений, подлинники у тебя, и эти копии до сих пор никому не понадобились.

– Ну, уж никому, – несогласно помотал головой Денали. – Мне вот они очень пригодились.

– Чего ты хочешь? – спросил Эдвард.

– Ничего особенного, всего лишь вернуть все на круги своя, – довольно дружелюбно проговорил Александр. – Ты аннулируешь брак с мисс Свон, женишься на Тане, а я тем временем, как твой зять, выплачу половину долга. Собрать оставшуюся половину будет несложно, я переговорил с Автопром: они готовы принять часть долга акциями Бургунда и стать вашими партнерами. А сам я готов купить ваш чудный островок и оформить его на имя Тани, так сказать, в качестве приданного. Поэтому вы все сможете бывать в этом памятном для Калленов месте: знаю, там провели медовый месяц родители, затем все эти семейные каникулы с самого детства Эдварда и, кажется, там даже родилась Ренесме?

– Я не разведусь с Беллой, – послышалось в ответ тихое рычание Эдварда.

– Очень романтично, – одобрительно покачал головой Денали. – Без сомнения: чертовски эгоистично и глупо с твоей стороны, но зато романтично.

– Мы не будем жертвовать счастьем одного из нас, ради других, – проговорил Карлайл.

– И теперь я вижу, в кого ты такой романтик, – подметил Денали.

– Прекрати, Александр, – отрезал Джаспер. – Тебе не кажется, если я совершил промах, то было бы логичнее, если б я расплатился за него, а не Эдвард и Белла.

– Ах, сынок, – хлопнул его по плечу Денали, – живи пока. И с тобой кто–нибудь сведет счеты, какие твои годы.

– Развода не будет, – снова повторил Эдвард.

– Аннуляции, – повторил Александр, церемония состоялась два дня назад, но брак зарегистрирован вчера в шесть и есть сорок восемь часов, чтобы аннулировать его. Я даже взял на себя смелость подготовить бумажки, – расстегнул он свою папку и начал вытаскивать документы. – С полгода как принял одного адвоката из Вашингтона, такой смышленый, может у них там какие особые книжки в университетах? Не знаю, но о вашем с мисс Свон браке он похлопотал примерно.

– Таня знает, что ты пытаешься шантажом заставить Эдварда вернуться к ней? – спросил Карлайл. – Мне кажется, это унизило бы любую женщину.

– Выходит, она у меня особенная, – пожал плечом Александр. – Хотя кто бы сомневался, моя Таня всегда получает желаемое, так или иначе.

– Советую тебе убраться из кабинета, пока я не прикончил тебя на этом самом месте, – процедил Эдвард.

– Я оставлю тебе бумажки, подпишите их и пришлите мне до четырех завтрашнего дня. За оставшиеся два часа мой адвокат отвезет их куда нужно и убедится, чтобы брак аннулировали без каких–либо осложнений. А позже вечерком можем отпраздновать это дело.

 

***

 

– У нас нет выхода, нам…

– Я найду выход, – оборвал Беллу муж и, сорвав галстук, бросил его на постель.

– За один день?

– В нашем окружении достаточно обеспеченных людей.

– Но до выплаты долга осталась неделя. Никто не одолжит такую сумму целиком.

Значит: во–первых, придется собирать ее по знакомым, во–вторых, одолжив, они, наверняка, выставят огромные проценты.

Эдвард отошел к окну и смотрел на зеленый сад – еще одно детище его матери. Там сейчас возились два садовника, высаживая новый сорт экзотических лилий, который для Эсме привезла Анжелика Лоре из поездки в Японию. Это было непросто – перевезти растение через границу, но ради Калленов друзья часто выкручивались из разных трудностей, лишь бы угодить и остаться близкими к этой семье – эталону благополучия и морали.

– Вы готовы стать изгоями? – спросила Белла, глядя в спину Эдварда.

– Настоящие друзья останутся с нами и…

– У вас нет таких, – отрезала она. – Тот, кого вы считали ближайшим другом, уже выставил свою цену за оказание помощи. Другие будут не намного щедрее, но Денали хотя бы сохранит ваше имя – ради своего блага, разумеется, ведь вы станете родней.

Эдвард резко развернулся.

– Мы не станем родней, Белла!

– Кажется, ты обещал мне одно желание в неделю? – медленно проговорила Белла.

Каллен нахмурился, припоминая одно из условий их соглашения. Белла уже пользовалась им несколько раз: однажды попросила провести весь уикенд с его семьей, в другой раз захотела, чтобы он простил Джейкобу недочет, который едва не обернулся компании в несколько миллионов долларов, если бы Джаспер не заметил ошибки. Но не думала же Белла, что может использовать это глупое соглашение, чтобы сейчас потребовать у Эдварда пойти на поводу у Денали?!

– Продолжай расставлять мебель и вазочки в нашем доме и оставь дело с долгом мне, – грубо отчеканил муж.

– «Знай свое место, женщина, и не напрягай свой бабский умишко» – это ты хотел сказать? – усмехнулась Белла.

– Я не дам тебе развода! – отрезал Каллен. – Вот, что я хотел сказать.

– Это сейчас единственный выход, – проговорила Белла. – И ты обещал мне одно желание…

– Не говори ерунду! – рыкнул он на нее. – Ты печешься не о благополучие моей семьи, ты по–прежнему хочешь улизнуть от меня. Вот и все. Как бы ни так! – метнулся он к двери мимо жены.

– Эдвард… – позвала Белла и поймала его, когда он уже ступил за порог. – Ты обещал, – проговорила она. – Ты дал слово!

– Я забираю свое слово, – глядя ей в глаза, отчетливо проговорил Эдвард.

Белла приоткрыла рот, совершенно растерявшись.

– Настоящий мужчина держит свое слово, – пробормотала жена.

– Настоящий мужчина не позволяет манипулировать собой, – в пику ей отозвался Каллен. – Видимо, появился еще один вопрос, в котором мы не сходимся, но знаешь… Одним больше, одним меньше – это непринципиально.

Поцеловав Беллу в приоткрытые губы, Эдвард направился в свой кабинет.

 

***

 

Утро следующего дня

 

Завидев Денали еще до того, как он вошел в кафе, Белла отбросила в сторону салфетку, которую теребила последние десять минут. Александр прошел к ней и сдержанно пожал протянутую ему руку.

– Чем могу быть полезен, мисс Свон? – поинтересовался Денали. – Вы оторвали меня от важной встречи.

– Это срочно, вы не дали нам достаточно времени для маневров, мистер Денали.

– Так почему бы не отказаться от попыток маневрировать и не сделать все так, как я сказал? – лаконично отозвался мужчина. – Я предложил разом решить проблемы Калленов, и это будет стоить мне целого состояния.

– Именно это я и пытаюсь сделать, – сдержанно сказала Белла. – Я говорила с Эдвардом и вчера, и сегодня, но он категорически отказывается от развода.

– Тогда пострадает вся его семья, – пожал плечом Денали. – Уж я постараюсь просветить наших знакомых о последних новостях и устроить настоящий скандал. В нашем кругу давно ничего не случалось, господа заскучали… К тому же я продолжу копать под это семейство: столько детей, кто–нибудь обязательно оступится – это дело времени, – заверил Александр. – Но я терпелив, – добавил он.

– Не сомневаюсь, – стрельнув в Александра глазами, проговорила Белла. – Я не могу заставить Эдварда подписать бумаги об аннуляции брака, – развела руками девушка, – он не подвластен мне.

– Но… – склонил голову Денали, ожидая продолжения.

– Но я могу уехать.

– Это временное решение, – отмахнулся Александ.

– Я могу исчезнуть навсегда, если, конечно, Эдвард не заставит меня вернуться. Именно поэтому я позвала вас: мне нужно, чтобы кто–то помог мне, иначе он либо найдет меня, либо надавит на моих родителей, и я вынуждена буду возвратиться.

Денали нахмурился, прикидывая этот вариант. К нему подошла официантка, он лишь коротко бросил: «Кофе» и отмахнулся от нее.

– Если даже вы уедете, – заговорил мужчина, – то он все равно останется женатым и Таня не сможет выйти за него.

– Если он не сможет меня вернуть, то через год или два сам подаст на развод.

– Но к тому времени долг уже будет выплачен и я не смогу заставить его жениться на Тане.

Белла проглотила комок, пытаясь подавить ревность, которая вспыхивала внутри при одной мысли, что Эдвард будет рядом с другой женщиной. Девушка понимала, что ей нужно уйти: Каллен даже не знал, сколько скелетов в шкафу его семьи и не представлял, чем мог обернуться отказ подчиняться Денали и его последующая слежка за Калленами. Уже на свадьбе Джаспер едва сдержался, а незадолго до этого Розали и Эммет впились друг в друга прямо в гараже, куда мог зайти кто–угодно из семьи или прислуги.

– Хотя… – протянул Александр. – Если я возьму с Эдварда расписку за деньги, которые отдам в уплату долга, и при этом в ней будет указана цель… Что же, думаю, и через пару лет он не захочет увидеть нечто подобное в газетах, хм?

– Думаю, нет, – глухо отозвалась Белла.

– Тем более, после вашего исчезновения, Каллен станет прежним и у него снова будет лишь три приоритета – семья, «Империал» и репутация.

– Вы сможете обеспечить безопасность моих родителей?

– Не сомневайтесь, все будет так, как этого захочу я, – проговорил Денали.

Белла только кивнула и поднялась с сидения, но Александр остановил ее.

– Вам не нужно возвращаться в особняк, если вы готовы уехать, то сделаете это на моих условиях.

– Что это значит? – села на стул Белла.

– Сейчас мы поедем ко мне в офис, – отпив немного кофе, проговорил Александр. – Оттуда вы позвоните Эдварду и просто скажете, что уезжаете по собственной воле и навсегда. Мне нужен хотя бы день, чтобы все подготовить. Я одолжу вам на поездку мой самолет, проинструктирую кое–кого из своей охраны, ну, и прочие организационные дела, – помахал рукой Денали.

Белла только усмехнулась его энтузиазму.

– Вы готовы сделать все это, лишь бы выдать дочь за мужчину, который ее не любит?

– Любовь не главное в браке, – отрезал Александр, – это я знаю по своему опыту. Эдвард оскорбил Таню и нашу семью, но она по–прежнему хочет, чтобы он был с ней, и Каллен будет. Я вполне в силах удовлетворить и этот ее каприз.

– Боюсь, как бы Эдвард не оказался самым худшим подарком в ее жизни, – едко отозвалась Белла.

– В вас говорит ревность, – усмехнулся Денали.

– Во мне говорит опыт, – мягко улыбнулась миссис Каллен и отпила ромашкового чая.

 

***

 

 

Денали не стал держать женскую половину Каллен в информационной изоляции: он просветил их о происходящем и о перспективах. Элис помнила, как выслушав Александра, Эсме медленно опустилась на кресло. В ее голове поднялся вихрь мыслей: что будет с Эдвардом, что будет с Ренесме, которая только выходила в жизнь, как бы справились взрослые дети, если б они вдруг были изгнаны из привычного круга. Что будет с Карлайлом? Сможет ли он продолжить врачебную практику или ему придется бросить любимое дело, пытаясь помочь старшему сыну удержать семейную «империю». Боль ударила в голову так резко, что женщина вскрикнула, выронив стакан с водой, который как–то незаметно для нее передала одна из дочерей.

– Мама! – рванулись они к ней.

Женщина прижимала пальцы к вискам и покачивалась, пытаясь успокоить боль.

– Вы вовремя! – встрепенулась Розали, увидев, как в гостиную вошла мужская половина семьи и Белла.

Карлайл сразу понял, что у жены очередной приступ, Эдвард чуть поморщился, прекрасно помня эту дикую боль. Спустя минуту отец снова появился в гостиной и, взяв руку жены, ввел ей лекарство.

С этого дня дом погрузился во мрак. Следующим ударом стал отъезд Беллы. Денали не смог добиться аннуляции, но поджидал, когда Эдвард, съедаемый оскорбленным самолюбием из–за второго побега Беллы, подаст на развод.

Элис слонялась по дому, в комнатах которого укрылись члены семьи: кто–то пытался найти выход, кто–то все еще переживал удар. Элис по–настоящему хотелось быть лишь с одним человеком, но, стараясь не поощрять свои чувства, вместо этого она открыла дверь спальни Роуз. К ее удивлению, сестры там не оказалось. Предположив, что она так же бродит призраком по дому, Элис сдалась и вскоре оказалась рядом с Джаспером.

– Это не твоя вина, – проговорила Элис, обнимая его за плечи и опускаясь на край кровати.

Брат мрачно посмотрел на нее.

– А чья, Элис? – спросил он. – Это я допустил такую глупую, идиотскую оплошность, на которую просто не имел права. Эдвард всегда так осторожен, а я прос…

– Не всегда, – отрезала Элис. – Если б он осторожнее разорвал отношения с Таней, ее отец бы не обозлился настолько, чтобы следить за ним все это время, поджидая удачного случая, чтобы отомстить. Если б было не этот прокол, случилось бы что–то другое. Денали не прощают такого отношения к членам своей семьи.

– Но это вопрос на полмиллиарда, – неизменно ровным голосом подметил Джаспер. – Ты просто не понимаешь, какие это деньги.

– Видимо, достаточные, чтобы мама слегла, – шепотом проговорила Элис. – Ее здоровье становится все более хрупким, приступы учащаются.

Джаспер вдруг отвлекся от мыслей о долге и выпрямился, посмотрев сверху вниз на Элис.

– К чему ты ведешь, Элис?

– Если все закончится благополучно, я хочу уехать, поучиться в Европе.

Брат смотрел на нее, но она не могла прочитать эмоции на его лице или в глазах.

– Я никогда не хотела работать в «Империале», Эдвард настоял, чтобы я получила там опыт, надеясь, что забуду про дизайнерскую школу.

Все это не было для Джаспера секретом: в отличие от той же Розали, Элис никогда не интересовалась машинами настолько, чтобы наслаждаться связанной с ними работой. По тем или иным причинам, только Карлайл поддерживал дочь в желании поехать в Европу. Точнее он не столько поддерживал, сколько не считал себя правым запрещать ей дизайнерское образование, учитывая, что и сам он отказался «служить империи».

– Поучись здесь, неужели в Нью–Йорке не…

– Джаспер, – накрыла она кончиками пальцев его губы. – Мы не сможем сказать им правду, что если это известие мама не выдержит вовсе. Эдвард и без того подавлен, представляешь, если он отведет от нас скандал ценой своего брака, а мы сведем это на нет своим признанием.

– Я не говорю, что сейчас, но позже, – взяв Элис за руку, сжал ее едва не до боли.

– Мамино здоровье и жертва, принесенная Эдвардом и Беллой, – переплетя их пальцы, тихо проговорила сестра, – это не изменится ни через год, ни через пять.

– Не уезжай, я прошу тебя.

– Пока не решится вопрос с Денали, буду рядом, я не имею права уехать, – заверила Элис. – Но когда в нашей семье возобновится мир и покой, я больше не осмелюсь рисковать ими.

Она приблизилась к брату, положив голову ему на грудь.

– После того, что случилось, в глубине души ты понимаешь, что в моих словах есть истина.

– В том, что случилось сейчас – я виноват, но не моя вина, что я люблю именно тебя, а не кого–то другого, – хрипло проговорил Джаспер.

– Разве это что–то меняет? – эхом отозвалась Элис и, прикрыв глаза, дала волю слезам.

 

***

 

– Не понимаю, зачем Эммет прислал тебя? – покачала головой Эмма, дотягиваясь до крана раковины и наливая в чайник воды.

Получилось немного, на две–три чашки не больше, иначе бы девочка не вытащила его одной рукой, как делал Эммет.

– Я прекрасно справляюсь сама, – проговорила хозяйка дома, поставив чайник на подставку и включив его. – Анна приводит меня из сада и потом возвращается в восемь–девять на ночевку.

– Боишься спать одна? – уточнила Розали, загружая холодильник продуктами, от которых Эмма отказывалась не меньше получаса.

Но, в конце концов, Роуз более сильная девочка и Эм пришлось уступить. Сложив руки на груди, МакКартни смотрела на Розали, выкладывающую продукты.

– И все–таки, – пробубнила Эмма, – вся эта благотворительность, страсть как мне не нравится!

– Ну, чем старше становишься, – деланно серьезно заговорила Розали, – тем больше неприятных вещей приходится терпеть, даже если они тебе страсть как не нравятся.

– Что правда, то правда, – вздохнула девочка.

Чайник докипел и издал звук, который неизменно заставлял Эмму подпрыгивать на месте. Недовольно покосившись на него, она взялась за ручку, но тут краем глаза девочка увидела в руках Розали заветное лакомство – зефир в шоколаде.

– Не убирай зефир! – вскрикнула она и тут же отругала себя за чрезмерные эмоции по такому пустяку, как сладости. – Раз уж принесла – надо есть, ни к чему добру пропадать.

– Да, конечно, незачем, – закивала Роуз, пряча в уголках губ улыбку.

Значит: зефир в шоколаде, что же, Розали запомнила это на будущее. Она порядком растерялась, войдя в супермаркет и осознав, что совершенно не знает, что из еды предпочитала маленькая мисс МакКартни. Пройдя по рядам, Роуз набрала всякой всячины, а у прилавков непременно спрашивала советов – то, чего Розали не любила в принципе. Но именно продавщица рукодельных сладостей посоветовала ей зефир в шоколаде в первую очередь, а к нему пару других вариантов в качестве запасных.

После того как Эмма угостила гостью чаем, как того требовали правила приличия, которыми не уставал забивать ей голову старший брат, девочка помыла посуду, отказавшись от помощи Розали. Закончив, она повернулась к блондинке, пытаясь припомнить, что еще делать с гостями.

– Тебя, наверное, ждут дома? – предположила Эмма.

– На самом деле, сейчас дома все погружены в свои мысли и вряд ли кто–то заметит мое отсутствие.

– Все погружены в мысли? – впечатлено переспросила Эмма. – Надо же, у вас там, похоже, академия. Мы с Эмметом редко погружаемся в мысли, по крайней мере, надолго.

– Я думала, – усмехнувшись, осторожно заговорила Розали, – может, мне приготовить тебе что–нибудь?

Эмма растерянно моргнула. Розали поджала губы: ей до смерти не хотелось оставлять ее одну на несколько часов до прихода Анны.

– И что ты умеешь готовить? – прищурившись, спросила она. – Потому что я и сама много чего умею готовить, – довела до ее сведения Эмма.

– Неужели? – довольно искренне удивилась Розали.

– Угу, – кивнула Эмма и, подойдя к морозилке, открыла ее. – Вот, – выдвинула она ящик с разными домашними полуфабрикатами. – Эммет заготавливает еду на время отъезда, а там я уже могу и в духовке, и в микроволновке, и просто сварить что–нибудь.

– Надо же, – улыбнулась Розали. – А рулет с картофелем и грибами ты умеешь готовить?

Точно зная, что такого в морозилке нет, Эмма вынуждена была отрицательно покачать головой. Но мысль о горячем рулете – да еще с такой вкусной начинкой – звучала очень заманчиво.

– Мама иногда готовит его для нас с сестрами, Элис особенно его любит. А для мужчин обычно идет с говядиной.

– Вы с сестрами и мамой не едите говядину?

– Лично я ем, – уточнила Розали. – Но не знаю, как–то так повелось, что тот для мальчиков.

– Понимаю о чем ты, – усмехнулась Эмма. – У нас в семье такое с хлебом – если Эммет и ест его, то только корочку, а мне обычно остается мякиш. И хотя я тоже люблю хрустящую часть, я никогда не говорила Эму.

Розали отвела взгляд от Эммы, не давая себе становиться слишком эмоциональной, и поднялась.

– Ну, что, значит рулет?

– Рулет! – выкрикнула Эмма и тут же снова сама себя осадила: еда, в самом деле, совсем не повод вести себя как ребенок!

 

***

 

Неделю спустя

Александр продержал Беллу в квартире какой–то своей знакомой целую неделю. Бродя из одной пустой комнаты в другую, девушка временами зажимала виски, чувствуя, как звенящая тишина давит на них. Денали не без основания предположил, что пока не подойдет последний день уплаты долга Автопрому, Эдвард будет искать жену с особой озабоченностью.

Чарли был предупрежден самой Беллой, Александр не требовал, чтобы она скрывала истинное положение дел от отца и поэтому дочь рассказала все как есть. Ей даже показалось, что Чарльз испытал облегчение, услышав, что она оставила Эдварда. Его, конечно, волновала предстоящая разлука с дочерью, но Белла заверила его: она продлится не больше двух лет и Александр даже взялся устраивать им недельный совместный отдых раз в полгода.

– И все это чтобы Таня заполучила Эдварда? В самом деле, не понимаю, зачем им сдался этот рыжий узурпатор? – недоумевал в трубку Чарли. – Не зря говорят: у богатых свои причуды, – рассудил он.

Белла улыбнулась словам отца; свет дня – не время для слез, девушка давала им волю только ночами. И все же одинокая слезинка скользнула по щеке Беллы. Отец не знал Эдварда таким, каким этот холодный и порой жесткий мужчина бывал с ней. Он не видел, как изменилось лицо Каллена, когда тот услышал ее заветное признание, не чувствовал, как крепко Эдвард сжимал руку невесты в день свадьбы, словно предчувствовал скорую разлуку и пытался удержать Беллу рядом. А потом, словно извиняясь за слишком жесткие объятия, подносил ее руку к лицу и целовал кончики пальцев и тонкое запястье.

Теперь он никогда уже не будет с ней таким, Эдвард дал ясно понять, что не простит ей второго побега во время их последнего разговора.

– Немедленно вернись домой, Белла! – прокричал он в трубку, услышав, что жена собирается навсегда исчезнуть из его жизни.

– Я не могу, Эдвард.

– Он удерживает тебя силой?

– Нет, Эдвард, он поймал нас всех в ловушку, и ты понимаешь это.

– Я найду выход! В конце концов, будь она проклята, эта чертова репутация, я…

– Речь не только о тебе, пострадает вся семья, это будет удар и по «Империалу», его акции упадут в цене, а чтобы расплатиться с долгом вам придется начать продавать ваше имущество.

– МакКартни найдет сукина сына до истечения срока, и я заставлю Вольтса взять долг на себя.

– Он кинул тебя на полмиллиарда, Эдвард, и ему нужно отсидеться всего-то шесть дней, – отозвалась жена. – МакКартни не найдет Арона.

– Твой побег – это не выход, я…

– Эдвард, я звоню не чтобы получить твое одобрение на этот поступок, – тихо проговорила Белла. – Я просто хочу, чтобы ты знал, что я не бросаю тебя…

– Бросаешь, – зло рыкнул в трубку Эдвард. – Ты никогда по–настоящему не хотела быть со мной…

Белла закрыла глаза, слыша дикую обиду в голосе мужа, который видел в ее поступке не желание спасти, а предательство.

– С тобой было очень тяжело, но я не врала, когда сказала те слова перед твоей матерью и сестрами, – прошептала Белла в трубку. – Я была счастлива в день нашей свадьбы, и я наслаждалась обустройством дома, который ты купил для нас, хотела однажды наполнить его детскими голосами и просто быть рядом с тобой.

– Тогда вернись, – услышала она в трубке осипший тихий голос Эдвард. – Я прошу тебя, Белла.

– Эдвард… Мне никогда не было места в твоем диком мире, – глухо проговорила она в ответ. – Чем раньше ты признаешь это, тем легче тебе будет смириться с моим уходом.

– Я ни за что не смирюсь с этим и никогда не прощу тебя, – прорычал Эдвард в ответ.

Прежде чем Белла успела хоть что–то сказать, Каллен бросил трубку; послышались короткие гудки. Она отошла от телефона, чувствуя, как бешено колотилось сердце в груди: теперь к ее тоске и одиночеству добавился еще и страх.

 

***

 

Год спустя

 

Белла ненавидела оставлять Эдибелль с няней, но ей элементарно были нужны деньги. Денали нашел ей жилье в небольшом, но славном английском городке – Бат, обеспечил машиной и каждый месяц в течение целого года к ней приезжал человек Александра и привозил деньги. Белла неизменно отказывалась и выплачивала все счета из тех своих сбережений, которые успела обналичить до побега из Нью–Йорка. Но, учитывая, что Денали приказывал оставлять деньги в любом случае, Белла просто складывала их в сейф, специально купленный для нее.

Ей хватило ее сбережений и небольшой зарплаты чуть больше чем на полгода. Последний триместр протекал тяжелее первых двух, и сначала Белла вынуждена была оставить свою работу в супермаркете, а затем ее и вовсе положили на сохранение. В эти сложные месяцы помощь пришла от отца. Он был в курсе произошедшего с Денали и поэтому, когда в один из разговоров с Беллой, Чарли прознал о ее состоянии, то встретился с Александром и настоял на том, чтобы его отвезли к дочери. Отец пробыл рядом с ней около двух недель, а затем вернулся снова уже ближе к родам своей внучки.

– Эдибелль, – прошептала Белла, улыбаясь и глядя на недавно родившегося человечка.

– Что? – глядя на девочку такими же зачарованными глазами, переспросил отец.

– Эдибелль, – повторила дочь.

Чарли оторвал взгляд от внучки и, нахмурившись, посмотрел на Беллу.

– Ты все еще отходишь от морфия? – спросил он.

– А мне нравится это имя.

– Я такого даже не слышал.

– Тем лучше.

– Это что, смесь Эдварда и Беллы?

Дочь только промолчала в знак подтверждения.

– Но ты понимаешь, что, скорее всего, большинство будут называть ее просто Белль.

Улыбка дочери стала чуть шире, хотя она и старалась сдержать ее.

– Белла? – скептически глянул на нее отец, хотя ухмылка пряталась в его усах.

– Это моя дочь, почему я не могу назвать ее немножко в честь себя? Эдвард бы не стал добавлять даже часть моего имени, он бы просто оставил «Эдвард».

– Вряд ли бы он назвал так девочку.

– Ты плохо его знаешь, – проворчала Белла. – А так я оставлю часть его имени и часть своего. По–моему, это хороший компромисс, правда, Белль? – спросила она мнения своей крошки и склонилась ближе, уткнувшись носом ей в животик.

Спустя несколько месяцев после рождения дочери, как только Белла почувствовала себя чуть окрепшей и способной расстаться с Эдибелль хоть на несколько часов, она снова вернулась в супермаркет на место, которое, к счастью, придержали за ней. Было приятно больше не «тянуть» деньги из отца и зависеть только от себя и своей старательности.

Следующий год пролетел незаметно и на удивление счастливо: дома она не могла насмотреться на свое маленькое зеленоглазое чудо, а на работе ее медленно, но верно продвигали по карьерной лестнице – сказывался опыт работы в «империи», после которой заботы в супермаркете казались детской игрой. Белла старалась не вспоминать о своей старой жизни в Америке и будто не только океан, но и невидимая титановая стена в ее сознании отделили девушку от всех воспоминаний и боли. Лишь раз в месяц Денали напоминал о себе – посылая Джеймса, но и это прекратилось месяц назад. Наступило первое июня, но никто так и не появился на ее пороге. Сначала Белла подумала, что что–то отвлекло Александра или он просто решил прекратить свою ненужную благотворительность. Но на утро следующего дня в новостях Американского канала объявили о кончине одного из влиятельнейших бизнесменов страны.

Досмотрев репортаж о нем, Белла выключила телевизор и к своему стыду почувствовала облегчение: последняя ниточка, связывающая ее с былой жизнью, оборвалась.

 

***

 

– Ну, почему нет, Белла? – в который раз спросил Томас.

– Потому что нет, Том, – не выдержав, рассмеялась Белла.

На привлекательном лице молодого мужчины, которое всегда казалось девушке чуть детским, засветилась обида, словно родители отказались купить ему велосипед.

– Если у тебя никого нет, – показал он на нее, – и у меня никого нет, – показал Том на себя, – то нам надо начать встречаться, – пожал он плечами. – Что может быть логичнее?

Белла только улыбалась очередной попытке Томаса вытащить ее на свидание. Правда была не столько в том, что она не хотела попробовать построить новые отношения, просто Белла не чувствовала себя вправе втягивать Тома в свои проблемы. По сути, она по–прежнему была замужем за Эдвардом. Несколько раз она спрашивала Денали о планах мужа, но Александр снова и снова повторял, что пока Каллен не готов развестись. Денали требовал только одного: чтобы Белла ни во что не вмешивалась и сдержала свое обещание – исчезнуть из жизни Эдварда. Во время их последнего разговора Александр был на редкость несдержанным и пригрозил Белле, мол, если та пойдет против его воли или нарушит уговор, он расквитается и с ее семьей, и с Эдвардом не так, значит иначе.

– Тебе не нравятся рыжие? – сделал очередное предположение Том, коснувшись своей шевелюры.

Белла только прикусила губу, не желая отвечать.

– Тогда может это из–за Белль? – снова спросил Том. – Но я обожаю эту малышку, и я тоже нравлюсь ей.

– Да, ей не хватает общения со сверстниками, – закончив подписывать нужные документы,