Упражнение 6. Заключительный элемент

Данное упражнение является своеобразной «сборкой» всех упомянутых принципов и приемов работы танатотерапии.

Ваш партнер лежит на спине. Ноги вместе. Руки в стороны.

Вы садитесь рядом с одной из рук, склоняетесь над партнером, берете его руку, лежащую по другую сторону туловища, в свою и плавно подводите ее к себе. Теперь сядьте устойчивее, раздвиньте ноги, образовав, таким образом, угол. Вытягиваемая рука является биссектрисой этого угла. Тяните спиной. Верхняя часть туловища партнера начинает скручиваться «винтом». Следите, чтобы ваше вытягивающее усилие было равномерным, не дергайте руку, не спешите.

Правильность выполнения данного упражнения предполагает последовательное включение сегментов тела партнера. Так, бедро начинает отрыв от пола и подъем в верхнюю точку только в результате вращательного движения верхней части туловища. Если мы видим, что бедро осуществляет самостоятельные попытки подняться, то необходимо на время прекратить вытягивание, более того, немного ослабить руку партнера с тем, чтобы бедро опустилось, и, таким образом, указать на ошибку.

После достижения бедром максимально верхней точки следует одну из своих рук поместить у пола – в целях страховки падения бедра. Задача тут двойная: с одной стороны – дать бедру и туловищу ощутить «полет» в момент падения бедра, с другой – предохранить бедро от удара о пол.

Теперь партнер лежит лицом вниз. Рука, за которую вы тянули, свободна, другая согнута и находится под грудью. Возьмите свободную руку и отведите ее в сторону назад. Сядьте удобно и устойчиво, расставив свои ноги; плавно и с минимальной амплитудой вытягивайте руку на себя. Позволяйте руке партнера вращаться. В случае правильного выполнения приема боль в суставе исключена, но вы немедленно останавливаете выполнение движения в случае появления боли. Продолжайте вытягивающее движение. Обратите внимание на то, что колено с той же стороны, что и рука, подтягивается по направлению к груди. Как только бедро достигнет верхней точки – расположите одну из ваших рук рядом с туловищем, обеспечивая «полет» и безопасность падения бедра. Хорошо расслабленное тело партнера в конечной фазе этого упражнения становится как бы «студнеобразным».

Упражнение 7. Инициация естественной смерти

Инициация происходит в группах по 5–6 человек. Для этого необходим затемненный, хорошо проветренный зал. Характер музыкального сопровождения, предварительная подготовка участника (инициируемого) и группы в целом – существенные вопросы, влияющие на результат как упражнения, так и танато‑терапии в целом.

Участник ложится на спину в позицию «звезды». Группа располагается вокруг. После включения музыки, но выждав необходимую для первого контакта паузу, группа приступает к работе. Каждый из участников выполняет любое из четырех базовых упражнений и работает с той частью тела или конечностью, с которой ему хочется работать. Смена приемов и частей тела внутри группы – произвольная. При этом участники не договариваются между собой, кто за что отвечает, и не координируют свои действия.

Приблизительно на 10‑15‑й минуте инициируемый входит в глубокое измененное (трансовое) состояние. Отмечается похолодание конечностей, существенно увеличивается их вес, меняется характер дыхания.

На 15‑20‑й минуте группа осуществляет давление – своеобразный «пресс». Два участника ложатся так, что накрывают тело инициируемого собой.

Оставшиеся 2–3 участника ложатся сверху на эту своеобразную «площадку». Все максимально расслаблены.

К данному моменту инициируемый, как правило, не воспринимает тяжести лежащих на нем людей.

Участники группы выдерживают эту позицию в течение 2–3 минут, после чего аккуратно снимают нагрузку, как бы «раскрывая» тело инициируемого. Они берутся за его конечности (придерживая при этом голову), приподнимают (отрывают тело от пола) и поворачивают в воздухе на 90 градусов (крест) и аккуратно кладут его на пол. Участники прощаются с инициируемым и отходят от него (можно накрыть его одеялом). После 15–20 минут можно приступать к процедурам выведения его из транса, используя стандартные приемы: массировать «третий глаз» и живот, звать по имени, приводить достаточно весомые аргументы, чтобы тот «вернулся».

 

 

ПЕРВИЧНАЯ ТЕРАПИЯ А. ЯНОВА

 

Методы высвобождения негативных эмоций, применяющиеся в группах биоэнергетической психотерапии, во многих отношениях сходны с первичной терапией. Из всех видов телесной психотерапии этот метод (его создатель – психолог Артур Янов из Лос‑Анджелеса) не только самый известный, но и самый спорный (Якубанеце, 2000).

Смысл теории Янова заключается в следующем. Если не удовлетворять потребности маленького ребенка в том, чтобы его кормили, согревали, держали на руках, развлекали, давали ему возможность развиваться, его обида трансформируется в «первичную боль», которая впоследствии скрывается под броней психического и физического напряжения. Невроз представляет собой проявление этой первичной боли, человек находит такой выход своему внутреннему напряжению, который позволяет ему не осознавать болезненные переживания. Этот выход обязательно представляет собой какую‑либо форму саморазрушающего поведения, целью которого является уменьшение внутренней тревоги. Подобные формы поведения постоянно воспроизводятся при бесконечных и тщетных попытках избавиться от нераспознанного источника внутренней боли. К несчастью, простой разрядки внутренней напряженности недостаточно в случаях, когда необходимо в полной мере пережить исходную боль и связать свой актуальный опыт с самыми ранними воспоминаниями. Все формы телесной психотерапии направлены на осознание клиентом самых глубоких внутренних ощущений и потребностей, но первичная терапия ограничивает повторное переживание событий прошлого лишь наиболее эмоционально нагруженными воспоминаниями, которые относятся к самым ранним этапам жизни.

Наиболее важным нововведением Янова стал разработанный им комплекс терапевтических приемов, цель которых – подтолкнуть клиента к воспроизведению в памяти ранних событий жизни, наиболее трудных для повторного переживания и воспоминания, которые поэтому наиболее важны для избавления от первичной боли. Первичная терапия посредством вербальной конфронтации и дыхательных упражнений соединяет ассоциативные цепи, уводящие в далекое прошлое, с энергетическими потоками в настоящем. В отличие от других психотерапевтов, практикующих приемы телесной терапии, Янов не останавливается на простом высвобождении заблокированной энергии, а настаивает на продолжении терапевтического процесса, чтобы боль стала еще сильнее. Эта боль отражает осознание клиентом того, что в детстве он не получил от родителей достаточно безусловной любви и что, став взрослым, он должен оставить попытки найти любовь, которая компенсировала бы ему эту депривацию.

В течение трех первых недель терапии клиенты лишены привычных средств снижения напряжения – телевизора, книг, сигарет и друзей – и постоянно находятся под наблюдением терапевта. Терапевт следует за клиентом, который понимает цели и содержание терапии. Когда появляется намек на скрытое взаимодействие, терапевт побуждает клиента вспоминать пережитые ранее чувства, прямо и символически обращаться к соответствующим людям и говорить с ними. При любом признаке дистресса или тревоги клиента инструктируют дышать глубоко, начинать дыхание с низа живота, останавливаться на этом чувственном переживании и издавать звуки, помогающие его прояснить. Человек может кричать, корчиться, извергать проклятия. В прямой и иногда жесткой манере Янов просит клиента выразить гнев на близких родственников, например брата или сестру, или попросить помощи у родителей и этим вернуть к жизни ключевые сцены прошлого и связанные с ними неотреа‑гированные переживания. Воспроизведение травмирующих переживаний помогает человеку установить психическую связь между болью и ее происхождением. Янов никогда не разрешает прибегать к защитной рационализации, интерпретации и уходу, но в то же время обеспечивает физическую безопасность клиента.

После трех вводных недель индивидуальной терапии клиента помещают в группу, которая встречается по меньшей мере раз в неделю. Общей целью участников группы является помощь друг другу в достижении и преодолении первичной боли и поддержка друг друга в этом процессе. Подлинная драма глубокой эмоциональной реакции одного участника заставляет остальных сопереживать его усилиям и оказывает на группу эффективное воздействие.

Однако во многих таких группах между участниками фактически нет взаимодействия, поскольку их предостерегают от вмешательства в работу других участников (Verny, 1979). Группа является просто местом общей встречи, куда клиенты приходят для независимой работы с несколькими терапевтами. В любой момент два или три участника могут переживать и выражать сильные чувства, в то время как другие молча лежат или рассказывают терапевту о своих реальных жизненных проблемах.

На теоретическом уровне Янова критиковали за то, что его понятия о первичной боли и воспоминаниях не соответствуют данным исследований психологии развития. У исследователей, которые работают в этой области, имеются значительные разногласия по вопросу о том, способны ли вообще младенцы понимать, что их самые глубокие первичные потребности в любви и внимании со стороны родителей не находят удовлетворения. Кроме того, трудно поверить, что, даже если все это и осознается ребенком на когнитивном уровне, соответствующие воспоминания в дальнейшем будут доступны взрослому человеку до такой степени, что он в процессе терапевтической регрессии сможет воспроизвести все мельчайшие подробности своих детских переживаний. Более вероятно, что маленькие дети начинают реагировать на неприятные ситуации автоматически, посредством ухода от них, а также при помощи других механизмов психологической защиты, еще до того, как у них полностью сформируется система памяти. Переживание первичной боли в значительной степени может быть следствием того, что взрослый, имеющий свои собственные представления о детских переживаниях, идентифицирует себя с ребенком. Представления Янова о механизмах образования первичной боли и о трансформации воспоминаний о ней относятся к числу его наиболее новаторских идей, но в настоящее время нет данных, которые могли бы подтвердить верность этих гипотез.

Подход Янова критикуют и за его одностороннюю направленность на жесткое и грубое выявление отрицательных эмоций и пренебрежение любыми положительными чувствами и целебной силой человеческих взаимоотношений. Первичная терапия в описании Янова не ориентирована на взаимоотношения – тут терапевт вызывает только болезненные ощущения и воспоминания. Клиенты могут привыкать к первичному стилю преодоления проблемы. Другими словами, некоторые уязвимые люди становятся зависимыми от первичного окружения при столкновениях с обстоятельствами, вызывающими тревогу.

Критики охарактеризовали конечную цель первичной терапии как создание «самодостаточного автомата», свободного от условностей реальной жизни: родителей, семьи и карьеры. В терапии Янова трудно найти какое‑либо поощрение для более мягких сторон человека или, в сущности, трудно обнаружить ее «послепервичное» свойство. В мире, свободном от бактерий, нам не потребовались бы методы иммунизации. Кажется вероятным, что в этом мире человеку необходимо иметь немного «брони» для совладания с трудными жизненными ситуациями и достижения реальных целей.

 

* * *

 

В настоящее время к телесно‑ориентированной психотерапии относится еще ряд авторских методов: стержневая (Core) энергетика (Д. Пьерракос); радикс (Ч. Келли); хакоми (Р. Курц); соматический процесс (С. Келеман); организмическая психотерапия (М. Браун); биодинамическая психология (Г. Бойсен); бодинамика, или психология соматического развития (Л. Мар‑чер); психотоника (Ф. Гласер); процессуальная терапия (А. Мин‑делл). Близки к телесно‑ориентированной психотерапии и ряд других методик: розен‑метод (М. Розен); БЭСТ (Е. Зуев) ин‑сайт‑метод (М. Белокурова) и некоторые другие. К тому же в настоящее время распространена практика комбинированных методов – таких как метод Дарбонна (1976): соединение рольфин‑га, биоэнергетики и гештальт‑терапии; или метод Рубенфельд (1984): комбинация техник Александера, Фельденкрайза и геш‑тальт‑терапии; метод Майла (1981), объединяющий гипноз и прикладную кинезиологию.

 

 

ГЛАВА 4

ТАНЦЕВАЛЬНО‑ДВИГАТЕЛЬНАЯ ТЕРАПИЯ

 

Танцевальная терапия как отдельное направление психотерапии оформилась примерно в 50‑70‑х годах двадцатого столетия (Рудестам, 1998). С одной стороны, она ведет начало из древних ритуалов и традиций, а с другой – является «совместным продуктом» развития современного танца и психотерапии.

Официальное определение Американской ассоциации танцевально‑двигательной терапии (http://www.adta.org/) гласит: «Танцевально‑двигательная терапия – это вид психотерапии, который использует движение для развития социальной, когнитивной, эмоциональной и физической жизни человека».

Как и все направления телесной терапии, танцевально‑двигательная терапия базируется на понимании того, что тело и психика взаимосвязаны – изменения в телесных и двигательных паттернах вызывают изменения в сфере эмоциональной, мыслительной и поведенческой. Тело и сознание рассматриваются как равноценные силы в интегрированном функционировании. «Между мышечной последовательностью напряжения и расслабления (включенной во все выразительные движения) и психической установкой столь тесные взаимоотношения, что не только психическая установка связана с мышечным состоянием, но также каждая последовательность напряжения и расслабления вызывает специфическую установку» (Schilder, 1950). Основной задачей танцевальной терапии является побуждение к спонтанным выразительным движениям, благодаря осуществлению которых развивается подвижность и укрепляются силы не только на физическом, но и на психическом уровне (Осипо‑ва, 2000). Таким образом, одним из фундаментальных положений танцевальной терапии выступает убеждение, что при изменении манеры и характера движений человека, которые отражают черты его личности, изменяются его чувства как по отношению к себе, так и к собственному телу. Через двигательное взаимодействие терапевт помогает клиентам развить самоосознание, проработать эмоциональные зажимы, исследовать альтернативные модели поведения, сделать восприятие себя и других более точным, вызвать такие поведенческие изменения, которые приведут к более здоровому функционированию. Танец позволяет человеку без риска высказать все, что может и не может быть выражено словами; он облегчает доступ к глубоко скрытым фантазиям и позволяет придать им форму, таким образом танец символически выражает человеческие возможности и конфликты.

К танцевальной терапии прежде всего обращаются люди, для которых движение является способом переработки информации (их иногда называют кинестетиками). Чтобы полностью что‑нибудь понять, им необходимо ощутить это в теле и найти выражение этому в движении. Для них движение – это способ самовыражения, самопознания и развития (Бирюкова, 1998).

Это могут быть и люди другого склада (скажем, аудиальный и визуальный типы), которые на определенном этапе своей жизни поняли, что для решения проблемы им надо обратиться к своему телу, научиться понимать его язык и вступать с ним в диалог.

Некоторые терапевты этого направления соединяют терапевтический подход с определенным типом танца (например, фламенко или танец живота), но гораздо чаще в танцевально‑двигательной терапии используется стилистика танца модерн или контемпорари, поскольку именно эти направления связаны с личным, авторским, глубоко индивидуальным высказыванием через движения.

Коренное отличие терапии от школы танца лежит в отсутствии предустановленного результата – образа, стиля, словаря движения. Для танцевальной терапии важнее, что человек чувствует, когда движется. То, как это выглядит, имеет скорее диагностическую ценность. Второе отличие – наличие терапевта, т. е. человека, имеющего специальное психотерапевтическое образование в сочетании с опытом в танцах. Третье отличие – соотношение вербальной модальности и танца. Танцевальная терапия всегда связана с установлением и углублением связей в системе «тело – сознание» и поэтому обращается к разным языкам – как к «языку» тела, ощущений, чувств, так и к вербальному и символическому языкам. В принципе соотношение между двумя этими модальностями может быть различным, но «тера‑певтичность» процесса во многом зависит от создания адекватного контекста, возможности осмысления и интеграции опыта.

Представление о танце как феномене, возникающем на пересечении социокультурных, социально‑психологических и личностных координат, позволяет определить танец, учитывая его разнообразные функции, как (Шкурко, 2003):

1. Форму невербального катарсиса. С этой точки зрения танец выполняет следующие психофизиологические, психологические и психотерапевтические функции:

• функцию катарсического высвобождения сдерживаемых, подавляемых чувств и эмоций, в том числе социально нежелательных;

• функцию моторно‑ритмического выражения, разрядки и перераспределения избыточной энергии;

• функцию активизации, энергизации организма;

• функцию уменьшения тревожности, сопротивления, напряжения, агрессии;

• оздоровительную функцию (функцию психофизической профилактики);

• функцию саморегуляции.

2. Вид невербального общения, наделенный всеми функциями общения:

• функцией познания людьми друг друга;

• функцией организации межличностного взаимодействия;

• функцией формирования и развития отношений.

3. Выполнение танцем функций общения возможно благодаря тому, что он является совокупностью невербальных сигналов и знаков, имеющих пространственно‑временную структуру и несущих информацию о психологических особенностях личности и группы. С этой точки зрения танец выполняет следующие социально‑психологические функции:

• функцию выражения чувств, отношений и взаимоотношений личности;

• функцию создания образа партнера и группы;

• функцию понимания и взаимопонимания, поскольку он стимулирует процессы интерпретации в общении;

• функцию установления и регуляции отношений;

• функцию самопознания и познания других;

• функцию диагностики отношений.

4. Социокультурный феномен, в котором находят свое выражение социальные ценности, общественные установки, отражаются социальные мотивы. Именно с этой точки зрения изучение танца приобретает особое значение для изучения истории развития человечества.

5. Вид пространственно‑временного искусства, художественные образы которого создаются средствами эстетически значимых, ритмически систематизированных движений и поз (Королева, 1977).

6. Символ жизни и всемирного движения.

Выделенные функции танца отражают его сложную природу и вместе с этим подчеркивают его социокультурный, социально‑психологический и психологический статусы, определяющие роль танца в жизни человека и возможности его использования в рамках психотерапии.

Танцевально‑двигательная терапия может быть частью различных психотерапевтических подходов и «работать» на разных уровнях сознания. Кроме того, что танец сам по себе является гармоничной физической практикой, танцтерапия может использовать различные модели терапевтической работы:

1) принципы терапии эмоционального катарсиса (поскольку телесное выражение чувств является самым прямым и естественным способом доступа к значимым областям опыта);

2) модель психоаналитической (глубинной) терапии (т. к. танец позволяет осознать довербальный опыт и ранние стадии развития);

3) подходы сценарной и ролевой терапии (поскольку танец является «высшей и самой совершенной формой игры» и наглядным способом символизации (Хейзинга, 1992);

4) взгляды экзистенциальной терапии (когда темами танца и «партнерами» в нем становятся любовь, одиночество, свобода, ответственность и смерть).

Выделяют три области применения танцевальной терапии (Гиршон, 2000):

– лечение больных (клиническая танцтерапия) – в данном случае танцевальная терапия чаще используется как вспомогательная, наряду с лекарственной, особенно для клиентов с нарушениями речи. Проводится в клиниках, может длиться несколько лет. В таком виде она существует с 40‑х годов прошлого века;

– терапия людей с психологическими проблемами (танцевальная психотерапия) – один из видов психотерапии, ориентированный на решение конкретных запросов клиентов, чаще всего использующий психодинамическую модель сознания (психоанализ) или подход аналитической психологии К. Г. Юнга. Может проходить как в групповой, так и в индивидуальной форме. Также для достижения устойчивого результата тут требуется достаточно большой срок;

– для развития личности и самосовершенствования. Это занятия для людей, которые не страдают от проблем, но хотят чегото большего от своей жизни. В данном случае танец становится средством познания себя, своих особых индивидуальных качеств, позволяет вывести неосознанный материал на свет осознания, дает возможность расширить представление о самом себе, найти новые пути выражения и взаимодействия с другими людьми.

Танцевально‑двигательная терапия может проводиться в групповой и индивидуальной форме. Существует и семейная танцевальная терапия для работы с семейными проблемами; есть детские группы для дошкольников и школьников, развивающие творческие способности, коммуникативные навыки, помогающие подготовиться и адаптироваться в школе. Существуют уникальные программы для детей (детско‑родительские группы), корректирующие дисгармоническое развитие (задержка психического развития, минимальная мозговая дисфункция и т. д.). В группах и индивидуально ведется работа с людьми, страдающими различными психогенно обусловленными функциональными нарушениями и психосоматическими заболеваниями. Танцевальная терапия используется как способ подготовки супружеских пар к родам и к роли родителей, а также для послеродовой поддержки – специальные группы для малышей от 0 до 3 лет и их мам. Ведется также работа с людьми, страдающими посттравматическими расстройствами, с детьми‑инвалидами, беженцами.