Часть. Конституирование осмысленных переживаний в присущей им длительности

Феномен внутренней длительности. Удержание и воспроизведение

В качестве отправной точки последующих изысканий мы выберем сформулированное Бергсоном противопоставление простой жизни как течения в потоке переживаний и жизни в мире пространственно-временных понятий. Бергсон противопоставляет внутреннее протекание длительности, durée, как непрерывное возникновение и исчезновение принципиально многообразных качественных образований гомогенному (в силу наличия пространственных координат), прерывистому и поддающемуся количественному измерению времени. В «чистой длительности» нет соположения, разнесенности и делимости, а есть только непрерывность протекания, последовательность состояний сознания. Однако и разговор о состояниях оказывается неадекватным и относится к феноменам пространственно-временного мира, в котором только и существуют стабильные образования: образы, ощущения, объекты. А то, что мы переживаем в длительности, – это вовсе не бытие, четко очерченное и вполне различимое, но постоянный переход от одного Сейчас и Так к новому Сейчас и Так. Поток сознания внутренней длительности принципиально не рефлектирован: рефлексия сама как функция интеллекта уже принадлежит миру пространства-времени, в котором мы движемся в нашей повседневной жизни. Следовательно, структура наших переживаний изменяется в зависимости от того, отдаемся ли мы течению нашей длительности или же рефлексируем относительно них в понятийной пространственно-временной сфере. Например, мы можем переживать движение в его протекании как постоянно меняющееся многообразие, то есть как феномен нашей внутренней длительности, однако мы можем воспринимать движение и как членимый процесс в гомогенном пространстве, но в этом случае мы улавливаем не сущность движущегося возникновения и исчезновения, а прошедшее, завершенное движение, короче говоря – преодоленное пространство. Точно так же мы можем рассматривать человеческие действия как проте-

кающие в длительности процессы сознания или же как завершенные, воплощенные в пространстве, уже исполненные дела. Однако этот двойственный аспект возникает не только при взгляде на «временные объекты», выявленное Бергсоном различие относится к переживаниям вообще. Это различие получило благодаря исследованиям Гуссерля о внутреннем сознании времени более глубокое обоснование.

Гуссерль со всей ясностью указывает на двойственную интенциональность потока сознания: «С одной стороны, мы рассматриваем содержание потока вместе с его формой. Тогда мы видим ряд изначальных переживаний, представляющих собой ряд интенциональных переживаний, сознание их. С другой стороны, мы можем направить взгляд на интенциональные единицы, на то, что интенционально сознается в движении потока как единое: тогда перед нами возникает некая объективность в объективном времени, собственно поле времени в противоположность полю времени потока переживаний»⁶⁶. В другом месте Гуссерль именует эти два вида интенциональности «продольной» и «поперечной интенциональностью». «С помощью одной из них (поперечной) конституируется имманентное время, объективное время, подлинное, в котором существует постоянство и его изменение; в другой (продольной интенциональности) существует квазивременное расположение фаз потока, постоянно и неизбежно обладающего плывущей точкой «Сейчас», фазой актуальности, а также сериями предактуальных и постактуальных (еще не актуальных) фаз. Эта префеноменальная, преимманентная хронологичность интенционально конституируется как форма конституирующего время сознания, и при этом в нем самом»⁶⁷.

Как же конституируются в пределах протекания durée отдельные переживания в движении потока сознания, становясь интенциональными единицами? Если исходить из концепции durée Бергсона, то противоположность между текучими переживаниями в чистой длительности и сегментированными, дисконтинуальными образами в гомогенном пространственно-временном мире оказывается противопложностью двух уровней сознания: действуя и думая в повседневной жизни, Я живет на уровне сознания, относящемся к миру пространства-времени, «внимание к жизни» (attention à la vie) препятствует интуитивному погружению в чистую длительность; однако, как только «напряжение сознания» по какой-либо причине ослабевает, Я обнаруживает, что то, что прежде казалось четко сегментированным, распадается на текучие переходы, что неподвижное бытие образов

Часть. Основы теории понимания чужого

Основоположение alter ego в естественных представлениях

После того как во второй части мы разобрали, обратившись к сознанию времени, конституирование смысла в жизни единичной души, сделав это в самых общих чертах и отнюдь не исчерпывающим образом, мы приступаем теперь к тому специфическому смыслополаганию в социальном мире, которое в общем виде обозначается словами «понимание чужого». Переходя от анализа изолированного Я к исследованию социального мира, мы¹⁵¹ оставляем строго-феноменологический подход, которым мы пользовались при анализе феномена смысла применительно к жизни единичной души, и принимаем существование социального мира в наивно-естественном взгляде на мир, как мы привыкли это делать в нашей повседневной жизни среди людей, но также и в социальной науке. Тем самым мы отказываемся от всякого углубления в собственно трансцендентально-феноменологическую постановку вопроса о конституировании alter ego в сознании изолированного Я. Какие задачи встают перед подобным исследованием, какое фундаментальное значение ему присуще и с какими трудностями оно сталкивается, показал Гуссерль в своей «Формальной и трансцендентальной логике», не входя, однако, в конкретные детали¹⁵². Лишь после проведения постулированных в этой работе аналитических исследований можно вообще будет дать ответ на вопрос о «смысле» «Ты». Однако уже сейчас можно со всей уверенностью утверждать, что (как и следует из размышлений Гуссерля¹⁵³) в основе концепции некоторого мира вообще должен лежать первосмысл «каждого» и, следовательно, «других». Макс Шелер выразил эту мысль в своей статье «Познание и труд» следующими словами: «Реальность мира сосуществующих людей и общности пред послана, во-первых, всей природе, как органической, так и неживой, в качестве “сферы Ты” и “сферы Мы” … Далее, реальность “Ты” и общности вообще задана реальному бытию “Я” в смысле “собственно Я” и его индивидуальному и единичному “собственно-пережитому”»¹⁵⁴. Нам приходится, как уже говорилось, оставить в стороне чрезвычайно сложные проблемы, связанные с конституированием

Часть. Структурный анализ социального мира. Ближайшее социальное окружение, более широкое социальное окружение, предшествующий социальный мир

А. Введение

Предварительный обзор рассматриваемой проблематики

В третьей части мы занимались основами теории понимания Чужого и при этом исследовали в общих чертах основанное на переживаниях alter ego постижение переживаний чужого сознания. Принимая Ты в качестве данности, мы уже вторглись в социальную сферу, если понимать под этим термином населенный себе подобными мир индивидуального Я. Однако в ходе наших исследований мы неоднократно указывали, что социальный мир, в котором заключен живущий среди себе подобных человек, отнюдь не однороден, а структурирован разными способами, и что каждой из его сфер или областей присущ особый образ представления чужих переживаний сознания, а также особая техника понимания Чужого.

Нам предстоит исследовать, как вообще оказывается возможным подобное членение, из чего следует изначальное право предполагать существование единого и в то же время структурированного социального мира, и, далее, какое из этих структурированных членений оказывается более целесообразным в качестве основания анализа понимания Чужого. Лишь тогда мы окажемся способными описать столь разнообразные манеры понимания Чужого в выделенных таким образом социальных областях.

Одно это, однако, еще не обеспечит достижения цели, стоящей перед нашим исследованием. Как следует из наших приготовительных размышлений, решающий для любой социальной науки вопрос о специфически научном методе понимания Чужого может быть поднят лишь исходя из проблематики подразумеваемого смысла. Ведь переживания чужого сознания, как мы уже говорили, в наивном восприятии повседневной

жизни толкуется иначе, нежели в социальных науках. Мы поставили себе задачу отделить категории, в которых жизнь в социальном мире конституируется для живущего естественным миросозерцанием человека и которые, в свою очередь, заданы любой социальной науке как предстоящий обработке материал от тех категорий, под которые социальные науки и подводят этот предварительно оформленный материал.

Однако при этом круги пересекаются. Ведь и в повседневной жизни я оказываюсь в некотором роде «обществоведом», а именно, тогда, когда обращаюсь к подобным себе и их поведению не переживая, а лишь подвергая их рефлексии. Как человек среди людей я живу с ними. Я обнаруживаю своих ближних в ближайшем своем окружении, и мои переживания относительно их наличного бытия и Так-бытия являются принадлежностью Сейчас и Так моей длительности, как и мои переживания мира вообще, окружающего меня таким образом в это Сейчас. Поскольку этот мир является пространственным, он включает и чужое тело с его движениями, причем не только как физико-физиологический, но и как психологический предмет, как поле выражения чужих переживаний. И согласно основоположению Ты я не только переживаю своего ближнего, но и живу с ним, я старею с ним, я могу устремить взгляд на протекание его длительности, как и на свою длительность, и также на его переживания. Живая интенциональность совместной жизни, совместного старения несет меня от любого Сейчас к следующему, и, поймав подходящий угол зрения на переживания сознания Ты, я «понимаю» своего ближнего, не вникая в акты понимания сами по себе, именно поскольку переживая Ты, живя вместе с ним и переживая с ним мир, который является не только моим, но и его миром, живу непосредственно в самих актах понимания Чужого. Далее, Ты и его переживания не только доступны мне, т.е. открыты моей интерпретации, но и непосредственно даны в своем наличном бытии и Так-бытии. И это в строгом смысле нашей дефиниции: ведь все глубинные слои, конституирующие понимание этих особых переживаний сознания этого особого Ты, все акты толкования смысла, восприятия сообщения, обращения к чужим мотивам и т. д., короче говоря – все те процессы, которые мы анализировали в предшествующих исследованиях, вовсе не замечаются мной, когда я переживаю подобного мне – живя бок о бок с ним. Они залегают на глубине, остающейся для меня непроблематизированной, поскольку моя attention à la vie – а

Уяснив подобным образом понятие мы-отношения, мы в дальнейшем более подробно опишем специфические свойства, отличающие мы-отношение ближайшего окружения от прочих социальных отношений.