Кабул-42: игра на два фронта

 

Успех подрывных операций абвера в полосе «независимых» пуштунских племен Британской Индии во многом зависел от благожелательного отношения правительства Хашим-хана к деятельности фашистской «пятой колонны» в Афганистане. Группа «молодых» политиков из окружения короля Захир-шаха считала, что победу во Второй мировой войне одержат Германия и ее союзники, поэтому они готовы были сотрудничать с этими странами. Начало войны на Тихом океане и японский блицкриг в Азии еще раз упрочили среди части афганцев уверенность, что СССР и Англия потерпят поражение.

Подобные настроения были настолько ярко выражены в 1942 г. в Кабуле, что многим «друзьям» Германии потом пришлось «каяться» перед советскими дипломатами. Так, 2 декабря 1942 г. министр общественных работ Рахимулла-хан вынужден был признаться послу К. Михайлову: «[Афганцы и он сам] были уверены, что Советский Союз в ходе войны с Германией не только не сможет противостоять германскому оружию и оказать сколько-нибудь серьезное сопротивление немецким войскам, но и быстро и неминуемо подвергнется политическому разложению и распадется. Афганцы ожидали, что каждая советская республика и даже автономная национальная область будут тянуть в свою сторону и постараются выйти из состава СССР. На деле, однако, этого не случилось. Что явилось большой неожиданностью для афганцев»1. «Неожиданностью», которая не позволила Афганистану захватить Хиву и Бухару...

Еще большие надежды группировка «молодых» политиков во главе с принцем Дауд-ханом возлагала на Японию, войска которой в начале 1942 г. непреодолимо приближались к Индии. В Кабуле считали, что поражение Англии «может создать условия для присоединения к Афганистану „независимой полосы“ и Белуджистана»2. Таким образом, решение «пуштунской проблемы» оставалось одной из главнейших задач внешней политики Афганистана. С этим в афганском правительстве соглашались все, но только «молодые» шли на союз с Германией и ее союзниками, а «старики» все еще выжидали.

В этой ситуации страны Оси решили оказать дипломатический нажим на Захир-шаха и Хашим-хана. В феврале 1942 г. их посольства обратились в министерство иностранных дел Афганистана с заявлением: «Дальнейшее нахождение Афганистана в положении нейтрального государства не устраивает их, и они желали бы, чтобы афганское правительство заняло позицию, которая определила бы более ясно отношение афганцев к странам Оси»3. Япония в очередной раз подтвердила обещания своих европейских союзников, что за Афганистаном, если он вступит в войну против Англии, останется вся территория Британской Индии, которую он сможет завоевать4. Речь вновь шла о пуштунских землях и выходе к морю, которые в 1941 г. Афганистану обещали фашистские государства в случае их победы во Второй мировой войне.

Колебания в правительственных кругах Афганистана были восприняты Германией как добрый знак. В связи с этим в Берлине решили усилить давление на Хашим-хана, чтобы подтолкнуть его к войне с Великобританией. 23 февраля 1942 г. Г. Пильгер направил в МИД Афганистана антибританскую ноту, в которой утверждалось, что Британская империя потерпит поражение в войне и потеряет Индию. Тем самым немецкий посланник в очередной раз давал понять афганской стороне, что «наступило время, когда нужно пересмотреть свою внешнюю политику, отбросить английскую ориентацию, отказаться от нейтралитета и сотрудничать со странами фашистского блока»5.

В начале 1942 г. германский посланник Г. Пильгер вновь заявил афганскому министру иностранных дел Али Мухаммед-хану, что «если бы афганское правительство перешло на сторону стран Оси и начало активную антианглийскую деятельность в полосе патанских племен (так в документе. – Ю. Т.), Германия могла бы в благодарность за это содействовать Афганистану в деле воссоединения с Афганистаном полосы патанских племен и приобретения порта Карачи, дающего выход в море»6. Такое предложение даже осторожный Хашим-хан не мог сразу отвергнуть, и афганское правительство попросило полтора месяца на обдумывание. Несмотря на великий соблазн, Кабул все же ответил странам оси вежливым отказом.

Немцы прямо указали, какого дружественного шага они ждут от афганского правительства: германская миссия обратилась к нему с просьбой «не чинить препятствий работе специального характера, проводимой в Афганистане (германской агентурой. – Ю. Т.)»7. По словам П. Кварони, правительство Хашим-хана задолго до этой «просьбы» сообщило миссиям стран Оси в Кабуле, что оно «не будет возражать против действий немцев и итальянцев в Афганистане», но... при условии сохранения правящей династии. Получив заверения афганского правительства, что оно не намерено мешать немецкой миссии, К. Расмус развернул активный сбор информации о ситуации в Индии для подготовки широкомасштабной операции в зоне пуштунских племен.

Когда немецкие войска в 1942 г. начали наступление на Сталинград и Кавказ, в афганском правительстве усилилась группировка Дауд-хана. Советский посол К. Михайлов в одном из своих донесений в Москву писал, что англичане ненавидят Дауда, так как он «является ярым сторонником расширения территории Афганистана, в первую очередь за счет... воссоединения полосы патанских племен с Афганистаном»8. Ради достижения этой цели «молодые» были готовы вовлечь Афганистан в войну против Англии.

Понимая, что англичане больше боятся всеобщего восстания приграничных пуштунских племен, чем регулярной афганской армии, Дауд-хан и его окружение стали готовить вооруженный мятеж на индо-афганской границе. Так, в мае 1942 г. близкий к Дауду министр общественных работ Рахимулла-хан заключил с Г. Пильгером соглашение, по которому обещал немцам поднять восстание гильзаев против англичан. Сигналом к началу вооруженного выступления этого племени должно было стать вторжение вермахта в Иран. Германия взяла на себя обязательства поставить восставшим гильзаям необходимое вооружение и боеприпасы. Рахимулла-хан особенно настаивал, чтобы немцы предупредили его заранее о своем наступлении на Индию, так как из-за ограниченных запасов продовольствия гильзаи не могли вести боевые действия более 25 дней9.

Благодаря помощи прогерманской группировки немецкое посольство летом 1942 г. стало получать столь нужные абверу разведданные об Индии. Заместитель афганского премьера Наим-хан в июле 1942 г. сообщил Г. Пильгеру и П. Кварони, что афганское правительство готово снабжать страны Оси развединформацией по Индии и Советскому Союзу.

После капитуляции Германии, давая показания в Бутырской тюрьме, Г. Пильгер заявил следователю, что до поражения под Сталинградом афганское правительство снабжало германское посольство информацией о ситуации в Британской Индии. О своих связях в 1942 г. с Наим– ханом немецкий дипломат сообщил: «Однажды при встрече с Наим-ханом он мне заявил, что английская разведка в Афганистане ведет усиленную работу против миссий стран Оси, и предложил мне и остальным сотрудникам немецкой миссии быть осторожными. Тогда же Наим-хан дал согласие систематически информировать меня о всех интересующих вопросах как в отношении англичан, так и в отношении Советского Союза»10.

В Берлине и Риме с осторожностью отнеслись к предложению афганского правительства, но японцы с энтузиазмом восприняли известие о готовности Афганистана сотрудничать со странами Оси в области разведки. В Токио считали, что Кабул может поддержать антибританское движение в Индии и помочь Японии наладить авиасвязь с Германией11.

Однако афганское правительство соглашалось тайно (!) сотрудничать с Германией, Италией и Японией только в обмене развединформацией. Так, Рахимулла-хан, выполняя просьбу германского посольства, отправил «для обучения строительному делу» в Британскую Индию афганцев-переводчиков, которые раньше работали с германскими специалистами и были завербованы немецкой разведкой12. В то же время афганское правительство отправило в Индию начальника промышленного отдела Афганского национального банка Атык-хана, который, по мнению англичан, занимался шпионажем в пользу Германии13.

Даже начальник военной разведки Афганистана Мухаммед Анвар-хан регулярно начал встречаться с К. Расмусом у него дома14. Во время этих встреч резидент германской разведки получил информацию о ситуации в Северо-Западной Индии. Так, в одном из документов германской разведки указывалось, что афганское правительство передало ей материалы о борьбе «Мусульманской лиги» во главе с Мухаммадом Али Джинной за создание Пакистана и ситуации в СЗПП15.

Особенно ценным для Италии и Германии было сотрудничество с их разведками афганского министра почт и телеграфа Абдул Гусейн-хана, который первый предложил свои услуги странам Оси. Большей удачи для себя спецслужбы фашистских государств не могли даже представить, так как с помощью этого министра можно было наладить бесперебойную связь с Кабулом. Однако в Берлине заподозрили афганского министра в двойной игре. Чтобы избежать возможной ловушки, германское Министерство иностранных дел и абвер устроили проверку Гусейн-хана.

Окончательно сомнения немцев рассеял Г. Сиддик-хан Чархи, который 4 августа 1942 г. был приглашен В. Мельхерсом в МИД Германии. Там Сиддик-хан заявил немецкому дипломату, что Гусейн-хан ранее поддерживал с ним связь и является надежным афганским националистом, хотя и не амануллист. После такой рекомендации Сиддик-хана в Берлине приняли решение пойти на вербовку министра связи, о чем немедленно было сообщено в германские посольства в Риме и Кабуле.

С помощью Гусейн-хана дипломатические миссии Италии и Германии в Афганистане наладили надежную связь с Римом и Берлином. К примеру, когда у итальянского посольства не оказалось средств на оплату телеграмм, П. Кварони было разрешено пользоваться услугами афганского телеграфа в долг.

Таким образом, в 1942 г. успехи вермахта на Кавказе и под Сталинградом привели к сильному крену в проанглийской политике Хашим-хана. В Кабуле росло число политиков, готовых примкнуть к странам Оси.

В августе 1942 г. ситуация в афганской столице накалилась до предела: по городу ходили упорные слухи о предстоящем государственном перевороте, который якобы готовил Дауд-хан. Лето и осень 1942 г. британское и советское посольства пребывали в тревожном ожидании этого события, которое могло произойти в любой момент.

После отстранения Муссолини от власти и объявления Италией войны Германии британское и советское посольства в Кабуле получили в свое распоряжение ценнейший источник информации о деятельности стран Оси в Афганистане: посланник П. Кварони, подчиняясь приказу правительства Бадольо, раскрыл представителям антигитлеровской коалиции в Кабуле много ранее секретных сведений. Так, итальянец подтвердил тот факт, что в 1942 г. в Афганистане назревал военный заговор против правительства Хашим-хана. П. Кварони рассказал следующее: «Он (представитель Дауда. – Ю. Т.) предложил войти с немецкой и итальянской миссиями в такой контакт... что если немцы займут Кавказ и окажутся в Иране, у границ Афганистана, то можно будет сделать правительственный переворот. Предлагалось убрать Хашим-хана и других проанглийски настроенных лиц, создать новое правительство, которое будет содействовать немцам и итальянцам в их движении на Индию. Дауд-хан соглашался при условии, если будет дана гарантия о сохранении в Афганистане существующей династии»16. Берлин и Рим отказались брать на себя подобные обязательства, в результате чего заговорщики больше не обсуждали с П. Кварони и Г. Пильгером своих планов.

Германия и Италия отказались гарантировать Дауд-хану сохранность в Афганистане династии Яхья-хель, так как хотели вернуть афганский престол Аманулле-хану, с помощью которого, как полагали в Берлине и Риме, им было бы легче организовать антибританский мятеж пуштунских племен на индо-афганской границе. Фашистские правительства прекрасно понимали: после захвата вермахтом Кавказа уже мало что могло помешать германским войскам вторгнуться в Афганистан и достичь границ Индии, поэтому они не хотели связывать себя какими-либо обязательствами перед династией Яхья-хель. Возможно, продолжая делать ставку на Амануллу и отказавшись пойти навстречу требованиям Дауд-хана, Германия и ее союзники совершили крупную ошибку.

В августе—октябре 1942 г. Дауд-хан и его сторонники не сидели сложа руки. Так, в августе 1942 г. он, как командующий Центрального корпуса, личным приказом повысил в чине 100 офицеров17. Действуя таким образом, Дауд-хан понимал, что Хашим-хан не рискнет отменить его решение, чтобы не вызвать недовольство командного состава гарнизона Кабула. Так оно и получилось: афганский премьер-министр утвердил все приказы командующего Центрального корпуса.

Увеличив число своих сторонников в столичном гарнизоне, прогерманская группировка «молодых» политиков приступила к подготовке вооруженного выступления приграничных пуштунских племен против Англии.

Обстановка на юге Афганистана и в полосе «независимых» пуштунских племен Британской Индии стала еще более взрывоопасной после поездки в октябре 1942 г. к приграничным племенам Дауд-хана. Официально было объявлено, что целью его переговоров с представителями приграничных племен является урегулирование инцидента в Хосте и выдача пострадавшим компенсации от афганского правительства18. Но Дауд-хан явно не подходил на роль миротворца. Вероятнее всего, он во время своих переговоров с вождями пуштунских племен призвал их к подготовке всеобщего восстания против Великобритании по сигналу из Кабула.

Почувствовав поддержку афганского правительства и зная об успехах японцев в войне с Англией, приграничные пуштунские племена подняли ряд восстаний против англичан. В сентябре-октябре 1942 г. резидент советской разведки М. Аллахвердов в своих донесениях в Москву сообщил, что пуштуны племен «независимой» полосы совместно с пуштунами из Афганистана атаковали г. Пешавар и несколько дней блокировали Хайбарский проход19. Вазиры успешно осуществили несколько нападений на британские войска.

Вазиров поддержали баннучи, которые в октябре попытались вновь поднять восстание против Англии. Но британские власти в Индии решительными действиями подавили этот мятеж в самом начале. Чтобы окончательно усмирить баннучей, англичане взяли в заложники 120 старейшин этого племени20.

Английское и афганское правительства считали, что все восстания на северо-западной границе Британской Индии, начавшиеся летом 1942 г., – результат подрывной деятельности разведок стран оси. Англичане и Хашим-хан обвиняли итальянцев в том, что они являются главными виновниками этих событий в зоне пуштунских племен. В действительности же без содействия группировки Дауд-хана Германии и ее союзникам многих вооруженных выступлений могло и не быть, но об этом Хашим-хан предпочитал умалчивать.

Английский посланник Ф. Уайли разгадал двойную игру афганского премьера, о чем был вынужден сообщить советскому послу. 24 августа 1942 г. британский дипломат приехал в посольство СССР, чтобы заявить своему коллеге, что «Хашим-хан вместе с афганским правительством, будучи уверенными, что союзники потерпят поражение, могут, спасая свою шкуру, поддаться на немецкую провокацию»21. В связи с этой угрозой Ф. Уайли известил советского посла о своем предстоящем визите к главе афганского правительства, чтобы напомнить Хашим-хану о взятых им летом 1941 г. обязательствах. Тогда афганский премьер клятвенно обещал В. Фрэзер-Тайтлеру: «Английское правительство может быть спокойно: до тех пор пока жив Мухаммед Хашим, он не допустит, чтобы немцы проводили какую-либо враждебную деятельность в Афганистане, направленную против англичан»22. Ф. Уайли считал необходимым, чтобы Хашим-хан вновь подтвердил свое обещание.

Как показали дальнейшие события, британский посланник в Кабуле излишне драматизировал ситуацию в афганских правительственных кругах. Да, в 1942 г. Хашим-хан оказался перед реальной опасностью отстранения от власти прогерманской группировкой во главе с Дауд-ханом. Старый опытный политик был вынужден вести сложную игру как у себя в стране, так и на дипломатическом фронте. Однако он ясно осознавал, что для сохранения у власти династии Яхья-хель необходима стабильность в зоне пуштунских племен.

Помогая англичанам сохранить мир в «независимой» полосе, Хашим-хан действовал так, прежде всего, в своих интересах. Он прекрасно знал, что пуштуны считают его английским ставленником и при первом же удобном случае попытаются свергнуть его правительство. Однако, чтобы противодействовать росту влияния прогерманской группировки во главе с Дауд-ханом на приграничные пуштунские племена, он все же был вынужден вновь оказать помощь Факиру из Ипи, который в тот момент выступал за объединение «независимой» полосы с Афганистаном.

Как только в распоряжении миссии Великобритании в Кабуле оказались сведения об этом, британский посланник 26 сентября 1942 г. встретился с афганским премьер-министром один на один. Ф. Уайли попытался добиться от него обещания, что Афганистан при любых обстоятельствах будет проводить дружественную по отношению к Великобритании политику. Но Хашим-хан не стал вновь брать на себя такие обязательства, чем еще более напугал английского дипломата23.

Хашим-хан осенью 1942 г. считал, что настал удобный момент, чтобы добиться от Англии согласия на возвращение Афганистану «независимой» полосы пуштунских племен. Поэтому во время миссии С. Криппса в Индию афганское правительство впервые за годы Второй мировой войны письменно потребовало от Лондона возвращения Афганистану ранее отторгнутых территорий. Английское правительство, стремясь сохранить хорошие отношения с Хашим-ханом и обеспечить мир на индо-афганской границе, было вынуждено ответить, что претензии Кабула «на территорию патанов серьезно рассматриваются»24. Эти обещания англичан не удовлетворили афганских политиков, которые по данному вопросу выступали единым фронтом.

В Кабуле ради решения «патанской проблемы» попытались даже сыграть на противоречиях среди участников антигитлеровской коалиции. Действительно, в долгосрочной перспективе США, а тем более СССР, не были заинтересованы в сохранении могущественной Британской империи. После окончания войны это обстоятельство неизбежно должно было привести к возникновению разногласий между бывшими союзниками. На нем и решило сыграть афганское правительство.

30 сентября 1942 г. состоялась встреча Хашим-хана с американским посланником в Кабуле Корнелиусом ван Энгертом и корреспондентом «Чикаго дейли ньюс» Стилом. «Интервью» афганского премьера было настолько резким и неожиданным, что американская сторона лишь «в строго секретном порядке» сообщила К. Михайлову о высказываниях главы афганского правительства, который заявил, что «в военную силу англичан в Индии... не верит»25. В связи с этим Хашим-хан попросил США поставить в Афганистан вооружение по ленд-лизу. К. Энгерт благожелательно воспринял просьбу премьера, но выдвинул условие – афганское правительство должно согласиться на «переброску союзных вооружений в СССР» по маршруту Чаман – Кандагар – Герат – Кушка. США планировали доставлять через Афганистан в СССР по 2,5—7,5 тыс. т грузов в месяц.

Смело можно предположить, что американские представители сообщили советской стороне не всю информацию о переговорах с афганцами. Кроме этого, трудно представить, чтобы Хашим-хан осенью 1942 г. не попытался выторговать от США каких-либо уступок по «патанской проблеме».

Хашим-хан попытался заручиться поддержкой и Советского Союза, чтобы обеспечит выгодное Афганистану решение территориального спора с Великобританией. 19 октября 1942 г. доверенное лицо Хашим-хана начальник политического отдела МИДа М. Наджибулла заявил послу К.М. Михайлову: «[Афганское правительство] считает настоящий момент благоприятным для оказания давления на англичан с целью пересмотра действующих афгано-английских договоров, согласно которым определяется нынешняя индо-афганская граница с тем, чтобы перенести эту границу подальше в Индию и воссоединить с Афганистаном территорию Кашмира, Северо-Западной провинции и Белуджистана, населенную патанами и отторгнутую в свое время англичанами от Афганистана. Одновременно афганское правительство считает, что Англия должна в связи с этим предоставить Афганистану выход к морю»26.

Все афганские аргументы, особенно те, в которых звучала замаскированная угроза Англии, сводились к следующему: «Коль скоро англичане собираются отдать индийцам Индию, они должны отдать Афганистану то, что ему принадлежит по праву. Если в Индии будет создано независимое государство, то этому государству не к чему владеть чужой афганской территорией»27. В ходе беседы М. Наджибулла сообщил, что к Афганистану должны отойти не только СЗПП, Белуджистан и Кашмир, но и территории Свата, Дира, Баджаура. По афганским данным, там проживало до 7 млн патанов.

В своей докладной записке В.М. Молотову К.М. Михайлов охарактеризовал требования Афганистана как прогрессивные, но рекомендовал Москве в сложной военной и международной обстановке соблюдать в этом вопросе крайнюю осторожность. Советский дипломат также предсказал, что Великобритания не уступит Афганистану северо-западных районов Индии. Одним словом, К. Михайлов логично рекомендовал своему руководству не вмешиваться до окончания Второй мировой войны в англо-афганский территориальный спор.

Американцы также пришли к выводу, что не нужно из-за Афганистана осложнять отношения с Великобританией. В октябре 1942 г. главнокомандующий английскими вооруженными силами в Индии Арчибальд Уэйвелл (с 1943 г. – вице-король Индии) категорически отклонил американский план доставки грузов по ленд-лизу в СССР через Афганистан. Военному атташе США в Кабуле майору Г. Эндерсу «объяснили», что не только ввод 5 американских дивизий в Афганистан, но «даже... ввоз большого количества вооружения может привести к восстанию афганских племен и вызовет необходимость концентрации значительного количества войск на индо-афганской границе, что является... для англичан нежелательным»28. Несмотря на то что американские военные в Вашингтоне продолжали настаивать на своем плане, он так и не был реализован. Кроме Великобритании, его отверг и СССР, чтобы невольно не дестабилизировать обстановку в Афганистане.

Американские доводы о том, что после прорыва вермахта в Иран «настроенные враждебно к Кабулу афганцы-патаны, живущие в Индии, могут произвести большие беспорядки в Афганистане», в Лондоне и Москве приняты не были29. Таким образом, осенью 1942 г. пуштуны второй раз предотвратили повторение в Афганистане «иранского варианта», хотя большое количество войск США было уже сосредоточено в г. Пешаваре...

Попытки Хашим-хана дипломатическим путем добиться от Великобритании согласия на присоединение северо– западных районов Британской Индии обеспокоили только английские власти в Индии. В Лондоне же их расценили как добрый знак того, что Хашим-хан продолжал придерживаться проанглийского курса.

Страны Оси своей ставкой на реставрацию власти Амануллы-хана постоянно доказывали династии Яхья-хель, кто ее враги, а кто союзники. Уже весной 1942 г. германское посольство оказалось замешанным в заговоре против Захир-шаха. Но афганские власти с помощью англичан арестовали немецкого агента Хабиб-джана, который готовил покушение на афганского короля30. Заговор провалился.

Однако этот инцидент был предвестником более грозных событий в Афганистане. В конце августа в Кабуле начались массовые аресты амануллистов, которые с разной интенсивностью продолжались несколько месяцев. Видимо, афганская тайная полиция раскрыла очередной заговор против правящей династии. Только в сентябре около 100 амануллистов были брошены в афганские тюрьмы, где их сразу же подвергли пыткам. На допросах наиболее высокопоставленных заговорщиков присутствовал лично король Захир-шах. Часть амануллистов была выслана в Индию, что свидетельствовало об их связи с миссиями стран Оси в Кабуле.

Сторонники экс-эмира традиционно поддерживали тесные контакты с германским и итальянским посольствами, которые, кроме этого, активно подстрекали приграничные пуштунские племена к мятежу. Британские власти в Индии, к которым потоком шла информация о фашистских интригах в Афганистане и «независимой» полосе, решили воспользоваться удобным моментом, чтобы добиться от афганского правительства закрытия дипломатических миссий стран Оси.

В ноябре 1942 г. Ф. Уайли, выполняя указания секретаря по иностранным делам Индии Олафа Кэроу, дважды ставил этот вопрос перед афганцами, но каждый раз получал категорический отказ. Британский посланник в Кабуле с сожалением был вынужден констатировать, что «следовало бы ликвидировать дипломатические миссии стран Оси в октябре прошлого года, когда из Афганистана выдворялись неофициальные фашистские разведчики (так в документе. – Ю. Т.)»31. Теперь же, по его мнению, данный шаг мог «привести к обострению политической обстановки в Афганистане и падению правительства Мухаммеда Хашим-хана»32. На такой риск Великобритания пойти не могла, и посольства Германии и ее союзников остались в Кабуле, хотя против этих дипломатических представительств разведками Англии и СССР был собран обширный компромат.

Разумная осторожность стран антигитлеровской коалиции в Афганистане в 1942 г. и негибкая политика Германии, не желавшей даже для вида отказаться от планов свержения династии Яхья-хель и делавшей ставку на Амануллу, позволили Хашим-хану удержать группировку Дауд-хана от запланированного военного переворота и открытых антибританских акций. После Сталинграда всем афганским политикам стало ясно, старый и больной премьер оказался прав: количество «друзей» Германии резко сократилось. Внутриполитическая обстановка в Афганистане стабилизировалась.

В 1942—1943 гг. поражения стран Оси на всех театрах боевых действий укрепили позиции Великобритании в переговорах с Афганистаном о судьбе пуштунских земель Британской Индии. Англии необходимо было окончательно прояснить этот вопрос, чтобы правительство Хашим-хана, особенно группировка Дауд-хана, не питали никаких иллюзий. В связи с этим 6 апреля 1943 г. Кабул в качестве частного лица посетил секретарь по иностранным делам правительства Индии О. Кэроу, он сообщил Хашим-хану об отказе Лондона удовлетворить афганские территориальные претензии. Наджибулла после визита английского дипломата сообщил К.М. Михайлову, что в данное время «решение этого вопроса исключено»33.

Попытки Афганистана вынудить Великобританию передать ему районы правобережья Инда закончились безрезультатно. Однако странам Оси тревожный 1942 г. позволил, спекулируя на «патанской проблеме», добиться наивысшего влияния в Афганистане за весь период Второй мировой войны.

 

Глава 39