Крах операции «Пожиратель огня»

 

После начала агрессии Германии против СССР и первых крупных побед вермахта на восточном фронте руководство абвера приняло решение форсировать подготовку антианглийского восстания пуштунских племен. Уже 24 июня 1941 г. глава абвера II (диверсии) полковник Эрвин фон Лахузен-Вивремонт направил немецкой миссии в Кабуле приказ приступить к осуществлению операции «Пожиратель огня»1. Согласно плану этой операции, агентам абвера М. Обердорфферу и Ф. Брандту было приказано доставить Факиру из Ипи первую партию оружия и крупную сумму денег в афганской и индийской валюте. После прибытия в Вазиристан германские разведчики с помощью Факира должны были приступить к осуществлению операции «Тигр», согласно которой в сентябре 1941 г. перед началом наступления немецких войск на Индию планировалось спровоцировать всеобщее восстание приграничных пуштунских племен в тылу британской армии. Э. Лахузен-Вивремонт поставил перед своими агентами задачу: в первую очередь, поднять антибританский мятеж среди вазиров, момандов и афридиев2.

В конце июня П. Кварони, вероятно, получив от Э. Анцилотти сообщение о согласии лидера вазиров принять немецких разведчиков, попытался вывезти их из Кабула на своей машине с дипломатическими номерами, но был задержан в Гардезе афганской полицией и вынужден был вернуться назад3.

До возвращения Э. Анцилотти, который должен был сообщить, где и когда люди Факира из Ипи ждут агентов абвера, начинать операцию «Пожиратель огня» не имело смысла. Поэтому итальянское и немецкое посольства с нетерпением ждали возвращения своего агента из Горвехта.

В начале июля 1941 г. из Вазиристана в Кабул пришла долгожданная для стран Оси весть: Факир из Ипи поднял новое восстание против англичан4. В одном из нападений вазиров на британские форты в Вазиристане участвовал и Э. Анцилотти, после чего он сразу же вернулся в Афганистан. Чтобы ускорить его возвращение в Кабул, П. Кварони пошел на риск и отправил за ним свою жену на машине итальянского посольства. Ей удалось благополучно доставить итальянского разведчика в посольство Италии5.

Переговоры Анцилотти с Факиром из Ипи крайне встревожили англичан, которым было известно, что абвер и итальянская разведка незадолго до нападения фашистской Германии на СССР заключили соглашение с Амануллой, согласно которому бывший король Афганистана обязался помочь странам Оси спровоцировать всеобщее восстание восточных пуштунов. Английские дипломаты и разведчики в Афганистане понимали, что без помощи Советского Союза Великобритания не сможет удержать ситуацию в этой стране под своим контролем. Чтобы предотвратить мятеж приграничных пуштунских племен, Англии было необходимо нейтрализовать прогерманскую группировку в афганском правительстве и ликвидировать фашистскую «пятую колонну» на юге Афганистана.

Английское посольство в Кабуле еще до начала войны между СССР и Германией попыталось наладить контакты с советской миссией в Кабуле. Уже 14 июля 1941 г. (на второй день после исчезновения Э. Анцилотти из Кабула) резидент английской разведки в Афганистане военный атташе подполковник А. Ланкастер встретился со вторым секретарем советского посольства М. Вавиловым. Во время этой встречи англичанин, желая подтолкнуть Вавилова к разговору о проблеме приграничных пуштунских племен, стал рассказывать о маршрутах их летних кочевок в Афганистане. Наш дипломат, опасаясь очередной английской провокации, на которые британская разведка в Афганистане была крайне изобретательна, уклонился от обсуждения ситуации на индо-афганской границе. Трудно было ожидать от М. Вавилова другой реакции на неожиданную откровенность английского резидента, хорошо известного своими связями с басмачами. Видимо, поняв это, А. Ланкастер, как бы оправдываясь, вдруг сказал своему собеседнику, что «он никогда не был на севере Афганистана у ваших границ»6. Затем беседа сразу же прекратилась, и англичанин ушел.

После встречи А. Ланкастера с М. Вавиловым больше ни один член британского посольства не попытался вступить в контакт с советскими дипломатами в Кабуле, хотя англичане в июне 1941 г. с каждым днем все больше убеждались в необходимости совместных с СССР действий против фашистской агентуры в Афганистане.

Когда фашистская Германия напала на Советский Союз и Черчилль произнес свою знаменитую речь, в которой он обещал оказать нашей стране помощь в войне с фашизмом, английский посланник В. Фрэзер-Тайтлер, не дожидаясь указаний из Лондона, сразу же предпринял активные шаги для сближения с советской миссией в Кабуле. Хорошо осведомленный о приготовлениях фашистов, он опасался, что Англия в одиночку не сможет удержать афганское правительство от сближения с Германией. Без содействия с советской стороны англичане не могли даже надеяться на высылку немцев и итальянцев из Афганистана.

В связи с этим уже 23 июня 1941 г. дипломатическое представительство СССР в Кабуле посетил первый секретарь британского посольства Флетчер и от имени В. Фрэзер-Тайтлера предложил объединить усилия «по выдворению немцев из Афганистана»7. Советский посол К. Михайлов в это время был в поездке по северным районам Афганистана, где тоже была отмечена активность немцев. В советском посольстве его на время отъезда замещал советник В. Козлов, который немедленно сообщил о предложении англичан в Москву. И 28 июня, получив инструкции из НКИД, он посетил британскую миссию и сообщил В. Фрэзер-Тайтлеру, что «его предложения об организации совместных действий английской миссии и нашего посольства по выдворению немцев из Афганистана... принимаются»8. Когда 1 июля посол К. Михайлов вернулся в Кабул, английский посланник сразу же посетил советское посольство. Это был первый визит представителя Англии в Афганистане в советское посольство. За долгие годы противостояния и вражды между СССР и Великобританией в этой стране сформировался устойчивый «образ врага», поэтому на этой встрече оба дипломата вели себя сдержанно9.

Лишь 4 июля между ними (по инициативе англичан!) начался обмен информацией о деятельности немцев в Афганистане в предвоенные годы. В этот день британский посланник сообщил советскому послу ранее совершенно секретную информацию об авантюре Шами Пира. Таким образом, преодолевая взаимное недоверие, дипломаты СССР и Англии начали налаживать сотрудничество против фашисткой «пятой колонны» в Афганистане. Британская сторона не скрывала, что крайне заинтересована в этом...

4 июля английской разведке стало известно о планируемой немцами заброске М. Обердорффера и Ф. Брандта в Вазиристан. В резиденцию вице-королей Индии в Симле срочно из Кабула была отправлена разведсводка №27, в которой сообщалось о целях и задачах операции «Пожиратель огня»10. После случая с Э. Анцилотти, поездка которого ускорила начало нового восстания вазиров, англичане понимали, что им необходимо любой ценой перехватить агентов абвера.

В свою очередь, Германия стремилась сделать все возможное, чтобы подготовить восстание в зоне пуштунских племен на индо-афганской границе. 29 июня 1941 г. Риббентроп подписал приказ о назначении новым немецким посланником в Кабул В. Хентига, который должен был возглавить фашистскую агентуру в Афганистане. Риббентроп и шеф абвера адмирал Канарис рассчитывали, что он, имея богатый опыт по созданию шпионских организаций и проведению подрывных акций в Афганистане и арабских странах, сможет успешно провести запланированные немецкой разведкой операции в Афганистане и Северной Индии.

Назначение начальника Ближневосточного департамента германского МИДа на пост посланника в Кабуле свидетельствовало о том, что в Афганистане и полосе «независимых» племен скоро должны произойти крупные события. Когда же летом 1941 г. Канарис предложил заменить германского посла в Турции Франца фон Папена на О. Нидермайера, англичанам окончательно стало ясно: немцы хотят нанести им удар в Индии и готовят надежный «коридор» для своих агентов через Турцию, Иран и Афганистан11.

В секретном докладе «Барон фон Хентиг. Интриги стран Оси в Афганистане», подготовленном в июле 1941 г. для английского правительства британской разведкой МИ-2, говорилось: «В последние три месяца итальянцы и немцы – немцы, по всей видимости, стали играть решающую роль – активно заняты созданием некой грандиозной организации в Афганистане, целью которой является поднять здесь и на северо-западной границе Индии восстание (пуштунов. – Ю. Т.). Руководить этой организацией должен лидер левого крыла Индийского национального конгресса Субхас Чандра Бос из Рима через своих агентов в Кабуле. Им были даны инструкции войти в контакт с Факиром из Ипи и другими вождями племен с целью поднять мятеж на северо-западной границе Индии и в Пенджабе»12. Далее в докладе приводились сведения о связях В. Хентига с Амануллой, Сиддик-ханом и Шами Пиром и подчеркивалось, что все попытки немцев и итальянцев «поднять крупномасштабное восстание приграничных (пуштунских. – Ю. Т.) племен были неудачны, главным образом, благодаря позиции афганского правительства, которое не потворствовало... странам Оси».

В заключение, подводя итог анализа ситуации на индо-афганской границе, МИ-2 указывала, что, по последним данным разведки, наибольшую угрозу для англичан представляет Факир из Ипи. Британская разведка считала необходимым использовать все средства, чтобы воспрепятствовать приезду в Афганистан В. Хентига, деятельность которого, как указывалось в докладе, «явилась причиной беспорядков в 1916 и 1920 годах на северо-западной границе Индии и в Афганистане».

Реакцию британских властей в Индии на возможность прибытия в Афганистан В. Хентига лучше всего передают слова одного английского офицера разведки в зоне пуштунских племен: «Если это тот самый Хентиг, то нас впереди ждут черные дни»13.

Когда афганское правительство под впечатлением побед вермахта на Восточном фронте в начале июля 1941 г. тайно дало согласие на назначение В. Хентига германским посланником в Афганистане, английское правительство немедленно дало В. Фрэзер-Тайтлеру указание заставить премьера Хашим-хана дать гарантии Великобритании, что этот немецкий дипломат никогда не станет главой германской миссии в Кабуле. 9 июля английский посланник сделал свое первое представление в министерство иностранных дел Афганистана, в котором резко высказался против приезда В. Хентига в Кабул14. На следующий день В. Фрэзер-Тайтлер встретился с афганским министром иностранных дел Али Мухаммедом, который от имени своего правительства отказался удовлетворить требование Лондона15. Если даже подкупленный англичанами Хашим-хан начинал заигрывать с фашистами, британским властям в Индии нужно было готовиться к самому худшему.

Активность фашистской агентуры в странах Среднего Востока вскоре заставила СССР и Англию обсудить этот вопрос на самом высоком уровне. 8 июля 1941 г. Сталин впервые встретился с английским послом Ричардом Криппсом. Перед этой встречей он детально изучил все донесения советских дипломатов в Афганистане и сделал вывод, что англичане готовы на самое тесное сотрудничество с СССР, лишь бы обезопасить границы Индии от фашистской угрозы. Скорее всего, Сталин ознакомился и с данными советской разведки о деятельности «пятой колонны» стран Оси в Иране и Афганистане. Среди этих материалов были документы о попытках Германии и Италии спровоцировать мятеж пуштунов на северо-западной границе Британской Индии. Сталин сразу понял, что, пообещав Великобритании помощь в ликвидации фашистской агентуры на Среднем Востоке, Советское правительство сможет ускорить заключение соглашения между Советским Союзом и Англией о совместных действиях в войне против Германии.

В связи с этим на встрече с Р. Криппсом советский руководитель после упреков в адрес английского правительства, уклоняющегося от подписания соглашения с СССР, «поставил вопрос о большом скоплении немцев как в Иране, так и Афганистане, которые будут вредить и Англии, и СССР»16. Поняв из уклончивого ответа Р. Криппса, что он не имеет четких инструкций из Лондона, Сталин сослался на донесение советского посла в Кабуле, в котором приводились слова английского посланника о том, что «необходимо выбросить немцев из Афганистана». В ответ английский посол пообещал запросить Лондон «о принятии мер в Иране, и если имеется опасность, то и в Афганистане». Как показали ближайшие события в Афганистане, предложение Сталина о совместных действиях против фашистской агентуры было своевременным. Это прекрасно понимал и английский министр иностранных дел Энтони Иден, который считал необходимым сотрудничать с СССР, чтобы сохранить британские позиции в странах Среднего Востока17.

Пока в Лондоне раздумывали над предложением Сталина, немцы и итальянцы спешно готовились переправить М. Обердорффера и Ф. Брандта в Вазиристан. Э. Анцилотти, вернувшись от Факира из Ипи, сообщил П. Кварони и К. Расмусу время и место, где люди Факира будут ждать агентов абвера.

Самое активное участие в подготовке операции «Пожиратель огня» приняли врач немецкой миссии Г. Фишер и К. Брикманн. Этот факт свидетельствует о тесном взаимодействии абвера (Фишер) и СД (Брикманн) в заброске М. Обердорффера и Ф. Брандта18. Именно Г. Фишер предложил, чтобы их к Факиру из Ипи сопровождал брат одного из резидентов абвера в Афганистане полковник афганской армии Мир Саиб-хан, который, в свою очередь, рекомендовал немцам для предстоящей поездки в Вазиристан еще 9 пуштунов из полосы «независимых» племен Британской Индии.

К. Брикманн, вероятнее всего, помогал обеспечить надежную связь между германской миссией и приграничными племенами. Часть его писем к ним была перехвачена советской разведкой, и, возможно, в Москве знали о предстоящей заброске агентов абвера к Факиру из Ипи19.

В любом случае операция «Пожиратель огня» была обречена на провал с самого начала, так как немцы неосторожно задействовали для ее проведения слишком большой круг людей, многие из которых оказались агентами британской и афганской разведок.

Переданный итальянцами своим германским коллегам агент Шер Афзал-хан оказался сотрудником афганской полиции, которая получила от него информацию о предстоящей операции абвера и срочно взяла его под колпак20. Хашим-хан не хотел портить отношения с Англией и обоснованно опасался, что в случае восстания патанов в Индии в Афганистане также начнется мятеж пуштунов. Поэтому он отдал приказ своей разведке и кабульской полиции схватить агентов абвера с поличным.

Большую помощь в задержании М. Обердорффера и Ф. Брандта афганцам оказала британская разведка. Как докладывал позднее в Берлин Ф. Брандт, все люди, которых предоставил в распоряжение немцев Саиб-хан, оказались сотрудниками кабульской полиции. Сам же Саиб-хан являлся агентом британской разведки, которая дала ему задание заманить абверовцев в засаду.

Не предполагая, что планы германской разведки в Афганистане раскрыты, К. Расмус попытался с помощью итальянцев переправить Факиру партию современного вооружения. 14 июля 1941 г. в Берлин была направлена шифровка за подписью Г. Пильгера, в которой приводился перечень необходимого вазирам вооружения: английские винтовки, ручные гранаты, противотанковые ружья и станковые пулеметы с зенитными прицелами21.

Это оружие планировалось доставить итальянскими самолетами с о. Родос. Оно должно было быть доставлено Факиру из Ипи после того, как агенты абвера прибыли бы к нему в Горвехт. Если бы так и произошло, в Вазиристане несомненно вспыхнул бы крупный антибританский мятеж, так как к Факиру присоединилась бы большая часть пуштунских племен северо-западной границы Британской Индии. Но итальянцы отклонили это предложение, сославшись на настоятельную просьбу Факира не сбрасывать ему оружия с самолетов22. К. Расмусу и Д. Витцелю оставалось только одно – попытаться с помощью тех же итальянцев переправить небольшую партию оружия вместе с М. Обердорффером и Ф. Брандтом.

Немцы и итальянцы при содействии командующего Центрального корпуса афганской армии принца Мохаммада Дауд-хана предприняли попытку прорваться в Вазиристан. 19 июля 1941 г. с эскортом из 12 вазиров М. Обердорффер и Ф. Брандт на легковом автомобиле по той же дороге, по которой их пытался провезти еще в июне П. Кварони, прибыли на условленное место встречи с проводниками – вазирами. Там они и попали в засаду, организованную афганскими пограничниками.

Место для засады было выбрано очень удачно – узкий мост Пули-Алам. Когда машина с агентами абвера въехала на него, афганцы дали сигнал остановиться, но М. Обердорффер, видимо, не раз попадавший в такие ситуации во время своих прошлых разведывательных экспедиций в Африке, сразу же открыл огонь и попытался прорваться. Риск был оправдан, так как немец уже видел вышедших ему навстречу вазиров. Но афганские пограничники убили его первыми же выстрелами, а его коллегу ранили. Встречавшие и сопровождавшие немцев вазиры быстро скрылись. Афганцы захватили весь груз, предназначавшийся Факиру из Ипи: 7 легких пулеметов, пистолеты, боеприпасы к ним, 300 тыс. афгани и свыше 10 тыс. рупий, а также крупномасштабные карты приграничных районов Афганистана и Индии23. Вышеописанные события вошли в историю как «логарский инцидент».

В Кабуле провал фашистских агентов произвел эффект разорвавшейся бомбы. Хашим-хан, узнав об аресте германских агентов, воскликнул: «Я жалею о том, что Анцилотти не был убит, как Обердорффер»24. Схваченный Сахиб-хан признался под пытками, что работал на британскую разведку и собирался передать немецких разведчиков в руки англичан сразу же после перехода индо-афганской границы25. Вероятнее всего, во время допросов он назвал лиц, связанных с немцами и итальянцами, так как афганская полиция произвела в Кабуле аресты 48 человек, многие из которых были вазирами26. Аресты продолжались до августа 1941 г. и затронули даже командный состав афганской армии. Однако М. Дауд-хан вышел сухим из воды, сохранив свой пост и свободу.

В ходе этих арестов афганская полиция изъяла большое количество оружия, тайно ввезенного в Афганистан немцами. В связи с этим афганские власти установили надзор за Ф. Венгером, который должен был 2 раза в неделю отмечаться в полицейском управлении27. Было усилено наблюдение за миссиями стран Оси и сокращена норма выдачи им бензина для посольских машин.

В этой ситуации дипломатические представительства стран Оси в Кабуле решили показать афганскому правительству свое единство. 20 июля 1941 г. на похороны М. Обердорффера демонстративно явились не только представители германского посольства, но итальянские и японские дипломаты. Особенно удивило и вызвало тревогу у афганских властей присутствие японцев. Это свидетельствовало о том, что японская миссия знала о засылке германских агентов к Факиру из Ипи, а возможно, и принимала какое-то участие в этой операции. Не могли не обеспокоить афганцев и угрозы, прозвучавшие в речах немцев, произнесенных над могилой убитого абверовца.

Чтобы не углублять конфликт с Германией и ее союзниками, раненого Ф. Брандта афганские власти поместили под арест в один из санаториев близ Кабула. По афганским законам его надо было судить, но Хашим-хан не хотел портить отношений с немцами, войска которых, по мнению многих афганских политиков, в скором времени должны были разгромить СССР и выйти к афганской границе.

Несмотря на это, Г. Пильгеру потребовалось приложить много усилий, чтобы афганцы разрешили ему и К. Расмусу посетить раненого разведчика. Немецкого резидента интересовали подробности «логарского инцидента». Ф. Брандт, видимо с испугу, сказал ему, что его и М. Обердорффера перехватили не афганские пограничники, а английские командос28. Эта информация немедленно была сообщена в Берлин, и руководство абвера поверило ей29. В провале своих разведчиков немцы больше всего винили П. Кварони и Э. Анцилотти, так как именно они отвечали за связь с Факиром из Ипи.

Афганская разведка, вероятнее всего, в тесном сотрудничестве с англичанами способствовала ухудшению отношений между итальянской и немецкой миссиями. Так, Ф. Брандту во время его пребывания под арестом капитан полиции Абдул Кадир-хан сообщил: «Анцилотти никогда не был у Факира. Афганская полиция смеется над рассказами Анцилотти о его пребывании у Факира (из Ипи. – Ю. Т.)»30. Чтобы немцы поверили этому, сам премьер-министр Хашим-хан встретился с Ф. Венгером и рассказал ему, что «из достоверных источников ему стало известно, что советник... Анцилотти не был у Факира из Ипи»31. Версия о коварстве итальянцев, которые подстроили абверовцам ловушку в Логарской долине, устраивала К. Расмуса, Д. Витцеля и Г. Пильгера, так как снимала с них ответственность за крах операции «Пожиратель огня», поэтому они с доверием отнеслись к полученной от афганцев информации.

До 1942 г. К. Расмус и Д. Витцель настойчиво пытались уличить П. Кварони в краже денежных средств, предназначенных для Факира из Ипи. И напрасно: в мае 1942 г. присланный в Кабул связной из Горвехта подтвердил факт поездки Э. Анцилотти к лидеру вазиров32. Но это уже не могло улучшить отношения между германским и итальянским посольствами.

Хашим-хан поручил афганскому послу в Берлине Алла Наваз-хану заявить протест правительству III рейха в связи с «логарским инцидентом». 23 июля 1941 г. Алла Наваз-хан посетил германское Министерство иностранных дел, где был принят В. Хентигом, которому в конце встречи заявил: «В Афганистане вы можете делать все, но только с согласия и при содействии афганского правительства»33. Тем самым афганский дипломат еще раз предостерег немцев от новых авантюр в Афганистане. Правда, дальнейшие события показали, что германское руководство отреагировало должным образом на это предупреждение.

Крах операции «Пожиратель огня» стал первым серьезным поражением германской разведки в Афганистане и зоне пуштунских племен. Абверу не удалось забросить своих агентов в Вазиристан и переправить туда оружие. Английская разведка еще раз продемонстрировала большие возможности своей обширной разведсети в Афганистане. События июня – июля 1941 г. в Афганистане также еще раз доказали Великобритании необходимость тесного сотрудничества с СССР на Среднем Востоке. Логикой истории бывшим соперникам в «Большой игре» в Азии предстояло стать союзниками.

 

Глава 34

Агреман В. Хентига

 

События на индо-афганской границе заставили Лондон активно добиваться от Москвы совместного демарша в Афганистане с целью выдворения немцев и итальянцев. Англичан крайне насторожил тот факт, что, несмотря на демарш в Берлине, Хашим-хан не отказался принять В. Хентига как посланника в Афганистане. Этот дипломат-разведчик с большим опытом деятельности в странах Востока мог даже с минимальными средствами и небольшим количеством агентов создать большие проблемы для Англии в зоне пуштунских племен.

В свою очередь, в Берлине понимали, что давление Великобритании на Хашим-хана после логарских событий резко возрастет. Если требования англичан поддержит СССР, афганское правительство неизбежно откажет В. Хентигу в агремане. Новому посланнику III рейха надо было очень спешить, чтобы поставить британских дипломатов перед свершившимся фактом. Поэтому летом 1941 г., по сведениям советской разведки, он уже был в Тегеране, откуда готовился отбыть в афганскую столицу. Его приезд мог в значительной степени компенсировать для немцев печальные результаты «логарского инцидента» как в политическим плане, так и при развертывании подрывных акций против Британской Индии. В связи с этим летом 1941 г. вокруг личности В. Хентига разгорелся ожесточенный дипломатический спор.

Уже 20 июля 1941 г. С. Криппс по поручению Идена добился приема у В. Молотова и вручил ему памятную записку, в которой указывалось: «Правительство Его Величества полностью представляет себе ту опасность, о которой идет речь, и время от времени самостоятельно делает усилия – пока безуспешные – с целью убедить афганское и иранское правительства уменьшить количество немцев, проживающих в этих странах. Поскольку вопрос касается Афганистана, правительство Его Величества относится с особым беспокойством к недавнему назначению в Кабул г-на фон Хентига в качестве немецкого посланника, который возглавлял немецкую миссию в Кабуле в период войны 1914—1918 гг. и который в последнее время занимался интригами с Шами Пиром на северо-западной границе Индии. Правительство Его Величества считает это явным признаком, свидетельствующим о подчиненности афганского правительства Германии»1.

Далее в английской памятной записке излагался план «экономического давления» на Афганистан, чтобы заставить Кабул пересмотреть его намерения дать агреман В. Хентигу. Великобритания предлагала СССР одновременно свернуть торговлю с Афганистаном и ввести эмбарго на поставку нефтепродуктов в эту страну. В качестве крайних мер в памятной записке С. Криппса предлагалась полная «экономическая блокада» и «радиокампания критики» против правительства Хашим-хана2.

Далее в этом документе британское правительство, явно не доверяя своему новому советскому союзнику, предложило проект будущей ноты протеста СССР в Кабуле против пребывания «чрезмерно большой немецкой колонии в Афганистане» и выразило пожелание тесного сотрудничества между Лондоном и Москвой в подготовке общего дипломатического демарша в Афганистане3.

В. Молотов заявил, что Советское правительство изучит вопрос об Афганистане и даст ответ. Кремль, видимо, не устраивало, что Англия главной целью совместного демарша ставит вопрос о В. Хентиге и только потом соглашается предпринять шаги для выдворения подданных Германии и Италии из Афганистана. Англичан можно было понять: В. Хентиг слишком много им навредил в зоне пуштунских племен в годы Первой мировой войны, но для советской стороны было важнее ликвидировать фашистскую агентуру в Северном Афганистане, где в 1915—1916 гг. этот германский разведчик с дипломатическим паспортом активно себя не проявил. Поэтому решение согласиться удовлетворить просьбу британского правительства было принято не сразу, хотя Криппс неоднократно напоминал В. Молотову о своей записке от 20 июля 1941 г.

Совместная борьба против фашистской Германии и ее союзников требовала тесной координации союзников во всех сферах, включая разведку. Потенциальная фашистская угроза Индии, крайне болезненно воспринимавшаяся англичанами, значительно ускорила начало сотрудничества между спецслужбами СССР и Великобритании. В конце июля 1941 г. посол Великобритании обсудил со Сталиным проблему сотрудничества разведок двух стран против фашистской Германии и получил его принципиальное согласие на приезд в Москву представителя британской разведки, который должен был заключить с НКВД соглашение о сотрудничестве4.

Английский посланник в Афганистане В. Фрэзер-Тайтлер, как и его коллега в Москве, также получил из Лондона указание предпринять все возможное, чтобы приезд В. Хентига в Кабул не состоялся. Британский дипломат, не медля, 21 июля посетил советское посольство и проинформировал посла К. Михайлова, что при аресте М. Обердорффера и Ф. Брандта у них было обнаружено 7 пулеметов, пистолеты и патроны к ним5. После этого он сообщил К. Михайлову о поручении своего правительства С. Криппсу добиться от правительства СССР совместного нажима на Хашим-хана с целью заставить его отказать В. Хентигу в агремане. Далее англичанин пересказал в общих чертах компромат, собранный на Хентига британской разведкой. При этом Фрэзер-Тайтлер особо подчеркнул тесную связь немца с Шами Пиром и амануллистами6.

До получения указаний из Кремля К. Михайлов не имел права предпринять какие-либо шаги в поддержку английских требований к афганскому правительству. Поэтому британский посланник вынужден был действовать в одиночку. 26 июля 1941 г. он добился аудиенции у Хашим-хана, который принял его в присутствии начальника политического отдела афганского министерства иностранных дел Наджибуллы-хана и своего заместителя Наим-хана. Их приглашение не сулило В. Фрэзер-Тайтлеру ничего хорошего, так как эти члены афганского правительства были сторонниками воссоединения полосы «независимых» пуштунских племен Британской Индии с Афганистаном. По этой причине они придерживались прогерманской ориентации.

Английский дипломат, сделав в начале беседы заявление от имени своего правительства о враждебной Великобритании деятельности немцев в Афганистане и сославшись на инцидент в Логарской долине, все же постарался убедить Хашим-хана отказать В. Хентигу в агремане. Два часа Фрэзер-Тайтлер пытался добиться своего, но потерпел неудачу.

Через день после этой встречи англичанин с горечью рассказал К. Михайлову, что «он... дружески просил премьера взять обратно выданный афганцами агреман новому немецкому посланнику Хентигу. Приведя компрометирующий материал на Хентига... подчеркнул, что Хентиг, безусловно, разовьет здесь (в Кабуле. – Ю. Т.) враждебную СССР, Англии и Афганистану деятельность. Премьер решительно отказался взять обратно выданный Хентигу агреман, заявив, что афганское правительство не может действовать под диктовку правительств других стран, поскольку-де Афганистан независимая страна»7. Потом Хашим-хан заявил: «Афганская полиция убила одного немца и ранила другого, афганское правительство показало, что оно строго придерживается нейтралитета»8. В итоге В. Фрэзер-Тайтлер был вынужден пригрозить премьеру экономической блокадой Афганистана, после чего их беседа сразу же закончилась.

Хотя посольство СССР не поддержало демарш британского посланника, советские дипломаты в Кабуле не были сторонними наблюдателями назревавшего англо-афганского конфликта. 28 июля 1941 г. К. Михайлов отправил министру иностранных дел СССР В. Молотову секретный доклад о деятельности фашистской агентуры в Афганистане. Этот документ был составлен на основе данных советской разведки, точнее, на материалах «особого» архива военного атташе советского посольства полковника Я.В. Карпова. В докладе советского посла говорилось, что афганское правительство радо нападению фашистской Германии на Советский Союз, так как в связи с этим, по мнению афганского руководства, отпала угроза нападения СССР на Афганистан. Кроме этого, в Кабуле были уверены, что Германия в скором времени разгромит Советский Союз, который перестанет существовать как единое государство, что позволило бы Афганистану захватить значительную часть территории Средней Азии9.

Уверенность афганской королевской династии в победе Германии была настолько велика, что король Захир-шах и афганский премьер Хашим-хан уже в первые дни войны осуществили ряд антисоветских акций, о которых говорилось в докладе К. Михайлова. Так, Захир-шах после 22 июня 1941 г. из своих средств отпустил 12 тыс. афгани на служение благодарственных молебнов в кабульских мечетях в связи с началом войны между СССР и Германией...

По сведениям советской разведки, Хашим-хан 25 июня 1941 г. заявил: «Это хорошо, что СССР вступил в войну против Германии. СССР как единое государство в результате войны распадется и ослабнет. В Афганистане имеется большое количество эмигрантов из СССР. Они захотят вернуться на родину. Надо будет помочь им в этом. (Эти слова из доклада К. Михайлова дважды подчеркнуты В. Деканозовым. – Ю. Т.) Надо готовить афганцев к войне. Надо широко популяризовать известный исламский тезис о том, что за убийство неверного правоверный мусульманин попадает в рай»10. Опираясь на данные разведки, К. Михайлов привел множество примеров подготовки афганского правительства к возможной войне с СССР, подрывной деятельности фашистской агентуры в Афганистане, а также указал на возможность «оживления басмаческого движения».

Особенно настораживал Кремль тот факт, что афганское правительство 23 и 30 июня сделало советскому послу заявления о продолжении дружественной в отношение СССР политики, но под различными предлогами затягивало официальное провозглашение нейтралитета Афганистана во Второй мировой войне11. Одним словом, у советских дипломатов складывалось впечатление, что Афганистан был готов начать войну против Советского Союза.

Разумеется, в тяжелые для СССР дни лета 1941 г. главное внимание советской разведки в Афганистане было приковано к событиям, происходившим в Кабуле и в Северном Афганистане. Однако и подрывная деятельность разведок стран Оси в полосе «независимых» пуштунских племен Британской Индии оставалась одним из важнейших направлений работы советской разведки в Афганистане. Несмотря на сложную ситуацию в Кабуле, советский военный атташе В. Карпов 29—30 июля 1941 г. все же совершил поездку в Кандагар, чтобы уточнить обстоятельства «логарского инцидента»12.

Тревожная обстановка в Афганистане заставила советское руководство в середине лета 1941 г. послать в Кабул разведчиков, имевших опыт работы в Афганистане. 9 августа 1941 г., вероятнее всего, по прямому указанию Сталина в Кабул прибыл новый резидент советской внешней разведки майор Михаил Аллахвердов (агентурный псевдоним Заман), который в годы Гражданской войны налаживал разведку на Памире, а в 1934—1936 гг. успешно работал под «дипломатическим прикрытием» в Афганистане13. М. Аллахвердов приехал в Кабул, имея в кармане дипломатический паспорт на имя первого секретаря советского посольства М. Алмазова. Под этой фамилией Заман был известен афганским властям и иностранным дипломатам в Кабуле еще во время своего прошлого пребывания Афганистане... В это же время новым представителем «Востокинторга» в Афганистане был назначен советский разведчик Безруков, которому было поручено осуществлять контроль за фашистскими интригами среди басмачества в Северном Афганистане.

Частые встречи между советскими и английскими дипломатами убедили Хашим-хана в том, что СССР и Великобритания готовят совместный демарш с целью заставить пресечь деятельность фашистской агентуры в Афганистане. Поэтому 31 июля 1941 г. он встретился с Г. Пильгером и настоятельно попросил, чтобы происшествия, подобные инциденту в Логарской долине, больше не повторялись, так как «при незнании местности и людей и огромной английской шпионской сети они обречены на провал»14. Далее глава афганского правительства заявил германскому дипломату, что при сложившейся ситуации приезд В. Хентига в Кабул невозможен. Чтобы смягчить последствия этого отказа в Берлине, премьер-министр пообещал посланнику поднять приграничные пуштунские племена против Англии и стать союзником Германии, когда... вермахт подойдет к афганской границе15.

Таким образом, афганское правительство фактически повторяло дипломатическую игру эмира Хабибуллы в период Первой мировой войны: выжидало исхода войны, тайно интригуя с немцами. Если учесть тот факт, что в 1941 г. Абдул Меджид в Германии пытался вывезти капиталы королевской семьи через Швейцарию в США, то тактика, избранная Хашим-ханом, была единственно возможной...

1 августа 1941 г. афганцы сообщили В. Фрэзер-Тайтлеру о своем решении не соглашаться на назначение В. Хентига немецким посланником в Кабул16.

Еще не зная о решении афганского руководства, но располагая информацией о деятельности фашистской агентуры в Афганистане, советское правительство решило удовлетворить просьбу Лондона о совместном демарше в Кабуле. 1 августа 1941 г. В. Молотов принял С. Криппса и сообщил ему о принципиальном согласии Кремля поддержать Великобританию в вопросе об агремане В. Хентигу17.

На этой же встрече английский посол заявил В. Молотову, что «он пригласил в Москву одного из старших офицеров разведки (Великобритании. – Ю. Т.), который прибудет 3 или 4 августа»18. Далее он изложил перечень вопросов, которые представитель британской разведки должен был обсудить со своими советскими коллегами: проведение диверсионных операций против Германии «во всех частях света», oбмен информацией между разведками и «установление мест сотрудничества». С. Криппс пояснил: «Стороны не будут обязаны открывать друг другу структуру своих организаций». В целях сохранения секретности было условленно, что при телефонных переговорах между британским посольством и НКИД представитель английской разве