Общественная детерминация индивидуального сознания

Общественно-историческая обусловленность взаимосвя­зей между человеком и природой составляет важнейшее звено в цепи материальной детерминации сознания. Само собой ра­зумеется, в этой цепи особое место занимает созданная обще­ством искусственная среда как совокупность материальных и культурных условий жизни человека. Социальная детермина­ция сознания осуществляется путем взаимодействия человека с этими жизненно необходимыми условиями, и в этом смысле человек с его сознанием есть продукт конкретно-исторической социальной среды. Однако человек является не только объек­том для ее воздействия, не только сложным организмом, по­ставленным в социальную среду и реагирующим на ее воз­действия. Эта среда сама создается и изменяется людьми в процессе развития, материального производства, культуры и цивилизации в широком смысле'этого слова. Поэтому соци­альная среда неразрывно связана с общественной сущностью самого человека, с внутренними закономерностями развития человека как общественного существа.

Проблема социальной детерминации в отличие от более общей проблемы причинной обусловленности сознания мате­рией включает в себя характеристику человека как субъекта деятельности, в процессе осуществления которой изменяется и социальная среда.

Деятельность человека как фактор человеческого развития составляет необходимое звено в сложной цепи причинно-следственных зависимостей сознания от общественного бытия. Вне действия этого фактора не могут быть в должной мере поняты сложные эффекты воздействия социальной среды на человека и его сознание

С какой бы стороны мы ни рассматривали социальную де­терминацию индивидуально-психического развития челове­ка, очевидно, что одним из главнейших ее эффектов является то, что человек как объект общественных воздействий в той или иной форме (направленных или ненаправленных обстоя­тельств жизни или средств воспитания и т. д.) становится субъектом этих воздействий в результате собственной деятель­ности.

В интересующем нас плане социальной детерминации ин­дивидуально-психического развития понятия субъекта и дея­тельности оказываются неотделимыми. Превращение челове­ка из объекта в субъект осуществляется лишь посредством де­ятельности, в которой реализуются те или иные социальные функции человека.

Конечно, такое сближение этих понятий вообще диктуется диалектико-материалистическим пониманием психики. Но применительно к проблеме социальной детерминации, как увидим, речь пойдет об определенных видах деятельности, которые являются индивидуальными, но вместе с тем обще­ственными, поскольку они всегда есть деятельность совокуп­ных индивидов, групп и коллективов, составляющих опреде­ленную часть общества.

Что касается более общего подхода к изучению психики и сознания в нашей науке, то такой подход сформулирован в известном принципе: сознание не только проявляется, но и формируется в деятельности. Этот принцип имеет методоло­гическое значение как в том смысле, что определяет объек­тивную познаваемость субъективного, так и в том, что указы­вает на возможность генетического исследования различных форм отражения в связи с реальным процессом жизни и дея­тельности.

Усвоение ребенком эталонов и норм умственной деятель­ности в соответствии с достигнутым современным обществен­ным развитием уровнем цивилизации свидетельствует о том, что познания ребенка причинно обусловлены современным уровнем развития познания как общественно-исторического культурного достояния человечества.

Это очень важный вывод, но он доказывает лишь то, что познание с самого начала благодаря общественному руковод­ству индивидуальным развитием (воспитанию) есть основная форма деятельности индивида именно вследствие того, что познание есть всемирно-исторический процесс целенаправ­ленного и обобщенного отражения людьми объективных зако­нов природы, общества и самого сознания.

Подобно этому выводу приходится заключить, что иссле­дование роли игры в развитии общественного поведения и свойств личности выявляет лишь то, что игра как средство весьма эффективно в образовании и развитии другой важней­шей основной формы деятельности, а именно — общения, ко­торое столь же социально, сколь и индивидуально.

Больше того. Именно благодаря развитию в процессе вос­питания познания и общения, их взаимодействия и слияния в разнообразных формах и возникает (на их основе) такая син­тетическая форма деятельности ребенка, как игровая. Если не считать процессуальной «спонтанной» игры, общей для ребен­ка и детенышей всех животных, то все формы игры — предмет­ной, фабульной и ролевой, дидактической, театрализованной и т. д.— представляют собой те или иные интеграции элемен­тов познания и общения.

Вычленение этих элементов в их действительном значении осложняется обычно смешением понятий в детской психоло­гии, когда «игра» обозначает и конкретное условие воспита­ния (содержание и методы организации различных игр, вклю­чая и так называемые свободные творческие игры, а не только специально организованные ролевые, дидактические и т. д.), и самую деятельность ребенка, а также эффект этой деятель­ности в виде той или иной психологической характеристики.

Иначе говоря, здесь положение таково, каким оно было в свое время в дидактике, когда отождествлялись обучение и учение самого ребенка, а тем самым — обучение и психическое развитие школьника.

Подмена единства воспитания и развития их тождеством, конечно, недопустима ни в отношении учения, ни в отношении игры. Игра как средство развития есть, собственно говоря, оп­ределенная форма дошкольного воспитания. Игра как соб­ственная деятельность ребенка в этих условиях воспитания есть результат развития более общих основных форм его дея­тельности — познания и общения.

В связи с этим более понятна особая регулирующая и фор­мирующая роль речи в развитии игровой деятельности ребен­ка. Дело в том, что речь является именно тем основным сред­ством общения, посредством которого и осуществляется про­цесс усвоения ребенком исторически сложившихся знаний, т. е. процесс становления его логического мышления и других опосредствованных форм познавательной деятельности. Но все же дело не в самой речи, которую нередко фетишизируют как фактор психического развития, а в том синтезе общения и познания, который составляет основу языка и речи. Познание в его двух формах — непосредственно образного и логически понятийного — есть одна из основных сил общественно-исто­рического развития человечества, так как наука и искусство познания непрерывно связаны со всей структурой обществен­ного сознания, вырастающего на почве определенного матери­ального производства, общественно-трудовой практики.

В этом смысле познание — исторический процесс накопле­ния духовных ценностей, отражающих объективные законы природы и общества, межчеловеческих отношений и жизни самого человека. Каждый индивид вместе со своим поколени­ем включается в этот процесс и прежде всего «усваивает» про­дукты общественного развития: определенные духовные цен­ности класса и эпохи, образующие путем интериоризации его внутренний мир.

Воздействие науки и искусства на формирование индивиду­ального сознания бесконечно многообразно. Это воздействие, конечно, составляет важную форму социальной детерминации индивидуального сознания. Однако из воздействия может воз­никнуть лишь реакция индивида, хотя бы и очень сложная. Акция, действие возникают лишь в процессе взаимодействия индивида и общества, а не одностороннего воздействия обще­ства на личности. <...>

Познание и общение являются, как было показано выше, основными формами деятельности индивидуального челове­ка с самого начала формирования его личности, посредством которых осуществляется социальная детерминация многих сторон ее психического развития. Как игра, так и учение вы­ступают эффектами взаимосвязей общения и познания, а вме­сте с тем важными средствами дальнейшей эволюции каждой из этих основных форм, соответствующих фундаментальным процессам общественного развития.

Общение как межиндивидуальная связь и взаимодействие определяется, конечно, системой конкретных общественных отношений, в которые оно включено. Как межиндивидуальная связь и индивидуальная форма деятельности, осуществляемая посредством этой связи, общение всегда соотнесено с опреде­ленными исторически сложившимися и социально необходи­мыми формами коммуникаций, регулируется нормами обще­ственного поведения и морали. Именно поэтому практически невозможно отделить в структуре и динамике общения личное от общественного, провести резкую грань между ними. За­труднительно также, несмотря на меняющийся индивидуаль­ный состав различных коллективов и средств коммуникаций, полностью абстрагировать их от конкретных людей с их инди­видуально психическими особенностями.

Дело в том, что общение — столь же социальное, сколь и индивидуальное явление. Поэтому так неразрывно связано социальное и индивидуальное в важнейшем средстве обще­ния — языке, механизмом которого является речь. Пантоми-мика и жестикуляция, т. е. внеречевые формы общения, стано­вятся таковыми именно тогда, когда экспрессия поведения выполняет коммуникативную функцию, не ограничиваясь выразительными движениями. Регуляторами поведения в ус­ловиях общения становятся нравственно-эстетические оцен­ки, социальная сущность которых общеизвестна. Вполне ана­логичны связи индивидуального и социального в познании как одной из основных форм человеческой деятельности. От­ражение объективного мира в образах и понятиях, в непосред­ственно чувственном и логическом знании есть индивидуаль­ная познавательная деятельность каждого человека. Однако накопление и обобщение чувственных, образных знаний про­исходит при обязательном регулирующем участии речи, кото­рая вместе с тем является основным средством усвоения чело­веком исторически накопленных человечеством обобщенных и опосредованных систем знаний, способов познания и мето­дов деятельности. Познание индивида и складывается путем соединения его жизненного опыта в его непосредственно чув­ственном выражении с системами знаний, существующих все­гда в языковой форме и конкретных структурах общественного сознания, особенно науки и искусства. Познание всегда пред­ставляет собой известное сочетание индивидуального и об­щественного сознания. Однако это не значит, что индивиду­альное сознание сводится к познанию, ограничивается им. Сознание индивидуального человека является эффектом совместного развития познания, общения и труда, их разно­образных конвергенции. Нет сомнения в том, что с ранних лет это сознание выступает в качестве такого эффекта конверген­ции общения и познания.

Возможно ли, однако, что общение и познание, равно как игра и учение, в раннем онтогенезе порождают сознание инди­вида без всякого участия труда, хотя исторически именно тру­дом порождены любые другие виды человеческой деятельно­сти и специфические черты общественного сознания.

Подобное исключение из общего закона человеческого раз­вития не имеет места в индивидуальном развитии, в том числе и на ранних этапах онтогенеза, кроме, конечно, младенчества.