Как фактор сохранения и развития языков народов России

Одним из важнейших направлений государственной политики Российской Федерации создание правовых, экономических и социальных условий для сохранения и развития языков народов России. Естественно, что эта политика требует осуществления целого ряда мер, направленных на поддержку использования языков в различных сферах деятельности: общественно-администра­тивной, культурно-образовательной, научной и т п. В правовом отношении подобная ситуация основывается на положения Закона РФ «О языках народов РФ», согласно которому языки народов России являются культурным достоянием нашего государства. Перевод Библии на языки народов России изначально представляется органичным компонентом всего перечисленного выше комплекса мер. Тем не менее, некоторые аспекты влияния переводов Библии на динамику языковой политики и языковой ситуации в Российской Федерации требуют более детального рассмотрения.

В качестве первого стимулирующего фактора можно назвать роль перевода Библии в повышении престижа родного языка, особенно для тех языков, которые ныне специалисты называют «угрожаемыми, вымирающими, исчезающими» и т. п. и, как следствие, повышения интереса к нему как со стороны носителей, так и со стороны местных органов власти. Данная проблема представляется одной из наиболее важных, поскольку процессы вымирания языков нередко сопровождаются полным безразличием носителей к своему языку, который остается функционировать лишь в сфере семейного общения представителей старшего поколения. Между тем, культура каждого, даже самого малочисленного народа является частицей мирового культурного опыта, ответственность за сохранение и развитие которого несет все просвещенное человечество. Перевод Библии на один из таких языков служит мощным импульсом для националь­ного, культурного и духовного возрождения народа – носителя этого языка. Мне приходилось видеть, с каким интересом местные жители наблюдали за работой лингвистических экспедиций и делали такой вывод: если нашим языком интересуются московские ученые, то он заслуживает более престижного статуса по сравнению с нынешним.

Примером может служить перевод Евангелия от Луки на бежтинский язык, считающийся по-прежнему бесписьменным: увидев книгу на родном языке, бежтинцы по-иному стали осознавать родной язык, способный служить для распространения мирового духовного наследия. Рецензию на бежтинско-русский словарь проф. Н. С. Джидалаев закончил следующими словами: «теперь бежтинцы смогут сказать: и у нас имеется своя книга, мы тоже племя Книги». Думаю, еще более уместны эти слова в связи с опубликованными переводами Библии.

Переводы на бесписьменные языки во многом решают и проблемы, связанные с созданием письменности и распространения грамотности на родном языке среди носителей бесписьменных языков, поскольку публикация соответствующих текстов предлагает выбор одного из вариантов алфавита и закрепляет этот выбор. Включение новописьменных языков в процесс начального и последующего образования наталкивается на существенные препятствия в связи с нехваткой учебников и учебных текстов. Это в определенной степени может компенсироваться возможностями, которые дает использование текстов перевода в школе на уроках родного языка и литературы.

В процессе перевода, особенно на языки бесписьменные или недавно обретшие письменность, нередко возникают проблемы, связанные с соотношением в том или ином языке литературной нормы и диалектных явлений. Дело в том, что далеко не во всех языках решены проблемы диалектной опоры литературного языка: во многом выбор здесь был произведен в 30-е годы прошлого столетия. Современная ситуация по крайней мере в некоторых языках сейчас в плане влияния отдельных диалектов на развитие языка в целом существенно изменилась, что приводит к требованиям пересмотра литературных норм. Думается, что переводчики не могут оставаться в стороне от подобных тенденций. С другой стороны, само соотношение понятий «литературный язык» и «диалект» во многих языках оказывается весьма специфичным, поскольку литературный язык функционирует здесь лишь в письменной сфере, в то время как разговорная речь даже образованных людей характеризуется диалектными особенностями. Таким образом, перевод на литературные языки apriori означает некоторую искусственность, отрыв от живых диалектов. Здесь опять же важно следить за тенденциями развития языка и строить переводческую деятельность в соответствии с этими тенденциями, чтобы максимально способствовать развитию и совершенствованию языков.

Между тем престижность результатов переводческой деятельности формируется не только объектом, но и субъектом перевода. Общественный статус и мастерство переводчика является немаловажным фактором повышения интереса к родному языку; равным образом неудачный опыт в выборе переводчика может заранее отвернуть общество от перевода: мне не один раз приходилось, говоря о проблемах перевода, видеть различную реакцию собеседника при ответе на вопрос «А кто переводчик?» Для малочисленных народов, в сообществе, где все друг друга знают, такой вопрос оказывается далеко не праздным.

Перевод Библии, возможно, даст дополнительные импульсы для создания единого лингвокультурного пространства в России: здесь, конечно, в первую очередь мы должны обратить внимание на колоссальную роль, которую сыграла Библия в формировании литературы и искусства христианских народов; думается, что использование библейской фразеологии, библейских сюжетов и образов в художественной литературе на языках народов РФ также может сыграть свою положительную роль. В связи с этим нельзя не указать на необычайную образность языка Библии, его непосредственную связь с различными сторонами народного быта – земледелием, скотоводством и т.п. Отметим, в частности, наличие явных параллелизмов библейских нравственных императивов, содержащихся в Новом Завете, и образцов устного творчества многих народов России. Приведем лишь несколько примеров из ингушского фольклора [Мудрые наставления… 2000]:

Лука 14:11 (в переводе В.Кузнецовой) Потому что всякий, кто возвышает себя, будет унижен, а кто принижает себя, возвысится, ср.

Айвенна лийнар кІоаг чу кхийттав, теІа лийнар лакхвеннав.

Взлетевший вверх свалился в яму, вознесся тот, кто скромно жил.

Лука 11:17 …- Всякое царство, если его раздирают распри, запустеет, и дом, где есть распря, рухнет.

Барт боаца дезал — деха дІадаха цІа.

Семья без взаимного согласия — разрушившийся дом.

Лука 11:9 И Я говорю вам: проcите – и Бог вам даст, ищите – и найдете, стучите – и Бог отворит вам.

Водаш- лелаш,— тІеххьара а кхача везача дІакхаоач.

Кто ходит и ищет, тот свое находит.

Лука 6:44 Деревья узнают по плодам!

Та дика я, сом латаш яле; саг дика ва, гІулакхаца вале.

Дерево хорошо плодами, а человек — делами.

Лука 8:17 Ведь нет ничего тайного, что не станет явным, и нет ничего скрытого, что не станет известным и не выйдет наружу.

Дагадоаллар диета лелх.

Потаенное постоянно наружу вылезает.

Особо следует подчеркнуть роль переводов Библии во взаимоотношениях христианской, мусульманской, иудаистской, буддистской и иных культур. Конечно, при переводе Библии, в частности Нового Завета на те языки народов СНГ, которые не относятся к христианскому миру (в том числе исповедующих ислам и буддизм), возникают определенные проблемы, как для собственно процесса перевода, так и для восприятия его в соответствующем сообществе. Решение первого круга проблем прежде всего требует поиска языковых способов передачи понятий, не известных в культуре народов, впервые непосредственно соприкасающихся с Библией. Такие способы, которые, с одной стороны, должны быть достаточно точными, чтобы не искажать содержание оригинала, и, с другой стороны, приемлемыми и естественными для языка перевода, в случае успеха они могут обогатить концептуальный мир народа и, соответственно, послужить связующим мостом между различными культурами.

Второй круг проблем не связан непосредственно с переводческой деятельностью, но все же предъявляет определенные требования к тем, кто этой деятельностью занимается. Прежде всего это касается поисков открытого диалога с представителями различных конфессий, разъяснения целей и задач перевода – это не миссионерская деятельность, целью которой является обращение тех или иных народов, но просветительская, цель которой – приобщение народов к мощнейшему пласту духовной культуры, в основе которой лежат общечеловеческие ценности. С другой стороны, перевод Библии, демонстрируя постулаты, признанные всем человечеством, должен сыграть свою роль в процессе сближения народов, исповедующих различные религии. Во всяком случае нельзя не заметить, что появление переводов Библии на ряде языков России стимулировало впоследствии и переводчиков Корана. Прямое сопоставление текстов (в связи с этим нельзя не отметить весьма полезное издание Института перевода Библии [Библия и Коран 2005] наглядно показывает идейную близость этих книг.

Среди переводчиков одним из наиболее дискутируемых вопросов является вопрос о соотношении заимствований, калькирования и смыслового перевода на разных этапах переводческой деятельности в связи со стремлением добиться максимальной адекватности перевода. На наш взгляд, эта проблема отражается и на роли переводов в процессе развития языка, поскольку напрямую связана с такими аспектами этого процесса, как активизация внутренних ресурсов языка, прежде всего в связи с отражением инокультурных реалий. Как показывает практика, переводчики стараются избегать прямых заимствований из русского языка. В целом эту тенденцию следует признать правильной, поскольку она направлена на сохранение и развитие внутренних ресурсов языка (хотя нельзя в этом плане однозначно считать позитивным фактором замену русизма устаревшим арабизмом). Одновременно с этим нельзя отказываться от использования в переводе от русизмов, получивших «гражданство» в языке. При этом, как представляется, в этом вопросе следует ориентироваться не только на словари, но и живую речь (здесь, конечно, должна помочь процедура апробации).

Говоря об апробации переводов в целом, важно подчеркнуть, что она предполагает тестирование грамматической структуры и словарного состава анализируемых текстов непосредственно в языковом сообществе и по своим основным параметрам может считаться самостоятельным полевым лингвистическим исследованием. Результаты такой процедуры позволяют, с одной стороны, верифицировать сведения о лексике и грамматике исследуемого языка, имеющиеся в специальной научной литературе, и, с другой стороны, обнаружить новые факты, не получившие в науке достаточного освещения. Это означает, что публикация итогов подобных процедур в лингвистических изданиях является весьма перспективным делом. Это, в свою очередь, может сказаться и на роли переводов Библии в развитии грамматической структуры и словарного запаса языков народов РФ в целом.

С этим связана и проблема соотношения «академического» и общедоступного» перевода. Если первый, стремясь к терминологической адекватности, максимально использует малоупотребительную заимствованную лексику, то второй ориентируется на передачу соответствующих понятий более доступными средствами. Оба подхода были в свое время реализованы в табасаранском переводе: первый – в переводе Евангелия от Марка, выполненном Б. Г.-К.Ханмагомедовым (1997), второй – в переводе Евангелия от Луки (2000) и Четвероевангелия (2004) [см. Алексеев 2003]. На наш взгляд, общедоступный перевод в большей степени может влиять на языковую ситуацию, способствовать сохранению языка. В то же время «академический» перевод более ориентирован на развитие языка с уже сложившимися нормами и стилями, расширяя возможности его лексики и грамматики.

Литература

Алексеев М. Е. О двух подходах к табасаранскому переводу Нового Завета // Перевод Библии в литературах народов России, стран СНГ и Балтии. Материалы конференции, Москва, 2-3 декабря 1999 г. М., 2003.

Библия и Коран. Параллельные места. М.: ИПБ, 2005.

Джидалаев Н. Своя книга у народа // Дагестанская правда. 4 окт. 1996.

Инжил, вая Месигь Исайин ЦІийи Йикърар. Маркдин Инжил. Инжил Таржума апІбан Институт. М., 1997.

Инжил. Лукайи ктибту Ужувлан хабар. Библия таржума апІбан Институт. М., 2000.

Мудрые наставления наших предков. Из ингушского фольклора. Нальчик: Изд. Центр «Эль-фа», 2000.

Ужувлан хабар. Библия илтІибкІбан Институт. М., 2004.

Б. М. Атаев

(ИЯЛИ ДНЦ РАН, Махачкала)