Универсальных подход: ищите недовольных

Ищи, кому это выгодно, - эта знаменитая формула римского права как нельзя лучше описывает смысл работы тех журналистов, кто занима­ется расследованиями, пишет на политические, экономические и другие «важные» темы. В социальной журналистике, я считаю, гораздо чаще применим другой принцип: «ищи тех, кому это невыгодно». Или иначе - «ищи тех, кто будет не доволен».

И вот он-то, этот принцип, и может быть назван методом актуализа­ции. Действительно, все сходится: как бы ни была хороша и необходима йодопрофилактика, но есть люди, которым она принесет только пробле­мы. Какими бы нужными ни были благотворительные столовые, но и ими можно быть недовольным. Потенциальные недовольные могут быть всегда - и чем неожиданнее будет это недовольство, тем более ориги­нальным получится ракурс проблемы.

Попробуем применить и закрепить это наше «новое знание» еще на одном примере:

Свердловское отделение всероссийского общества глухих планирует создать центр сурдопереводческих услуг

Екатеринбург, 12 февраля. В Доме культуры Всероссийского обще­ства глухих в будущем может открыться Центр сурдопереводческих ус­луг. Для реализации этого проекта Свердловское отделение ВОГ пода­ло заявку на конкурс, организованный столичным правлением организа­ции. В качестве награды победитель получит комплект специальной ап­паратуры и мебели для нормального функционирования центра. По сло­вам председателя правления Свердловского областного отделения ВОГ Людмилы Черемера, самые актуальные проблемы, которые их подопеч­ные пытаются решить с помощью сурдопереводчиков, связаны с получением медицинских и юридических услуг, особенно с трудоустройством. Прежде из-за финансовых трудностей в штате организации числились лишь 2 сурдопереводчика, которые обслуживали и горожан, и жителей области. Теперь их будет 3 - необходимые для этого средства выделило Свердловское областное Министерство социальной защиты в рамках одной из программ социальной поддержки населения.

 

Перед нами - типичная «социальная» новость: важное для опреде­ленной группы людей событие, которое, скорее всего, других слушате­лей или читателей оставит равнодушными. И я бы не рискнул их упрек­нуть в несознательности. Увы, таково изложение материала - тягуче-вязкое и однородное, как казеиновый клей, и (о достоверности сравне­ния могу только предполагать) - такое же малосъедобное.

И мое личное стойкое ощущение: в обсуждаемом тексте нет чего-то главного, словно редактор или корреспондент специально убрали оттуда самую важную информацию, оставив лишь второстепенные (хотя, мо­жет, и необходимые) детали, и получилась новость из обрезков. В общем, это полуфабрикат.

Как можно актуализировать такое сообщение?

Попробуем применить наш метод: поищем «недовольных». Точнее, я бы сказал так: вполне могут быть люди, которые назовут решение о со­здании центра сурдопереводчиков «идеей хорошей, но до конца не про­думанной». Кто это может быть?

Все мы, безусловно, знаем о существовании такого понятия как «врачебная тайна». Сурдопереводчику, хотя бы раз или два сходившему с глухим человеком на прием к доктору, неизбежно станут известны мно­гие подробности «медицинской карты» своего клиента. Уже догадывае­тесь - что дальше?

Значит, первым недовольным может быть сам глухой человек: при­сутствие «третьего» в медицинском кабинете неудобно, а в ряде случаев и просто нежелательно. И это не надуманная проблема! В конце концов - возьмем крайний вариант - у человека может быть СПИД или ВИЧ-инфекция. А интимный осмотр у проктолога? Аргументы подобного ро­да можно приводить бесконечно. Представьте себя в такой ситуации - и вам хватит одного из них.

Интересно то, что «недовольным» будет и врач районной поликли­ники, ведь для него понятие «врачебная тайна» - не пустой звук, за ее со­хранение он несет юридическую ответственность. И наверняка хотел бы быть уверенным, что «утечки информации» не произойдет (как потом докажешь, что в кабинете был третий)? А такая «мелочь»: будет ли учитываться пол или возраст сурдопере­водчика в зависимости от пола и возраста пациента? Лично мне, напри­мер, не все равно, в чьем присутствии снимать брюки!

Сходные проблемы возникнут и у нотариуса: тайна завещания -столь же незыблемый постулат в правовой системе, как и презумпция невиновности. Я не могу представить, что при юридическом оформле­нии того, что станет потом «последней волей покойного», будет присут­ствовать посторонний. Это, конечно, немыслимо, ни о какой тайне в данном случае речь идти не может. Вот о чем, по моему мнению, в дан­ном случае нужно непременно говорить.

У журналиста есть право сформулировать эти вопросы, и, получив ответы специалистов (тех же «недовольных» врачей, нотариусов, глухих, а также сурдопереводчиков и, разумеется, инициаторов создания цент­ра), представить их общественности, аудитории своей радиостанции или своей газеты.

Самое замечательное: даже если выяснится, что никаких проблем здесь на самом деле нет, все приведенные выше аргументы изначально ошибочны - как журналист Вы все равно выиграете, выиграет Ваш ма­териал. Потому что вы сформулировали и предложили на обсуждение проблему, и в Вашем материале появилась драматургия конфликта; по­тому что эта проблема достаточна нетривиального содержания, и при­влекает внимание своей новизной.

Я думаю, социальный журналист не должен бояться того, что его первоначальные подозрения окажутся опровергнутыми: ведь когда мы находим у себя признаки смертельного заболевания и понуро плетемся на прием к врачу, мы же не расстраиваемся, узнав, что все опасения бы­ли напрасными? И кто из врачей упрекнет нас в том, что мы из мухи раз­дули слона? Скорее одобрят, потому что мы продемонстрировали забот­ливое отношение к своему здоровью. Врачи это любят. И уж точно, что все люди любят, когда кто-то о них заботится и думает.

А разве не то же самое делаем мы, когда ищем «недовольных»?

Дмитрий ГУБИН

политический обозреватель «Радио России»

 

ЧУТЬ ПОВЫШЕ БЕГЕМОТА ЧУТЬ ПОНИЖЕ АКРОБАТА

Ток-шоу на радио

Мне очень приятно рассказать вам о жанре, которого не существует, например, в такой обожающей слушать радио стране, как Великобрита­ния. Ток-шоу (talk show) - это американский термин. И в Англии, если вы спросите о популярных ток-шоу на радио, вас попросту не поймут. Там есть «фоун-ин программ» (phone-in programme) - разговор со слу­шателями в прямом эфире. А если в студию и приглашаются гости, то все равно главный акцент делается на телефонных звонках. И главная забо­та продюсеров таких программ - не столько поиск интересных героев, сколько выбор актуальной темы. Послушайте на Би-Би-Си такого пре-зентера, как Робин Ластиг[19] - а любой ведущий, что в Америке, что в Ве­ликобритании, называется «презентер» (presenter) - и вы увидите, как он такую тему, как распад «Спайс Герлз», совершенно блестяще, виртуозно превращает в феерию, где люди ругаются, кричат, излагают свой взгляд на проблему. Это, собственно, то, что касается терминов.

Теперь об идеологии и технологии. Есть английский, то есть несмеш­ной, но точный, анекдот. Молодой человек приходит к врачу и говорит: «Доктор, как сделать так, чтобы в личной жизни гарантировать себя от неудачи? Какую таблеточку принять?» На что доктор отвечает: «Ну, ви­дите ли, голубчик, существует, конечно, виагра. Но для начала неплохо бы влюбиться». Так вот, успех ток-шоу, как, впрочем, и любой другой программы, зависит, по большому счету, от внутренней идеологии, на которую лишь затем нанизывается технология.

Приемы, о которых я вам сегодня расскажу, не универсальны. Вы можете сами придумать не хуже. И вообще, ужас в том, что даже те технологии, которыми обладают такие презентеры, как Игорь Кириллов, на мастер-классе которого я как-то присутствовал, или Сергей Доренко, -это технологии, созданные ими под себя. Вы будете смотреть на них, как на картинку в Русском музее: вот висит хорошая работа, она мне очень нравится, но я другой художник, и я буду писать по-другому.

О чем мы будем говорить сначала? Прежде всего - о месте ведущего в общем строю. Второе - о факторах успеха. Третье - о планировании. А о технологиимы будем говорить между прочим, размазывая ее, как масло, по горькой слезой орошенному хлебу нашей профессиональной идеоло­гии.

0 месте ведущего. Когда-то Арт Бухвальд[20] довольно четко определил место писателя в Соединенных Штатах Америки - соответственно, то же можно сказать и о месте писателя (журналиста) сейчас в России: «Чуть повыше бегемота, чуть пониже акробата». Не нужно строить иллюзий по поводу нашей профессии. Она не самая почетная и не самая уважаемая, но, однако, и не самая убогая. Мы занимаемся тем, что развлекаем пуб­лику. Мы, действительно, повыше бегемота - мы можем делать те па, которые бегемоту недоступны. Но мы пониже акробата, потому что ак­робат развлекает публику куда более успешно и куда более технично.

Цель, задача, назначение презентера, ведущего программы, шоуме­на - называйте его как угодно - не мешать прохождению информации, ес­ли это информационная программа, и второе - развлекать публику. Видеале вы должны совмещать эти две позиции. Если старички, слушая ваш эфир с Починком, который рассказывает о новом пенсионном зако­нодательстве, хотят узнать, коснется оно их или нет, дайте министру чет­ко все разложить по полочкам. И можно вообще не вмешиваться, это бу­дет удачное ток-шоу.

По максимуму - вы должны развлекать. Вы - платные клоуны. Чем больше вы - олеги поповы, тем больше вам платят, тем больше у вас шансов найти работу. О том, что мы выполняем функцию развлечения, делая жизнь нескучной, всегда следует помнить.

Кирилл Набутов когда-то сказал: «Успех ток-шоу порой зависит от одного вовремя сказанного «ага». Набутов, если не ошибаюсь, в декабре 1996 года привел в «Адамово яблоко» в качестве Деда Мороза (в бороде, шубе, с посохом) Владимира Анатольевича Яковлева, фигуранта двух или трех уголовных расследований, губернатора Санкт-Петербурга. Ну, Яковлев, на мой взгляд, человек бесконечно скучный в разговоре. Так вот, Набутов построил шоу на том, что никто не мог до последнего мо­мента понять, кто же, собственно говоря, скрывается под маской Деда Мороза. И все смотрели, не отрываясь.

Успех ток-шоу можно сделать, на чем угодно. Однако, с моей точки зрения, существует определенная шкала факторов, которая может по­влиять на рейтинг вашей программы.

Первое - это общественный интерес к вашему герою на данный мо­мент. От выбора гостя, я считаю, зависит девяносто процентов удачи. Ведущий может быть косноязычным, заикой, он вообще может быть не­мым, но, если вы ухитрились уговорить и усадить перед микрофоном то­го человека, о котором все говорят, вас будут слушать, у вас будет рей­тинг.

Если взглянуть непредвзято на Светлану Сорокину - обаятельную женщину, отличную журналистку, но такую как бы немного унылую ве­дущую «Героя дня» на НТВ, с бесконечными «а еще вот, о чем хочу вас спросить» (что, вообще-то, в нашей речи должно быть запрещено) - то можно понять, что феноменальный рейтинг «Героя дня» строился на от­личной работе продюсерской группы. Сорокиной «подтаскивали» имен­но тех людей, о который в тот день действительно все говорили.

Второе - умение героя говорить. Вдевяноста процентах случаев вы не сможете получить человека, имя которого сегодня у всех на устах. Тогда нужно выбирать персону по принципу умения складно излагать мысли. Валерия Новодворская сделает эфир привлекательным в любом случае, потому что она блестящий оратор. Даниил Дандурей, социолог СМИ и главный редактор «Искусства кино», - тоже. Если у вас есть выбор меж­ду людьми официальными, занимающими высокие должности, но скуч­но, занудно говорящими, и людьми, виртуозно владеющими словом, но не обремененными высокими титулами, - приглашайте вторых. Не при­глашайте Геннадия Селезнева. Позовите лучше Ирину Хакамаду, она го­ворит (при прочих равных) ярче и сильнее. Любовь Слиску пригласите -она любопытный сама по себе человек, может при случае и кулаком по столу вдарить. Я привожу примеры на уровне Москвы, но переведите это на реалии своего региона, и успех вам обеспечен.

Третий фактор, с моей точки зрения, - степень подготовленности ведущего. У меня было два диких случая в эфире. Один - с Виктором Илюхиным, другой - с Гейдаром Джемалем (это председатель Исламско­го комитета России). Когда ко мне на программу приходил Илюхин, у меня был на руках опубликованный «Новой газетой» совершенно фанта­стический документ за егоподписью: отрицательное заключение на Закон «О запрете фашистской символики в России». То есть Илюхин фак­тически подписался под тем, что запрещать фашистскую символику в России не надо. И вот я первые десять минут сыпал ему комплименты, говорил, какой он милый, замечательный, дивный.

Я потом задал воп­рос:

«Я вот чего-то не понимаю, передо мной документ - отрицательное заключение на Закон «О запрете фашистской символики», где сказано, что свастика - это древний рунический знак, что он идет от славянских кор­ней. И подпись почему-то стоит ваша... Вас подставили? Ну, скажите, подставили ведь?»

Илюхин сразу:

«Понимаете, в чем дело, у председателя думского комитета есть определенные обязанности... А вот депутат Щекочихин...»

Я:

«Что? Яне знаю этого Щекочихина, я вижу только вашу под­пись. Ваша?»

Илюхин:

«Понимаете, я обязан как председатель...»

Я:

«Так. Подписывали или нет? Да, или нет?»

Илюхин:

«Да, я поставил подпись».

Я:

«Позвольте, уважаемые слушатели, еще раз напомнить, что сегодня гос­тем нашей программы является Виктор Илюхин, который только что зая­вил, что фашистскую символику в России не следует запрещать».

Илюхин:

«Яэтого не говорил!»

Я:

«Конечно, нет, вы это молча подписали».

Илюхин, по-моему, так и не понял, что случилось в эфире. Перед ним рассыпали комплименты десять минут в начале и пять минут в конце. Но между этими минутами прогремел взрыв. Все, что было необходимо для произ­водства взрывчатки, - это документы, взятые в открытой печати.

С Гейдаром Джемалем произошла сходная история. Джемаль - вир­туозный софист, который при помощи словесных уловок, известных еще со времен Аристотелевых силлогизмов, будет доказывать, что черное -это зеленое, причем абсолютно желтое. Что Всемирный торговый центр взорвали не фанатики-террористы, а ЦРУ и ФСБ по просьбе Моссада. Причем, будет сыпать фактами, аргументами по принципу: «Всем пре­красно известно, что...» Готовясь к эфиру, я раздобыл - опять же из са­мых обычных открытых источников - тексты некоторых выступлений Джемаля, включая избирательные листовки (а он пытался пройти в Гос­думу в трогательном единении как раз с Илюхиным).

И каждый раз, ко­гда Гейдар Джемаль проникновенно говорил что-то типа:

«Ну вы же зна­ете, что у спецслужб Израиля есть специальный фонд на проведение прово­каций...»,

я отвечал:

«Что вы говорите! Нет, не знаю... Но вот передо мной листовка, подписанная вашим именем, в которой вы призываете к включению России в мусульманское государство под названием Великий Ха­лифат - вы ее сами писали?»

Гейдар: «Яне совсем...».

Я: «Позвольте тогда процитировать точно по тексту,..»

И так двадцать пять минут подряд. Он был в ярости, он кричал, что я перевираю его слова, но я опять цити­ровал из доступных, легко проверяемых источников. Выписки из всех газет были под рукой. Итак, третье - это даже не личный стиль ведения программы, а уровень вашей подготовленности.

На четвертое место я ставлю все-таки личность ведущего и его обая­ние. Есть масса людей, которые сделали карьеру на отрицательном оба­янии. Пример - Сергей Доренко. Или - Александр Невзоров. Чем боль­ше вы будете сами собой, тем больше у вас шансов на успех. Вы можете быть какими угодно, но не притворяйтесь, не пытайтесь быть другими. Если вы скромны, будьте скромниками, если умны - умниками, если вы зануда, будьте занудой: «Нет, все-таки извините, ну почему вы так и не ответили на мой вопрос? Я уже пятый с половиной раз спрашиваю...» И вас все будут слушать: вот это гаденыш, ну, он же всех их достал, он из них вытягивает все, что можно, вот это молодец. И на этом можно сде­лать карьеру.

Пятое - реактивность ведущего. Это не имеет уже никакого отноше­ния ни к подготовке, ни к личности презентера, это просто скорость мозговой реакции на происходящее. Нельзя какие-то вещи пропускать. Шоу, особенно в прямом эфире, развивается здесь и сейчас. В вашу га­вань заходят корабли. Извольте либо дать приветственный салют, либо потопить какое-то из суденышек. Ну, простенький пример. Ваш гость оговаривается.

Он произносит: «Владимир Ильич Путин».

Вы реагируе­те: «Извините, в каком все-таки смысле Путин - Владимир Ильич? То­же вечно живой? Или вы требуете вынести его из Кремля?»

Потом вы по­можете человеку выкарабкаться, если он этого достоин, но пропускать такое нельзя, вы обязаны как-либо реагировать, иначе публика начнет это делать за вас не всегда самым удачным образом.

И на последнее место я ставлю структуру, форму программы. Это вся­кие специфически радийные «прибамбасы» и «фишечки», формально отличающие ваше шоу от других. Это может быть интерактив, это могут быть разговоры со слушателями. Когда-то я сделал программу, она назы­валась «Персона грата», она до сих пор идет ежедневно по «Радио Рос­сии», и ведет ее мой коллега Виталий Ушканов. А начиналось все четыре года назад. Представьте - Первый концерт Чайковского, Гилельс за роя­лем: бум! бум! Такая вот заставочка примерно была сочинена: весомо и торжественно, потому что формат поначалу был в час величиной. И что­бы под это фортепиано с оркестром все не заснули, были придуманы не­сколько «фишечек»: например, досье на гостя, которое зачитывала спе­циально обученная девушка, и блиц-опрос под финальный джингл.

Блиц - замечательная штука: его нужно проводить так, чтобы у гос­тя не было времени на раздумье. Блиц давал феноменальные результаты. Однажды на передачу пришел Александр Рар - тогда он был, по-моему, просто сотрудником Немецкого общества внешней политики, а сейчас он автор книжки про Путина под названием «Немец в Кремле».

Так вот, заканчивался эфир, оставалось меньше минуты,

я объявил блиц и спро­сил:

«Александр, какие три слова должен выучить русский, приезжающий в Германию?»

Pap: «Ordnung, Ordnung und Ordnung!»

Я: «Что это значит?»

Рар: «Порядок, порядок и еще раз порядок!»

Я: «Какие три слова должен вы­учить немец, приезжающий впервые в Россию?»

Рар: «Achtung, Achtung und Achtung!»

Я: «Спасибо, перевод не нужен...»

Вопросы для блица придумы­ваются заранее, они очень быстро задаются - пинг-понг, это всегда очень симпатично. Но все равно по степени влияния на популярность программы подобные бантики-рюшечки - на последнем месте.

Возьмите, к примеру, Ларри Кинга. Что он там делает у себя? Ларри Кинг, которому сейчас будут платить семь-восемь миллионов долларов в год плюс персональный самолет? Кто-нибудь видел «Ларри Кинг лайв» по CNN? Я вас умоляю, посмотрите: можно кассету купить, можно через спутниковое телевидение посмотреть или через Интернет. Так вот, этот Ларри Кинг, этот старый плохой мальчик, в таких вот немодных черных роговых очках и широченных алых подтяжках, с вечно приспущенным галстуком, когда-то начинал карьеру с того, что вышел в эфир в програм­ме новостей, долго перед камерами изучал бумаги, не обращая никакого внимания ни на сходящего с ума режиссера, ни на зрителей, - а потом швырнул все бумаги прямо в экран: «Ну, нет у меня для вас сегодня но­востей!» - и вышел из студии. На следующий день об этом говорила вся Америка. Сейчас Ларри Кинг ведет очень простое по форме шоу: один на один, с рекламными вставками. Но он безумно реактивен, он бесконеч­но ироничен - со мной пару раз была просто истерика от смеха. Однаж­ды к нему пришел, если не ошибаюсь, кто-то из зоопарка, сначала дос­тал черепаху из кармана, потом откуда-то из-под полы вытащил пингви­на. «О, как он идет, он мне напоминает сенатора со Среднего Запада. Ска­жите, а у него тоже проблемы с недвижимостью и чистой совестью? И в благодарность за строительные подряды ему тоже приводят бесплатно де-вушек-пингвинок?» - спрашивает невозмутимо Ларри Кинг. Даже если вы не знаете английского языка - просто посмотрите, как делает свою про­грамму Кинг.

Вот я вам перечислил факторы успеха ток-шоу: от выбора героя и умения гостя говорить до выбора формы программы. И какой вывод из этого мы можем сделать? Кто самый главный на ток-шоу? От кого зави­сит успех? Оп! Кто сказал «продюсер»? Пять баллов! По большому счету (только никому не говорите, иначе вас уволят), ведущего можно вообще выкинуть с ток-шоу. Он там фигура не первая, а вторая - только в том случае, если он Ларри Кинг. Самый главный на ток-шоу - это продюсер. Ни один западный журналист вас не поймет, если вы скажете, что рабо­таете без продюсера. Человек, который выбирает, кого пригласить в эфир, который думает, каким информационным трюком можно развлечь публику, который отслеживает сетку новостей и событий, называется продюсер. Продюсер не клоун, продюсер - это человек, который реаль­но делает рейтинг и деньги. Он сам не веселит публику, но обеспечивает все, чтобы профессиональный клоун провел эфир в угоду аудитории. Ес­ли у вас нет продюсера, вы вынуждены превращаться в него сами.

А еще продюсер определяет тип ток-шоу. Это тоже важно. С моей точки зрения, ток-шоу условно делятся на две группы: информационные и развлекательные. Есть третий вариант - смешанные, миксовые ток-шоу (это то, чем я занимаюсь). Вот здесь начинаются различия. Эти различия не в том, что здесь мы больше хихикаем, а здесь больше голубцы прода­ем, - а в том, что мы по-разному к разному тип программ готовимся.

Для информационного ток-шоу источники информации, простите за тавтологию, - это, прежде всего, информационные агентства. Вте времена, когда я вел маленькое шоу в рамках программы «Вести» на РТР, был один примечательный случай. В «Вестях» поменялось руководство, пришел Раф Шакиров со своей газетной командой из «Коммерсанта». И вдруг вбегает один коммерсантовский малый с воплем: «Взорвали!!! Дом!!!» Я говорю: «Где?» - «В Самаре, еще нигде этого сообщения нет, это наш «коммерсантовский» инсайд!» - то есть информация, получен­ная из собственных источников. А происходило это тогда, когда гремели взрывы в Москве. Мы судорожно смотрим информагентства, рядом си­дит одна из самых потрясающих женщин нашей страны Нелли Петкова и спокойно так говорит: «Не суетись, дыши ровно». Я же думаю: о госпо­ди, у меня сегодня вечером самарский губернатор Титов в эфире, как это «не суетись», может, он прокомментирует, а, может, в Самару улетит -эфир сорвется!». Через пять минут Петкова говорит: «Пойдем кофейку попьем и покурим». Я: «Неля, ты чего?! Дом взорвали!» Она отвечает: «Малыш, отдохни! Если информагентства не передали о взрыве в Сама­ре в течение десяти минут после того, как получен инсайд, это означает следующее: два алкоголика в пригороде напились и не закрыли кран с га­зом. Об этом нам сообщат через 15 минут. Как раз успеем вернуться.» Че­рез четверть часа мы возвращаемся - и, действительно, появляется ин­формация: взрывом разрушена квартира в пригороде Самары. Престаре­лая пара, склонная, по сведениям соседей, к алкоголю, скорее, всего не перекрыла газ и прикурила... Значит, информагентства - первый и глав­ный источник.

Второе. Годится сюда же, для информационных ток-шоу, - календарь событий. Существуют очень дорогостоящие программные продук­ты, которые позволяют не только отслеживать информагентства, но и собирать сведения о грядущих событиях и строить собственное планиро­вание. Но в принципе, если этого нет, то составляйте такие календари са­ми. Сбрасывайте в компьютер: сегодня на совещании у Касьянова было объявлено, что сроки его визита во Владимирскую область передвигают­ся на конец зимы, - и планируйте передачу эдак на 26 февраля.

Для меня очень часто источником информации бывают газеты. Иногда, как Ларри Кинг, хочется заорать: «Ну, нет у меня для вас ново­стей!!! Не из чего делать шоу, ну, ничего не происходит!!!» Однажды в та­ком отчаянии я бежал по улице, понимая, что рушится все, что через не­сколько часов у меня - ничем не заполненный эфир. По пути купил «Коммерсант»: «Боже мой! День рождения Ирины Родниной. 50 лет ей исполняется!» Мы Роднину вытащили (прислали машину) с ледового ба­ла, где ее чествовали, и сделали прямой эфир, который я начал словами, что на балу сейчас веселье, и никто не заметил, что принцесса исчезла, не оставив даже туфельки... У нас все получилось. Помогла газета. А в ка­лендаре событий это не значилось.

Так планируются программы информационные. Каковы же источ­ники информации для развлекательного шоу?

Я вам очень советую просматривать цветные глянцевые журналы. Во-первых, это приятно и бодрит: там можно узнать много неожиданного. Так, в «глянце» я прочитал, что в Архангельске живет мужик, который построил шестнадцатиэтажный деревянный небоскреб на собственном участке. Там только лифта нет, серьезно. Я рассказал об этом архангело­городцам, а они удивляются: «Откуда ты знаешь?» Я отвечаю: «Плейбой» почитываю». Просматривайте «глянец», там есть интересные темы, лю­бопытные повороты именно для развлекательных шоу.

Разговоры, которые идут по городу, тоже могут подкинуть информа­ционный повод для программы. Скажем, идут пересуды о переносе бара­холки и строительстве на ее месте какого-нибудь торгового центра. Это достаточно больная тема, чтобы не пройти мимо нее в эфире региональ­ного радио. Вообще, ездите не только втрамваях, но и втакси. Водители вам такое порасскажут!

Личный опыт, знакомства, телепрограммы, как ни странно, тоже могут стать источниками информации для развлекательного шоу. Одна­жды по какому-то телеканалу я видел потрясающую программу о том, как дайвингисты Новый год под водой встречают. Они на дне бассейна елку поставили, целовались и, что самое удивительное, шампанское пили - под водой. Вот это совершенно невероятное зрелище меня сильно вдохновило, чтобы сделать радиошоу с людьми, необычно встречающи­ми праздники.

Теперь о смешанных шоу. Это самый распространенный тип разго­ворной программы на радио. У вас нет сильной информационной служ­бы, чтобы завалить вас фактами и деталями и обеспечить выход ежеднев­ного информационного шоу. И развлекательную программу, в силу тех или иных причин, вы готовить каждый день не можете. (Мне, например, в свое время очень хотелось вести развлекательное ток-шоу под названи­ем «Как вы теперь поживаете?» - о том, что происходит с советскими звездами сейчас. Как поживают те, кто был когда-то кумиром? Что с Бо­рисом Васильевым? Чем он занимается, есть ли у него деньги? Когда ему жить интереснее было? Мне жутко хотелось сделать такую программу, но не было команды, которая могла бы это потянуть.) И вот, как результат - микс, смешанного типа шоу.

Какие источники информации для микс-шоу годятся? Все те же, о которых мы говорили. Плюс еще несколько. Я вам настоятельно реко­мендую завести гербарий с листьями со всех веток власти, чтобы у вас был полный перечень разных региональных и муниципальных служб. У ме­ня есть такой список министерств. И, когда отчаяние и проза жизни ду­шат меня, я говорю: а что-то у нас давно не было в эфире министра Шев­ченко. Что у нас с реформой здравоохранения? Клиники у нас в ужасаю­щем состоянии, а не позвонить ли нам Шевченко? Это не срабатывает в 90% случаев, вам морочат голову и просят позвонить «на следующей не­деле» - но, надеюсь, в регионах с этим проще. А иногда можно просто тупо идти напролом, набирая подряд телефонные номера. У меня, при ежедневном эфире, порой другого выхода нет. Пять дней в неделю я дол­жен кого-то приглашать, и тогда я просто листаю блокнот с телефонами и натыкаюсь, скажем, на имя первого замминистра культуры Натальи Дементьевой. И тут вспоминаю, что в Петропавловской крепости проис­ходит страшенный скандал, трудовой коллектив хочет сбросить с раска­та в Неву директора за бездуховный популизм, так что неплохо бы Ната­лью Леонидовну пригласить и поговорить... Ну, скажем, о том, почему научные сотрудники музеев умеют просить деньги, но не умеют их зара­батывать? И должны ли они уметь зарабатывать?

Умоляю вас, сдувайте пылинки с тех, кто вам может всегда по перво­му зову поставлять гостей. Есть в одной дивной партии девочка, милая, хорошая, прилежная, но вечно все путающая и исполняющая с точно­стью до наоборот. Она не знает, например, что помимо сенатора Сергея Попова есть депутат Сергей Попов, она путает сенатора Маргелова с сенатором Маркеловым, - но в итоге каким-то чудесным образом приво­дит в эфир именно того, кто сейчас нужнее. Если бы я не был женат, то женился бы на ней фиктивным браком - просто для того, чтобы обеспе­чить непрерывную наполняемость программы. Честное слово! Всегда де­лает не то, но всегда делает - это ли не мечта!

Дальше я немножко разбегусь мыслью по древу. Тут последует мой монолог типа «100 полезных советов, как сделать хорошее ток-шоу и не сойти с ума от усталости».

Вам нужно иметь запас «консервов». «Консервами» на радио и на те­левидении называется смонтированная запись, которую можно поста­вить в любую минуту, прикрывая сорвавшийся прямой эфир.

Был со мной однажды «несчастный случай на производстве». Я при­шел работать в программу «Вести», которой быстро и эффективно требо­валось раскрутить нового ведущего мини-ток-шоу в своей структуре, конкретно: меня. Способ раскрутки на телевидении и радио существует один и тот же. Его хорошо сформулировал, если не ошибаюсь, Владимир Познер. Он сказал, что если по телевизору в одно и то же время показы­вать голую задницу, то, конечно, первый месяц все будут страшно возму­щены, на второй месяц привыкнут, а на третий начнут узнавать на улице и просить автограф. Таким образом, частота появления в эфире является первым камнем в фундаменте вашего рейтинга. Положительного, отри­цательного - не важно. Худший рейтинг - это отсутствие рейтинга. И я не просто так говорю: в «Вестях» со мной, действительно, творился не­прерывный несчастный случай, ибо я вынужден был выходить в эфир шесть раз в неделю. Это страшная вещь, поверьте. К тому же, нельзя бы­ло ставить повторы: это же телевидение, информационная программа и все такое. И та же Нелли Петкова заставляла меня делать «консервы». Она говорила: «Ну, пригласи человека из Росгидрометцентра, он расска­жет, что будет с погодой. У нас сорвется Березовский в прямом эфире, зато будет Гидрометцентр. А про погоду на выходные всем послушать ин­тересно». Я вам крайне рекомендую иметь запас «консервов» - записан­ных программ, интересных всегда, безотносительно ко времени года, су­ток и так далее.

Еще одна важная вещь: перебор или недобор информации как метод подготовки. Был у меня такой случай. Готовился я к Геннадию Зюганову. Это был первый Зюганов в моей жизни. Знаете, это - как первая девуш­ка, как первый дантист: первый Зюганов в твоей жизни. Ни первый Жи­риновский, ни первый Явлинский уже так не волнуют. И я готовился к эфиру - не соврать бы - дня три. Я не ел, не спал, я изучил сто сорок страниц его биографии. Дивный, например, придумал вопрос: Геннадий Андреевич, когда вы работали в Орловском обкоме партии, ведь вы же запрещали в пионерских лагерях ставить записи Высоцкого? Что же сей­час говорите, что любите его «Охоту на волков»? Я знал все: что он пос­ле школы не поступал в институт, потому что его любимая девушка была на год младше, и он ждал, когда она окончит школу, чтобы они могли по­жениться; что он окончил школу с серебряной медалью; что он лучше всех бегал на лыжах; что он всегда давал списывать. Много, чего я изу­чил. Но это был перебор. У меня был довольно плохой эфир, потому что я все, как ФСБ, знал о нем. А применительно к той теме, которую мы об­суждали, не нужно было знать все про Зюганова. Нужно было оставить простор для самой темы. И, если честно, я предпочитаю работать немно­жечко на недоборе информации. Это к тому, что не нервничайте, если вам кажется, будто вы не готовы к экзамену по истории КПСС. Пошли­те историю КПСС к чертовой бабушке. Ни один человек никогда не бы­вает полностью готов к экзамену. Если у вас существует понимание того, что вам нужно услышать от собеседника, этого достаточно. Узнайте что-нибудь новенькое на эфире. Бифштекс (на мой вкус) должен быть с кро­вью. Хотя это не значит, что его надо подавать сырым.

Сейчас я вам одну запись дам послушать. Она коротенькая. У вас были, есть и будут такие эфиры, когда вам звонят и говорят: «У тебя се­годня в эфире вот тот-то». Ты отвечаешь: «Одну секундочку, я сегодня планировал встретиться с приехавшим к нам в город на гастроли Иоси­фом Кобзоном!» Тебе: «Ты со сво*ш!Собзрном песенки после попоешь, а в эфире у тебя будет вот тот-то. Все понял? Выполняй». Это называется «навяленный гость». И вот этой «воблы» иногда бывает избыточное ко­личество. Если вам предстоит конкретная, информационная тема для обсуждения, придется готовиться со всеми возможными ухищрениями.

Так вот, об этой коротенькой записи... Однажды обозреватель Нико­лай Карлович Сванидзе, попивая кофе с председателем ВГТРК Михаи­лом Ефимовичем Швыдким, обмолвился, что в Россию приехал Предсе­датель Законодательного собрания Словакии Йозеф Мигаш - между прочим, добрый знакомый самого Сванидзе. Мигаш будет в Кузбассе, а потом вернется в Москву. Так что, при желании, можно с ним сделать программу. Михаил Ефимович Швыдкой позвонил главного редактору «Вестей» Алексею Владимировичу Абакумову и сказал, что нужно сде­лать такую программу. В итоге я был поставлен перед фактом: «У тебя се­годня Мигаш в программе» - «В честь чего, почему?!» - «Разгаааворчи-ки!? Шагом - арш!» Вот у меня два часа до эфира, и я не понимаю, на кой нам сдалось это Законодательное собрание при всем дружественном к Словакии расположении. В отчаянии звонюнашему собкору в Чехии. Ивдруг выясняется, что Мигаш приехал не просто так, на самом деле он собирается расторгнуть сделку, согласно которой Россия погашает свой долг перед Словакией ракетными комплексами. Словаки вступают в НАТО, им больше не нужно наше оружие, и Мигаш намерен прервать все прежние договоренности. А долг собирается брать с нас рублями и углем, ради чего, собственно, и поехал в Кузбасс. В прессе же об этом не было ни строчки. Я до сих пор горжусь этим эфиром. Это чисто инфор­мационная программа, может быть, и не столь интересная широкому зрителю, но я горжусь тем, что Мигаш, в итоге, создал новость прямо в эфире.

 

ПЛЕНКА:

Губин:

Я надеюсь, что Вы приехали в Кузбасс не только с Аманом Тулеевым по­играть в снежки. Какие переговоры вы вели в Кузбассе, и чего вам удалось достичь?

Мигаш:

Мы пришли за качественным углем, который в этой области, и догово­рились, что они готовы поставлять в Словакию за 40 миллионов долларов угля, и это можно было считать от задолженности России к Словакии.

Губин:

Правильно ли я вас понял, что «живыми» деньгами Словакия за него пла­тить не будет?

Мигаш:

Да, вы правильно поняли.

Губин:

Но ведь в начале года <экс-президент > Владимир Мечиар заявил о том, что он готов принять в уплату нашего долга в один миллиард поставки воору­жения. Речь шла о поставках зенитно-ракетных комплексов С-300 на сум­му в 150 миллионов долларов, что все-таки в четыре раза больше, чем сто­имость поставок угля, о которых вы договорились. Скажите, вам что, рус­ское в