Родитель учится вместе с ребенком

 

Даже объясняя своим детям давно и хорошо известные мне вещи по разным школьным предметам, я как бы изучаю их заново – еще глубже, под немного новым ракурсом, с новыми вариациями. А уж когда мы изучаем темы, в которых я хуже ориентируюсь, то тем более учимся вместе.

Мне просто в самом деле интересно. Многие удивляются: «Что интересного – изучать который раз арифметику или закон Ома?» А вот интересно!

Если самому учиться вместе с ребенком, то многие проблемы отпадают автоматически. И главное – наступает резонанс. Ведь мы с моим учеником действуем из сходных позиций – оба изучаем новый материал. Я могу почувствовать, как идут дела у моего младшего напарника. Я могу лучше понять его трудности. И мне не скучно – я узнаю столько нового!

Вчитываясь в десятый, в двадцатый раз в страницы учебника физики или в известный мне с детства учебник истории, я почти всегда ощущаю радость. Да и во всем так. Отсюда во многом рождается и мой энтузиазм в осуществлении учебного процесса.

Люди (взрослые и дети) часто думают, что они «это уже поняли». Но я вот, скажем, специалист в физике, а вовсе не могу сказать о себе, что «понял второй закон Ньютона». Что значит «понял»? Или вот кладу на картину красную краску. Я понял красный цвет? Наверное, всегда можно поставить вопрос так: «На какую глубину я понял данную тему?»

А кроме того, все забывается. Да и жизнь меняется. Читая вместе с дочкой историю про Дубровского, я обнаружил, что уже почти забыл ее. Прочитал ее – и воспринял совсем не так, как раньше.

Когда родитель умеет находить для себя интерес практически в любой учебной информации из школьных курсов, то ему и своему ребенку легче помочь ощутить такой интерес.

 

Без фанатизма

 

По-моему, следует помнить, что хорошая учеба в школе – это еще далеко не залог последующих успехов в профессии, не залог счастья в жизни. Конечно, приятно, если чадо учится старательно и хорошо. И мы, разумеется, должны способствовать такому ходу дела. Но нельзя зацикливаться на учебе как на чем-то сверхважном. Ведь у каждого своя судьба.

В ХХ веке в нашей стране сформировалась такая концепция образования, когда все предметы преподаются в школе на уровне, достаточном для последующего поступления в профильные вузы. Причем, по всем предметам сразу! В программы старших классов втиснуто столько, что прилежному ученику не позавидуешь. И с каждым годом учебники усложняются, вводятся новые курсы.

По-моему, ничего страшного нет, если ребенок после школы не пойдет в вуз. Для мальчиков, конечно, стоит вопрос об армии. А вот для девочек вообще все просто.

Я стараюсь, чтобы школьные годы моих детей были наполнены интересными и нужными впечатлениями, переживаниями, делами. Я стараюсь изо всех сил, чтобы учеба не давила. Хорошо учиться гораздо легче, чем плохо – и времени, и сил человек тратит существенно меньше, а результаты радуют. В семейном обучении я больше всего и ценю сбалансированность жизненных нагрузок для детей и особенно для подростков.

Вот, к примеру, у Маши в 7 классе определились два серьезных направления: рисование и английский язык. Значит, на них мы в основном и сосредотачиваемся. А все остальное – по возможности.

Меня радует то, что Тима и Коля поступили в хорошие университеты и там получают достойное образование. Но я не расстроюсь, если Маша никуда после школы поступать не будет (пока она и не хочет). Я подхожу к данному вопросу, как и вообще ко всему школьному обучению, без фанатизма.

 

 

Долой учебные неврозы!

 

Речь пойдет о специфических неврозах, которые формируются у некоторых детей в процессе школьного обучения. Не у всех детей. Далеко не всегда. Но весьма часто. По крайней мере, все те школьники, родители которых обращались ко мне за помощью в ситуации хронической плохой учебы, страдали описанными ниже формами невротических реакций.

Возможно, не все психологи согласятся с определением данных отклонений в учебном поведении как неврозов. Не суть, как их называть. Важно, что мы имеем дело с устойчивыми неадекватными психологическими реакциями. Причем, наблюдая их многие годы, я мог увидеть, что они почти стандартны у самых разных детей и подростков.

Я не сумел научиться быстро и эффективно помогать в таких ситуациях. Старался, искал, пробовал всякие методы… Но радикального эффекта обычно не получается. Хотя в чем-то иногда и удается продвинуться.

Здесь мне хочется просто вкратце описать данные неврозы – как ориентацию для родителей и педагогов в плане их предупреждения. Эти отклонения гораздо легче предупредить, чем потом исправлять. Заметив их на начальных стадиях, можно быстро поправить дело. А вот если прошли годы, то уже очень трудно.

Сам я вначале совсем не думал обо всем этом. Я просто учил своих детей, сообразуясь со своим разумением и с их характерами. И уже потом, когда стал помогать мальчишкам и девчонкам из других семей, увидел, что все мои педагогические методы представляют собой помимо всего прочего еще и хорошую профилактику таких вот учебных неврозов.

Психология – штука тонкая. Я не готов описать, как конкретно предупредить то или иное отклонение. Все очень взаимосвязано. И очень индивидуально.

Но мне кажется, если видеть возникающий учебный невроз и понимать его сущность, то уже будут открыты возможности для оптимизации процесса. Во многих случаях педагогические приемы, которые целесообразно применить, вполне очевидны.

 

Невроз поспешного ответа

Урок в классе идет всего 40-45 минут. Детей много. Успеть нужно много. Поэтому учитель не может позволить ученику думать над ответом очень долго (в случае устного опроса). Темп работы класса требует определенной скорости.

Кто-то просто не успевает сообразить. А кто-то зажимается от самой необходимости думать быстрее. Кто-то боится строгого учителя. А кто-то не хочет выглядеть дурачком перед всеми. Да и «двойку» не хочется получать.

И вот формируется невротическая реакция: поскорее что-нибудь ответить. Главное – не молчать слишком долго! Ляпнул что-то – и уже не так плохо! А там видно будет…

За годы такая реакция становится привычной. И проявляется уже не только в обстановке дефицита времени, но и вообще безо всякого повода. Формируется устойчивое невротическое кольцо в психике: что-то спросили – что-то скорее ответить.

 

Как тут быть? Лично я действую тупо и прямо: раз за разом предлагаю не торопиться с ответом. Предлагаю сначала подумать, а потом уже говорить. Объясняю, что мы не в классе на уроке, что у нас времени сколько угодно. Я говорю, что не буду сердиться и ругаться, не буду жаловаться родителям ученика на то, что он «долго думает». Разъясняю ненужность и неудобность привычки поспешно отвечать – и с точки зрения знаний, и с точки зрения оценок. Хвалю, когда вижу сдвиги к лучшему. Ругаюсь, если ученик упорно держится за привычку спешить с ответом. Рассказываю всякие истории из жизни…

Так или иначе обычно дело двигается с мертвой точки. Но приходится попотеть.

 

Невроз угадывания ответа или решения

Одна из причин – тоже спешка. Но тут, видимо, есть и какие-то более глубинные механизмы: какая-то апатия, отстраненность от учебного процесса, нежелание думать…

Человек просто пытается угадать ответ. Или угадать правильный ход решения задачи. Безо всякой логики. Ему так кажется проще. Тем более, что иногда ведь получается угадать правильно! Особенно виртуозно получается у интуитивных натур. Иногда и не поймешь, в чем дело: одну задачу решил ребенок верно, а другую – неверно, а третью – снова верно, а четвертую – опять неправильно… Пока сообразишь, что он просто угадывает, поломаешь голову над методикой преподавания.

Невротическая реакция угадывания, если становится устойчивой, искореняется весьма трудно. Ведь уже формируется своеобразный стиль мышления. Во многих случаях интуитивная ориентация прекрасно работает. А школьная программа перегружена. А математика ребенка, может, вообще не интересует (именно там угадывание особенно противопоказано как общий подход).

В таких ситуациях я действовал тоже тупо и прямо: объяснял, что надо думать, а не гадать. Но эффект обычно был гораздо слабее, чем в случае невроза поспешного ответа. Или вообще ничего не удавалось изменить.

Но на начальных стадиях такие неадекватные реакции, думаю, корректировать не должно быть особенно трудно. Я и сам, когда своих детей учил в начальных классах, уделял некоторое внимание данной проблеме. Просто следишь и поправляешь, если надо.

 

Невроз ориентации на учителя, а не на информацию

Более распространен у девочек. Может особо не замечаться в ходе обычной учебы, но ставит серьезные барьеры в какие-то периоды.

Суть невроза заключается в том, что ученик не сам судит об адекватности своих учебных действий, а делает это полностью на основании реакций учителя (похвалил – не похвалил; сказал «верно» – сказал «неправильно»…). Особо чуткие натуры смотрят в глаза и ловят малейшие движения души преподавателя. И тут же артистично и виртуозно выбирают линию поведения и рассуждений. Цирк – да и только!

Иногда мне удавалось методом убеждений перестроить человека на адекватный подход (когда ученик самостоятельно оценивает правильность своих рассуждений). А иногда не удавалось. Для некоторых людей тонкая и многогранная ткань человеческих отношений неизмеримо интереснее, чем всякая там химия и физика.

Я пытался тут и психотерапевтические сказки сочинять, и вести пространные разговоры о жизни и об интеллекте... Пытался использовать всякие драматические и ситуационные приемы. Но в целом обычно ощущал полное свое бессилие.

В небольших дозах данная невротическая реакция довольно часто проявляется у школьников. Важно ее вовремя отслеживать и направлять внимание ученика на суть дела, на учебу, на конкретную информацию. Я объясняю, что могу ошибаться, что со мной можно спорить. Я стараюсь следить за своими эмоциями, чтобы не давить, не пугать. А иногда я даже специально ошибаюсь в каком-то примере или задачке – чтобы ученик включился в правильном режиме.

 

Невроз осуждения учителя

Встречается сплошь и рядом. И в условиях семейного обучения с ним приходится временами бороться. Ну а уж у тех, кто ходит в школу, такой невроз – штука почти обычная.

Дети и подростки переносят на конкретных педагогов свою обиду на всю систему народного образования. Педагог легко становится буквально воплощением зла и идиотизма. Малейшая оплошность трактуется как моральное уродство или как изворотливое стремление поиздеваться над учениками. Да часто и повода никакого подавать не надо – дети все равно найдут, за что зацепиться.

Конечно, я все несколько утрировал. Но, с другой стороны, вы послушайте неформальные разговоры школьников – особенно старшеклассников!

Моя линия тут полностью опирается на христианскую традицию. Терпимость. Начинать критику с себя. Любить людей. Видеть их реальные проблемы. Понимать, как трудно учителю работать в школе, где почти все дети учиться не хотят.

Я стараюсь разъяснить ребятишкам, что не надо пыхтеть злобой на учителя (далеко не идеального, но ведь и не совсем гада). Абсолютное большинство педагогов в школе – совершенно нормальные люди. Со своими достоинствами и со своими недостатками.

В своей семье я имел в данном плане существенно больший успех – может, в связи с тем, что тема эта является мировоззренческой. А мы ведь много общались, много делали вместе. А в других семьях сложнее объяснять. К тому же, там очень многое зависит и от позиции родителей.

 

Невроз узких рамок работы с материалом

Иногда дети в школе привыкают только к одному способу решения задач, оформления тетрадей, написания сочинений… Во многом это зависит и от позиции учителя, и от родителей. Формируется патологическая зауженность интеллектуальных реакций. Человек словно бы сам на себя навешивает цепи – ему и не повернуться, и не побежать. Стандартное объяснение: «А от нас так требуют! Учительница велела делать только так!»

Постепенно ученик теряет адекватность восприятия учебной информации. Он блуждает в лабиринтах, не видя света. А ведь обычно его никто туда не упрятывает – в эти чрезмерно зауженные рамки. Чаще всего ребенок их сам себе придумывает. Почему? Не знаю. Может, во многом по причине нашего глубинного стремления к надежности и безопасности.

Метод борьбы с таким неврозом – показывать более широкое пространство возможных действий. Да, учительница требует делать вот так, но ведь можно в принципе и по-другому решить. Ты, конечно, сделай так, как требует учительница. Но имей в виду, что можно действовать и иначе. Примерно такой принцип.

А иногда ребенок просто в страхе фантазирует себе какие-то нелепые якобы требования, в которые он должен вписаться. И тут уж надо сразу же ясно и четко показать, убедить его в его свободе, в его возможностях выбора. У нас так было, когда учились писать сочинения. И я не жалел сил, времени и красноречия на то, чтобы убеждать своих детей в иллюзорности ими же выдуманных строгих требований к школьному сочинению.

Занимаясь с двоечниками, иногда удается сделать существенное продвижение в освоении какой-то темы только вследствие того, что покажешь возможность подходить совсем не так, как человек привык. Просто покажешь – и все. Человек удивится, попробует, поверит и засмеется, как же все легко.

 

* * *

 

Наблюдая, как идет учеба у его ребенка, каждый родитель может следить за общей адекватностью процесса. И при необходимости помогать, направлять все в правильное русло.

Законы психологии можно постигать всю жизнь. И все равно многое останется непонятным. Но те простейшие учебные неврозы, которые я тут описал, по-моему, не так уж сложны в выявлении. Достаточно некоторой наблюдательности.

И поскольку хочется завершить данную главу на оптимистичной ноте, выражу надежду на то, что педагоги и психологи скоро разработают эффективные методы профилактики и исправления подобных невротических реакций в ходе школьной учебы – у детей и подростков самых разных типов.

 

 

Где взять вдохновение?

 

Лично во мне вдохновение на обучение своих детей происходит в основном от нужды – я вижу, что мое участие в данный момент (или в данный период) необходимо. Думаю, тем, что я люблю своих детей и хочу о них заботиться, я ничем не отличаюсь от большинства родителей.

У меня есть определенная склонность к педагогике и психологии – меня всегда интересовало «устройство» человеческой души, всегда интересовало то, как человек может развиваться.

По жизни я получил хорошее образование и развил в себе интеллект. Но не как-то уж особенно круто. Когда я разговариваю с каким-нибудь знакомым мозговитым мужиком, то вполне ясно ощущаю по сравнению с ним свою интеллектуальную слабость и ограниченность.

С ранних лет я понял, что над собой нужно работать – в основном в плане улучшения своих духовных качеств. Ну и работаю с тех пор. Работы в данной сфере для любого человека – пруд пруди. С педагогикой и психологией много тут общего. Но все же это немного разные сферы.

А вот что дала мне внутренняя работа в большой мере, так это развитие творческого потенциала. И всего видения мира. И своего места в нем, своего предназначения. Отсюда тоже появляется вдохновение на педагогическую практику. Хотя рисовать картины и сочинять сказки мне нравится гораздо больше.

Самостоятельность позиции была характерна для меня еще в раннем детстве. А потом это качество только развивалось. Разве что вот со временем дополнилось глобальным пониманием своего несовершенства. То есть в определенной степени уравновесилось.

Я не могу сказать, что благодаря развитию творческих способностей моя жизнь стала легче. Скорее, она сделалась много труднее. Но и много радостнее. Я бы не хотел жить по-другому.

Когда меня родители, педагоги, психологи просят поделиться своим опытом обучения и воспитания детей, то я понимаю: главное – поделиться вдохновением, творческим отношением. Все остальное – детали, следствия. Они могут быть такие, а могут быть иные. Главное – принцип творчества.

Но как его «передать»? Я не знаю. И вот начинаю рассказывать о своей жизни, о своих детях, о тех или иных ситуациях, о моих педагогических методах… Но все время чувствую, как трудно передать главное. Я стараюсь его выразить общим строем книги, логичными рассуждениями, примерами из практики, возвышенными словами, какими-то сравнениями и образами… Но оно невыразимо. Хотя, вроде бы, кое-что передается.

Мне кажется, очень многое зависит от самого читающего книгу человека, от его личной внутренней позиции, от его личных устремлений и поисков.

Вдохновение – это когда тебя толкает что-то. Ты делаешься словно бы больше и сильнее. А потом оно отступает. И ты остаешься со своими заморочками, с ощущением полного бессилия и полной собственной неразумности.

Иногда я завидую людям, которые более стабильны, более уверены в каких-то вещах, более устойчиво строят свою жизнь. Но я бы не хотел с ними поменяться.

Много лет я ломаю в себе внутренние барьеры, мешающие движению через меня новых идей, новых картин, новых книг. И мне кажется, что чем меньше таких барьеров остается внутри человека, тем легче занимать творческую позицию в той или иной сфере. Получается такое постепенное освобождение самого себя изнутри.

В родительско-педагогической практике данный процесс внутренней работы глубоко и тесно переплетается со всем, чем живут дети и подростки. Они все время теребят, чего-то хотят, куда-то тянут, о чем-то просят, во что-то хотят поиграть… Они не дают спать, они не дают «спокойно жить», они не дают застыть на месте. Они тоже толкают – как и вдохновение, которое мы воспринимаем, как идущее свыше. Видимо, все это один процесс. Будничное усаживание детей на горшки для меня почти неотделимо от взлета души в небеса, которое случается как праздник.

Мне кажется, что один из родительских стереотипов, мешающих педагогическому творчеству, заключается в разделении на «высокое» и «низкое». Будто бы есть какое-то такое особое взрослое высокое творчество, умная взрослая жизнь, а есть примитивная возня с детьми. Мне так один сосед и сказал: «Как ты, Леша, образованный человек, можешь тратить свою жизнь на то, с чем легко справится любая неграмотная бабулька?!» Я даже тогда не нашелся, что ответить. В тот период я открывал для себя непостижимые просторы детского мира вместе с маленькими Аленой, Тимой и Колей. Моя жизнь стала такой интересной, что прямо дух захватывало!

Другой распространенный стереотип, который очень мешает родительско-педагогическому творчеству, можно сформулировать так: «Я не умею. У меня нет необходимой квалификации. У меня ничего не получится. Мне нужны четкие инструкции». Но это просто страх нового дела. Совершенно обычное состояние для любого человека. И мне страшно, когда берусь за что-то совсем новое. И в процессе страшно: когда делаю картину, когда пишу книгу, когда пытаюсь помочь в сложной педагогической ситуации… Страшно делать каждый шаг – ведь он может или повести в нужном направлении, или увести в сторону, или даже обломать весь процесс. Но я просто привык к страху. Он даже помогает: делает меня собраннее, точнее, искреннее… Но в какой-то момент процесс захватывает и ведет меня, а страх отступает. И уже нет сомнений, а есть точное ощущение пути.

Третья группа стереотипов может быть выражена словами: «Делать можно только так, так и вот так! А по-другому делать нельзя. Нельзя – и все!» Почему нельзя? Ответы обычно либо эмоциональные, либо философские, либо невразумительные, либо просто: «Не принято так делать!» А ведь каждый из этих ответов я могу найти в глубинах и своей души. Все мы где-то там похожи, все друг с другом связаны – архетипами какими-то. Но все же стереотипы данной группы и обсуждать не хочется. Как сказал маленький Коля, когда мы фантазировали на тему, что будем делать, если нам подарят здание детского сада, который расположен у нас во дворе: «Убрать перегородки!»

Стереотипы не всегда быстро уходят. Да и не все они такие уж вредные. Но вот если мы начинаем относиться к ним не как к чему-то Богом навсегда данному, а как к временному рабочему явлению, то уже делается много легче, веселее и свободнее.

Да и вообще. Вдохновения-то на проведение всяких уроков с детьми у меня очень часто вовсе и нет. Просто делаешь то, что необходимо. Иной раз и неохота, и устал, и другие дела манят… А вот надо – и делаешь. Прямо как все нормальные люди, которые ходят на работу не по вдохновению, а каждый день. Прикинул объем работы, прикинул примерный план действий, оценил текущую ситуацию – и вперед.

Когда я давал свое первое интервью о семейном обучении, журналист спросил меня, почему я все это делал. Я ответил, не задумываясь: «Жизнь заставила». Он сделал большие глаза. Действительно, странно как-то получается. Но в этом ответе – вся правда.

 

 

Секрет успеха

 

Я думаю, что дело вовсе не в моих талантах преподавателя и организатора учебного процесса (которые немного есть, но весьма слабые). И не в моих знаниях, приобретенных в школе, в институте и из книг. И не в семейной традиции хорошей учебы. И вовсе не в каких-то творческих методических разработках, хотя я очень ценю их, вкладываю в них силы и время.

Мне думается, основная причина успеха нашего семейного обучения заключается в том, что я все эти годы не отделял себя от детей, был с ними одним целым, жил с ними одной жизнью. А еще в том, что я упрямо, настойчиво и целеустремленно гнул свою линию.

Я множество раз хотел бросить все, плюнуть, пойти на нормальную работу… Особенно после окончания учебного года каждый раз была такая усталость!.. Но тут вдруг Тимоха споет свою новую песню, которую он сочинил утром (в то время, как все дети находятся в школе). И я понимаю: буду и дальше тащить это дело, пока только хватит сил, пока жизнь не принудит прекратить.

Меня воодушевляло и поддерживало то хорошее, что я объективно видел: успехи моих детей в учебе, качество их знаний, год за годом улучшающееся поведение, наши общие успехи в литературном и художественном творчестве, наша дружба и состояние единой команды, наши прогулки по лесам и паркам, наши большие и маленькие приключения…

Когда я слышал в свой адрес такие определения, как «духовный урод» и «самая большая педагогическая ошибка во всей нашей большой семье», то только проглатывал обиду да немножко жаловался своим детям или кому-то из сочувствующих знакомых.

Когда мои старые друзья и приятели, задумчиво глядя на меня, говорили: «Ну, может, пора уже детей в школу отправить, а тебе все же идти работать…», то я думал про себя: «Чем такие неуместные советы давать, лучше бы дали денег хоть немного. Или хотя бы жратвы».

Когда на меня нападала депрессия, то я просто молился, чтобы Господь дал мне силы вырастить и выучить детей.

В православном издательстве «Сатисъ» меня попросили написать книгу о том, где я брал силы. Но для книги материала нет. Ответ короток и прост: сил практически не было, поэтому я искал оптимальный путь – с минимумом энергозатрат.

А теперь я вижу, что в этом была мудрость жизни, специфика моей судьбы. И очень рад, что не свернул, не сдался на полдороге!

Я опирался преимущественно на интуицию и на психологическое чутье, на понимание взаимоотношений с детьми и со взрослыми. Это мои наиболее сильные стороны. Я не «пробивал» дорогу. Я мягко ее искал: и в каждом уроке, и в общей стратегии учебного процесса, и во взаимоотношениях с педагогами нашей школы...

Некоторый волевой напор (преимущественно внутренний) и определенная логичность и четкость тоже послужили данному делу. Но, скорее, на втором плане, в качестве дополнения. Иногда необходимо дозировано надавить на ситуацию. Да и умение структурировать всю работу (не забывая об ее целостности) тоже весьма полезно.

Основная трудность: я был один.

Основное преимущество: я был не один, со мной были трое моих детей. Я всегда ощущал поддержку со стороны Тимы, Коли и Маши – даже когда они были совсем маленькие.

Разумеется, все сие было бы невозможно без Божьей воли на то. Складывались обстоятельства, находились люди, находились хоть какие-то силы, были минимальные денежные средства, появлялось разумение в голове… Я часто думал, что, раз все более-менее складывается, то значит, есть воля Бога на то, чтобы продолжать такое дело. А если бы увидел, что все радикально перестало складываться, то и свою стратегию жизни стал бы пересматривать.

 

Родитель-регулятор

 

В какой бы ситуации ни происходило обучение школьника, родители всегда могут регулировать учебный процесс. В той или иной степени. Если учить детей в семье, то родители берут под свой контроль очень многое. Если ребенок учится в школе, то тоже существует масса факторов, на которые родители могут влиять. И все это нельзя недооценивать.

Тут нет никакого противоречия ни с позицией школьных учителей, ни с политикой Министерства образования. Просто родитель ближе к своему ребенку. И посему может быть достаточно конкретным участником, регулятором всех функций.

Все просто. Вот Коля в одиннадцатом классе размышляет: поехать ли на четыре дня на туристические соревнования? Ведь придется пропускать школу. А он идет на золотую медаль. Может лучше посерьезнее поучиться? Но я вижу, что сын до предела устал. Четыре дня активных физических нагрузок в лесу для него сейчас важнее. И я высказываю свою четкую позицию. И, конечно, с учебой ничего страшного не произошло.

Я могу ненавязчиво подсказать своим взрослым сыновьям более оптимальный режим их учебы. Да и любой другой родитель может последить и увидеть возможности оптимизации. Мы можем регулировать движение наших детей в потоке учебных нагрузок, в потоках учебной информации.

Фактически, всю данную книгу можно рассматривать как описание опыта такого регулирования. У каждого родителя, разумеется, свой стиль. Со школой не нужно воевать. С ней нужно дружить. Мне видится, что во многих случаях это возможно. А нужно нам (всех-то дел!) терпение, мудрость и вдохновение.

 

Элементы семейного обучения

 

Вся описанная в этой книге система семейного обучения может быть использована не целиком, а отдельными элементами. Вы можете выбрать понравившуюся и приемлемую для реализации в ваших конкретных условиях идею – и творчески использовать ее. И сами оценить результаты.

Очень многие родители тратят изрядное количество времени и сил на помощь своему чаду в приготовлении уроков и в общей организации его (чада) на продуктивный учебный процесс. Тут масса возможностей для оптимизации. Хотя бы для начала перестать делать глупости, не мешать ребенку, а стать его союзником.

Конечно, мой взгляд на другие семьи в данном плане весьма однобок: меня ведь обычно просят помочь тогда, когда уже накопились многолетние трудности в учебе и в поведении. Не у всех так плохо. Многие справляются более-менее приемлемо. Но почти всегда и везде я вижу одни и те же неадекватности в позиции родителей.

Первое, о чем хочется не просто сказать, а прямо-таки прокричать. Родители почему-то в большинстве случаев занимают по отношению к своему ребенку-школьнику позицию не союзников, а почти врагов. Ужас! Почему-то люди считают, что на детей мало давят неадекватные школьные программы, перегруженные и издерганные учителя, общий информационно-социальный стресс, глубинные психологические проблемы, семейные неурядицы, глобальный экологический кризис... Почему-то родители часто еще и сами становятся фактором усугубления общей ситуации – своей жесткой, непродуманной, чрезмерно требовательной позицией. И главное – полным непониманием трудностей ребенка.

Я – за мягкость, гуманность и поддержку ребенка, подростка. Требовательность хороша лишь в сочетании с разумностью, с ясным видением учебной ситуации школьника.

Надо быть на стороне своего ребенка. Надо быть его союзником в его трудном пути взросления в нашем полусумасшедшем мире, в нашей перегруженной и бессистемной системе школьного обучения. Наш ребенок должен чувствовать нашу поддержку. Мы не должны считать его придурком и лентяем. Мы должны видеть, как ему трудно.

Заняв такую внутреннюю позицию, мы сразу же открываем массу позитивных возможностей. Мы приоткрываем дверь доверия. Мы можем лучше понять взаимоотношения нашего чада с учителями и одноклассниками и можем помочь построить их более гармонично. Мы гораздо более умело подключимся к решению учебных проблем. Мы сделаем атмосферу в доме спокойнее и веселее…

Все это я прожил и на собственном родительском опыте, и участвуя в учебных процессах в других семьях. Десятки детей и подростков и их родители подарили мне массу жизненных впечатлений. И главное я только что описал.

Во многом принципы моей педагогической работы в своей семье выкристаллизовывались, когда я видел, как не надо делать, как не нужно учить детей. Причем речь именно о родителях, а не о школьных учителях.

Родителей, конечно, тоже жаль. Всех нас жаль. Мы бьемся с кучей проблем, на нас висит масса забот. А сил мало. И времени мало. И хочется часто просто уехать на необитаемый остров с теплым морем и с бананами на пальмах – чтобы пожить там по-человечески и отдохнуть.

Но таков праздник нашей жизни, что мы все равно трудимся над решением проблем – в том числе и связанных с воспитанием и обучением наших детишек. И я утверждаю следующее: разумный подход и понимание ребенка облегчают жизнь и ему, и нам. Плюс есть шансы продвинуться в решении хотя бы некоторых проблем. Именно таков мой опыт.

Мне кажется, что дело не в том, какие конкретно методы семейной педагогики и практической психологии родитель возьмет на вооружение. Дело именно в смене внутренней позиции: с позиции «пассивного наблюдателя» или с позиции «строгого толкателя и заставлятеля» на позицию доброго, разумного, сочувствующего помощника.

Я потратил огромное количество времени и сил на то, чтобы втолковать данную идею родителям тех двоечников, с которыми занимался. Безрезультатно. Глухо, как в танке. А как же тогда помочь ребенку в такой ситуации?! Я не представляю.

В ряде случаев обращавшиеся за помощью или за консультацией родители занимали в целом правильную позицию. Это всегда радует. Это открывает простор для оптимизма и развития. Можно двигаться быстрыми темпами, а не решать годами элементарные проблемы (без какого-либо продвижения). Конструктивность и разумность родителей – мощнейший фактор прогресса педагогики. Энергия родительского инстинкта, направленная в правильное русло, – вот что, наверное, выведет нас из кризиса системы образования.

Родители, которые ответственно и творчески подходят к школьному обучению своих детей, могут более трезво ориентироваться в выборе школы и класса, в необходимости своевременного подключения репетиторов, в подборе оптимального режима занятий и отдыха для ребенка…

Элементы семейного обучения вводить легко. Вариантов – масса. От предоставления ребенку скользящего дополнительного выходного до перевода на месяц-другой в режим самостоятельного обучения дома. Сейчас в школе очень легко договориться. Важно лишь хорошо организовать процесс – чтобы на пользу пошло.

А можно освободить ребенка от посещения одного или нескольких предметов и учить их самим. Неосновные предметы можно вообще не сдавать, а заменить их соответствующими другими формами (например, спортивные секции вместо физкультуры, студия рисования вместо школьных уроков…). Тут встает вопрос расписания и правильного понимания со стороны учителей и одноклассников. Но сие есть решаемая проблема.

С другой стороны, ученик, посещающий не все занятия с классом, а лишь часть, будет чувствовать себя «белой вороной», он рискует несколько выпасть из общего состояния коллектива. Но я думаю, со временем гибкий вариант посещения занятий в школе станет естественен – все просто привыкнут, что индивидуальный учебный процесс у каждого немного (или сильно) свой. Тут нет ничего особо нового или трудного. Просто требуется ломка некоего привычного стереотипа того, что такое «ходить в школу».

Ну а уж в ходе выполнения домашних заданий все описанные элементы семейного обучения могут легко внедряться.

Кому-то станет легче от того, что ему разрешат читать учебник, развалившись на мягком диване, а не сидя за столом. А кто-то ощутит вдохновение к написанию сочинения по литературе после того, как ему позволят перенести сей процесс на глубокую ночь. Кого-то надо учить математике на прогулке. С кем-то необходимо сначала поиграть в настольные игры…

Еще раз подчеркиваю, что важна гибкость, готовность действовать нестандартно, умение «ловить ситуацию». И часто не требуется даже дополнительного времени.

Вот два примера.

Первый. Шли мы как-то с Машей от моего привычного ученика. Я был злой и усталый – занятия, как и обычно, шли туго. Парень просто меня достал! Ну а моя доченька была в хорошем расположении духа – они с мамой того мальчишки на кухне пили чай и вели женские разговоры.

Вот меня Маша участливо и спрашивает, чего я такой печальный. Я рассказал. А она и поинтересовалась, что за тему в математике мы никак не можем одолеть. Ну, я и объяснил ей тут же принцип сложения и вычитания дробей с одинаковыми и с разными знаменателями. Примерно за полчаса ходьбы от дома до дома. Хотя Маша училась еще в начальной школе. И запомнила она все с одного раза и навсегда.

Что от меня требовалось? Почувствовать момент. И я, несмотря на изрядную усталость и растрепанность чувств, момент подходящий не упустил. И сэкономил тем самым себе и дочери на будущее много времени и сил. Примерно месяц данную тему в школе проходят. Не то чтобы я как-то особенно здорово объяснял. Вполне обычно объяснял. А результат – о-го-го!

Второй пример. Я шел по улице и встретил знакомую женщину с ее дочкой-школьницей. Завязался разговор. Тетенька рассказывала интересные вещи о своей работе. Девчонке хотелось все понять. Она периодически встревала с вопросами (так как многие слова были ей непонятны, да и вообще смысл некоторых аспектов повествования ускользал). Мама каждый раз строго ставила дочку на место: негоже детям перебивать взрослых! Становилось грустно и тошно. Я пытался направить ситуацию в более разумное русло, вовлекая девочку в разговор и объясняя ей по ходу дела непонятные слова и моменты. Но мама строила свою линию и мои инициативы не поддерживала. В конце концов девочке стало наплевать.

Столько было упущено! Тут и развитие речи, и общий кругозор, и доверительные отношения мамы и дочери, и уважение к личности ребенка, и интерес к узнаванию нового… И все обломано! А так просто было бы сделать иначе! Проявив элементарное неуважение к дочери (уже не маленькой) и полное непонимание ее потребностей развития, мать даже ведь и своей «воспитательной цели» не добилась. Вы думаете, та девочка научилась не перебивать взрослых?! Она получила ясный и наглядный урок неуважения к находящемуся рядом человеку и непонимания его. Вот и все.

Таких ситуаций я вижу массу. А ведь та же мама (женщина весьма образованная) могла бы дочери все непонятные слова между делом разъяснить – и разговор бы стал общим, и многие воспитательно-развивающие задачи решились бы. То есть опять вопрос позиции, вопрос свободы от стереотипов и вопрос чуткого подхода.

Тут нет никакой особой разницы, по сути, учится ли ребенок дома или же ходит в школу в обычном режиме. Когда Коля стал ходить в школу, я просто переключился в другой режим помощи ему. Но суть осталась та же самая. Я даже не ощутил внутри себя никакой особой перестройки. Хотя, кстати, весьма сомневался,