Ключевой принцип выбора методов обучения

 

С самых первых лет, как мы занялись обучением своих детей дома, я очень четко осознавал (и формулировал для себя) главный принцип: облегчить детям учебу. И именно в таком ключе все время и действовал.

Это может показаться странным. Почитайте объявления, приглашающие учеников в школы – государственные или частные. Там акцент на качестве и объеме знаний, на хороших условиях для всестороннего развития, на достойном оборудовании классов… А я осознанно делаю акцент на облегчении всей учебной ситуации для ребенка, подростка, а вовсе не на блестящих успехах.

Почему так? На мой взгляд, дети в школе обычно находятся в сверхсложной ситуации – они обычно просто не в состоянии справиться с ней. А потому либо переутомляются и растут хилыми (вариант «ботаник»), либо всю учебу пропускают мимо ушей, ума и сердца (вариант «разгильдяй»).

Для своих детей я решил придерживаться максимально облегчающей линии. И убедился, что от такого подхода дети вовсе не становятся избалованными и пассивными. Наоборот, у них хватает сил качественно учиться и год за годом «набирая обороты», адаптироваться к возрастающим нагрузкам.

Защищая детей от избыточных трудностей, смягчая для них условия обучения, учитывая их индивидуальные сильные и слабые стороны, я мог создавать спокойную и реально работающую учебную ситуацию. Да, на меня ложилась изрядная дополнительная нагрузка. Но я считаю, что все было оправдано.

И способы объяснения материала, и режим уроков, и возможность учиться на прогулке, и выбор учебника, и расписание зачетов в школе, и моральная поддержка перед экзаменом, и свободный ритм выходных и каникул... – все это и много другое строится по принципу «облегчить ребенку учебу».

Облегчить, а не отменить. У меня же нет задачи вырастить лодырей, неучей и разгильдяев. Необходим контроль «степеней свободы» и постоянное направление процесса в нужное русло – без перенапряжения, но целеустремленно, системно и методично.

А как же чадо научится бороться с трудностями? Их хватает – и в обычном ходе жизни, и в даже сильно облегченном, мягком учебном процессе. И я, конечно, не упущу подходящий момент – поучу напрячь силы для преодоления возникших затруднений, поучу правильной концентрации, объясню, насколько важна сила воли...

И в чем-то даже я могу потребовать более интенсивного включения, чем традиционно бывает в школе.

 

Детский язык

 

С моей точки зрения, ключ к эффективной педагогике – это умение понимать детей. В любой конкретной ситуации воспитания и обучения, с которой я работаю, 50-60% моих усилий направлено именно на то, чтобы понять того, кого я в данный момент воспитываю и обучаю. А уж когда продвинусь в этом главном, можно выстраивать весь процесс взаимодействия. Я даже не представляю себе, что мог бы действовать иначе.

У огромного числа взрослых людей существует мощная и устойчивая иллюзия: будто бы вся суть воспитания и обучения сводится к передаче ребенку, подростку основ взрослой культуры. Будто бы все просто сводится к подготовке вхождения во взрослый мир – по взрослым законам. Именно здесь один из главных корней неэффективной педагогики. Потому что получается, будто бы дети, подростки – они еще как бы «недочеловеки», «еще не совсем люди».

Разумеется, мы должны подготовить растущего человека к жизни во взрослом мире. Но сие есть лишь одна сторона. Другая сторона заключается в том, что дети – ничуть не хуже нас. И мы тоже должны учиться их культуре, их способу мировосприятия, их языку. Воспитывая и обучая их, мы должны заново учиться жить в детском мире – по детским законам. А иначе никакой реальной педагогики не будет. А будут лишь натужные попытки «подтащить детей до уровня взрослых» – более удачные или менее удачные.

Все практические педагоги и детские психологи так или иначе понимают данную закономерность. Да и многие родители, дедушки, бабушки… Но система образования в целом выстроена так, словно бы детей понимать нет никакой нужды: «они маленькие и глупенькие; вырастут – поумнеют». И рождается поток программ, методик и учебников, построенных безо всякого понимания того, как ребенок ощущает и осознает мир. И даже более удачные разработки сплошь и рядом грешат слишком большой долей «взрослости».

Лично я бы все сделал по-другому: переделал бы большинство учебников, ввел бы принципиально больше игровых методик, написал бы кучу художественных книжек, занимательно передающих сведения из школьной программы… Я бы изменил стиль и регламент школьных уроков. А уж программы курсов поменял бы радикальнейшим образом…

Но кто ж такого, как я, допустит руководить народным образованием?! Я ведь за первую же неделю развалю всю работу!

А вот дома у себя я могу развернуться. И развернулся. То есть в очень большой степени ушел в детский мир, где и живу вот уже около двадцати лет. Последние пару лет, правда, во взрослый мир стал временами «выныривать» (например, данную книгу написал).

Для меня, как и для других педагогов-практиков, основной путь изучения детского языка – жить с детьми, общаться с детьми, учиться у детей. Еще – вспоминать себя в их возрасте. В каждом взрослом где-то в глубине живет ребенок. Если захотим, мы можем помочь ему жить и действовать более активно.

Помню, ехал я как-то в метро. В вагоне было совсем немного народу – человек 10-15. Все это были серьезные, приличные взрослые люди, которые чинно сидели на сидениях и молчали. И вдруг на остановке в вагон зашли мама с мальчиком лет пяти. Паренек не был шумным, не был наглым, не был капризным. Он был естественным. Он стал ходить по вагону, присаживаться на разные места, разглядывать людей. Потом он ненадолго прилег на свободное сидение (не с ногами, а культурно). Он не был озабочен тем, как «принято себя вести», а просто вел себя непринужденно, не мешая при этом никому.

И вдруг я очень остро и явственно ощутил, как каждый из чинно сидящих взрослых людей завидует этому пареньку! Все смотрели на него и завидовали – и серьезный морской офицер, и пожилая дама, и солидный дяденька с животиком, и красивая молодая женщина, и какие-то юноши…

Много лет я целенаправленно учусь детскому языку – в словах, в образах, в логике, в движениях…

Мою книгу «Солнечные сказки» взрослые вполне могут использовать в качестве учебного пособия по освоению детского языка. Я работал над ней, в частности, и с таким прицелом. Можно почитать, поразглядывать, пораскрашивать… – глядишь, и активизируется забытое за много лет детское чувство радости игры и непринужденной естественности.

Если говорить конкретно об изучении школьных предметов, то знание родителем-педагогом детского языка радикально облегчает процесс объяснения материала, процесс обсуждения текста учебника, процесс проверки усвоения… Мы разговариваем не как существа с далеких друг от друга планет, а по-свойски – легко и свободно.

Учиться детскому языку вовсе не трудно – ведь каждый взрослый когда-то знал его. Надо лишь вспомнить. Но с другой стороны, я не могу сказать о себе, что так уж легко научился понимать детей и подростков. Все равно обычно мне требуется время, душевные силы, подходящая обстановка... А то и вовсе не получается.

Разумеется, мы видим, что и педагогические средства, разработанные «умными взрослыми дядями и тетями», работают – и часто очень даже хорошо. Но я уверен, что будущее педагогики за все более тотальным использованием языка детского мира – от содержания учебников до стиля речи учительницы в классе.

Такое «движение навстречу» со стороны взрослого, как я мог убедиться, вовсе не мешает растущему чаду интенсивно осваивать взрослый язык, взрослую культуру, весь взрослый мир. Просто получается легче и веселее.

 

Свобода общения и обращения

 

Мне близок стиль общения с детьми на равных. И, по возможности, максимально неформально.

Разумеется, мы помним, что главный тут – я. Но сие достигается не за счет авторитарного подавления, не за счет дистанции, не за счет постановки себя в позицию «сверху»… Просто иногда напоминаю. Если необходимо – жестким тоном и «вытаращив глаза». Но в целом мне гораздо больше нравится быть уступчивым, мягким, играющим…

Мои дети давно привыкли к такой моей особенности. Их она вполне устраивает. Но понимают, что с другими взрослыми нужно вести себя иначе. А со мной можно разговаривать, почти как со сверстниками.

Мне не нужны внешние проявления уважения, если его нет внутренне. А вот за внутренней уважительностью по отношению к себе я слежу строго. И если вдруг ощущаю хоть мимолетный ветерок пренебрежения или чего-то подобного, то сразу же «встаю на дыбы».

Разумеется, мои дети могут меня критиковать по любому вопросу, шутить надо мной, спорить с моими суждениями и предписаниями… Позволяется достаточно свободный тон – мы ведь на равных. Но существует и какая-то грань… Даже не знаю, как ее определить. Да и смещается она год от года.

Тима, Коля и Маша меня уважают и любят. А это ведь самое главное – даже если они где-то переборщат со своими подростковыми шуточками, приколами и свободомыслием. Я могу сделать вид, что немного обиделся – чтобы все же не распускались совсем уж. Но все сие – игра.

Вот, например, Маша последнее время взяла моду немного учить меня жить – делает замечания по поводу моего громкого смеха, энергичной жестикуляции, недостаточной причесанности… Особенно, если дело происходит в общественных местах. Я не сержусь на доченьку за ее замечания, а лишь подшучиваю над ее «серьезными, взрослыми манерами». Почему я не сержусь? Да потому, что Маша делает мне замечания любя, стараясь не обидеть, доброжелательно и мягко. Чего ж сердиться?! Я ведь вон ей сколько замечаний делаю! А насчет моей непричесанности она вообще почти всегда права.

Или вот такой вопрос, как использование педагогом сленга. В массовой школе это не принято. А я спокойно себе иногда использую. Не то чтобы слишком много. Не то чтобы слишком грубо или нецензурно. Но иногда грубоватый оборот бывает очень кстати в проведении урока. К примеру, на вопрос о том, какое значение напряжения является большим, можно ответить: «А вот приставить тебе к ж… два электрода и пустить 220 вольт из розетки! Знаешь, как подпрыгнешь!» Запомнят объяснение надолго!

С парнями (особенно большими) можно иногда и погрубее. А с маленькой девочкой, конечно, нужно покультурнее. Я не фанатик сленга и вообще очень не люблю избытка грубой речи. Но иногда так естественно в разговоре скажешь – и урок лучше идет. Наверное, кто-то меня осудит за такой подход. Но, с другой стороны, за счет него я часто достигаю гораздо большей эффективности.

Неформальный стиль общения снимает многие барьеры, традиционно присутствующие в школьной педагогике. Непринужденность помогает расслабиться и общаться более комфортно, более продуктивно. А то как вижу в школе молоденькую девушку, которую полагается называть не иначе как по имени-отчеству, так сразу немного теряюсь. Я понимаю: традиция, иерархия, дисциплина, солидность… Но так иногда хочется просто громко захохотать и дернуть ее за косичку! Сдерживаюсь, конечно.

 

Ругаться?

 

Лично я ругаюсь. Знаю: нужно быть спокойным, уравновешенным, выдержанным… Но далеко не всегда получается. Тем более, такое впечатление, что поругаться иногда бывает полезно для более оптимального хода учебного процесса. Важно только не перебарщивать.

Каюсь, я довольно часто перебарщивал. Сейчас стало легче. А вот когда приходилось воевать с буйными и упрямыми сыновьями, то ругался много. Иногда это помогало, а иногда вредило. Довольно регулярно мои ругания были неадекватны.

Коля очень просил упомянуть в данной книге случай, когда я его однажды в сердцах обозвал дегенератом – за то, что он никак не мог одолеть неудобоваримый учебник по истории России в пятом классе. Вообще-то я себе не позволяю подобных выражений в адрес детей. Но тогда, видно, я совсем отчаялся и затосковал. А бедный Коля чуть не плакал над учебником.

Знаете, что первое спросила учительница, когда мы с Колей пришли сдавать экзамен? Она спросила Колю: «Неужели ты смог одолеть этот ужасный учебник?!!!» И мне стало совсем стыдно. Потом извинялся, конечно, перед сыночком.

Но иногда поругаться бывает очень к месту. Особенно, если полностью контролировать свои эмоции и точно чувствовать дозировки и необходимый тон. Маша недавно даже мне сказала, чтобы я иногда ругался – действует дисциплинирующе, помогает серьезнее и старательнее относиться к учебе. Ну, я и ругаюсь иногда на нее – совсем немножко, вежливо и деликатно.

Еще Маша даже сформулировала «принципы оптимального ругания»: ругаться надо не очень долго и не очень обидно. Словом, доченька теперь меня учит этому делу. И я старательно учусь.

Мои детушки давно привыкли меня разыгрывать. Одно время у них любимой шуткой было устроить крики – будто бы началась жуткая драка. А когда я, бросив варить кашу, с руганью врывался в комнату (дабы разнять драчунов), все они, очень довольные, начинали хохотать.

Однажды, помню, возвращаюсь домой, а все трое моих младших детей лежат в коридоре на полу и тихо стонут, кто-то куда-то с трудом ползет… И в кровище все. Понимаю: произошло побоище, даже Машеньке досталось, бедной… Но почему-то все же не страшно мне! И вдруг: «Ха-ха-ха!» Разыграли папу! Сколько радости! И не жалко, что столько красных фломастеров извели.

«Что вы делаете, идиоты?!!!» – так, по утверждению Коли, я кричал довольно часто. Да, нервы не всегда выдерживали. Я вообще человек эмоциональный. Но мне все же кажется, что срывался я не так уж часто. Просто так детишкам запомнилось хорошо. Знал бы я тогда, как мы потом будем с ними вместе над этими случаями смеяться, я бы, наверное, не так нервничал.

Пытаясь ответить на вопрос в заголовке данной главы, я теряюсь. То ли нужно иногда все-таки ругаться, то ли лучше совсем не ругаться. Не знаю толком. Так и не понял до сих пор.

 

Проведение урока

 

Как конкретно проходит у нас урок? Существует много вариантов. Но можно выделить некие общие моменты.

Во-первых. Ребенку нужно некоторое время на переключение от других дел, на включение в учебу. Может, потребуется минута-другая, а может, и пять-десять минут. Я никогда не требую мгновенной перестройки – это лишь «сломает» настроение, вызовет обиду или даже чувство протеста. Куда спешить? Ведь время настройки на занятие, по сути, как бы не входит в сам урок – уставать-то не с чего. Просто родителю-педагогу нужно проявить чуточку терпения и тактичности, уважения к внутренней свободе учеников.

Во-вторых. В уроке не должно быть «размазанности», вялости, постоянных отвлечений и т.п. Должны присутствовать тонус и энергичность. В изрядной мере сие зависит от внутреннего настроя самого родителя. Я множество раз мог заметить: если я вялый и несобранный, если думаю во время урока о чем-то другом, если одновременно пытаюсь варить суп или сочинять книгу…, то и урок обычно идет плохо – ребенку передается мое состояние.

Требуя во время урока концентрации от детей, я и сам должен сосредоточиться на работе с учебным материалом. И желательно, чтобы голова у меня тоже была свежая.

В-третьих. Обычно я советуюсь с детьми по ходу ведения урока – какие задания выбрать, что нужно разобрать поподробнее, что необходимо повторить, в какой форме (устной или письменной) целесообразнее заниматься... Дело не только в том, что вместе легче выбирать правильный путь, но и в том, что таким образом дети постепенно и естественно приучаются к ответственности и самостоятельности в учебе. А это едва ли не важнее самих конкретных знаний!

В-четвертых. В ходе урока могут быть небольшие паузы: взглянуть в окно, сбегать в туалет, перекинуться шуткой, вспомнить анекдот, выпить сока… За минуту-две излишек умственного напряжения уйдет. И легче будет дальше держать общий тонус. Но важно не допускать затягивания таких пауз – чтобы дети не выпадали из процесса.

В-пятых. Важно вовремя завершить урок. Передозировки вредны – они будут формировать отторжение учебной информации, будут без нужды увеличивать усталость. А завершить урок слишком рано тоже обидно – будет упущено состояние энергичной работоспособности, скомкается ритм эффективной учебы.

Я просто стараюсь наблюдать, чувствовать, делать выводы. Главное – никаких жестких стереотипов типа «урок должен сегодня продлиться столько-то». А уж стандартная продолжительность в 40-45 минут и вообще является очень условной абстракцией (хотя взятой и не с потолка, а из объективного изучения ритмов работоспособности человека). Я бы так сказал: стоит ориентироваться на 30-50 минут, но учитывать возможность радикальных вариаций.

В-шестых. Даже если учить одновременно всего двух детей, то возникает эффект минигруппы. Его удобно использовать – дело идет веселее и эффективнее.

Можно дать общее задание. А можно дать немного разные задания. Можно подстегивать темп – кто быстрее. А можно не спешить, предложить сделать акцент на аккуратность. Можно подходить то к одному, то к другому, проверяя ход дела и разъясняя необходимые нюансы. Можно стараться, чтобы каждый работал с максимальной загруженностью. А можно специально, общаясь с одним, давать другому возможность немного отдохнуть.

Коля и Тима с раннего детства сильно различались характерами, темпераментом, способом восприятия информации, стилем действия… Я старался объяснять так, чтобы попадать в резонанс и с одним, и с другим. И чтобы сыновья как бы дополняли друг друга в понимании материала, в работе. Мне уже не помнятся детали, но подход был именно такой.

Коля вносил в занятие свою дисциплинированность и методичность. Тима – творческий импульс и нестандартность взгляда. Бывали и неувязки (например, Коле приходилось скучать, когда Тимоха скандалил и не хотел что-то выполнять). Но в целом их качества мышления дополняли и обогащали друг друга. Думаю, учить их по одному было бы гораздо менее эффективно.

В-седьмых. У нас нет «домашних заданий». Обычно я даю задание и тут же смотрю, как ребенок его выполнил. И соответственно двигаюсь дальше. Преимущество заключается в том, что я сразу могу исправить ошибки, могу почувствовать все нюансы понимания моим учеником данной темы, могу максимально точно подобрать каждое следующее задание…

Другое дело, когда ребенок уже готов самостоятельно изучить параграф или даже целый раздел. Тогда я могу заранее отметить в учебнике упражнения, которые следует выполнить – хоть на 2-3 недели вперед. А уж потом, готовясь к сдаче, мы все проверяем и разбираем.

В-восьмых. Обстановка на уроке у нас свободная и непринужденная. Лишь бы концентрация на работе сохранялась. Например, Маша любит, чтобы рядом стояла клетка с ее любимым дегу (это такой очаровательный южно-американский грызун – похож на маленькую белочку, только хвост не очень пушистый). Дегу прыгает по клетке и чирикает, забавно вертя мордочкой. И урок математики идет гораздо веселее.

 

Одновременно троих?

 

Иногда люди интересуются, каким образом я вел уроки сразу для троих детей. А что тут, собственно, такого? Вот, скажем, учитель в небольшой сельской школе, где учится всего несколько человек и все они разного возраста. По сути, та же самая ситуация.

Пока мальчишки учились в разных классах, Машенька была еще маленькая. Сыновей я обычно усаживал заниматься одновременно – иногда в одной комнате, а иногда – в разных. Мог, конечно, и по отдельности – если один был сильно не в духе, если заболел, если тема урока вызывала большие сложности… Но вместе – удобнее. И по времени, и по общему настроению, и по всем делам.

Я всегда старался чувствовать ритм. Вот я дал задание Тимоше – решить длинный пример во множество действий. Потом подхожу к Коле и тихонько объясняю ему, как решать простое уравнение. Он понял. Даю ему для пробы уравнение и смотрю, как идут дела у Тимы. Вижу: он случайно перепутал «плюс» с «минусом». Мягко подсказываю ему в спокойном тоне (чтобы, не дай Бог, не расстроился и не разорвал в порыве ярости тетрадку). Тима решает свой пример дальше, а я проверяю, как справился с уравнением Коля. Успешно справился. Значит можно дать для тренировки ему сразу штук пять – и пусть сидит делает. Тем более что у Тимоши выявились сложности в делении столбиком – он просит объяснить ему непонятное место. Я объясняю, а затем смотрю: Коляшка немного запутался в одном из уравнений. Поправляю и ободряю. И так далее.

Получается ритмичный процесс. Частично ритм задаю я. Частично – сыновья. Мы ищем и находим оптимальный размеренный ритм работы. И дело движется своим чередом.

А может быть, Коля изучает русский язык, а Тима – математику. Ничего страшного. Принцип тот же самый. Мне приходится постоянно переключаться, но информация-то простая. Да и привык я уже вот так с ними заниматься – с дошкольных времен.

Бывает, что необходимо сосредоточиться во время урока на обучении одного ребенка. Например, мы с ним пишем длинный диктант с кучей грамматических заданий. Или готовимся к завтрашнему экзамену. Тогда другому можно дать большое самостоятельное задание на повторение уже изученного, на отработку довольно привычных навыков. А потом просто проверить.

Когда Маша подросла и мы записали ее в школу, сыновья уже учились в одном классе. А я уже изрядно освоился с организацией процесса. К тому же, Машенька многое освоила до школы – в обычных наших развивающих занятиях.

Довольно часто я занимался со всеми тремя одновременно. Машу усаживал за столом на кухне, а сыновья сидели в комнате вместе. У нас в квартире две комнаты, но в одной их них половину места занимает спорткомплекс, у стены размещается большое старинное пианино, за окном – всегда такое красивое небо (вид с девятого этажа на запад)… Какая-то там неучебная обстановка. Так что мы учимся преимущественно в другой комнате – где обстановка гораздо больше способствует концентрации на учебе.

Занимаясь одновременно с тремя, я спокойно ходил – из комнаты в кухню и обратно. Туда – сюда. Тоже рабочая ситуация. Тоже постепенно учишься ощущать оптимальный ритм (и объяснений, и перемещений).

Но надо сказать, что Маша любила слушать наши уроки с Тимой и Колей. Не знаю почему, но ей довольно часто было интересно присутствовать на них, тихонько пристроившись в сторонке, завернувшись в одеяло. То ли ей просто так веселее было, то ли воспринимала что-то из моих объяснений... Поскольку, как я уже писал, занимались уроками мы с Машенькой в начальной школе мало, то у нее почти всегда была возможность слушать занятия с братьями.

Теперь я просто отдыхаю. Усаживаю Машу на кухне (если требуется мое постоянное внимание) и мою себе посуду, готовлю что-то, рисую… Но все же, конечно, концентрацию на уроке сохраняю. Собственно, так мы занимаемся только математикой. Да вот диктанты по русскому диктую. А все остальное (кроме английского) Маша изучает практически самостоятельно.

Могу сказать определенно: когда детей несколько, учить их веселее. Сложнее организационно, но веселее, динамичнее, разнообразнее в плане возникающих ситуаций.

Да и вообще, когда дома есть маленький коллектив, вся ситуация семейного обучения делается более гармоничной. Жизнь многодетной семьи сложна. Но и возможностей много.

 

«Заблаговременные штуки»

 

Прежде, чем перейти к описанию наших занятий по конкретным предметам, хочется упомянуть о такой моей «фишке». Довольно часто я объясняю детям кусочки (большие или совсем маленькие) из того материала, который они будут изучать по программе много позже. Дело не в том, что я пытаюсь «гнать лошадей» и торопиться выучить программу раньше положенного срока (мне такой подход абсолютно чужд). Дело в том, чтобы понемножку готовить детей к будущему восприятию сложной информации.

На мой взгляд, очень часто трудности в усвоении нового материала вызваны его психологической непривычностью. Иногда прямо ощущаешь, какой скачок надо совершить сознанию ребенка, чтобы понять ту или иную тему по физике, химии, математике, английскому… Детям объективно трудно – надо словно бы научиться мыслить немножко по-новому. Да, бывает, еще и обычный страх новизны мешает. А то еще подключаются какие-то глубинные психологические барьеры, негативный прошлый опыт (например, всегда были трудности с данным предметом), слишком уж наукообразный стиль учебника…

А вот если задолго до планового изучения материала знакомить ребенка с ним в подходящие моменты, то возникает естественное привыкание. И когда дело дойдет до изучения данных разделов по программе, сознанию уже будет гораздо легче «зацепиться» за новый материал. Он уже привычен. Он не страшный. В нем нет ничего такого особо чужеродного. Мы уже слышали многое на данную тему, а теперь вот пришло время обстоятельно разобраться.

Иногда даже нет нужды заранее объяснять, а можно просто упомянуть: «Знаешь, через пару лет мы по физике будем проходить, как рассчитывают полет ракеты – с какой скоростью полетит, каков необходимый расход горючего…» И весь разговор. Ну а если чадо заинтересовалось, можно и поподробнее повесть повести.

Сведения из истории, природоведения, географии, биологии вообще очень легко таким образом сообщать. В «предметах второй группы» кусочки информации «существуют» достаточно независимо друг от друга. Я могу еще до школы объяснить ребенку, почему случаются землетрясения или откуда берется вода в колодце. Хотя по программе данные вопросы изучаются в курсе географии шестого класса. Точно также можно объяснить смысл фотосинтеза задолго до планомерного изучения ботаники. А уж всякие исторические сведения вообще нет проблем излагать в свободном режиме.

Посложнее дела обстоят с физикой, химией, математикой. Ведь в «предметах первой группы» полноценное понимание любой темы базируется на качественном освоении предыдущих разделов. Для того чтобы объяснить дошкольнику, почему троллейбусы нуждаются в проводах, а автобусы и легковые машины – нет, иногда требуется изрядная изворотливость. Нужно ведь не пускаться в длинную лекцию, а уложиться в пять-десять минут – да еще и в очень простых выражениях. Тут меня выручают эрудиция, любовь к физике, творческий подход и знание детского языка.

Иногда нелишнее и про деепричастия упомянуть во втором классе – их надо запятыми выделять. И про высокомолекулярную химию можно немножко порассуждать при случае – даже если ребеночку по программе про химию-то еще и «думать рано». А уж с каким вкусом я рассказывал мальчишкам о сути методов интегрирования по поверхности и по объему, которые я когда-то изучал в институте!

Когда приходит время планово проходить материал по школьной программе, мы уже кое-что (а иногда очень даже много) знаем. То есть процесс облегчается. Многие вещи уже знакомы – их надо лишь немного лучше осмыслить. Опираясь на них, гораздо легче понять и запомнить «расположенную по соседству» принципиально новую информацию.

Разумеется, в реальности далеко не всегда получается так гладко и красиво, как я только что описал. Но принцип работает. Я считаю, что таким образом снижал «трудозатраты» на изучение школьных курсов в среднем на 20%. Согласитесь, что неплохо.

Дополнительной нагрузки такая предваряющая форма практически не представляет. Я опираюсь лишь на то, что и так уже хорошо знаю. А чего не знаю – о том и не говорю. Если бы я был историком, то, наверное, рассказывал бы детям гораздо больше про всякие исторические события, про исторических деятелей, про образ жизни в далекие времена в той или иной стране… Но я не очень владею такой информацией, я не чувствую ее. А вот физика – моя стихия. Тут уж я могу многое рассказать и объяснить – буквально «на пальцах».

Для детей такие «заблаговременные штуки» – тоже не нагрузка. Дело ведь обычно происходит где-нибудь на прогулке. А то и за обедом. Вот почему каша быстрее остывает, если тарелку высунуть в форточку на январский мороз? А вы знаете, что в Древнем Риме ели лежа? А кстати, в английском языке не одно прошедшее время, а три. Или даже четыре.

Подходящих ситуаций – масса. Прокладывая «мостики в будущее», я не только готовлю детей к более успешному усвоению школьной программы. Еще очень важно то, что развивается естественный интерес. Интерес ребенка все время спонтанно проявляется в обычных жизненных обстоятельствах. Поддерживая его, мы формируем одно из базовых качеств хорошо развитого интеллекта.

Но все дети разные. Тиме и Коле были почти всегда интересны мои рассказы о физике, о технике, о математике, о других науках… А вот Маша не тянется к такой информации. Обычно она начинает скучать, когда я пытаюсь что-то такое «двигать». Посему приходится перестраиваться на обсуждения психологии людей и животных, разнообразных женских украшений, кулинарных рецептов… Но понемножку все же и свою научную линию гну – в крошечных дозировках.

В реализации данного подхода от родителя-педагога требуется перспективное системное видение школьной программы. Необходима также определенная эрудиция. Очень важно и умение быстро находить подходящие слова, легко ориентироваться в информации, чувствовать психологическую атмосферу общения. И важно вовремя замолчать, перевести разговор на другое.

Как вы понимаете, здесь мы уже затронули не только школьное, но и дошкольное развитие. С него у нас все и начиналось.

 

До школы

 

Я не буду тут подробно описывать, как занимался со своими детьми до школы. Слишком о многом пришлось бы писать – получилась бы отдельная книга. Но все же упомяну здесь некоторые важные моменты – иначе картина будет неполной.

Самое главное: мы с детьми планомерно и серьезно занимались сами и до школы. Так что ничего упущено не было. Все необходимые навыки сформировались к школьному возрасту.

На самом деле, с поступлением Тимы и Коли в школу ничего особо не изменялось в жизни нашей семьи, в распорядке моих дел, в структуре учебно-развивающих занятий с детьми. Просто теперь нужно было учить их не просто по нашему усмотрению, а по государственной школьной программе. Да вот еще экзамены сдавать.

Через несколько лет, отучив Тиму и Колю в начальной школе, я пришел к мнению, что по форме и по структуре занятия в начальных классах должны быть фактически продолжением детского сада. Так же много игр, прогулок, общеобразовательных занятий. Так же минимум дисциплинарной жесткости. Так же немного специальных учебных уроков.

При всем уважении к педагогам начальной школы и к той реальной пользе, которую они приносят детям, я все же не могу без грусти смотреть на усаженных за парты на несколько часов в день малышей – в классе, который ну совсем не похож на игровую комнату или на спортзал.

Дома я все мог организовать по своему усмотрению – и в школьные годы, и до школы. А кроме того, разработал множество специальных учебно-развивающих пособий и игр. И старался минимум по 20-30 минут в день уделять специальным планомерным занятиям по обучению чтению, счету, письму (печатными буквами), а также по развитию пространственного мышления и элементам геометрии, черчения.

Но центральную роль во всем этом играла большая книга «Солнечные сказки» – полностью рисованная (текст, иллюстрации, оформление). Над ней мы с Тимой, Колей и Машей работали в общей сложности 10 лет. Она ориентирована на дошкольников и младших школьников и рассчитана преимущественно на чтение вслух взрослыми для детей. В ней содержится главное, чему мне хотелось научить своих детей и всех других детей.

В том же стиле, что и «Солнечные сказки» была создана серия развивающих игр для дошкольников. Их цель – передать в образно-сказочно-игровой форме психологическое состояние, настроение правильного отношения к разнообразной учебной информации. То есть, по сути, заложить уже до школы некоторые основы умения учиться правильно, хорошо.

Данная серия игр есть на моем сайте «Папа Карп» (www.papakarp.ru) – так же, как и учебные пособия, и «Солнечные сказки», и другие книги для детей и подростков.

Конечно, весьма трудно объективно оценить, действительно ли эта серия развивающих игр передает дошкольникам умение учиться. Ведь как сие определишь? Но мне кажется, что все работает.

Дело, конечно, не только в играх, пособиях, сказках, специальных занятиях и т.п. Вся жизнь ребятишек в дошкольном возрасте – это одно глобальное приключение, одна мегаигра. Учит и развивает весь ход жизни. Каждый момент может открывать новые чудесные тайны.

Для обучения в школе чрезвычайно важно, как прошел дошкольный период. Если все было сделано верно, то к школе ребенок подходит внутренне готовым.

Коля рассказывает, что помнит, как он очень хотел учиться, а в школу еще не был записан. Я с ним занимался, а рядом ходил злой Тимоха-первоклассник и говорил: «Зря! Не учись, Колька, пока можно не учиться!»