XVII в. - Густав II Адольф, Кромвель, Тюренн

 

Рассмотрим теперь первую Великую войну современной истории - Тридцатилетнюю войну (1618-1648). Интересно, что ни одна кампания этой длительной войны не привела к решающим результатам.

Наиболее значительным событием в этой войне был заключительный этап борьбы между шведским королем Густавом II Адольфом и Валленштейном, когда в результате смерти Густава-Адольфа в решающем сражении при Лютцене была окончательно устранена возможность создания великой протестантской конфедерации во главе со Швецией. Если бы не французское вмешательство и убийство Валленштейна, сражение при Лютцене, возможно, привело бы к созданию объединенной Германии на триста лет раньше, чем это фактически произошло.

Подобные результаты и возможности были достигнуты непрямым путем. Единственное значительное сражение окончилось поражением немцев, в чью пользу оно склоняло чашу весов войны. Поражение было вызвано слабостью военной машины Валленштейна по сравнению со шведской, а также неумением Валленштейна извлечь тактические выгоды из благоприятной стратегической обстановки. Перед этим сражением он добился весьма существенного преимущества, причем следует, однако, отметить, что это явилось результатом трех последовательных, но различных по способу применения непрямых действий, которые изменили весь ход войны.

В 1632 г., будучи вновь поставленным во главе несуществующей армии, Валленштейн, пользуясь своей популярностью, в течение трех месяцев набрал около 40 тыс. наемников. Несмотря на просьбу Баварии, на территории которой бесчинствовала шведская армия короля Густава II Адольфа, оказать ей немедленную помощь, Валленштейн не пошел туда, а повернул на север, против более слабого союзника Густава - саксонцев, и, изгнав их из Богемии, двинулся к Саксонии. Он даже заставил курфюрста Баварии присоединить его армию к своей, тем самым еще более ослабив Баварию. Однако расчеты Валленштейна оправдались, так как опасение потерять Саксонию, своего младшего партнера, вынудило Густава уйти из Баварии и поспешить на помощь саксонцам.

 

Войска Валленштейна и курфюрста Баварии соединились прежде, чем подошла армия Густава. Оказавшись перед объединенными силами противника, Густав отступил к Нюрнбергу. Туда же двинулся и Валленштейн, но, обнаружив, что позиции шведов хорошо укреплены, заявил:

Было проведено достаточно сражений, пришло время испытать другой способ.

Вместо того чтобы бросить свои не имевшие опыта войска на закаленных в боях шведов, Валленштейн окопался на позиции, опираясь на которую его войска могли отдыхать в безопасности и с которой, кроме того, он мог при помощи легкой кавалерии контролировать пути снабжения Густава. Валленштейн неуклонно придерживался этой тактики, не принимая вызова до тех пор, пока шведский король, преследуемый мрачным призраком голода, не предпринял бесплодную попытку атаковать его позиции. Данный Густаву отпор в военном отношении был всего лишь неприятным инцидентом; в политическом же отношении его результаты сказались на положении всей Европы. Несмотря на то, что эта победа не привела к разгрому Густава, она развеяла миф о его непобедимости, который был создан многочисленными победами Густава, и тем самым ослабила его власть над немецкими государствами. Валленштейн сумел правильно использовать свои ограниченные средства для достижения важной стратегической цели.

От Нюрнберга Густав двинулся на юг, в Баварию. Вместо того чтобы преследовать его, Валленштейн повернул на север, против Саксонии, повторив свой блестящий марш. Этим маневром Валленштейн заставил Густава так же быстро последовать за собой, как и в первый раз. Однако, идя форсированным маршем, Густав успел вступить в Саксонию до того, как Валленштейну удалось заставить саксонцев заключить сепаратный мир. В ожесточенном сражении при Лютцене шведская армия искупила свою вину за стратегическое поражение тактическим успехом, но ценою жизни своего полководца. Это повлекло за собой потерю возможности осуществить проект Густава о создании великой протестантской конфедерации во главе со Швецией.

Изнурительная и расточительная война, продолжавшаяся еще шестнадцать лет, опустошила Германию и обеспечила Франции господствующее положение в Европе.

Яркий контраст между гражданскими войнами 1642-1652 гг. в Англии и войнами этого же столетия на европейском континенте заключался в том, что для первых было характерно стремление к решительной победе. Вот что пишет Дефо в своей книге Мемуары роялиста:

Мы никогда не сооружали укрепленных лагерей и не окапывались: не занимали позиций под прикрытием рек или дефиле. Основным девизом войны было: Где противник? Вперед, в бой!

Несмотря на наступательный дух, первая гражданская война в Англии продолжалась четыре года, причем ни одно сражение не дало решающих результатов. Успехи были только тактические. Когда в 1646 г. пожар войны, в конце концов, прекратился, по-прежнему оставалось много роялистских красных угольков, которые продолжали так сильно тлеть, что через два года в результате разногласий среди победителей пламя войны снова разгорелось, и с еще большей силой, чем прежде.

При изучении причин неопределенного исхода этой войны, в которой дух решительности был выражен так ярко, мы можем отметить, что военные кампании принимали форму прямых наступлений то одной, то другой стороны, перемежавшихся с действиями, которые на современном языке называются действиями по очистке территории от противника, имевшими лишь местное и преходящее значение, так как они истощали силы противника.

Вначале королевские войска опирались на западные и центральные графства Англии, а сторонники парламента - на Лондон. Первое роялистское наступление на Лондон закончилось позорным крахом при Тернем-Грине, который часто называют английским Вальми времен гражданской войны. Это было бескровное поражение, явившееся моральным следствием кровавого, но окончившегося безрезультатно сражения главных сил обеих армий у Эджхилла, имевшего место в начале наступления.

С этого времени Оксфорд и окружающие его города стали укрепленной опорной базой роялистов. Главные силы воюющих сторон долгое время бездействовали на границе этого района, в то время как в западных и северных графствах шли стычки между разрозненными отрядами. Наконец в сентябре 1643 г. в связи с тяжелым положением осажденного Глостера главные силы парламентской армии под командованием лорда Эссекса выступили ему на помощь, совершив марш в обход Оксфордского района. Это дало возможность роялистам отрезать лорду Эссексу пути отхода назад, однако прямое столкновение при Ныорбери (25 км западнее Рединга) не дало решающих результатов.

Истощение ресурсов в ходе войны должно было привести к мирным переговорам, если бы не грубая политическая ошибка английского короля Карла, заключившего перемирие с ирландскими повстанцами. Это перемирие, преследовавшее цель подчинить католическую Ирландию протестантской Англии, привело к усилению влияния пресвитерианской Шотландии, вступившей в борьбу против короля. Ободренные тем, что шотландская армия выступила против роялистов на севере, сторонники парламента снова сосредоточили свои силы для прямого наступления на район Оксфорда. Это наступление не дало ощутимых результатов и закончилось захватом нескольких удаленных от Оксфорда крепостей. Фактически королю даже удалось срочно направить Руперта на помощь северным роялистам против действий шотландских войск. К несчастью для Карла, тактическое поражение его войск при Марстон-Муре более чем нейтрализовало благоприятно сложившуюся стратегическую обстановку. Однако и победители мало что выиграли. Снова безрезультатность прямых действий против Оксфорда привела к растерянности и дезертирству среди сторонников парламента. Если бы не настойчивое стремление таких людей, как Кромвель, к цели, то эти прямые действия могли бы привести к заключению мира в результате взаимного истощения враждующих сторон. К счастью для сторонников парламента, роялистское движение разлагалось больше изнутри, чем от ударов извне. Таким образом, в моральном и численном отношениях это был слабый противник, остававшийся так долго неразгромленным только благодаря ошибочной стратегии сторонников парламента. В 1645 г. вновь созданная армия под командованием Ферфакса и Кромвеля нанесла роялистам решительное поражение при Нейзби. И все же даже эта решительная в тактическом отношении победа не помешала войне затянуться еще на один год.

Совершенно иная картина получилась в период второй гражданской войны, когда правителем Англии стал Кромвель, а его блестящим помощником 28-летний Джон Ламберт. Когда в конце апреля 1648 г. стало известно, что шотландцы формируют армию вторжения в Англию для оказания помощи роялистам, Ферфакс подготовился к походу на север, чтобы встретить их, а Кромвель был направлен на запад для подавления роялистских восстаний в Южном Уэльсе. Однако восстания роялистов в Кенте и в Восточной Англии вынудили Ферфакса задержаться в этих районах, в то время как наступление шотландцев на севере продолжало развиваться. В распоряжении Ламберта были лишь незначительные силы, но задачу задержать наступление шотландских войск он весьма успешно выполнил, постоянно угрожая флангу шотландцев по мере их продвижения на юг вдоль западного побережья и одновременно срывая все их попытки пересечь Пеннинские горы и соединиться со своими сторонниками в Йоркшире.

Наконец, после разгрома Пемброка (11 июля 1648 г.), Кромвель смог выступить на север. Вместо того чтобы двинуться прямо на шотландцев, он осуществил глубокий обход через Ноттингем и Донкастер, пополняя по пути свои запасы. Затем он пошел в северо-западном направлении на соединение с Ламбертом в Отли. Шотландская армия располагалась на линии от Уигана до Престола, прикрыв свой левый фланг корпусом в 3500 человек под командованием Лангдейля. Кромвель имел всего лишь 8600 человек, включая кавалерию Ламберта и йоркширскую милицию, против почти 20 тыс. человек у противника. Однако, зайдя в хвост шотландской колонне в районе Престона, он нарушил ее походный порядок, заставив развернуться и обратную сторону, чтобы отразить наносимые ей удары. Корпус Лангдейля был разгромлен в районе Престона. Затем, ведя неотступное преследование, Кромвель смял шотландскую колонну и заставил ее отходить через Уиган на Юттокситер, где, скованная с фронта милицией центральных графств и атакуемая с тыла кавалерией Кромвеля, она 25 августа 1648 г. капитулировала. Эта победа имела решающее значение. Благодаря ей были не только сокрушены враги парламента; армия получила возможность провести чистку парламента, отдать под суд и казнить короля Карла I.

Последующее вторжение Кромвеля в Шотландию фактически явилось самостоятельной войной. Она велась новым режимом Кромвеля с целью сорвать план сына короля, будущего Карла II, пытавшегося вернуть потерянный престол с помощью шотландцев. Эту войну вряд ли можно отнести к числу тех кампаний, которые оказали решающее влияние на ход истории. В то же время она является замечательным доказательством того, насколько умело Кромвель владел стратегией непрямых действий. Обнаружив, что шотландская армия под командованием Лесли занимает выгодные позиции, преграждавшие ему путь к Эдинбургу, Кромвель ограничился одним прощупыванием сил противника. Находясь почти у цели и испытывая недостаток в снабжении, он все же обладал настолько сильной выдержкой, что удержался от искушения нанести лобовой удар в неблагоприятной для него местности. Подавляя внутреннее стремление к бою, Кромвель воздерживался от активных действий до тех пор, пока не выманил противника на открытую местность, благодаря чему появилась возможность нанести удар по открытому флангу. С этой целью он отошел сначала к Масселборо, а затем к Данбару, где к тому же пополнил свои запасы. Через неделю он двинулся в обратном направлении. В Масселборо он раздал войскам трехдневный запас продовольствия и начал глубокий обход через Эдинбургские высоты, выйдя в тыл противника. Когда Лесли удалось перехватить Кромвеля в районе Корстофин-Хилл (21 августа 1650 г.), Кромвель, несмотря на большое удаление от своей базы, предпринял еще одну косвенную попытку обойти противника. Однако Лесли снова преградил ему путь в районе Гогара. Многие в такой обстановке пошли бы на риск и приняли бой, но только не Кромвель. Оставив больных на месте, он отступил к Масселборо, а оттуда к Данбару, увлекая за собой Лесли. Кромвель, однако, не погрузил свои войска на суда, как этого хотели некоторые из его офицеров, а оставался в Данбаре, надеясь, что противник сделает неправильный шаг, чем он не преминет воспользоваться.

Однако Лесли был умным противником. Своими дальнейшими действиями он создал еще большую опасность для Кромвеля. Сойдя с главной дороги, Лесли в течение ночи с 1 на 2 сентября 1650 г. обошел Данбар и занял высоту Дун и ряд других высот, с которых просматривалась дорога, идущая к Берику. Кроме того, он направил отряд для захвата прохода в Кокбернспат, в 11 км южнее высоты Дун. На следующее утро Кромвель обнаружил, что он отрезан от Англии. Его положение усугубилось нехваткой продовольствия и увеличением количества заболеваний.

Замысел Лесли заключался в том, чтобы выждать на занимаемых высотах того момента, когда англичане сделают попытку прорваться по дороге к Берику, и тогда внезапно атаковать их. Но священники пресвитерианской церкви страстно желали видеть, как клешни ниспосланной богом ловушки сомкнутся вокруг моабитов. Их требования стали еще более настойчивыми, когда они обнаружили признаки того, что английские интервенты, возможно, попытаются эвакуироваться морем. К тому же 2 сентября разыгралась сильная буря, и шотландские войска еле держались на голом гребне высоты Дун. Приблизительно в 4 часа пополудни войска спустились с высоты и заняли позицию вблизи дороги на Берик, где они могли укрыться от дождя, причем с фронта их прикрывал ручей Брок, протекавший через ущелье к морю.

Кромвель и Ламберт наблюдали за передвижением шотландцев, и их одновременно осенила мысль, что сложившаяся обстановка давала благоприятную возможность и преимущества для внезапного нападения на противника. Левый фланг шотландцев был зажат между высотой и отвесным берегом ручья, и войска на этом фланге не могли оказать помощь своим войскам на правом фланге, если бы по ним был нанесен удар. Вечером на военном совете Ламберт предложил немедленно нанести удар по правому флангу шотландских войск, смять его и одновременно сосредоточить огонь артиллерии по левому флангу. Аргументы Ламберта убедили военный совет. Кромвель в знак признательности Ламберту за его инициативу поручил ему начать атаку первым. В течение ночи под проливным дождем и при сильном ветре английские войска заняли позиции вдоль северного берега ручья. После установки орудий против левого фланга шотландцев Ламберт возвратился на свой левый фланг, чтобы возглавить кавалерийскую атаку в районе побережья. Благодаря внезапности действий кавалерия и пехота, располагавшиеся в центре, смогли без труда форсировать ручей. Хотя дальнейшее продвижение англичан было временно приостановлено, однако введенный в бой английский резерв на упиравшемся в море фланге дал возможность Кромвелю оттеснить шотландцев влево и зажать в угол между высотой и ручьем, из которого шотландские войска могли вырваться только бегством. Таким образом, благодаря тактическим непрямым действиям, последовавшим немедленно за ошибкой, допущенной слишком самоуверенным противником, Кромвель разгромил врага, имевшего двойное численное превосходство. Таким триумфом завершилась кампания, в ходе которой Кромвель ни при каких обстоятельствах, даже при наличии явной опасности, не отходил от стратегии непрямых действий.

Победа при Данбаре обеспечила Кромвелю господство в Южной Шотландии. Благодаря ей была уничтожена пресвитерианская армия. На севере и северо-западе Шотландии остались только роялистские элементы, которые противостояли Кромвелю. Окончательное подавление роялистов задержалось из-за тяжелой болезни Кромвеля. Тем временем Лесли получил передышку и использовал ее для формирования и подготовки новой армии к северу от р. Форт. Когда в конце июня 1651 г. армия Кромвеля была достаточно подготовлена, чтобы возобновить боевые действия, задачи ее усложнились. Замысел Кромвеля по глубине и точности расчета превосходит любой другой стратегический план в истории войн. Хотя на этот раз численное превосходство впервые было на его стороне, перед ним был хитрый противник в лесисто-болотистой местности, которая обеспечивала слабой стороне возможность блокирования подступов к Стерлингу. Если бы Кромвель не смог сломить сопротивление противника в короткое время, ему пришлось бы провести в Шотландии еще одну суровую зиму. А это неизбежно привело бы к потерям в войсках и к дополнительным затруднениям в Англии. Выбить противника с занимаемых позиций было недостаточно, так как частичный успех привел бы только к рассредоточению войск противника в горной местности, где они продолжали бы оставаться как бельмо на глазу.

Кромвель мастерски решил стоявшую перед ним задачу. Во-первых, он создал угрозу Лесли с фронта, предприняв штурм Калландер-Хауса вблизи Фолкерка. Во-вторых, он постепенно переправил всю армию через залив Ферт-оф-Форт и двинулся к Перту, обойдя тем самым с фланга оборонительный рубеж Лесли на подступах к Стерлингу и захватив ключ к его базам снабжения. Однако этим маневром он одновременно открыл им путь в Англию. Но именно в этом и заключалась вся суть и высшее искусство замысла Кромвеля. Он вышел в тыл противника, которому теперь угрожали голод и дезертирство, и оставил ему узкую горловину для выхода. Один из его врагов заявил:

Мы вынуждены либо умереть от голода, либо разбежаться, либо двинуться с оставшейся горсткой людей в Англию. Последнее средство, по-видимому, является наименьшим злом, хотя и весьма крайней мерой.

Естественно, шотландцы остановились именно на этом варианте и в конце июля двинулись на юг, в Англию.

Предвидя это, Кромвель подготовил им прием с помощью властей в Вестминстере. Была срочно призвана милиция, все подозреваемые роялисты взяты под наблюдение, тайные склады оружия захвачены. Шотландцы шли на юг вдоль западного побережья. Для преследования их Кромвель направил кавалерию Ламберта, в то время как Гаррисон пошел окольным путем от Ньюкасла к Уоррингтону, а Флитвуд с милицией, набранной в центральных графствах Англии, двинулся на север, Ламберт обошел противника с фланга и 13 августа соединился с Гаррисоном. После этого оба они начали с боями отходить, сдерживая противника. Тем временем Кромвель в условиях августовской жары совершал ежедневные 32-километровые марши. Двигаясь сначала на юг вдоль восточного побережья, Кромвель затем повернул на юго-запад. Таким образом, на попавшего в ловушку противника одновременно наступали с четырех сторон войска Кромвеля. Изменив направление своего движения (вместо Лондона к р. Северн), Карл только отсрочил на несколько дней, но не предотвратил своего поражения. 3 сентября, в годовщину боев при Данбаре, сражение при Вустерс увенчалось блестящей победой Кромвеля.

Бесчисленные войны в период между окончанием Тридцатилетней войны и началом войны за Испанское наследство, в которых армии Людовика XIV воевали совместно или поочередно с большинством армий других государств Европы, не приводили к решающим результатам. Конечные цели, а следовательно, и частные задачи, как правило, были ограниченными. Основных причин, обусловивших нерешительный характер этих войн, было две. Первой причиной являлось то, что развитие фортификаций опережало развитие вооружения, а это давало обороне преимущества перед наступлением. Примерно то же наблюдалось в начале XX в. в связи с появлением пулемета. Вторая причина заключалась в том, что армии еще не были организованы в постоянные соединения и части, способные действовать самостоятельно, а обычно передвигались и вели боевые действия как одно целое, и это, естественно, ограничивало их ударную силу и не давало возможности вводить противника в заблуждение и лишать его свободы передвижения.

В ходе всех последующих войн, известных как войны фронды, войны за наследство, Голландские войны и войны Священного союза, только одна кампания выделяется своим решающим характером. Это зимняя кампания французского полководца Тюренна в 1674-1675 гг., венцом которой явилась победа при Тюркеме. Положение Франции тогда было критическим. Союзники Людовика XIV один за другим покидали его, в то время как испанцы, голландцы, датчане, австрийцы и большинство немецких князей примкнули к вражеской коалиции. Тюренн был вынужден отступить за Рейн, предварительно опустошив пфальцграфство, а курфюрст Бранденбургский продвигался с целью соединиться с императорской армией под командованием Бурнонвиля. Однако Тюренн в октябре 1674 г. остановил Бурнонвиля под Энцхеймом, прежде чем подошел курфюрст Бранденбургский. Все же Тюренн был вынужден отойти к Дудвейлеру, немцы же вступили в Эльзас и обосновались на зимних квартирах в населенных пунктах, расположенных между Страсбургом и Бельфором.

Сцена для проявления полководческого искусства Тюренна была подготовлена. Первоначальная внезапность была достигнута им благодаря тому, что он решил начать кампанию в середине зимы. Для того чтобы ввести противника в заблуждение, Тюренн подготовил крепости центральной части Эльзаса к обороне. Затем он тайно отвел целую полевую армию в Лотарингию.

После этого под прикрытием Вогезских гор он совершил форсированный марш на юг, набирая по пути столько рекрутов из местного населения, сколько было возможно. На заключительном этапе марша он, чтобы сбить с толку шпионов противника, разбил свои силы на мелкие отряды. После ускоренного марша по холмистой местности в условиях метели Тюренн вновь собрал свои войска вблизи Бельфора и, не задерживаясь, вторгся в Эльзас с юга, а не с севера, как это можно было предполагать в начале кампании.

Бурнонвиль с имевшимися у него под рукой войсками пытался задержать Тюренна под Мюлузом (29 декабря 1674 г.), но был отброшен. Затем стремительный поток французских войск понесся вдоль долины между Рейном и Вогезами, отбрасывая разбитые отряды императорской армии на север в направлении Страсбурга, изолируя каждую часть, пытающуюся оказать сопротивление. В Кольмаре, на полпути к Страсбургу, курфюрст Бранденбургский, возглавивший немецкие войска, соорудил дамбу и оборонял ее войсками, по численности равными войскам Тюренна. Однако все преимущества стремительного напора, физические и моральные, были на стороне Тюренна, и он их умело закрепил, применив непрямые тактические действия в сражении при Тюркеме. В этом сражении Тюренн меньше всего стремился к физическому уничтожению противостоящей армии, а больше думал о подрыве ее морального духа, давая возможность естественному ходу вещей довершить разложение в войсках противника. Ему это удалось, и через несколько дней он смог донести, что в Эльзасе не осталось ни одного вражеского солдата.

После этого французы возвратились на зимние квартиры в Страсбург, пополняя свои запасы непосредственно из районов на немецком берегу Рейна и даже из районов в бассейне р. Неккар; курфюрст Бранденбургский с остатками своих войск отступил к Бранденбургу (60 км юго-западнее Берлина), а старый противник Тюренна Монтекукколи весной снова был назначен командующим императорскими войсками. Под давлением Тюренна Монтекукколи был вынужден занять невыгодные для себя позиции в районе Сасбаха. Однако в самом начале этого сражения Тюренн был убит пушечным ядром. После смерти Тюренна ход войны снова изменился.

Почему решительный характер зимней кампании Тюренна так резко отличался от остальных кампаний XVII столетия в Европе? Это был век, когда полководцы, каким бы ограниченным ни был их кругозор, по крайней мере, мастерски владели искусством маневра. И в этом искусстве все они были настолько равноценными, что даже обходы флангов, которые в другие века, возможно, увенчались бы успехом, умело парировались. Действительный разгром противника был достигнут только в ходе одной этой кампании. Тюренн прославился как один из великих полководцев, искусство которого непрерывно совершенствовалось по мере приобретения им опыта, поэтому особый интерес представляет тот метод, с помощью которого он, проведя больше кампаний, чем любой другой полководец в истории, добился в своей последней кампании решения проблемы победы в XVII в. Он добился этого, не нарушая золотого правила всех времен, гласящего, что хорошо обученные войска слишком дорого стоят, чтобы зря ими разбрасываться.

По-видимому, опыт научил его, что в таких условиях решающий результат может быть достигнут только при наличии хорошо разработанного стратегического плана, в котором непрямые действия играют главную роль. В то время как до Тюренна полководцы маневрировали, опираясь на мощь крепостей, которые одновременно являлись защищенными складами для снабжения полевых армий, Тюренн совершенно освободился от системы операционных баз и в сочетании внезапности с подвижностью видел не только ключ к победе, но и обеспечение своей собственной безопасности. Это был оправданный расчет, а не азартная игра. Ибо нарушение устойчивости противника в физическом и моральном отношении являлось достаточной гарантией для обеспечения собственной безопасности.

 

Глава VII