Глава 10. Любовь и смерть, мечты и сны 


Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Глава 10. Любовь и смерть, мечты и сны



 

Восхищение. Вежливая форма признания чьего‑либо сходства с вами самими.

Амброз Бирс, «Словарь Сатаны»

 

Бригадир развёл руками, Василий понял, что тот ничего определенного сказать не может. Василий заглянул в подвал, увидел, что завал уже разобрали, рабочие возились внутри.

– Я вижу, уже вошли, так в чём там дело, как думаете? – Василий решил вытянуть из бригадира всё, что можно.

– Василий Евгеньевич, да честно говоря, неясно, что там. Пол проломлен изнутри. Такое ощущение, будто снизу, из‑под земли, его чем‑то выдавили.

– Ну знаете, это случилось утром, был сильный удар, весь дом задрожал. Может это газ?

– Нет, не думаю. Если бы в подвале рванул газ, тогда разрушения были бы другие. Подвал‑то почти что глухой, замкнутое пространство, боюсь, как бы дом от этого не разрушился. Нет, здесь что‑то другое. – бригадир пытался понять что же произошло в подвале, но по его растерянному виду было ясно, что всё, что всё, что у него есть – это догадки.

– Пойдёмте в кухню, пока ваши работают, выпьем по чашке кофе и вы мне расскажете что другое может проломить метровый слой бетона. Я вот только загляну в подвал, а вы пока кофеварку включите. – Василий решил, что в более спокойной обстановке бригадир разговорится, кроме того, ему хотелось самому оценить масштаб разрушений.

Бригадир кивнул и пошёл в кухню включать кофеварку. Он хорошо знал этот дом.

Василий спустился в подвал, заглянул внутрь. В полу зияла дыра. Похоже было, что ни одной целой посудины в его лаборатории не осталось. Металлические стеллажи искорёжены, большой рабочий стол перевёрнут и завален кусками бетона, стулья изломаны. Уцелели лишь печь, система отопления, да раковина с водопроводным краном у стены.

«Так я и думал, придётся всё заказывать, ну да ладно, это, в сущности, ерунда. Главное – понять что здесь случилось и сделать так, чтобы это не повторилось. А если бы я здесь был? Мало того, что меня бы искалечило, так и работу бы загубило», – думал Василий. Он прошёл в кухню, бригадир налил две чашки кофе.

– Вадим, я вот посмотрел на это всё, мне кроме газа ничего в голову не идёт. Если у вас есть идеи на этот счёт – расскажите.

– Нет у меня идей. Тут знаете, если взять этот пролом в полу, я похожее уже видел, но только не в таких масштабах.

– И что это было? – Василий решил, что любая догадка не окажется лишней.

– Ерунда, в общем‑то. Бывает, делают асфальтовую дорожку, в парке, например, а место как следует не подготовят. Щебня сэкономят, да и асфальта тоже. Там корни деревьев близко к поверхности и через время один из корней этот асфальт снизу и прорвёт. Еще если под асфальтом грибы разрастутся, похожая картина. Но это редко бывает, обычно, когда работают как попало, чуть ли не на голую землю асфальт кладут.

– Да, непохоже, чтобы у меня в подвале гриб какой вырос. А если и так, ведь он же не мог исчезнуть?

– Вот и я о чём, не знаю я что там случилось.

– Ладно. Мне нужно, чтобы там порядок был. Как скоро справитесь?

– Да как вам сказать, тут моей бригаде на неделю делов.

Василия такой долгий срок никак не устраивал, поэтому он, справившись у бригадира о стоимости работ, предложил дать вчетверо больше, если сделают до завтрашнего вечера. Тот от подобного предложения отказаться не смог, в итоге решили, что сегодня поработают допоздна, а завтра в семь утра продолжат.

Василий сделал несколько звонков, заказал нужное ему химическое оборудование, реактивы и зарылся в бумаги. Он отбирал материалы, с которыми должна будет работать София. Сейчас его больше всего интересовали несколько документов пятнадцатого века. Уже глубокой ночью он распрощался с рабочими, запер подвал и без сил рухнул в постель.

Та половина, на которой спала его жена, так и оставалась застеленной шёлковым покрывалом. Василий провёл рукой по этому покрывалу, нежная ткань мягко скользила под пальцами. Она напомнила ему бархатистую кожу Дианы, только шёлк был холодным и безжизненным, а тело Дианы откликалось на каждое его прикосновение. Против его воли в памяти воскрес образ из прошлого, которое казалось таким далёким. Этот образ заставил Василия сжать зубы, он хотел отогнать его. Прекрасные воспоминания, которым никогда не суждено повториться, ранят больнее, чем любое зло из прошлого. Но Василий был уже во власти потерянного счастья.

Шёл второй месяц после их встречи. Они уже поняли, что созданы друг для друга. После того, как пошло время первого лёгкого недоверия, после того, как каждый из них осознал, что такая удача выпадает не каждому, они искали любой возможности побыть вместе.

Он вспоминал один отель, куда они сбежали, каждый от своей повседневности, в объятия друг друга. Он пришёл в условленное место раньше. Задёрнул шторы, выключил свет и зажёг свечи. Когда она появилась в дверях, он, едва сдерживаясь, повесил на ручку табличку «Не беспокоить». Потом дверь захлопнулась. Они принадлежали только друг другу. Их губы слились. Он, сбросив вместе с её и своей одеждой груз забот, отнёс её в большую ванную комнату. Там был устроен целый бассейн, в котором они легко поместились вдвоём. Его руки в мыльной пене, его губы под струями прохладного душа, обласкали каждый изгиб, каждый выступ и каждую ложбинку её горячего тела. Тело отзывалось на его прикосновения, как скрипка на движения смычка виртуоза. Она не могла сдержать стоны. Иногда она замолкала, и тогда уже он переставал дышать и чувствовал, как растворяется в космосе. Она была его вселенной. Она была его светлым ангелом, каждый взмах крыла которого дарит грешнику надежду на спасение и вечное блаженство. Она прижималась к нему, они становились единым целым, она хотела испытать на прочность всё, из чего он сделан, хотела узнать о нём даже то, чего он сам о себе не знал. Но это было только начало.

Потом, когда он перенёс её, дрожащую в предвкушении настоящего счастья, на огромную кровать, всё, что было до этого, показалось им слабым блеском пары светляков в ночи, если сравнить его с праздничным фейерверком из десяти тысяч зарядов…

Так было всюду, где им доводилось бывать вдвоём. Так было и здесь, в этой спальне, в ту последнюю ночь перед тем, как её не стало.

Василий, не в силах вспоминать, и не в силах забыть, встал с постели, прошёлся по дому, вышел на улицу, долго дышал холодным воздухом. Когда он почувствовал, что у него есть шанс заснуть, он вернулся в спальню, завёл будильник на шесть утра, и, к своему счастью, забылся. Но проснулся он, когда еще не было и пяти утра. Его разбудил кошмар.

Василий видел вокруг себя высокие деревья, едва покрытые зеленью. Между ними расстилался серый туман, который скрывал всё, что было дальше десяти‑пятнадцати шагов. Слышно, как с мокрых веток падают редкие капли.

Василий посмотрел под ноги – он стоял на пологой куче свежевырытой земли, сделай он неверный шаг и угодит в продолговатую яму, из которой выбрана эта земля. Ему казалось, что рядом кто‑то есть. За спиной он услышал шорох и попытался повернуться. Он смог повернуть лишь голову, ноги его застряли накрепко в куче земли. У ствола ближнего к нему дерева стояла женщина. Она была повернута к нему спиной, склонила голову набок. Её длинное белое платье было измято и испачкано грязью. Тёмные волосы спадали на плечи. Она была так близко, что стоило протянуть руку, и он сможет коснуться её. Василий попытался, но не смог пошевелиться. Туман был не только снаружи, мысли Василии были такими же нечеткими, как очертания предметов вокруг, тело не слушалось его. Что‑то показалось ему знакомым в облике женщины. Он пока не видел её лица, но чем дольше смотрел на неё, тем яснее понимал – он её знает.

Туман его мыслей немного рассеялся и он вспомнил. «Диана», – тихо позвал он женщину. Та не откликнулась. «Диана, это же я, твой муж», – продолжил Василий, но женщина не двигалась, казалась, она попросту не слышит его. Василий вспомнил, что Диана умерла. Эта мысль привела за собой другую: «Я её вернул!». Василий не помнил как, но совершенно чётко понимал, что ему это удалось. «Послушай, – он снова попытался заговорить с ней, – я так соскучился по тебе. Здесь холодно, нам нужно отсюда уйти. Пойдём домой, там я тебе всё расскажу, и мы будем жить как раньше. А еще лучше – мы уедем отсюда».

Воздух вокруг становился чище. Василий увидел, как в том месте, где должен быть горизонт, над верхушками деревьев, которые теперь явно проступали сквозь туман, пробиваются лучи восходящего солнца. Они были еще недостаточно сильными для того, чтобы привести день в это место, но их хватило для того, чтобы добавить красок тому, что видел Василий. Диана, в чём Василий уже не сомневался, пошевелилась, протянула руку к дереву, у которого стояла, дотронулась до него. Только сейчас он заметил, какая у неё бледная кожа. «А что если она слишком сильно изменилась?», – подумал Василий. «Может быть, ты думаешь, что я не рад буду тебя видеть? Думаешь, что я не узнаю тебя? Я уже тебя узнал!», – он, не в силах двинуться с места, продолжал пытаться заговорить с ней.

Василий не помнил, как собирался вернуть Диану, но он крепко держал в памяти тот образ, который видел, когда мечтал о том, что они снова будут вместе. В его мечтах она выходила из светящегося облака, она была такой, какой он запомнил её, той Дианой, которую он любил. Он был уверен в том, что не только её тело вернётся оттуда, откуда обычно никто не возвращается, но и её память, её любовь. Теперь же он почувствовал, как в нём растёт сомнение. «Какой она вернулась? Может быть, она меня не узнает?».

Краем глаза Василий заметил какое‑то движение в лесу. Он посмотрел туда – в его сторону шла женщина, он видел лишь её смутный силуэт, туман был всё еще слишком силён. Василий поворачивал голову то в сторону той, которую он решил считать Дианой, то в сторону неизвестной фигуры. Когда он смог, наконец, разглядеть ту, что шла к нему, он узнал в ней Диану. Но Василий понял, что в ней что‑то кажется ему необычным.

Новая Диана была в точности такой, какой он себе её представлял. Оглядев её с головы до ног, он понял, что его смутило: она двигалась к нему, шла, но земли её ноги не касались. Она подошла к нему еще ближе, он смог поймать её взгляд. Новая Диана слегка кивнула ему в знак приветствия, покачала головой и одними губами произнесла: «Не надо». Туман, который уже было совсем отступил, вернулся, он возникал из воздуха, только что пронизанного утренним солнцем и гасил рассвет. Новая Диана исчезала в надвигавшейся мгле.

Василий впивался в неё глазами, ждал, что она даст ему еще какой‑нибудь знак, но она, неподвижная и безмолвная, просто смотрела на него. Когда туман почти полностью скрыл её, Василий почувствовал, как кто‑то дотронулся до его руки. Он посмотрел на руку. Его касались бледные пальцы. Василий поднял глаза. Перед ним стояла та самая женщина, которую он принял за Диану. Но когда он увидел её лицо, у него лишь вырвалось: «София! Как ты постарела!». Старуха, в которой он узнал Софию, криво усмехнулась и толкнула его в яму. Когда он еще балансировал на краю, старуха вновь помолодела и улыбнулась ему. В этот момент Василий и открыл глаза.

Он, чувствуя, что всё еще падает, выбросил вниз правую руку, пытаясь смягчить падение, потом услышал, как загудел от удара матрац и окончательно проснулся.

Василий считал, что сны – это ценный источник знаний о самом себе, особенно – такие, как тот, от которого он сейчас проснулся. Если сон удавалось запомнить, Василий имел обыкновение поразмышлять над ним. Иногда это оказывалось полезным, порой в таких размышлениях ему удавалось лучше понять то, что днём не давало ему покоя. Чаще, однако, сны оказывались причудливой и по большей части бессмысленной смесью фантазий, воспоминаний и всего того, что привлекало его внимание днём.

Подробности увиденного быстро испарялись, но главное он запомнил очень хорошо. «Почему Диана пыталась меня отговорить?», – думал Василий. «Ясно, я думал обо всём этом, потому и увидел. Но образ Софии оказался смешанным с образом Дианы, будто поднявшейся из могилы… И почему София так постарела, зачем она толкнула меня в яму? Почему она опять стала молодой?», – этот сон явно таил в себе какой‑то смысл, но какой – Василий понять не мог.

Он как‑то читал о вещих снах, но, не видя под этими историями никакого научного обоснования, предпочитал не искать в снах предсказаний. «Наша жизнь зависит от наших же решений, которые мы принимаем каждое мгновение. Если верить предсказаниям, снам, толковать их буквально, то о каком выборе тогда может идти речь? Максимум, что может сон – дать подсказку к тому, как ты к чему‑то относишься», – размышлял Василий.

«Видно, я чувствую себя виноватым в том, что имея шанс вернуть Диану, воспринимаю Софию не как перспективного ассистента, а еще и как женщину. Образ Дианы – это моя же возмущённая совесть. А то, что София была похожа на Диану, потом оказалась старухой, а потом помолодела – это уже к делу не относится». Василия такой анализ вполне устроил, он понял, что сейчас ему уже не уснуть и отправился в душ. «Сегодня нас ждут великие дела», – подумал он.

 



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2016-06-26; просмотров: 174; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 44.202.198.173 (0.013 с.)