Если кворум состоялся, то он не может быть

Нарушен»

Норма абз. 2 п. 1 ст. 58 Акционерного закона, устанавливает, что «Принявшими участие в общем собрании акционеров (проводимом в форме совместного присутствия. — В. Б.} считаются (1) акционеры, зарегистрировавшиеся для участия в нем, и (2) акционеры, бюллетени которых получены не позднее двух дней до даты проведения общего собрания акционеров». Не «участвующие», а «зарегистрировавшиеся для участия». Чувствуете разницу? В некоторых комментариях и даже уставах акционерных обществ данное правило формулируется в виде следующей сентенции: «если кворум состоялся, то он не может быть нарушен». Если для участия в собрании зарегистрировались акционеры, обладающие более, чем половиной голосов, то кворум состоялся и будет считаться наличествующим на протяжении всего собрания, т. е. считается что все они и участвовали в собрании, хотя бы в действительности они и покинули собрание, едва лишь зарегистрировавшись для участия. Правильно ли это?

Изучение возможных практических ситуаций приводит к заключению, что в каких-то случаях правильно, а в каких-то нет. Так, например, данное правило безусловно правильно и подлежит применению в случае, когда кому-то из акционеров захотелось выйти, например, в туалет, причем, именно непосредственно перед голосованием. Естественно, оно будет применяться и тогда, когда акционер демонстративно покидает зал именно для того, чтобы сорвать голосование: я, дескать, уйду и «унесу с собой» мои голоса, из-за чего собрание по данному, «неприятному» мне вопросу, лишится кворума. А к следующему — интересующему меня — вопросу я вернусь, и кворум опять восстановится. Подобные приходы-уходы — это проблемы метущегося акционера, само возникновение которых предопределяется волей и усмотрением акционера. Сам акционер не хочет голосовать по данному вопросу, или, во всяком случае, допускает возможность того, что он не проголосует. Такие умонастроения действительно не должны сказываться на других акционерах и, тем более, на всем акционерном обществе в целом.

Но вряд ли это правило может быть применено, когда зарегистрировавшийся для участия в собрании акционер (выразивший, таким образом, намерение принять участие в голосовании) лишается возможности голосования вследствие обстоятельств, не зависящих от него. В числе таких обстоятельств — принудительное (хотя бы и законное) запрещение голосовать акциями и властное удаление с собрания.

Именно так произошло на общем собрании акционеров «ОАО „ОЛКОН"»: акционеров-владельцев более, чем 50% голосующих акций, судебный пристав удалила с собрания. Оставшиеся же акционеры, владеющие 31,2% акций, без каких-либо затруднений приняли решения по всем вопросам повестки дня. Как это могло произойти? Ведь очевидно же, что если бы на собрание явились и зарегистрировались только последние — владельцы 31,2% акций — а акционеры-владельцы контрольного пакета нет, то собрание просто было бы признано несостоявшимся из-за отсутствия кворума. Почему в случае, когда более 50 % голосов вычеркнуто из числа присутствующих к началу проведения собрания — кворума нет, а в случае, когда эти же голоса оказались выбиты в ходе проведения собрания кворум, бывший таковым лишь на момент регистрации, но фактически утраченный к моменту голосования, юридически сохраняется? Именно благодаря анализируемому правилу: «если кворум состоялся, то он не может быть нарушен». Может. По крайней мере, иногда.

В ситуациях, подобных описанной, воля «удаленного» акционера направлена именно на голосование, а не на уклонение от него. Знать об этом обстоятельстве и сознательно пренебречь им — мягко говоря, незаконно и несправедливо. Мы уж не говорим о действиях лиц, целенаправленно препятствовавших акционеру в реализации им своего права голоса — для их оценки не хватит никаких эпитетов^[77].

Можно возразить: а как же другие акционеры? Они ведь не виноваты, что кто-то кого-то удалил с собрания или сжег чьи-то бюллетени. Не виноваты, спору нет, но ведь и тот, кого удалили (чьи бюллетени сожгли), тоже ни в чем не виноват. Как быть, кому отдать предпочтение? Мы все-таки, склонились бы к предпочтению интересов акционера, голосованию которого было поставлено препятствие. Почему? Да потому, что если собрание все-таки будет проведено, то возможность акционера, удаленного с собрания принять решения по вопросам Повестки дня будет утрачена безвозвратно и навсегда, в то время, как простое перенесение даты проведения собрания ничьих интересов не нарушит: в новую дату соберутся и проголосуют все, имеющие в этом интерес, акционеры. А расходы, вызванные перенесением собрания, было бы неплохо заставить оплатить лиц, разрушивших кворум собрания.

2.10. «Наших засудили...»

(юридическая сторона спортивных

Соревнований)

Любой, хотя бы мало-мальски интересующийся жизнью большого спорта, не мог пропустить события трех последних Олимпийских игр — летних, 2000 г. в Сиднее и 2004 г. в Афинах, а также зимних 2002 г. в Солт-Лейк Сити. Все три перечисленных соревнования объединяет единый вопль российских болельщиков: «Наших засудили!».-

Как забыть провал опорного прыжка С. Хоркиной на Олимпиаде в Сиднее; да, в конечном счете выяснилось, что дело заключалось в неправильной установке снаряда, — прыжок дали «перепрыгнуть», но уже потом, после того, как гимнастка, находясь в подавленном психологическом состоянии, отработала все иные упражнения, естественно — с не самыми высокими оценками. На играх в Солт-Лейк Сити схожим приемом вывели из строя российского биатлониста П. Ростовцева, обязав за час до старта явиться на допинг-контроль. Да, ничего не обнаружили, но каково было состояние спортсмена после проявления к нему такого отношения? Е. Бережной и А. Сихарулидзе пришлось делить завоеванное ими «золото» с проигравшей канадской парой, — решение, не имевшее аналогов в мировой истории. Столь же беспрецедентным стало решение о снятии с соревнований команды российских лыжниц во главе с Л. Лазутиной под предлогом повышенного содержания в ее крови гемоглобина. Афинская Олимпиада, еще не закончившись, преподнесла уже немало столь же неприятных «сюрпризов» — откровенно необъективное судейство в женской и мужской спортивной гимнастике, в результате которого А. Немов остался вовсе без медали, а С. Хоркина смогла пробиться только на вторую ступеньку пьедестала почета, да и то лишь в одной номинации. Психологическое давление стало причиной травм Д. Саутина и А. Бондаренко, а также отказа от дальнейшей борьбы той же самой С. Хоркиной. Очередной допинг-скандал с И. Коржаненко и вовсе не нуждается в комментариях^[78].

Конечно, не будучи специалистом в соответствующих видах спорта, нам сложно судить, действительно ли судейство было предвзятым, а психологический прессинг непереносимым. С этим должны разбираться эксперты; задача наших чиновников от спорта и, в частности, юридических служб Национального олимпийского комитета РФ и национальных спортивных федераций — помочь спортсменам, пострадавшим, по их мнению, от необъективного судейства, отстоять свои законные интересы. Сделать это невозможно, не уяснив себе чисто юридической стороны спортивных состязаний, в частности, следующих вопросов. Порождает ли деятельность по организации и проведению спортивных соревнований (в частности — международных Олимпийских игр^[79]) какие-либо гражданские правоотношения организаторов и участников? Если да, то каково содержание этих правоотношений и кто является их участниками (сами спортсмены или направившие их на игры государства с одной стороны и город-организатор Игр, либо Международный олимпийский комитет, с другой)? Затем, существуют ли такие юридические факты, которые влекут возникновение у спортсменов субъективного права требовать от организатора игр награждения (напри мер, медалью определенного достоинства)? Если такие факты существуют и такое право возникает, то каковы последствия нарушения этого права? Наконец, что (с юридической точки зрения) представляет собой пресловутый допинг-контроль? могут ли его результаты оказывать прекращающее действие в отношении к указанному субъективному праву — праву на награждение?

Предлагаем вниманию читателей краткую справку о статусе международных Олимпийских игр и их организаторов^[80].

Основным организатором международных Олимпийских игр является Международный Олимпийский комитет (МОК) — международная неправительственная некоммерческая организация, учрежденная на Международном атлетическом конгрессе по возрождению Олимпийских игр. Конгресс был созван по инициативе французского спортсмена, просветителя и мецената барона Пьера де Кубертена и проходил в Париже 16-21 июня 1894 г. при участии представителей 78 делегатов от 37 спортивных федераций Бельгии, Великобритании, Греции, Италии, Испании, России, США, Франции и Швеции. С точки зрения своей организационно-правовой формы МОК представляет собой ассоциацию международных и национальных спортивных федераций, действующую на основании Устава (документа, определяющего принципы организации и деятельности самого МОК) и так называемой Олимпийской хартии (документа о принципах организации и проведения международных Олимпийских игр и взаимоотношениях МОК с себе подобными национальными организациями — Национальными Олимпийскими комитетами (НОК)). В настоящее время МОК является юридическим лицом по праву Швейцарии, зарегистрированным 17 сентября 1981 г. с ме стом нахождения в Лозанне. Членство в МОК, структура и деятельность его органов управления определяются положениями Устава и главы 2 Олимпийской хартии. Основными источниками существования МОК являются доходы от собственной деятельности (в частности — от продажи билетов, дающих право присутствовать на олимпийских соревнованиях и мероприятиях, продажи прав на освещение и трансляцию международных Олимпийских игр) и частные пожертвования, которые могут использоваться как на собственные нужды, так и на поддержку отдельных Национальных олимпийских комитетов (см. п. 28 Олимпийской хартии).

В Олимпийских играх вообще могут принимать участие спортсмены государств, имеющих НОК, признанные МОК и включенные им в число участников так называемого олимпийского движения; в конкретных Олимпийских играх — спортсмены стран, НОК которых внесли причитающиеся с них по Уставу МОК взносы за право участия. Российский НОК имел статус члена олимпийского движения в 1911-1917 гг., НОК СССР - с 1951 г. по 1991 г.; его правопреемником стал снова НОК России, сохраняющий существование и по сей день. По состоянию на 1 января 1994 г. в число участников олимпийского движения было включено 195 НОК. Каких-либо особенных юридических требований к НОК не выдвигается; достаточно лишь, чтобы это была негосударственная некоммерческая организация, действующая в рамках Олимпийской хартии. Не запрещается существование НОК за счет пожертвований; единственное ограничение — это запрещение распределять данные пожертвования непосредственно между спортсменами.

Пунктом 8 Общих положений Олимпийской хартии провозглашено, что занятие спортом составляет одно из прав человека: «каждый должен иметь возможность заниматься спортом в соответствии с его или ее потребностями». Задача Олимпийского движения — объединение спортсменов всех пяти континентов, символизируемое пятью переплетенными Олимпийскими кольцами — эмблемой движения; Олимпийских игр — выявление сильнейших спортсменов-любителей^[81] (п. 7 Общих положений Хартии). Кандидатуры спортсменов-участников предстоящих Олимпийских игр, тренеров, судей и иных официальных лиц^[82] представляются НОКами из числа победителей национальных соревнований^[83] с соблюдением правил ч. II главы 5 Хартии; окончательное решение о принятии заявок принимается исполкомом МОК. Спортсмены и тренеры, кандидатуры которых приняты МОК, подписывают так называемые заявочные бланки, содержащие согласие подписанта на запись и трансляцию соревнований с его участием^[84] и обязательства соблюдать положения Хартии и Медицинского кодекса МОК^[85], после чего МОК предоставляет им документы об аккредитации — олимпийское удостоверение личности (дает право на участие в играх — п. 65) или аккредитационную карточку (дает право доступа на олимпийские объекты и мероприятия — п. 66). Согласно п. 50 Хартии «Исполком МОК может лишить аккредитации любое лицо, которое нарушает Олимпийскую хартию. Более того, провинившийся спортсмен или команда дисквалифицируются и теряют все завоеванные места. Все завоеванные медали и дипломы, врученные в этой связи, изымаются»^[86]. При этом «Решения МОК, принятые на основе положений Олимпийской хартии, являются окончательными. Любой спорный вопрос, касающийся их применения или объяснения, может решаться исключительно Исполкомом МОК и, в некоторых случаях, спортивным арбитражем» (подпункт 4 п. 19 Хартии). В частности, в соответствии с п. 74 Хартии «Все споры, возникшие во время или в связи с Олимпийскими играми, могут быть разрешены исключительно Арбитражным спортивным судом в соответствии с Арбитражным кодексом по спортивным вопросам». Одной из категорий таких вопросов, несомненно, могут быть вопросы, связанные с присуждением призов и наград, которыми, согласно подпунктам 2.1-2.8 официального разъяснения к п. 70 Хартии могут быть только, во-первых, олимпийские медали, во-вторых — олимпийские дипломы и в-третьих, памятные дипломы и памятные медали. Олимпийские медали и дипломы вручаются спортсменам (из них медали и дипломы — занявшим с первое по третье места^[87], только дипломы — занявшим с четвертого по восьмое места), памятные дипломы и меда ли — иным участникам, официальным лицам и персоналу команд; государствам, выставившим спортсменов, каких-либо наград и призов не вручается. Кроме того, каждому спортсмену, имеющему право на медаль, вручается также и памятный значок (подпункт 3 Разъяснения); наконец, памятный значок другого образца вручается каждому спортсмену, принимавшему участие в Олимпиаде (подпункт Зп. 71).

Внимательное изучение предложенной Справки не оставляет сомнений в том, что ответы практически на все, поставленные в начале настоящей заметки, вопросы содержатся в Олимпийской хартии и Медицинском кодексе МОК. К сожаленью, нам не удалось раздобыть каких-либо сведений ни об Арбитражном суде спорта^[88] (АСС), ни об Арбитражном кодексе по спортивным вопросам (САК); видимо, по своему статусу АСС является негосударственным третейским судом^[89], а САК — его регламентом.

Суммируя сказанное получаем следующее:

1) организаторы международных Олимпийских игр —как Международный (МОК), так и Национальные (НОК) Олимпийские комитеты — являются юридическими лицами, соответственно, по праву Швейцарской конфедерации и соответствующих (представляемых ими) государств, т. е. обладают гражданской правоспособностью, в частности — способностью к заключению сделок, участию в обязательствах и самостоятельной имущественной ответственности за их нарушение; при этом во всех вопросах, касающихся организации и проведения Олимпийских игр МОК имеет над НОК верховную власть, а сами Олимпийские игры «являются исключительной собственностью МОК, которому принадлежат все права, связанные с ними, в частности, и без каких-либо ограничений, МОК принадлежат права, связанные с их организацией, использованием, вещанием и воспроизведением любыми средствами»;

2) международные Олимпийские игры представляют собой спортивные состязания спортсменов-любителей, являющихся гражданами различных государств, и участвующих в состязаниях хотя и за счет государств гражданства (см. п. 8 Официального разъяснения к правилам 31 и 32 Хартии), но от собственного имени (подпункт 1 п. 9);

3) обмен документами между спортсменами (заявочные бланки) и МОК (аккредитационные документы) означает за- ключение между МОК (организатором спортивных состязаний) и спортсменом (участником состязаний) договора об участии в игре (пари) относительно исхода состязаний в определенном виде спорта, по которому организатор обязуется организовать и провести соответствующие состязания между участниками по правилам, установленным для этого МСФ и выдать их победителям установленные награды, а спортсмен обязуется принять участие в этих состязаниях с соблюдением правил, установленных МОК и МСФ и, в случае победы — приобретает право требования выдачи награды соответствующего достоинства;

4) нарушение организатором своих договорных обязанностей дает право потерпевшему спортсмену^[90] требовать от нарушителя исполнения своего обязательства в натуре и (или) возмещения причиненных его нарушением убытков;

5) нарушение договорных обязанностей со стороны спортсмена дает право организатору игр лишить спортсмена наград, завоеванных с нарушением, и (или) дисквалифицировать его на определенный срок или бессрочно;

6) правила Медицинского кодекса МОК (в том числе касающиеся допинга) являются составной частью договора МОК со спортсменом; их несоблюдение со стороны спортсмена является частным случаем нарушения им своих договорных обязательств со всеми, вытекающими отсюда последствиями (см. выше);

7) споры, вытекающие из договоров спортсменов с МОК, в частности — споры, связанные с исполнением договорных обязательств, подлежат разрешению, в соответствии с условиями договора, в специализированном учреждении (институте) — Арбитражном суде спорта.

Все вопросы получили ответы. Другое дело, что, возможно, не все они являются благоприятными для спортсменов, но это уже — дело не юриста, занимающегося применением действующего права, а политика.

Шейлок v. Антонио: Гражданско-правовая сторона дела о неустойке по одному векселю (из «Венецианского купца» В. Шекспира)

Произведения художественной литературы всегда находятся под непосредственным влиянием тех жизненных реалий, в которых приходится творить их авторам. С другой стороны, они не могут быть свободны от тех идей, которыми живет взрастившее их общество. Повседневность предполагает, в числе прочих, также реалии юридические; совокупность идей — в частности, идеи правовые. Значит, любое художественное сочинение вольно или невольно, но неизбежно будет затрагивать те или иные явления юридического быта, которыми окружены их авторы, а их герои обязательно найдут случай выявить, обсудить и применить правовые идеи, нашедшие отклик в сознании и душе своих создателей. Конечно, не всякий литературный жанр и не каждая тематика дает почву для непосредственного описания явлений действительной юридической жизни или рассуждений о юридических принципах, тем более — конкретных нормах. И тем не менее, даже такие творения, которые, на первый взгляд, чрезвычайно далеки от обыденных событий современности (лирика, фантастика или исторические миниатюры), все равно непременно оказываются под влиянием авторского представления о праве, юридической деятельности и юриспруденции — авторского правосознания.

Концентрация юридического влияния наиболее высока и наиболее сильно ощущается в классических литературных произведениях, к числу коих, несомненно, принадлежат широко известные сочинения В. Шекспира и, в частности, коме дия «Венецианский купец»^[91]. Причины этого феномена изучаются и, вероятно, еще долго будут изучаться в трудах литературоведов и социологов. На наш взгляд, несомненным является только характер зависимости между отмеченным явлением и причислением произведения к когорте классики: чем. выше концентрация правовых идей в произведении^[92], тем больше шансов, что оно переживет своего автора и станет назиданием потомкам. Можно также констатировать, что чаще всего в литературе затрагиваются вопросы, относящиеся к праву военному и уголовному, — сфере, наиболее благодатной для создания психологических портретов персонажей, и наиболее понятной простым читателям^[93]. Из сферы же права гражданского предметом обсуждения в художественной литературе обычно становятся вопросы, относящиеся к наследственному и семейному праву.

«Венецианский купец» возбуждает целый ряд юридических вопросов. Тем ценнее для нас то обстоятельство, что одним из них является достаточно узкий вопрос материального гражданского права, изучение которого приносит благодарные во всех отношениях результаты — о знаменитом деле по иску ростовщика Шейлока к венецианскому купцу Антонио о взыскании своеобразной неустойки за просрочку исполнения долгового обязательства. Надлежит ли признать за Шейло-ком (кредитором) право вырезать фунт мяса из тела просро чившего должника — купца Антонио? — вот к чему сводится этот вопрос. Разумеется, с содержательной точки зрения он может быть обсуждаем лишь применительно к ранее действовавшему праву; едва ли может быть возбуждено сомнение, что по современным законодательствам подобное условие сделки будет признано незаконным и, следовательно, ничтожным^[94]. Но с точки зрения методологической (и дидактической) он не потерял актуальности и до сего дня, ибо ответ на него может быть получен лишь при выяснении ряда других, более мелких, но уже сугубо юридических проблем. Прямым подтверждением ценности и значимости их постановки и выяснения для специалистов является тот факт, что данная тема уже неоднократно обсуждалась в юридической литературе, в том числе и такими величинами, как Р. Иеринг, И. Колер и Г. Рюмелин^[95]. Ни в коей мере не притязая на лавры ни одного из названных и никаких других авторитетов, мы все же попытаемся получить собственные ответы на интересовавшие их вопросы, а также — показать, что далеко не все, подлежащие изучению аспекты дела Шейлока и Антонио, стали предметом надлежащего научного внимания.