Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Ярославская деревня в годы гражданской войны

Поиск

Хотя Ярославская губерния до революции относи лась к числу наиболее развитых в промышленном отно­шении, основная масса ее населения была связана с сельским хозяйством. В 1917 г. из почти 1 млн. 185 тыс. жителей губернии в деревне проживало около 935 тыс. человек, и число сельских жителей продолжа­ло увеличиваться прежде всего за счет вернувшихся в деревню горожан. В 1920 г. в деревне было уже около 1 млн. жителей. Между тем земли в губернии традици­онно не хватало. Накануне революции только половина всей пригодной для обработки земли находилась в руках крестьян, остальная была частновладельческая и казен­ная. Поэтому ярославская деревня весьма благожела­тельно отнеслась к Декрету о земли и Закону о социали­зации земли.

Землю –крестьянам

Закон о социализации предусмари- вал порядок уравнительного распределения земли между крестьянами или по трудовой норме, то есть по числу рабочих рук в семье, или по потребительской, то есть по числу едоков. Однако на практике раздел земли проис­ходил более разнообразно: в некоторых волостях прини­мали решения отдать землю малоземельным и беззе­мельным, в других - передать ее тем, у кого есть семена. В некоторых волостях вообще не пришли ни к какому решению и земля оставалась неразделенной.

Только в апреле 1918 г., то есть ближе к весенним нолевым работам, земельный отдел губисполкома в спе­циальной инструкции порекомендовал разделить землю по трудовой норме и только в исключительных случа­ях - по потребительской. Раздел пошел быстрее, но все же к ноябрю 1918 г. из 250 тыс. десятин, предназначен­ных к разделу земель, нераспределенными остались около 100 тыс. десятин. А в целом этот процесс не был завершен даже к концу гражданской войны. В конце концов основная масса земель была распределена между крестьянами по потребительской норме, что больше уст­раивало беднейшие и середняцкие хозяйства.

Перераспределение помещичьей и казенной земли между крестьянами привело к изменению социальной структуры ярославской деревни. Например, к 1919 г. почти в два раза уменьшилось число беспосевных хо­зяйств, сократилось количество безлошадных, то есть самые беднейшие слои деревни немного улучшили свое благосостояние. В то же время сократилось число мно­гопосевных хозяйств, а хозяйства с посевами свыше восьми десятин совсем исчезли. Ярославская деревня постепенно осереднячивалась за счет крайних групп -зажиточных и бедноты. Однако эти середняцкие хозяй­ства были в основном маломощными и еле-еле сводили концы с концами. Их экономическая устойчивость была иесьма незначительной.

Раздел помещичьих земель не смог изменить к луч­шему продовольственное положение в губернии. За годы первой мировой войны и двух революций в губернии со­кратились посевные площади. Они составляли в 1918 г. всего 77% от довоенного уровня. Вдвое уменьшилось ко­личество крупного рогатого скота. Сократился и подвоз хлеба из производящих губерний.

Продовольственный кризис

После Октябрьской революциистарая система продовольственных органов стала постепенно разрушаться. Новая сразу не могла поя­виться и эффективно функционировать. Весной 1918 г. во весь свой трагический рост грозно и неумолимо встал вопрос о голоде. Пожалуй, характерной чертой голода 1918 г. в Ярославской губернии было то, что он охватил не только жителей городов и фабричных поселков, но и значительную часть крестьянского населения. По дан­ным Ярославского губернского продовольственного ко­митета, из почти 980 тыс. жителей сельской местности к началу лета 1918 г. крайнюю нужду в продовольствии испытывало почти 800 тыс. человек и не было никаких •чапасов ни в Ярославле, ни в уездных городах, чтобы:>ту нужду удовлетворить. В такой ситуации губернские власти все чаще обращались за помощью в Москву в Наркомат продовольствия, но столь же часто получали отказ. Хлеба не было.

В мае 1918 г. для выхода из острейшего продоволь­ственного кризиса Совнарком начал осуществлять поли­тику, которая получила название продовольственной диктатуры. Эта политика включала в себя запрещение свободной торговли, сосредоточение всех продовольст­венных ресурсов в руках государства, централизованное нормированное снабжение продовольствием населения. Но для того, чтобы государство могло распределять про­довольствие среди населения, оно сначала должно было взять его у крестьян по твердым ценам. Для этого и соз­давались продовольственные отряды из рабочих в горо­дах и комитеты бедноты в деревнях. Наркомат продовольствия, но столь же часто получали отказ. Хлеба не было.

В мае 1918 г. для выхода из острейшего продоволь­ственного кризиса Совнарком начал осуществлять поли­тику, которая получила название продовольственной диктатуры. Эта политика включала в себя запрещение свободной торговли, сосредоточение всех продовольст­венных ресурсов в руках государства, централизованное нормированное снабжение продовольствием населения. Но для того, чтобы государство могло распределять про­довольствие среди населения, оно сначала должно было взять его у крестьян по твердым ценам. Для этого и соз­давались продовольственные отряды из рабочих в горо­дах и комитеты бедноты в деревнях.

Продотряды

Продотряды в Ярославской губернии начали создаваться в июне 1918 г., но из-за мятежа процесс их формирования прекратился и возобновился только в ав­густе - сентябре. Единых критериев для отбора в прод­отряды не было. В объявлении губернского продовольст­венного комитета о записи в продотряды критерием приема называлась принадлежность к коммунистиче­ской партии, рекомендация фабзавкомов или Советов. На Романовской льняной мануфактуре члены продотря­дов избирались на общем рабочем собрании. На Норской мануфактуре предпочтение отдавалось добровольцам. Видимо, можно утверждать, что власти стремились обеспечить набор в отряды честных, добросовестных ра­бочих, но в условиях голода и начинавшейся войны вряд ли это было возможно в полной мере.

Порядок формирования и работы продотрядов был определен инструкцией Ярославского губисполкома. Со­гласно инструкции каждый отряд должен был иметь не менее 75 человек, вооруженных винтовками, два - три пулемета. Члены отряда должны были строго соблюдать революционную дисциплину. Виновные в ее нарушении, замеченные в кражах, вымогательстве, мародерстве пе­редавались в ЧК. А застигнутые на месте преступления -расстреливались. Отряды должны были действовать со­обща с комитетами деревенской бедноты, а если таковых в деревне еще не было, должны были добиваться их соз­дания. Часть собранного продотрядами хлеба передавалась комитетам деревенской бедноты, а большая часть шла в продовольственный фонд республики, из которого про­довольствием снабжались и те предприятия, которые по­сылали своих рабочих в продотряды. Таким образом, и у продотрядов, и у комбедов имелся личный интерес най­ти и отобрать максимум хлеба. Рабочие, поддержанные властями, были твердо уверены в правоте своего дела: ведь в городах остались голодные семьи и остановленные фабрики. Но и большинство крестьян так же твердо считали, что с таким трудом выращенный урожай (не такой уж и большой в нашей небогатой губернии) - это их кровная собственность и они смогут распорядиться им по своему усмотрению. Коса нашла на камень. Кон­фликт между городом и деревней становился неизбежен. С августа 1918 по январь 1919 г. в Ярославской гу­бернии было сформировано около 40 продотрядов, в ко­торые записалось более 1 300 человек. Руководил этими отрядами Ярославский штаб продовольственных отря­дов. В 1919 г. продотряды были преобразованы в продо вольственные полки и стали подчиняться Военному про­довольственному бюро. Летом 1919 г. продовольствен­ный полк численностью почти в 500 человек находился, например, в Ярославле.

Осенью 1918 г. значительная часть ярославских продармейцев была направлена по распоряжению Моск­вы в более хлебные черноземные губернии. Так, отряд Ярославской Большой мануфактуры заготавливал хлеб в Саратовской губернии. Там же действовали два продот­ряда из рабочих фабрик Зотова и Сакина. Рыбинский продотряд численностью в 100 человек находился в Во­ронежской губернии. Продотряд ярославских железно­дорожников занимался хлебозаготовками в Тамбовской губернии. Разгоравшаяся в деревне гражданская война делала деятельность продотрядов сложной и опасной. Нередко рабочие гибли от пуль крестьян, не желавших расставаться с хлебом. Рыбинский отряд в Воронежской губернии вел заготовки в прифронтовой полосе. Рабочим пришлось принять участие в боевых действиях, в кото­рых почти весь отряд погиб.

Около 20 продотрядов осенью 1918 г. действовало на территории самой Ярославской губернии. Губерния была разделена на два продовольственных района - Рыбин­ский и Ярославский. В каждом был свой штаб, который и обеспечивал руководство отрядами. В 1918 - 1919 гг. большая часть ярославских продотрядов заготавливала на территории губернии не хлеб, которого здесь никогда не хватало, а картофель и овощи. Так, до конца 1918 г, за пределы губернии централизованно было вывезено более одного миллиона пудов картофеля, более одной тысячи вагонов овощей - лука, моркови, капусты.

Комитеты бедноты

В своей деятельности продотряды опирались прежде всего на комитеты деревенской бедноты, которые в Ярослав­ской губернии начали создаваться только в августе - сентябре 1918 г. К концу года в губернии существовало около 8 тыс. комбедов. Поначалу отноше­ние к ним со стороны беднейшей и даже середняцкой части деревни было вполне сочувственное. Крестьяне на­деялись, как отмечалось на собрании Голицынской во­лости Мышкинского уезда, что "только комбеды могут правильно распределить все продукты первой необходи­мости".

Однако со временем деятельность комбедов стала вы­зывать у крестьян недовольство и раздражение. Как пи­сал в своей жалобе в редакцию одной из центральных газет крестьянин Рыбинского уезда П. Платонов, "сочувственное ранее отношение к коммунистической партии теперь резко изменилось, всюду слышен ропот, недовольство и даже проклятия по адресу комбедов... Везде жалуются на своеволие комбедов и полный с их стороны произвол, взяточничество, на полную безнака­занность их действий, наложение контрибуций..., на отобрание хлеба, скота, даже племенного, и всего, что понравится членам комбедов... ". Такие действия комбе­дов вносили раскол в крестьянскую среду, создавали почву для массового недовольства властями.

Очень низкие нормы продовольственных пайков тол­кали многих горожан, а подчас и крестьян, на самостоя­тельные поиски продовольствия. Они отправлялись в де­ревню и покупали или, что бывало чаще, обменивали какие-либо промтовары на продовольствие. Затем сами вывозили эти продукты по железной дороге. Опасаясь, что такие заготовки могут резко сократить поступление продовольствия в государственный фонд, власти встали на путь их жесткого регулирования. Была объявлена война "мешочничеству" и "спекуляции".

На многих железнодорожных станциях в губернии были расположены заградительные отряды продармии. Они находились, например, в Ростове, Семибратове, Петровске, Данилове, на станциях Итларь, Коромысло-во, Пучковская и др. Заградотряды состояли чаще всего из 10 - 20 человек и имели право задерживать пасса­жирские составы и проводить проверку того, что везут пассажиры. Согласно инструкции, данной заградотря-дам, каждому пассажиру разрешалось провезти не более 10 фунтов хлеба, 5 фунтов мяса, двух фунтов жира, а также картофель и овощи без ограничений. Продукты, провозимые сверх нормы, отбирались. Поскольку поезда нельзя было задерживать надолго, проверка пассажиров проводилась очень быстро. Содержимое и вес мешков определялось на ощупь и на глаз. Отобранные продукты выносились на платформу, но взвешивались и сдавались на склад только после отправления поезда. Вполне по­нятно, что все это приводило к множеству злоупотребле ний. Сами представители властей были вынуждены док­ладывать в Совнарком, что "количество продуктов, рек­визируемых заградительными отрядами, настолько не­значительно, что вряд ли играет роль для питания насе­ления Республики... Заградотряды следует сократить до минимума..,",

Все эти суровые меры властей вызывали справедли­вое недовольство населения. К этому следует добавить, что осенью 1918 г. Совнарком принял Декрет о чрезвы­чайном революционном налоге, который предусматривал конфискацию у городской и сельской буржуазии денеж­ных накоплений. Фактически этот налог в деревне соби­рался с основной массы крестьян за исключением одной бедноты. Иногда ставки его были так высоки, что кре­стьяне просто не в состоянии оказывались его уплатить. Местные Советы ни на какие уступки крестьянам в этом вопросе не шли. Крестьяне писали многочисленные жа­лобы в Москву, но и они не всегда помогали. Этот рево­люционный налог стал еще одной причиной нарастания напряженности в ярославской деревне. Борьба с мешоч­ничеством и выполнение революционного налога, как сообщали из Даниловского уездного исполкома, привели к тому, что "настроения населения стали в значительной степени антисоветскими". Осенью 1918 г. появились многочисленные призывы не подчиняться властям и "требовать созыва Учредительного собрания". Дело дош­ло до того, что целые селения на своих сходах выносили об этом приговоры и выбирали своих представителей в Учредительное собрание. И это происходило почти через год после его разгона,

Дезертирство

Еще одним серьезным фактором напряженности в губернии стало такое явление, как дезертирство, то есть от­каз служить в Красной Армии, массовая неявка ново­бранцев на мобилизационные пункты. С лета 1918 г. Красная Армия перешла на мобилизационный принцип формирования. Была создана система военкоматов, через которые и шел призыв в армию крестьянской молодежи. В основе дезертирства в Ярославской губернии лежа­ло множество причин: усталость населения от войны (за тды первой мировой войны в армию было призвано около 130 тыс. ярославцев), недовольство продовольст­венной политикой коммунистов и голод. Ярославская губернская ЧК, которой поручили проанализировать причины этого явления, в качестве одной из основных причин называла очень слабое материальное обеспечение семей красноармейцев. Подчас крестьяне не хотели идти и армию именно потому, что их семьи в материальном отношении оказывались брошенными на произвол судь­бы и помощи им не оказывалось. Как писал в частном письме один красноармеец, "воевать нечего, когда семья помирает с голода".

О важности именно этого мотива свидетельствует письмо другого ярославского новобранца: "Полтора ме­сяца я был дезертиром, но теперь иду в Красную Ар­мию, так как сенокос окончил и вообще убрал тяжелую работу".

Но все же значительная часть призывников не жела­ла идти на фронт. Масштабы дезертирства быстро нарас­тали. Центральная комиссия по борьбе с дезертирством регулярно сообщала данные о числе задержанных дезер­тиров. Например, только за неделю с 8 по 15 марта 1919 г. в Ярославской губернии было задержано 893 де­зертира, в Костромской - 1 852 человека. Очевидно, что задерживалась только часть дезертиров. Масштабы этого явления были много больше.

Власти пытались жесткой политикой, репрессивны­ми мерами бороться с этим злом. 7 октября 1918 г. председатель Реввоенсовета Республики Л.Д. Троцкий подписал специальный приказ о дезертирах. Выявлять и доставлять дезертиров в штаб ближайшей воинской час­ти должны были сельские Советы и комбеды. Персо­нальная ответственность возлагалась на председателей сельсоветов и комбедов. Согласно этого приказа, дезер­тиры, оказавшие сопротивление при задержании, долж­ны были расстреливаться на месте.

Крестьянские выступления

Но и эти жесткие меры не помогали. В ответ на насилие дезертиры уходили в лес и начинали вести партизан­скую войну против властей. По при­близительным данным, в отдельные месяцы 1919 г. об­щая численность "бело-зеленых банд", как их называли власти, достигала в губернии 20 - 30 тыс. человек. Если учесть, что среди них была значительная часть дезерти ров, то получается, что их число в губернии достигало нескольких тысяч человек. Дезертиры пользовались поддержкой местного населения, поэтому властям очень трудно было вести борьбу с ними. Вооруженные кресть янские выступления различной интенсивности продол жались в Ярославской губернии на протяжении всей гражданской войны.

Во время белогвардейского мятежа в Ярославле для отвлечения сил красных от города Перхуров попробовал поднять крестьянские восстания в нескольких волостях Ярославского уезда. Так, с помощью посланных из Яро славля офицеров такая попытка была предпринята в се­ле Диево-Городище. Посланцы Перхурова объявили и волости как набор добровольцев, так и обязательную мобилизацию мужского населения. Всем им было выда­но оружие. По замыслу организаторов, восставшие должны были ударить в тыл красным частям А.И. Гек кера, ведущим наступление на Тверицы. Для подавле­ния этого выступления из Костромы на пароходе при был сводный революционный отряд. Он высадился сна­чала в районе Николо-Бабайковского монастыря и уже оттуда на следующий день начал на пароходах наступ­ление на Диево-Городище. Какого-либо серьезного со противления в селе оказано не было. Красные не поте­ряли ни одного человека ни убитыми, ни ранеными.

В июле 1918 г. произошло крупное восстание кре­стьян в Пошехонском уезде. Центрами выступления стали Ериловская волость и село Белое. В селе Белом бывшие офицеры создали из крестьян вооруженный от­ряд и двинули его на Пошехонье, поставив целью сверг­нуть в уезде Советскую власть. Восстание охватило тер­риторию четырех-пяти волостей и продолжалось при­мерно одну неделю. Только с прибытием регулярных вооруженных сил из Рыбинска восстание было подавле­но.

В середине октября 1918 г. во время мобилизации произошли крестьянские выступления в Ильинской, Ва сильковской и Микляевской волостях Угличского уезда. Кроме отказа служить в Красной Армии восставшими выдвигались лозунги созыва Учредительного собрания. В уезд были посланы регулярные части. Через несколь­ко дней угличский уездный военком телеграфировал в Ярославль: "Все ликвидировано. Обложили контрибуци­ей, взяли заложников. Белые растерялись. Красные дей­ствовали решительно".

Мологское восстание

Самым крупным по масштабам в 1918 г. было Мологское восстание, которое произошло в конце октября - на­чале ноября и охватило ряд волостей Мологского и Мышкинского уездов. Конкретным пово­дом к выступлению послужила опись хлебных запасов, проводившаяся в уезде, в ходе которой комбеды нало­жили на крестьян многочисленные "контрибуции" и осуществляли разного рода "реквизиции". Среди кресть­ян быстро распространились слухи о том, что большеви­ки заберут весь хлеб и зимой придется голодать. Масла в огонь добавили также злоупотребления местной власти и Мологской чрезвычайной комиссии.

Выступление началось как стихийное, но находив­шиеся в уезде офицеры (как из местных жителей, так и бежавшие из Ярославля после подавления мятежа) по­пытались придать движению более или менее организо­ванный характер. Именно бывшие офицеры были ини­циаторами проведения мобилизации мужского населе­ния от 18 до 45 лет в "народную армию". Они специаль­ным приказом обязали сдавать в пользу восставших продукты питания.

Центрами восстания стали села Покровское-на-Сити, Некоуз, Веретея и другие. В них были разогнаны Сове­ты, на место которых вернулись волостные старшины. Затем главные силы крестьян двинулись на город Моло-гу. В Мологе было введено осадное положение, был соз­дан Военно-революционный комитет. В момент наиболее критической ситуации на пристани Мологи стоял паро­ход под парами, готовый в любой момент момент эва­куировать из города представителей Советской власти. Но этого не произошло. Вскоре на помощь Мологе по­дошел пароход из Рыбинска, на котором прибыл Рыбин­ский коммунистический отряд, и угроза была ликвиди­рована.

Восставшие захватили также железнодорожные станции Харино, Шестихино, Маслово. Возникла угроза захвата станции Волга и стратегически важного мости через Волгу. В этом случае реакция властей была мгно венной и жесткой. В Мологский и Мышкинский уезды были направлены вооруженные отряды железнодорож ной охраны, отряды Рыбинской, Угличской и Мышкин ской ЧК, другие части. Соединениям регулярной армии и частям особого назначения крестьяне не могли оказать серьезного сопротивления. Отряды красных повсюду продвигались практически беспрепятственно.

Несмотря на отсутствие серьезного сопротивления со стороны крестьян, карательные отряды действовали очень жестко: в волостях вводилось осадное положение, производились аресты, брались заложники, осуществля лись расстрелы. 9 ноября 1918 г. последний отряд вер ну лея в Рыбинск. Выступление было подавлено.

Очередной всплеск крестьянских выступлений в Ярославской губернии пришелся на лето 1919 г. и был связан с ужесточением продовольственной политики го­сударства, в частности с введением продразверстки. К лету образовалось три основных очага крестьянских вое станий: первый включал Угличский, Мышкинский и частично Мологский уезды, второй - Пошехоно-Володар-ский уезд и третий - Даниловский и Любимский уезды.

По некоторым приблизительным данным, в отдель­ные месяцы отряды восставших в целом по губернии на­считывали до 20 тыс. человек. Обстановка в губернии была настолько тревожной, что 3 июля 1919 г. в Яро­славле был образован губернский революционный коми­тет и оперативный штаб по борьбе с восстаниями. Воен но-революционные комитеты создавались также в уез­дах, охваченных крестьянскими выступлениями.

На территории Мышкинского и Угличского уездов центрами крестьянских выступлений стали Васильков-ская, Богородская, Климатинская и Юрьевская волости. Только в Мышкинском уезде находилось до 2000 дезер­тиров. Для подавления этого восстания сюда были по­сланы различные отряды под общим командованием ко­мандира 46-го Рыбинского стрелкового полка железно­дорожной охраны Д. Кузьмина, к которому позже доба­вился отряд Ярославской ЧК под командованием А.Ф. Френкеля. Развернулись самые настоящие сраже­ния, имелись большие потери с обеих сторон. Среди захваченных красными трофеев упоминались не только винтовки и пулеметы, но даже два орудия. Д. Кузьмин издал приказ, согласно которому все явившиеся с по­винной дезертиры прощались и отправлялись в Красную Армию. Таким образом, удалось по двум уездам обеспе­чить явку с повинной более одной тысячи человек.

Не желавшие сдаваться мятежники были оттеснены в соседнюю Тверскую губернию, и, как сообщал: предсе­датель Ярославской ЧК в губком партии, "в уезде круп­ных банд не осталось".

Еще более крупным был масштаб крестьянских вы­ступлений в Пошехоно-Володарском уезде в июле 1919 г. Здесь в лесах скопилось около 5 тыс. дезертиров из Ярославской, Вологодской и Череповецкой губерний. Дело дошло до того, что повстанцы двинулись на Поше-хонье-Володарск, намереваясь захватить город. По­скольку этот район являлся ближайшим тылом 6-й ар­мии Северного фронта, Реввоенсовет армии 5 июля объ­явил район Вологда - Буй - Кострома - Ярославль - По-шехоно-Володарск на осадном положении. Для борьбы с дезертирами было создано объединенное командование под руководством члена РВС б-й армии А.М. Орехова.

На помощь Пошехоно-Володарску были посланы ре­гулярные части, в том числе артбатарея из двух орудий из Рыбинска. У деревни Михалково произошло ожесто­ченное столкновение красных с отрядами дезертиров. Красными была использована артиллерия, благодаря чему восставшие были отброшены и начали отходить на север. Но с севера им навстречу выступили части б-й армии. Около села Пречистое восставшие были оконча­тельно разбиты, их общие потери составили около 500 человек убитыми и ранеными.

Архивные документы свидетельствуют о весьма ха­рактерной особенности крестьянско-дезертирских вы­ступлений на этом этапе: практически везде они воз­главлялись бывшими офицерами, которые в обязатель­ном порядке проводили мобилизацию крестьян в свои отряды и пытались максимально быстро сколотить более или менее боеспособные части. Так, в Пошехоно-Володарском уезде мобилизации подлежало мужское на­селение от 18 до 45 лет. А одним из руководителей вос­ставших был бывший генерал Мейер, который был схвачен красными и расстрелян. При первых же столк­новениях с частями Красной Армии эти отряды снова превращались в толпы крестьян, которые не могли ока­зать серьезного сопротивления.

Летом и осенью 1919 г. самым опасным для Совет­ской власти стал район Даниловского и Любимского уездов. По данным губернской чрезвычайной комиссии, здесь и на соседней территории Костромской губернии собралось около 8 тыс. дезертиров. Трудность борьбы с ними усугублялась тем, что эта местность покрыта гус тым лесом, который тянулся на 70 верст в длину и на 60 верст в ширину. Район изобиловал болотами, реками и был практически непроходим, особенно весной и осе­нью. Здесь трудно было использовать регулярные части Красной Армии.

Какой-либо объединенной "армии" у повстанцев не было. Наиболее крупные отряды возглавляли бывшие офицеры - братья Озеровы и Г. Пашков. В июле они ак­тивизировали свою деятельность на участке железной дороги Ярославль - Данилов - Любим, в частности, на короткий срок захватили станцию Путятино и разъезд Вахромеево. Было прервано движение на этом участке дороги. Но вскоре отрядом Ярославской ЧК станции бы­ли освобождены и движение поездов восстановлено.

После этих событий центр восстания переместился в Любимский уезд. В районе деревни Михалево красные части сделали попытку окончательно уничтожить вос­ставших, которые понесли большие потери и отступили в леса на границе с Костромской губернией. Здесь они использовали тактику партизанских действий, стараясь не встречаться с основными силами красных и не обна­руживать своего местонахождения.

Ликвидация "зеленого движения"

Для ликвидации так называемого "зеленого движения" в этот период власти неоднократно использовали такую меру, как объявление амнистии всем дезертирам. Например, согласно Декрету ВЦИК от 5 ноября 1919 г. с 10 по 25 ноября была объявлена добровольная явка дезертиров. Все доб­ровольно явившиеся в эти дни амнистировались и на общих основаниях призывались в Красную Армию. Многочисленные воззвания к дезертирам распространялись в это время по многим уездам. "Опомнись же, де­зертир, - было написано в одном из них, - и если тебе дорога своя жизнь, семья и имущество, то не медля ни минуты явись и передай в руки правосудия тех, которые вели и ведут тебя и твою семью к полному разорению". Эта мера оказалась достаточно эффективной. Как запи­сал в своем дневнике один из руководителей повстанцев Г. Пашков, "народу с каждым днем становится мень­ше", у многих крепнет убеждение, что лучше "удрать из землянки и благополучно, без каких-либо серьезных по­следствий устроиться в Красной Армии, чтобы выпус­тить своих семейных и родных из тюрьмы на свободу".

Власти несколько раз объявляли явку дезертиров с повинной. За неделю с 28 марта по 3 апреля 1920 г., например, в Ярославской губернии явились с повинной 3 599 человек. Победы Красной Армии на основных фронтах гражданской войны также свидетельствовали о прочности коммунистической власти и подрывали соци­альную базу антисоветских выступлений.

Оставшиеся на свободе некоторые руководители кре­стьянских отрядов (чаще всего офицеры) и часть наибо­лее непримиримых по отношению к коммунистам кре­стьян продолжили вооруженную борьбу, но теперь эта борьба все чаще принимала форму бандитизма и выли­валась в элементарную уголовщину. В 1920 г. наиболее часто сообщения о такого рода действиях поступали из Даниловского и Любимского уездов.

Так, переодевшись в красноармейскую форму, бан­диты совершили нападение на село Закобякино. Было убито 6 работников волисполкома, разграблена почта и правление местного кооператива. С захваченными день­гами бандиты скрылись.

Вскоре подобное же нападение было совершено на Осецкий волостной исполком. Выло убито два члена ис­полкома, начальник районной милиции и милиционер, По рассказам местных жителей, стало ясно, что эти на­падения - дело рук Пашкова и братьев Озеровых. Для их поимки был послан отряд Ярославской губернской ЧК, которому вскоре удалось уничтожить основные силы бандитов. Пашков, Туманов, братья Сперанские были убиты при перестрелке, но братьям Озеровым удалось схвачен красными и расстрелян. При первых же столк­новениях с частями Красной Армии эти отряды снова превращались в толпы крестьян, которые не могли ока­зать серьезного сопротивления.

Летом и осенью 1919 г. самым опасным для Совет­ской власти стал район Даниловского и Любимского уездов. По данным губернской чрезвычайной комиссии, здесь и на соседней территории Костромской губернии собралось около 8 тыс. дезертиров. Трудность борьбы с ними усугублялась тем, что эта местность покрыта гус тым лесом, который тянулся на 70 верст в длину и на 60 верст в ширину. Район изобиловал болотами, реками и был практически непроходим, особенно весной и осе­нью. Здесь трудно было использовать регулярные части Красной Армии.

Какой-либо объединенной "армии" у повстанцев не было. Наиболее крупные отряды возглавляли бывшие офицеры - братья Озеровы и Г. Пашков. В июле они ак­тивизировали свою деятельность на участке железной дороги Ярославль - Данилов - Любим, в частности, на короткий срок захватили станцию Путятино и разъезд Вахромеево. Было прервано движение на этом участке дороги. Но вскоре отрядом Ярославской ЧК станции бы­ли освобождены и движение поездов восстановлено.

После этих событий центр восстания переместился в Любимский уезд. В районе деревни Михалево красные части сделали попытку окончательно уничтожить вос­ставших, которые понесли большие потери и отступили в леса на границе с Костромской губернией. Здесь они использовали тактику партизанских действий, стараясь не встречаться с основными силами красных и не обна­руживать своего местонахождения. бежать и на этот раз. Один из братьев был пойман толь ко в 1925 г., судьба другого неизвестна.

Более всего в конце гражданской воины "отличилась" банда Ефима Скородумова ("Юшко"), дей ствовавшая на границе Ярославской, Иваново-Возне сенекой и Владимирской губерний в пределах Ростов ского уезда. В одной из деревень банда сожгла школу вместе с учительницей, ограбила целый ряд кооперати­вов, сельскохозяйственных товариществ, мельницу. Ня счету банды было множество убийств. Общая сумма на грабленного к началу 1920 г., как потом выяснило след ствие и суд, достигла более одного миллиарда рублей, что было очень много даже в условиях того масштаба цен. "Народные защитники" превращались в обычных уголовников.

Стремясь максимально быстро подавить всякого рода антисоветские выступления, власти в то же время пони­мали, что одними репрессиями и административными мерами найти взаимопонимание с крестьянством невоз­можно. Поэтому была предпринята попытка усилить агитационно-разъяснительную работу среди крестьян.

Беспартийные крестьянские конференции

В октябре 1919 г. по постановлению Ярославского губкома партии во всех уездах стали проводиться бесплатийные крестьянские конференции. Это была новая форма работы, она впервые появилась именно в Ярославской губернии. На конференциях, куда избирали по одному делегату от 50 крестьянских дворов, были представлены самые разные категории сельского населения. Как указывал секретарь Ярославского губкома РКП(б) Н.П. Растопчин, "на кон­ференциях были представлены бедняки, середняки, сельские учителя и даже кулаки и бывшие офицеры", поэтому по всем обсуждаемым вопросам происходили очень бурные дискуссии. На обсуждение выносились са­мые злободневные вопросы - земельная и продовольст­венная политика, помощь семьям красноармейцев, со­циальная политика и т.д. Нередко конференция стано­вилась ареной самой ожесточенной борьбы, самой острой критики действий властей.

Губком и уездные комитеты партии направляли на беспартийные конференции своих работников, использонпли конференции для разъяснения крестьянам основ­ных направлений своей политики, справедливо полагая, что лучше иметь дело с недовольством крестьян на кон-(|>еренциях, чем загонять это недовольство вглубь, тол­кая крестьян на вооруженную борьбу. Беспартийные крестьянские конференции стали очень распространен­ной формой налаживания контактов между городом и деревней. Они в определенной степени способствовали росту взаимопонимания между властью и народом.

Таким образом, Советская власть в осуществлении своей внутренней политики в годы гражданской войны использовала не только репрессии. Да и масштабы ре­прессий не были так велики, как об этом пишет в по­следние годы пресса. Как показывают архивные доку­менты, в том числе и архивы губернской чрезвычайной комиссии, в Ярославской губернии с августа 1918 г. по март 1922 г. по приговорам губернской ЧК было рас­стреляно 355 человек и 219 смертных приговоров было нынесено за это же время уездными чрезвычайными ко­миссиями. Ни о каких десятках тысяч расстрелянных нет и речи. Масштабы красного террора в губернии, да и и целом по стране, не позволяют говорить о том, будто Советская власть в те годы держалась исключительно на терроре.

Но все-таки тяготы войны, суровые меры "военного коммунизма" давали о себе знать. К концу гражданской войны, несмотря на то, что с крестьянскими восстания­ми было покончено, политические настроения ярослав­ского крестьянства были далеки от безоговорочной под­держки Советской власти. Наглядным свидетельством этого являлись частные письма крестьян, перехваченные военной цензурой. Так, например, из села Ильинское-Хованское Ярославской губернии отец писал сыну-красноармейцу М.П. Маляеву в армию: "Жизнь наша сложилась самая тяжелая, у нас все забирают, взяли 55 пудов картофеля, скоромного масла и шерсть".

По материалам военной цензуры местные власти проводили соответствующие проверки. Они показали, что большинство таких писем принадлежало крестья­нам, которые вполне лояльно относились к власти, пла­тили все налоги и не были замечены в каких-либо анти­советских действиях. Таким образом, глухое недовольство накапливалось в самой толще ярославского крестьянства. Это недовольст­во все более овладевало теми категориями крестьян, ко­торые до сих пор в основном поддерживали власть. Это был тревожный сигнал. Он свидетельствовал о том, что политика "военного коммунизма" действительно себя изживала.



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2016-06-23; просмотров: 1003; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.137.171.71 (0.013 с.)