Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Революция или кризисная эволюция?

Поиск

Сторонники революционной концепции утверждают, что в начале 1990-х гг. в России произошла буржуазная либерально-демократи­ческая революция, направленная против авторитарно-бюрократи­ческого режима, тормозившего модернизацию общества. Лидеры


демократов во главе с Ельциным и Гайдаром отстранили от власти КПСС, демократизировали политическую систему, ликвидировали многие направления деятельности КГБ, осуществили приватизацию государственной собственности и постарались создать условия для развития конкурентного рынка...

С тем что в последние десять лет Россия пережила революцию, в принципе согласны многие ученые1. <...>На мой взгляд, концепции Великой российской революции 1991—1993гг. можно противопоста­вить целый ряд возражений. Во-первых, новая элита, возглавившая российское общество в начале 90-х гг., на три четверти состояла из прежней номенклатуры (в то время как в странах Центрально-вос­точной Европы (ЦВЕ) к власти пришли оппозиционные социальные силы). Во-вторых, массовые общественные движения в России, в отличие от стран ЦВЕ, не получили большого развития, поэтому главным актором социальных преобразований на протяжении всего периода оставалась верховная власть1. В-третьих, как справедливо отмечает И. М. Клямкин, "в других революциях на радикальной фазе решались проблемы большинства, а у нас этот вопрос не решался вообще и не решен до сих пор". В-четвертых, масштабы политиче­ского насилия в России были весьма ограниченны даже в сравнении с "бархатными" революциями в ЦВЕ. И, наконец, не поддается рациональному объяснению тот факт, что Великая социальная ре­волюция могла остаться практически не замеченной тем обществом, в котором она совершилась.

Интересен и взгляд историков, которые рассматривают этот вопрос в широкой временной ретроспективе. Они подчеркивают, что к концу 1930-х годов партийная бюрократия овладела всеми рычагами власти и управления государством, де-факто получив статус правящего класса. Но благоденствие ее представителей было неустойчивым, так как гарантировавшие его аппаратные должности было очень легко потерять. Сложность их положения усугублялась жесткостью сталинской вертикали, ставившей чиновников любого уровня в полную зависимость от вышестоящих начальников.

В течение следующего полувека советская номенклатура рас­ширялась, крепла и все сильней ощущала несоответствие между масштабами своей власти и неустойчивостью личного положения. В середине 1980-х годов наиболее образованный, прагматичный и не-

1В книге: "The Second Socialist Revolution. An Alternative Soviet Strategy", изданной в Англии, США и Германии в 1990—1991 гг., я тоже отдала дань революционной трактовке российских преобразований. Но речь в ней шла не о буржуазной, а о на­родно-демократической революции, направленной против власти номенклатуры и призванной придать советскому обществу подлинно социалистические черты.


 




удовлетворенный эшелон партийно-комсомольской номенклатуры инициировал общественное движение за перестройку социалистиче­ского общественного устройства, предусмотрительно "взяв в долю" экономически предприимчивую и политически активную часть среднего класса. Стремительно проведенная противоправная при­ватизация государственной собственности окончательно утвердила обновленную номенклатуру в статусе правящего класса общества, сосредоточившего в своих руках все политические и экономические ресурсы.

Понятно, что описанные события не соответствуют понятию революции. Вряд ли подходит здесь и используемое время от времени понятие контрреволюции, поскольку события 1990-х гг. отделены от Октябрьской революции слишком большим периодом времени. Вернее считать, что мы стали свидетелями завершения постепенного, занявшего около 60 лет антисоциалистического "разворота" власти, а вслед за нею — и общества. Последний этап его был направлен на окончательное искоренение тех элементов социализма в идеологии и организации общества, которые давно уже стали помехой обуржу­азившейся "коммунистической" номенклатуре.

Наиболее соответствующей реальности мне представляется концепция, согласно которой в конце 1980-х гг. в СССР назревала народно-демократическая революция, направленная против власти номенклатуры. Ее цель виделась в замене авторитарно-бюрократи­ческого общественного устройства либерально-демократическим. Движущей силой поднимавшейся революционной волны был "средний класс" советского общества, представленный хорошо образованной, квалифицированной, но социально и политически ущемленной и не удовлетворенной своим положением интеллиген­цией. Ее лозунгом было совершенствование социализма, придание ему демократического лица, расширение прав и свобод человека, повышение благосостояния народа.

Революционно настроенной части общества противостояла политическая номенклатура, опиравшаяся на партийно-государ­ственную бюрократию. Демократические силы общества, едва освободившегося от тоталитаризма, были слабы, организационно и идейно разобщены. Они не имели ни политической программы, ни навыков политической борьбы, ни существенного политического влияния. Многоопытная номенклатура, в руках которой находились все значимые ресурсы общества, легко оттеснила демократов от ведущих позиций и предотвратила народно-демократическую ре­волюцию. Вместо этого общественная энергия была направлена на


проведение радикальных (буржуазных по социальному содержанию) реформ 1992-1993 гг.

Начиная же с середины 1990 гг. Россия переживает постре­форменный период, суть которого состоит, с одной стороны, в формировании и практическом внедрении в жизнь новых фор­мально-правовых правил игры, а с другой — в весьма непростой, а нередко и остроконфликтной адаптации социальных субъектов (индивидов, организаций и групп) к новой институциональной структуре. Реализация этих функций связана с громадным расши­рением и типологической диверсификацией акторов, участвующих в преобразовании общества, множественность и неуправляемость взаимодействий которых придает этому процессу преимущественно стихийный характер.

Мой общий вывод заключается в том, что новой социальной революции в России не было. В действительности имела место эволюция, в основе которой лежало, однако, не постепенное и по­следовательное развитие, а цепочка сменявших друг друга кризисов. Исходный подъем демократических движений, соединившихся с национально-освободительными, завершился распадом СССР. Радикальные либерально-демократические реформы фактически вылились в ограбление общества горсткой в общем случайных людей. Начавшаяся затем спонтанная трансформация в условиях отсутствия у правящей элиты стратегии и политической воли имела следствием, во-первых, крайнее ослабление государства и тотальную криминализацию общества. Причем каждый из этих этапов углублял кризисное положение России.

Переход или трансформация?

Как отмечалось, современный этап социальных преобразова­ний в России чаще всего обозначается понятиями трансформация и переход, нередко рассматриваемыми как синонимы. Между тем содержание этих понятий различно. На мой взгляд, понятие переход предполагает наличие субъекта, знающего конечную цель движения и пользующегося доверием тех, кого он ведет в избран­ном направлении. Применительно к обществу это предполагает наличие сильной власти, руководствующейся конкретной идеей, а также авторитетной команды, преследующей ясную и реалистич­ную цель, опирающейся на обоснованную программу действий и пользующейся широкой поддержкой граждан. При этом важно, чтобы цели команды соответствовали интересам общества, а про­грамма — имеющимся возможностям.



К сожалению, в современной России не выполняется ни одно из этих условий. Здесь нет такой партии или общественного движения, чья программа пользуется массовой поддержкой граждан. Отсутству­ет разделяемое активным большинством представление о желатель­ном устройстве общества. До сих пор ведутся ожесточенные споры о конкретных путях выведения страны из кризиса. А тем временем в экономике и в политической сфере продолжаются разрушительные процессы, справиться с которыми власть явно не в состоянии (про­должающаяся война в Чечне, растущая криминализация общества, институциализация коррупции, развал армии, кризисное положение Севера и Дальнего Востока, кризис науки и утечка умов и пр.). За­дачи, выдвигаемые Президентом РФ, в целом носят конструктивный характер, но не подкрепляются соответствующими средствами и по­тому на практике часто не решаются. Думается, что в такой ситуации нет оснований говорить о целенаправленном переходе России к более современному и эффективному типу общества.

В действительности в стране происходит процесс преимуще­ственно стихийной трансформации общественного устройства, ни генеральное направление, ни конечные результаты которого не являются предрешенными. Этот процесс более сложен и менее изу­чен, чем реформирование обществ, сохраняющих типологическую идентичность. Лежащие в его основе социальные механизмы и его движущие силы более многообразны, чем при социальных переходах (транзитах) под руководством общепризнанных лидеров.

Концепция трансформации подчеркивает зависимость обще­ственных сдвигов от действий не только верхнего, но также среднего и базового слоев общества, представители которых исходят из собствен­ных интересов и действуют в условиях не вполне сформированной и нежесткой институциональной среды. Главными движущими силами трансформационного процесса являются, с одной стороны, правящая элита с примыкающей к ней бюрократией, а с другой — социально зрелые, экономически и политически активные представители массовых общественных групп, в первую очередь — средних слоев. Отсюда — зависимость его результатов от того, как управленческие меры «верхов» воспринимаются массовыми слоями общества. В зна­чительной степени спонтанный характер социальной трансформации общества исключает характерную для перехода презумпцию движе­ния в заранее заданном направлении — результаты трансформации трудно предсказуемы. Хотя проблема стратегических ориентиров и в этом случае остается достаточно актуальной, однако на первый план выдвигается сохранение социальной стабильности.


Трансформационные процессы охватывают все уровни обще­ственной вертикали: общенациональный, региональный, локаль­ный, групповой, индивидуальный. При этом по мере спуска на нижние «этажи» подконтрольность этих процессов центральной власти снижается. Возникают несогласованности и расхождения в понимании конкретных вопросов, установки властного центра не­редко наталкиваются на прямое противодействие региональных и местных общностей и элит, сопротивление организаций и граждан. Свидетельством этого может служить исключительное многообразие общественных ситуаций, сложившихся в разных регионах страны, в том числе непосредственно соседствующих друг с другом. Все эти обстоятельства затрудняют управление рассматриваемыми про­цессами, осложняют контроль и прогнозирование их результатов. Для того чтобы лучше справляться с этими трудностями, важно иметь адекватное представление о внутренних социальных механизмах трансформационных процессов.



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2016-06-23; просмотров: 339; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.144.3.235 (0.012 с.)