Включениe в символ Веры слова Filioque

 

Независимо от содержания догмата, «латынянам» ставят в укор самый факт добавления слова в Никейско-константинопольский Символ. Уверяют, что добавлением нарушено правило III-го (Ефесского 431 года) Вселенского Собора, воспретившее «составлять новую (другую) веру» (ἑτέραν πίστιν). Обвинители, со времен Фотия и до наших дней, не жалеют по сему поводу очень крепких слов. Но слова их весьма необоснованны.

Во 1-х, мы видели, что здесь не «новая вера», а занесенная в документы уже в IV-м веке. Вера эта настолько не новая, что св. Фома Аквинат говорит: «Исхождение Святого Духа от Сына уже заключено (impliciter) в Константинопольском Символе поскольку он включает формулу: “исходит от Отца”». Если бы существовали, толкует св. Фома, еретики, отрицающие напр., такое утверждение: «Св. Дух – творец неба и земли», то пришлось бы провозгласить эту истину в Символе веры, ибо она в нем expliciter не выражена.[43]

Во 2-х, запрещение добавлять к Символу относится до отдельных лиц и отдельных епархий, а конечно не до всей Церкви. Правило это вызвано было следующим случаем: пресвитер Харисий доложил III Вселенскому Собору, что некий Иаков составил символ веры и обманул им несколько лиц; желая оставить ересь и присоединиться к Церкви, они подписали нечестивый символ, считая его православным.

«Итак по прочтении сего (т.е. жалобы Харисия), святой Собор определил: не позволять никому произносить или слагать иную веру, кроме определенной святыми отцами, со Святым Духом сошедшимися в Никее, a кто дерзнет или составить иную веру, или произносить, или предлагать желающим обратиться к познанию истины из язычества или из Иудейства, или из какой-нибудь ереси, то, таковые, если они епископ или клирики, да будут отлучены – епископ от епископства, клирики от клира, а миряне да подвергнутся анафеме».[44]

Текст достаточно ясен. Толковать его в смысле запрещения всей Церкви дополнять Символ – более чем странно. Все Вселенские Соборы равны по власти; как же может один Собор лишить последующих их прав?[45] Такое запрещение противоречило бы божественному установлению Церкви: учительские права даны ей Спасителем и даны на все времена, – люди не могут связывать их. Оно противоречило бы благу Мира: лжеучения нарождаются новые, они могут вызвать необходимость осудить их во всеобщее сведение, т. е. в Символе веры. Практика Вселенских Соборов доказывает что и после этого правила они одобряли более подробные Символы ради осуждения местных ересей.

Хорошо выразил различие между прибавлением новшеств и правильным толкованием веры св. Кирилл Алекс. Сказав о запрете Ефесского Собора вносить «другую веру», он ссылается на слова ап. Петра (1 Петр 3,15) «будьте всегда готовы... дать ответ (в вашем уповании)» и пишет:

«... кто так поступает, ничего нового не прибавляет и не повинен в введении новшеств в изложение веры: он даже представляет вопрошающим более ясною ту веру, которую имеет о Христе».[46]

Впервые слово Filioque введено в Символы веры в Испании, где Церкви приходилось бороться с арианскими преданиями и с разновидностью манихейской ереси, – присциллианами (IV-VII в.). Так в одном исповедании, приписываемом св. Дамазу, сказано: «de Patre et Filio procedentem». Имеются соответствующая сведения о соборе в Capaгоcce (380 г.), но они недостоверны. На одном из соборов в Толедо был принят Символ со словами «ех Patre et Filio», причем одно из правил собора (3-е) анафематствует отрицающих исхождение и от Сына. Но документы не дают возможности установить, к которому из Толедских соборов (400-го, 447, 589, 633 или 658-го года) известие относится; по всей вероятности – к собору 589-го года. Достойно примечания, что текст документов носит отпечаток восточного влияния.

Восточная церковь против Fililoque не восставала и три века до Фотия жила с испанской в мире и церковном согласии. Да и сам Фотий в начале своей карьеры этим обстоятельством не смущался: оно не помешало ему выражать Папе Николаю I свое уважение и покорность. Ясно, что не Filioque было причиною злосчастного раскола. Преемники Фотия до Керулария этого обвинения не повторяли.[47]

Утверждают будто папы сами отвергали учение об исхождении Св. Духа от Сына. Это неверно. Напр., св. Лев I Великий († 461) учил о таковом происхождении; Папа Пелагий (555-561) в исповедании веры, составленном для короля франков Хильдеберта, формулы не приводит, но верует, что «Spiritus Sanctus Patris est Filiique Spiritus». В письме Папы св. Гормизды († 523) к византийскому императору значится: «от Отца и Сына»; Восток Папе не возразил. П. Григорий Вел. († 604) многократно говорит об исхождении от Сына: «Утешитель Дух вечно происходит от Отца и Сына» (Ml 76, 204; еще 75, 541; 76, 534). Чтобы уличить Римскую церковь в противоречии самой себе, ссылаются на тот факт, что Папа Лев III вывесил в соборе св. Петра две доски с Символом веры без Filioque. Дело было так:

В 807 г. в Иерусалим вернулись из командировки в Ахен два монаха и стали петь Верую с Filioque, как это делалось при дворе Карла Великого. В монастыре сочли это неправильным; произошли беспорядки; обратились к Папе за разъяснением; певшие с Filioque ссылались на св. Григория Великого, св. Бенедикта, на Символ св. Афанасия. Лев III ответил посланием, в котором дважды исповедал исхождение от Сына («... a Patre et Filio aequaliter», и «a Patre et Filio procedens»), В 809 г. собор в Ахене обсуждал учение об исхождении Св. Духа; признал, что упоминание Filioque правильно; послали послов к Папе. Лев III собрал в св. Петре совещание, одобрил учение собора, но выразил сожаление, что при дворе поют Верую с Filioque; Папа был против включения этого слова в Символ и приказал выгравировать Символ на серебряных досках без Filioque (810).

Ясно, что Лев III не отрицал учения о Filioque, но лишь считал несвоевременным внесение этого слова в Символ. Почему? Опасался ли он, что это вызовет осложнения на востоке или в других странах запада, где Filioque еще не вошло в обычай?[48] Был ли он недоволен, что при императорском дворе завели новшество, не спросясь Рима? Много высказывается предположений, но действительная причина неизвестна. Преемники Льва III-го тоже медлили с этим делом.

До Фотия на Востоке восставали против исхождения «и от Сына» только еретики – несториане в V-м веке и монофелиты в VII-м. Когда последние, в отмщение за отлучение их от Церкви, стали обвинять Римскую церковь, то за ее учение вступился Максим Исповедник, доказывая, что в учении ее об исхождении Св. Духа нет ничего противного вере.[49]

Фотий в виде доказательства ложности слова Filioque приводит вполне бессодержательная метафизические рассуждения. Он называет также латинский язык «варварским», а латинян «дикими кабанами» и «зачумленными». Но сего еще мало для опорочения догмата. Играя на струнах шовинизма и не брезгуя такими средствами, как нечестный перевод папского письма,[50] он поднял против Папы весь византийский восток. Многократное предание Фотия анафеме было признано недостаточным для ограждения православия, и Папа Бенедикт VIII (1012-24) предписал (ок. 1015 г.) включить слово Filioque в Символ веры повсеместно.[51]

«Отрицатели» приводят до тысячи текстов свв. отцов об исхождении Св. Духа от Отца.[52] Но это ничуть не опровергает исхождения Его «и от Сына». Для опорочения последнего догмата было бы гораздо полезнее найти хоть один текст либо об исхождении только от Отца, либо о том, что Дух ни в каком смысле от Сына не исходит. На Вселенских Соборах Лионском (1274) и Флорентийском (1438) греки признали учение Запада правильным. Ни один Вс. Собор исхождения от Сына не отвергал.

Мы здесь не задавались целью толковать догмат исхождения Св. Духа. Мы хотели лишь документально доказать:

1) что учение «латынян» о Filioque не было «их выдумкой»;

2) что оно не противоречит ни Свящ. Писанию, ни Свящ. Преданию;

3) что великие восточные Отцы Церкви держались того же верования.

Полагаем, что наша цель достигнута полностью.

Теперь рассмотрим один из двух случаев, когда Восточная церковь признала истину исхождения Св. Духа и от Сына.

 

§ 4. ФЛОРЕНТИЙСКИЙ ВСЕЛЕНСКИЙ СОБОР 1438 ГОДА [53]

 

Оба вопроса – об исхождении Св. Духа и о включений слова Filioque в Символ веры – были подробно изучены на XVII-ом Вселенском Соборе 1438-39 г. Восточная церковь участвовала в этом Соборе; постановления его – плод совместной работы епископов обеих церквей. Собор признал, что исхождение Св. Духа и от Сына соответствует учению восточных Отцов Церкви и что включение слова Filioque не вносит изменения в смысл Символа, а служит лишь к более точному выражению этого смысла.

Нам в школе внушалось, что Флорентийский Собор был с обеих сторон недостойным актом: папское властолюбие воспользовалось бедственным положением Византии; восточные епископы предали веру отцов в надежде получить поддержку запада против нашествия османов.

Если обратиться к истории Собора, то ошибочность такой оценки станет очевидной.

Подлинные деяния не сохранились. Основной источник греческий, написанный участником Собора, вероятно Дорофеем, митрополитом Митиленским; работа вполне добросовестная; другой источник – латинский, Горация Джустиниани; третий – опять греческий, Сиропулуса; подпись его значится под актом соединения, но работа его проникнута враждебным отношением к унии и к латинству и весьма пристрастна.[54] Латинский перевода, его, сделанный Крайтоном (1660) еще более враждебен и нечестен.[55]

Мы излагаем ход co6ытий по работе Пиципиоса. Остальные сочинения, перечисленные в примечании (на стр. 354) мы использовали для некоторых поправок и чтобы смягчить некоторые увлечения автора.

Существует русская анонимная книга (прот. А. Горского) «Ист. Флор. Собора»; она очень враждебна Собору и потому была бы нам особенно полезна; но нам не удалось найти ее.

Собор был созван вполне законно: его созвал законный Папа Евгений IV (1431-47) по соглашению с имп. Византии Иоанном VIII Палеологом. Целью Собора было соединение Западной и Восточной церкви.

Восточные церкви были представлены: Иосифом, Патриархом Константинопольским и местоблюстителями патриархов Александрии, Антиохии и Иерусалима, 20-ю митрополитами, игуменами различных монастырей (в том числе афонских) и другими духовными лицами. Четверо из митрополитов являлись представителями и других митрополий, так что всего были представлены: все 4 восточных патриархата и 24 митрополии. Среди митрополитов были: Исидор, митрополит Киевский и всея Руси и митрополит молдаво-валахский. Почти все члены Собора были избраны на предварительном соборе в Константинополе (1437 г.).[56]

Имп. Иоанн принимал в совещаниях деятельное участие; присутствовали его сановники.

XVII-ый Вс. Собор открылся в Ферраре 9 апр. 1438г.[57] Председательствовал Папа. Кроме трона базилевса, стоял трон отсутствующего имп. германского. Заседание началось чтением обращения Патриарха Константинопольского (стр. 7): Патриарх объявлял, что Собор признается вселенским обеими частями христианства; «все духовенство (Восточной) церкви» признает Собор таковым; дается срок в 4 месяца, дабы все христианские страны присоединились к Собору; не признавшие всех его постановлений будут отлучены.

Потом прочли обращение Папы: он благодарит Бога за счастливое начало дела единения и мира, призывает Отцов Собора работать в духе любви, без страстных споров, без честолюбия и без упрямства.

Постановили посвятить четыре месяца изучению на особых заседаниях догматов о чистилище и о блаженном видении святых до Страшного суда. Для сего избрали 12 богословов из числа западных епископов и столько же из восточных.

По прошествии 4-х месяцев Собор объявил себя канонично состоявшимся. 8-го октября, на первом общем заседании поставлены вопросы: 1) дозволено ли вносить в Символ добавления и 2) является ли смысл добавки «Filioque» православным (стр. 11)? Избрали с каждой стороны 6 самых ученых знатоков; они приводили тексты Свящ. Писания и свв. отцов. Эта работа продолжалась еще на 4-х заседаниях.

На 5-м заседании (16 окт.) читались соответствующие деяния I-IV Вс. Соборов и послания пап и патриархов. Марк, митрополит Ефесский, говорил против добавок к Символу веры (Hef., p. 976).

На 6-м и 7-м (25 окт.) заседании было выяснено, что несмотря на анафемы I-го Вс. Собора, II-ой Вс. Собор внес в Символ несколько добавлений, подтвердив, однако, анафематствование всякому, кто осмелился бы внести в Символ изменение. Отсюда докладчики (один кардинал, другой из Восточных) естественно заключили, что соборы всегда воспрещали внесение в Символ новшеств, но не воспрещали добавлений, имеющих целью точнее разъяснить догмат, в Символе уже значащийся: когда Церковь, в силу требований обстоятельств считает такое пояснение необходимым, она может внести соответствующее добавление.

Это положение обсуждали еще на пяти последующих заседаниях (8-ое–12). На 12-м заседании (15-XI) против такого широкого толкования постановлений Вселенских Соборов восстал митрополит Марк: он доказывал, что всякое добавление к Символу недопустимо. Если, говорил он, Собор признает исхождение Духа и от Сына, то об этом надо будет составить отдельный акт; в Символ же включить слово Filioque и тогда нельзя будет.

Ему доказывали ссылками на акты и святоотеческие тексты, что воспрещение добавлять к Символу существовало еще до Вс. Соборов и что это не помешало ни I-му, ни II-му Собору внести добавления, ибо их добавления были лишь разъяснением догматов, заключавшихся еще в Символе св. апостолов.

Но Марк Ефесский был не из тех, кого можно в чем-либо убедить. Он был, кажется единственным членом Собора, настроенным враждебно к самой мысли примирения с Римом. Он намеренно вносил затруднение в работу отцов, произносил длиннейшие речи не по вопросу и вообще поступал подобно современным партийным людям, задавшимся целью «сорвать заседание». Когда его припирали к стене текстами великих отцов Церкви, он объявлял тексты подложными. Митрополит Никейский ответил ему однажды: «Как дерзать утверждать, что целые беседы, толкования на Евангелия, целые богословские учения (по вопросу исхождения и от Сына) были искажены? Если мы все это смоем в наших книгах, то, что нам останется кроме белого пергамента?» (Стр. 21).

Прения по тому же вопросу продолжались на 14-м и 15-м заседании.[58] Марк Ефесский упорствовал. Но Собор решил, что вопрос достаточно выяснен.

На 17 заседании (26-11-1439, во Флоренции) началось рассмотрение догмата об исхождении Св. Духа; обсуждение продолжалось еще на шести заседаниях (18–23-е). Богослов ордена доминиканцев, брат Иоанн, доказывал текстами Св. Писания и отцов Церкви православность учения об исхождении Св. Духа от Отца и Сына.

Возражал митрополит Марк. Он по обыкновению отклонялся от точно постановленной темы: учат ли св. отцы Церкви об исхождении и от Сына?

Доводы Марка Ефесского были следующие: 1) нежелательные ему тексты подложны, что не мешало ему вслед за тем утверждать, 2) что выражения того же текста надо понимать иносказательно; 3) когда отцы Церкви говорят: «Дух Сына» или: «происходит от Сына», они этим не хотят сказать, что Он «исходит» от Сына; 4) Марк входил в метафизические рассуждения о значении слов «сущность», «Ипостась», «исхождение», «бытие» и т. д., стараясь придать им произвольно то значение, которое выгодно для отрицательного ответа на основной вопрос; 5) утверждал, что выражения свв. отцов касались отдельного случая (напр., ответа еретику Евномию) и что обобщать их нельзя.

Его поведение вызвало однажды ропот, и заседание (21-ое) пришлось закрыть. На следующем заседании императору пришлось «призвать его к порядку». Это не помогло: он стал оспаривать подлинность неприятных ему текстов свв. Василия Вел. и Кирилла Алекс. В ответ ему привели другие однозначащие тексты тех же великих отцов (22-ое заседание) по рукописям до времени раскола и греческого происхождения.[59]

До последних пределов софизма митрополит Марк дошел на 23-м заседании. Так как наша вера, говорил он, не человеческое творение, а дана самим Спасителем, то нет надобности изучать, во что веровал Василий Вел. и другие отцы; важно лишь то, что сам Господь сказал в Евангелии. Затем митрополит Марк, основываясь только на одном тексте Евангелия от Иоанна (15,26) и не считаясь с остальными его текстами,[60] доказывал, что Дух Святой исходит только от Отца. Сверх того митрополит Марк утверждал, будто римская церковь, допуская исхождение и от Сына, тем самым признает два источника исхождения Св. Духа.

Брат Иоанн указал ему всю ошибочность его утверждения. Римская церковь признает лишь одно начало исхождения – Отца, сообщенное Отцом Сыну; она анафематствует всех, утверждающих, что существуют две причины или два начала «выдыхания». Марк покинул заседание. Прочие восточные епископы выразили удовлетворение православностью западного учения (стр. 18).

Оба вопроса были выяснены. Оставалось найти формулу примирения.

19-го марта Восточные собрались у Патриарха. Император сказал: теперь выяснилось, что на Востоке ошибочно предполагали, будто латиняне признают два начала исхождения Св. Духа; потому теперь есть надежда осуществить давнишнее желание императора, его отца и покойного Патриарха и восстановить единение Востока и Запада.

Было прочтено полученное императором от Папы письменное изложение западного учения о едином начале исхождения. Стали сличать этот документ с учением отцов Церкви. Нашли письмо преп. Максима Исповедника, излагавшее и одобрявшее западную веру. Решили: если западные епископы примут письмо преп. Максима, то восточные без дальнейшего объединятся с ними.

На 24-м заседании митрополит Марк отсутствовал. Брат Иоанн все же пространно говорил об исхождении Св. Духа совместно от Отца и Сына.

Он продолжал свою речь и на 25-м заседании, приводя тексты свв. Афанасия, Кирилла и других отцов. Митрополит Исидор заметил, что все эти доказательства излишни, так как никто этому учению более не противоречит (Марк Ефесский отсутствовал).

Через несколько дней происходило сличение латинских и греческих соборных записей; установили тождество их содержания. Восточные объявили, что соединение возможно. Патриарх просил прервать общие заседания, дабы Восточные могли обсудить между собою способы, как осуществить свое намерение (стр. 20).

Все Восточные собрались у Патриарха. Митрополит Исидор произнес речь в пользу соединения. Другой митрополит возразил, что никогда не согласится олатиниться. Исидор ответил: «И мы тоже не хотим латинизировать; но мы говорим: так как не только свв. отцы Запада, но также и Восточные, одинаково присвояют Сыну исхождение Св. Духа, то справедливо признать сию истину вместе с римской церковью и соединиться с ней» (21).

Митр. Марк сказал, что Западные – еретики и что соединиться с ними нельзя, если они не исключат слова Filioque. Никейский митрополит спросил его: «Все ли говорящие, что Св. Дух исходит и от Сына, еретики?» «Да», – ответил Марк. «А святые, учащие, что. Св. Дух исходит от Сына, они тоже еретики? Да онемеют уста, говорящие против святых!» (21).

Многие сановники были против соединения. Не придя к решению, собрание разошлось.

На следующем собрании Восточных, еп. Митилены предложил, либо соединиться с Западными, либо, объявив их схизматиками, вернуться в Константинополь. «Но признаете ли вы письмо преп. Максима?» «Да», – ответили ему. «Так вот, преп. Максим говорит, что Св. Дух исходит и от Сына» и он прочел им его текст, а за тем и другие тексты.[61] Патриарх сказал: надо записать все тексты.

Чрез неделю отправили к Папе депутацию (старшим был Исидор Киевский) сказать ему, что Восточные считают вопрос достаточно выясненным и дальнейшее обсуждение излишним; но они никогда не откажутся от своих древних обычаев: если Его Святейшество знает какое-либо средство установить единение при соблюдении этого условия, то да сообщит таковое им (23).

Смысл ответа Папы таков: есть только 4 способа закончить вопрос: 1) если вы еще не окончательно убеждены в правильности западного учения (об исхождении), то скажите, в чем именно вы еще сомневаетесь; мы постараемся дать вам разъяснение: 2) если вы располагаете текстами, противоречащими западному учению, предъявите таковые; 3) если вы имеете доказательства из Свящ. Писания и писаний отцов Церкви, что утверждаемое вами вернее и благочестивее, – предъявите их; наконец 4) если вы не согласны ни на одно из этих средств, то соберемся все в полном составе; после обедни каждый принесет присягу о том, что он по совести признает истиной и постановим по большинству голосов.

Собрание Восточных нашло предложение Папы справедливым; все епископы признали, что они возразить ничего не имеют; но от предложения исповедать веру под присягой надо отказаться, ибо на прежних Вселенских Соборах это не применялось.

Приведем некоторые суждения, высказанные на собраниях Восточных. Многие из наших соотечественников будут более чем удивлены, читая выдержки, ибо вот как говорили их духовные предки.

По п. 1-му папского ответа (сказали епископы) возразить ничего нельзя, ибо несколько Отцов Церкви учат, что Дух Св. исходит от Сына. По 2-му: какие же святые говорят противоположное? По 3-му: как можем мы доказать, что наше учение более православно, чем западное? Наше учение действительно православно, ибо передано нам свв. отцами Церкви; но и их учение в равной мере православно, ибо подтверждается свв. же отцами Церкви.

Митр. Митилены добавил: «Почему мы не решаемся (действовать), коль скоро убедились, что наше учение православно и что добавление, внесенное Западными в Символ для объяснения и уяснения, в равной степени православно? Ибо они его взяли тоже из учения свв. отцов. Символ составлен был на основании Свящ. Писания; и Западные извлекли добавленное слово Filioque из того же Свящ. Писания... Наш Символ православен, и их не менее православен... вернемся в единство Божьей Церкви и прекратим всякие прения. Вот что надо ответить Святейшему отцу Папе».

Представитель Патриарха Александрийского сказал «... что вы хотите, Государь, чтобы мы ответили (Папе)? Что среди текстов, приведенных Западными, одни ошибочны, а другие поддельны? Или объявить им, что одних (текстов) мы не знаем, а других не принимаем, не имея (однако) возможности привести какую бы то ни было причину (нашего отказа)? Как видите, для возражения нам ничего не остается, как только лгать или говорить бессмыслицу; сие нам вовсе не подобает» (24).

Депутация вернулась к Папе сказать, что вопрос выяснен, что Восточные от дальнейших прений отказываются, что «так как Западные ясно показали, что добавление, сделанное ими к Символу, согласно с писаниями свв. отцов», то они (Восточные) «не порицают настойчивости Западных сохранить добавление, хотя сами никогда не согласятся добавить что-либо в свой Символ..» «Прения, совещания, цитирования, доказательства и присяга впредь бесполезны. Посему Восточные просят Его Святейшество или... найти какой-либо способ закончить на этих основаниях соединение церквей, – или позволить им распустить Собор и уехать» (25).

15 апр. три кардинала принесли в собрание Восточных ответ Папы, он предлагал продолжать общие заседания, дабы сомневающиеся могли убедиться. Император ответил, что вопрос достаточно выяснен.

Чрез три дня начала заседать комиссия выборных обеих сторон (по 10 человек). Сравнивали писания свв. отцов обеих церквей: единогласно решили, что все свв. отцы учат об этом догмате вполне согласно. По просьбе Восточных им дано письменное заявление, что «говоря об исхождении Св. Духа от Отца и Сына, Западные не подразумевают бытие двух начал или двух причин исхождения: напротив, они признают одно начало и одну причину исхождения и анафематствуют тех, кто говорили бы или веровали бы наперекор этому учению».

После нескольких собраний в своей среде, Восточные послали письменный ответ: «Так как Западные признают, что Отец единственное начало Сына и Св. Духа, (то) мы говорим, что мы тоже признаем, что Отец – единственное начало Сына и Св. Духа, исходящего от Отца и Сына, согласно писаниям Отцов Церкви» (26).

Последовало еще несколько общих собраний; рассуждали на тему этого вероучения. Наконец в день Пятидесятницы Папа пригласил всех Восточных, отечески попрекнул их за то, что они недостаточно часто собирались для обсуждения вопроса, и увещевал приложить старание – к достижению единства.

Митр. Исидор всея Руси ответил за всех Восточных, говоря, что Папа прав, но что они все же не мало потрудились; «все великие дела требуют времени и долгих размышлений».

Восточные пошли к больному Патриарху Иосифу; тот отправил четырех митрополитов к императору. Император не решался. Они сказали: «Если Ваше Величество не желаете соединиться, то восточное духовенство все равно соединится с римской церковью». (Вот ответ тем, кто уверяют, что Собор был только политической затеей). Император сдался.

На следующий день император говорил на собрании Восточных: «... Все знают, что раскол гибелен и сколь желанно соединение. Но... имеются две опасности: либо совершить соглашение неправильно, либо – без причины не совершить его»; «раскол пагубен, но он ничто в сравнении с гибелью души; однако имейте в виду и обратную сторону, – нет большего греха, как продолжать раскол, если возможно православное единение». (Прекрасные слова, которые следует почаще вспоминать и в наши дни). «Кто помешал бы такому православному соединению, был бы осужден строже Иуды, предавшего Спасителя».

«Анафема тем, кто не желает православного соединения», – воскликнули епископы (28).

Предложили слово митрополиту Исидору. Он сказал: «... Все эти сомнения и эта нерешительность происходят только от разделения, в котором находятся обе церкви...» «Мы исследовали и сопоставили писания западных отцов и нашли их вполне согласными с писаниями наших отцов»; да иначе и быть не может, (продолжал он), ибо как те, так и другие говорили под воздействием того же Духа Святого.

«И мы так веруем», – сказали епископы.

«А если вы так веруете, – подхватил еп. Никейский, – то почему вы не веруете по примеру святых, что Св. Дух исходит от Сына?» И он привел тексты свв. Епифания, Кирилла и др.: одни тексты говорили, что Св. Дух исходит от Отца и от Сына, другие – что от обоих, третьи, что он происходит или исходит от Сына.

Потом митрополит Митилены привел тексты западных свв. отцов о том, что Отец и Сын единый источник Св. Духа (29).

Перечтя все эти тексты, епископы сказали: «Так как мы не знали книг западных отцов, мы сомневались; теперь, что мы их видели и читали, мы их принимаем».

В следующие дни Восточные опять читали свидетельства свв. Василия, Афанасия, Кирилла, Епифания, Анастасия Синаита, Григория Нисского, Иоанна Дамаскина и многих других и убедились в исхождении Св. Духа от Отца и от Сына.

Наконец спросили мнение каждого. Патриарх сказал:

«Так как писания Отцов Церкви, как восточных, так и западных, все говорят или что Св. Дух исходит от Отца и от Сына, или от Отца чрез Сына, и так как эти два выражения приводят к тому же смыслу, т. е. к исхождению Св. Духа от Отца и Сына, – я того мнения, что надо признать писания западных свв. Отцов и соединиться с римской церковью. Мы однако сохраним все наши обычаи и мы не внесем в Символ объяснительного слова Filioque, веруя вместе с тем в истинность и православность этого выражения» (30).

Император высказался в этом же смысле.

Митр. Исидор сказал: «Писания западных свв. отцов православны и приемлемы, а Св. Дух происходит и от Сына, и Отец и Сын тот же самый источник и одно и единственное начало исхождения Св. Духа. Итак я присоединяюсь, и таково мое исповедание веры перед Богом и пред вами» (31).

Митр. Митилены сказал: «... смолоду я и словесно, и письменно противодействовал Западным, думая, что они признают два начала исхождения. Но после разъяснений, сделанных на Соборе, я убедился, что был в заблуждении и что Западные признают одно начало, как и мы».

Все присутствовавшие, кроме Марка Ефесского,[62] высказались за соединение с Римом.

3 июня все епископы в присутствии императора выразили то же убеждение; каждый (кроме воздержавшегося Марка Ефесского) изложил свое мнение письменно.

4 июня составили акт о своем решении.

Одну из 3-х копий отнесли Папе. Папа одобрил. Избрали комиссию, по 10 членов от каждой стороны, для выработки окончательного акта Собора.

5 июня проект этого акта рассматривался в собрании Восточных; одобрили, и 7-го представили Папе. Папа тоже одобрил. Соглашение по основному вопросу (об исхождении Св. Духа) состоялось. Кардиналы и восточные епископы обнялись.

9 июня пришли к соглашению относительно главенства Папы и коснулись вопроса эпиклезиса. [63]

Митрополиты отправились к Патриарху и к императору и доложили о происшедшем.

В тот же вечер Патриарх скончался. Незадолго до смерти он спросил бумагу и чернила и написал императору:

«… предчувствуя смерть, я, благодатью Божьей, собственноручно пишу и подписываю мое верование и сообщаю о нем Вам, сын мой во Христе. Я мыслю (так) и признаю догматом (то), как мыслит и что признает догматом Вселенская и Апостольская Церковь Господа нашего Иисуса Христа старого Рима, и всему этому я подчиняюсь по убеждению, и я исповедую для осведомления всех, что Его Святейшество Папа Римский – отец отцов, Верховный архиерей и Наместник Господа нашего Иисуса Христа. Признаю также Чистилище душ. Во свидетельство чего я написал и подписал настоящее письмо 9 июня 1439 г...»[64]

«После сего он встал на колени, совершил молитвы, и подняв руки к небу, возблагодарил Бога и так предал свою святую душу» (57).[65]

Нас хотят уверить, что Восточные пошли на Собор только ради политических выгод. Но человек, участвовавший в созыве Собора с такой кощунственной целью, так не умирает. Так скончался Патриарх, потрудившийся над восстановлением мира Христова, доживший до осуществления мечты многих своих предшественников, исполненный тихой радости при виде восстановления единства Церкви – Тела Христова... То было его «Ныне отпущаеши...»

В следующие дни были решены остальные вопросы; о них можно составить себе представление из заключительной страницы окончательного соборного постановления. Вот эта страница.[66]

«... Во имя Св. Троицы, Отца и Сына и Св. Духа, и с одобрения священного Вселенского Собора Флорентийского, мы (Папа) постановляем, что сия истина веры должна быть верованием всех христиан и принята всеми ими и что всем подобает исповедовать ее так: а именно, что Св. Дух (есть) предвечно от Отца и Сына, что Он имеет Свое бытие и Свое существо (ὑπαρκτικὸν) от Отца и вместе от Сына и что Он исходит (ἐκπορεύεται) вечно от Обоих, как от одного начала (ἀρχῆς) и единым выдыханием(ποβολῆς). Вместе с тем мы объявляем, что то, что свв. учители и отцы говорят, а именно, что Св. Дух исходит (ἐκπορεύεσθαι) от Отца чрез (διὰ) Сына, приводит к тому же смыслу. Так что этим выражением обозначено, что Сын, согласно Грекам, – причина (αἰτία), а согласно Латинянам начало (ἀρχὴ) бытия (ὑπάρξεως) Св. Духа, как и Отец.[67] И так как все, что имеет Отец, кроме отцовства, Он дал своему единородному Сыну при рождении, то это выражение, что Св. Дух исходит от Сына, означает, что Сын имеет и Его извечно чрез (παρὰ) Отца, коим Он предвечно рожден.

Еще мы определяем, что объяснительное слово Filioque было добавлено в Символ законно и мудро, дабы истина была выяснена и по причине тогдашней необходимости.

Еще мы определяем что Тело Христово во истину преосуществлено или (в) опресночном или (в) квасном хлебе; что священники могут пользоваться для сего тем и другим: т. е. каждый по обычаю своей церкви Западной или Восточной».

Пропускаем определения о загробной жизни; они приведены в следующей главе (о чистилище).

«Еще мы определяем что святой Апостольский престол и римский епископ имеют первенство (πρωτεῖον) во всей Вселенной, что сей епископ римский – преемник бл. Петра, верховного Апостолов, истинный наместник (τοποτηρητὴς) Христа, глава (κεφαλὴ) всей Церкви, отец и Учитель всех христиан. Что ему, в лице бл. Петра, дана Господом нашим Иисусом Христом полная власть пасти Вселенскую церковь, править и управлять ею, как то содержится в деяниях Вселенских Соборов и в святых канонах».

«Чтя порядок, установленный для других достохвальных патриархов, мы определяем, что Патриарх Константинопольский имеет второе место после святейшего Папы Римского; Патриарх Александрийский – третье, Антиохийский – четвертое, и Иерусалимский – пятое. Признано, что все их преимущества и все их права за ними тоже сохранены».

«Дано во Флоренции... 1439 г. июля 9...»

Следуют подписи п. Евгения IV, имп. И. Палеолога, патриарших местоблюстителей и всего духовенства, восточного и западного, бывшего на Соборе.[68]

Законно созванный, законно заседавший, законно утвержденный Флорентийский Собор был и есть подлинно Вселенский Собор.

Занятия его велись обстоятельно, по определенной программе; отцы проявили большую работоспособность и настойчиво доискивались догматической правды, добросовестно изучая документы.

Вся Восточная церковь была на Соборе представлена. Никакого давления на Восточных латинянами не оказывалось. Они имели свои отдельные заседания. Более сильных, или вернее – более резких, возражений, чем приведенный митрополитом Марком, и представить себе нельзя. Папа добивался, чтобы Восточные свободно убедились в православности западного учения по спорным догматам.

Восточные отцы (за исключением одного митрополита Марка) единогласно признали православными все догматы, отделявшие (и ныне вновь разделяющие) Греко-российскую церковь от католической, а именно: главенство апостола Петра, преемство ему римских епископов, главенство Папы, исхождение Св. Духа и от Сына и чистилище;[69] признали также внесение слова Filioque в Символ актом православным. При этом Восточные пожелали обеспечить сохранение своего обряда и своих иерархических прав, и Папа таковое обеспечение дал.

Не все было на Соборе безупречно; вероятно в глазах императора и его сановников государственная выгода соглашения заслоняла его церковное значение. Об этом и об иных отрицательных сторонах Собора мы скажем подробнее ниже. Однако, прочтя, наш очерк, вы вряд ли сохранили ваше огульно-отрицательное отношение к Собору.

Поверите ли вы теперь, если вам будут повторять, что во Флоренции происходила политическая стряпня, к которой православные могут относиться с пренебрежением?

Чем объясняется, что Флорентийский Собор не принес практических плодов и Восток вновь отпал? Вопрос сложный и вряд ли достаточно выясненный. Он, очевидно, не касается догмата исхождения Св. Духа, но мы полагаем нелишним привести некоторые относящиеся сюда факты из историй Византии и Московской Руси.

По возвращении отцов Собора в Царьград, сейчас же (1-V-1440) был избран Патриархом один из них, – Митрофан, митрополит Кизикийский. На Троицу он служил в св. Софии с 10 митрополитами литургию, на которой поминали Папу.[70] Патриарх объявил постановления Собора. Сохранились послания Патриарха в Мефон и к критской церкви, в которых он извещал о состоявшемся соединении с Римом: «... Милостью Божьей, – писал он, – мы уже одно стадо под единым Пастырем, Спасителем нашим Иисусом Христом... Посему вы должны благодарить Бога за мир среди христиан и поминать... Папу по обычаю, как мы это делаем... повиноваться повелениям заключительного акта» (который будет прислан дополнительно); «мы сохраняем все наши церковные обряды при освящении святого Тела Христова, при других богослужениях и в чтении св. Символа».[71]

Филофей, Патриарх Алекс., в письмах 1441 г. Папе и императору выразил свою радость по поводу состоявшегося соединения.

Но уже через два года резко сказалось движение противное соединению с Римом. Тот же Патриарх Филофей и патриархи Антиохии и Иерусалима издали акт, в котором объявили «соединение во Флоренции нечестивым», а вступление Митрофана на патриарший престол не каноничным. В письме императору они грозили ему отлучением, если он будет поддерживать Патриарха.

Я. Пиципиос видит причину этого поворота в давлении турок: все три патриархата находились уже под их в