Общенаучные и специальные научные методы

Предисловие

Предлагаемое учебное пособие предназначено для студентов и аспирантов исторических факультетов, а также может использоваться всеми, кто занимается исследованием социальных явлений по другим специальностям (социология, психология, филология). Эта книга имеет учебные и методические цели, она не является научной монографией, хотя некоторые идеи и формулировки предложены здесь впервые и имеют самостоятельное научное значение. В силу учебного характера текста в нём не содержится обширного критического обзора других текстов, посвящённых методам исторического исследования и методам научного познания.

Преподнесение знаний о методах научного исследования только в лекционной форме без отработки применения этих методов на практике является малоэффективным. Во-первых, большинство студентов не смогут самостоятельно, без помощи преподавателя, соотнести теоретический материал с собственными исследовательскими работами – курсовыми и дипломными. Во-вторых, даже если самостоятельное соотнесение теории и практики произойдёт, нужен специальный стимул для осознанного, ответственного и систематического применения научных методов в своей самостоятельной работе.

Всё сказанное о студенческой работе в полной мере относится и к аспирантской работе над диссертацией. В большинстве случаев, во введении к диссертации по историческим дисциплинам небольшой раздел об используемых методах если и присутствует, то исключительно формально, с обыкновенным упоминанием в самых общих словах сравнительно-исторического метода, анализа, обобщения, типологизации или системного подхода. Пишется такой раздел уже после написания основного текста диссертации и вовсе не является начальной проектной установкой и планом исследования. Собственно обработка исторической информации и реконструкция образа прошлого часто происходит интуитивно, стихийно, неотрефлексированно, а в плане использования теоретических и методологических понятий подчас и некомпетентно.

«Методологическая невинность» может привести историка к полному отсутствию проблематизированности его текста, к отсутствию самостоятельного выдвижения предположений, их доказательства или опровержения, к размытости и плохой структурированности изложения, к тривиальности обобщений, к поверхностности анализа или к отсутствию такового вообще, когда даётся только пересказ или даже сплошное перечисление фактов. Возможна и другая крайность, порождённая отсутствием методологических навыков – эмоциональный оценочный анализ событий, изложение в публицистическом идеологически ангажированном стиле, логические противоречия, вольное и некорректное отношение к фактам.

Главными образцами и ориентирами при создании пособия были следующие работы:

1) Ковальченко И.Д. Методы исторического исследования. 2-е изд., доп. М.: Наука, 2003. (1-е изд. – 1987 г.)

2) Перегудов Ф.И., Тарасенко Ф.П. Основы системного анализа: Учеб. 3-е изд.- Томск: Изд-во НТЛ, 2001 (1-е изд. – 1989 г., 2-е изд. - 1997).

3) Ивлев Ю.В. Логика: Учебник. М.: Изд-во МГУ, 1992 и переработанные варианты этой книги - Ивлев Ю.В Экспериментальный учебник для студентов гуманитарных вузов. М., Наука 1994., Ивлев Ю.В Логика Учебник для студентов высших учебных заведений 2-е изд., перераб. и доп. М., 2001.

Из всего многообразия отечественных работ, касающихся методов научного исследования социальных систем, эти книги представляются наиболее удачными. Однако книга И.Д. Ковальченко не предназначена для использования на практических и семинарских занятиях для самостоятельного освоения студентами. Кроме того, эта замечательная книга, сохраняя в целом своё научное значение, уже не во всём соответствует современным историко-методологическим потребностям. Учебник Ф.И. Перегудова, Ф.П. Тарасенко и учебник Ю.В. Ивлева не ориентированы специально на историков, они носят общенаучный междисциплинарный характер. Во всех современных учебных пособиях по методологии истории тема основных методов исторического исследования упоминается вскользь. То же самое можно сказать и о многочисленных изданиях типа «как написать диссертацию». Таким образом, назрела задача создания современного полноценного специализированного учебника по методам исторического исследования. Предлагаемое учебное пособие «Основные методы исторического исследования», является попыткой решения этой задачи применительно к студентам и аспирантам исторических факультетов.

Некоторые формулировки и идеи взяты из вышеперечисленных работ, но они (в тех случаях, когда нет прямой ссылки) даны в переработанном, дополненном, а иногда существенно переосмысленном виде. Большинство разделов пособия являются авторскими не только по содержанию текста, но и по новизне и оригинальности прикладного использования методологических идей. Подбор иллюстративно-пояснительных примеров и комментарии к ним, примечания и графические схемы также авторские. В целом аналогов предлагаемого учебного пособия для студентов и аспирантов по методам исторического исследования до сих пор не имелось.

Цели данного пособия и основанных на нём практических семинарских занятий следующие:

1) Выработать у студентов и аспирантов навыки постановки исследовательских проблем и системного проектирования путей решения этих проблем.

2) Стимулировать к методологической рефлексии над своими текстами.

3) Прививать стремление к строгости, чёткости, структурированности, логичности и внутренней связности описаний и рассуждений.

4) Дать фундаментальное и систематизированное знание о возможности приложений научных методов к гуманитарной сфере познания.

5) Показать, что каждый научный метод имплицитно и потенциально содержит в себе все остальные методы. Научить осознанно и целенаправленно раскрывать этот потенциал.

6) Показать, что любой предмет научного исследования может быть всесторонне изучен, а цель исследования наиболее точно достигнута, только с помощью применения всех без исключения методов исторического исследования.

Предлагаемое учебное пособие не переходит на уровень изучения узко-специальных методик исследования, разных в каждой из исторических субдисциплин. Освоение таких методик требует отдельных спецкурсов, отдельных учебных пособий, и уже сделанного студентом выбора профессиональной специализации. Иногда такие спецкурсы даются студентам без предварительной фундаментальной методологической подготовки. Освоение сложных специальных методик, таких как использование математической статистики в историческом исследовании, применение к историческому материалу концепций и методик из других дисциплин (психологии, социологии, лингвистики, литературоведения) нуждается в предварительной фундаментальной подготовке. Поверхностных обобщённых введений и расчёта на интуитивное понимание в таких случаях оказывается, как правило, недостаточно. Действительно компетентного специалиста таким путём не вырастает. Максимум, чему можно научиться при таком «перескакивании через ступеньки» – это интуитивному умению понимать контексты и вставлять подходящие термины и формулировки в подходящие места текста. Или научиться механически производить преобразования эмпирических конкретно-исторических данных, не задумываясь о корректности и адекватности этих преобразований. Такое положение дел относится не только к этапу студенческого обучения, но и к этапу самостоятельного освоения специалистом новых методик и концепций. Поэтому автор стремился внушать в учебном пособии уважение к конвенциям научного сообщества об эталонных правилах проведения научного исследования. У начинающего исследователя должно сформироваться убеждение, что незнание этих правил может привести к некомпетентности, профанации и дилетантизму, а на более высоком профессиональном уровне – к ошибкам эклектизма, к модернизации истории, к сухой фактографичности без выявления связей и закономерностей или к туманному псевдотеоретическому пустословию.

В современном историко-методологическом образовании существует тенденция неосознанно понимать теоретическую компетентность как умение отделываться от поиска решения сложных проблем отговорками о субъективности, относительности, сложности, неизбежной неполноте и неточности в историческом познании. По убеждению автора, в первую очередь, исследователям стоит знать основные методы уменьшения этой субъективности, сложности, неполноты и неточности. В связи с этим ещё одна цель предлагаемой книги - сформировать у начинающих историков установку руководствоваться в начале стремлением к объективному научному познанию, и только во вторую очередь, на основе достигнутой интеллектуальной зрелости, позволять себе скепсис в возможностях такого познания. Это установка на «гносеологический оптимизм», даже в условиях отрефлексированной беспредпосылочности такого оптимизма. Без такого оптимизма невозможно плодотворное научное творчество.

Главным стимулом и источником идей при работе над учебным пособием стал четырёхлетний опыт практических семинарским занятий «Основные методы исторического исследования» на третьем курсе исторического факультета ТГУ. Аудиторный объём в часах – по 2 аудиторных часа на каждую тему. Всего спецкурс предусматривает 10 тем, то есть 20 аудиторных часов. Вести подобные занятия имеет смысл только в хронологической середине обучения – на первых курсах ещё рано - у студентов недостаточно общей подготовки, а на последних курсах уже поздно - квалификационное исследование почти завершено, и отработка навыков применения научных методов уже малоактуальна.

При подготовке к каждому тематическому занятию студенты сначала самостоятельно осваивают текст пособия, затем на занятии коллективно обсуждаются все методологические положения по одной из глав, но обязательно на примерах собственных курсовых работ или проектов. Преподаватель должен здесь выступать в качестве модератора и активного участника своеобразного мозгового штурма. Студенты могут помогать своим одногруппникам в постановке проблем или проектированию возможного использования методов в их курсовых работах. При этом вырабатываются не только навыки сопряжения теории и практики, но и навыки оперативного аналитического консультирования на заданную тему.

За одно такое занятия выступить всем невозможно, иногда обсуждение трёх-четырёх исследовательских проектов может занять всё время. Однако в этом и цель данного этапа практических занятий - окончательно разъяснить на актуальных для студентов примерах и их собственном опыте все методологические и методические идеи и приёмы, наглядно показать как можно и нужно применять изученные методы. Для более глубокого освоения имеет смысл возвращаться на каждом текущем занятии к предыдущим темам. С заданий первого занятия, где вырабатываются навыки постановки и формулирования научной проблемы, обучаемый должен начинать любое своё самое первое выступление (если на других занятиях он ещё не раскрывал тему своего исследования), независимо от того какая тема на текущем занятии. Иначе не будет иметь смысла рассуждение об используемых методах в презентируемом исследовании.

На последнем этапе изучения каждой темы студенты, не выступавшие на практическом семинаре по заданиям к каждой теме, пишут письменные контрольные ответы по каждому заданию, при этом данные ответы одновременно могут стать частями их курсовых работ. Таким образом, косвенная цель практических семинаров по методам исторического исследования стимулировать активную работу над курсовыми исследованиями.

Принцип объективности

Какой же смысл вкладывается учеными в понятие "объективность"?

Абсолютную объективность можно определить как воспроизведение объекта таким, каким он существует сам по себе, вне и независимо от человека и его сознания. Это условие полностью не реализуемо даже в естественных науках, поскольку мир всегда отражается через познающий субъект и всегда отражается с разной, но неизбежной степенью искажений и упущений. Поэтому можно стремиться только к уменьшению субъективности и увеличению относительной объективности. В историческом познании увеличение объективности затрудняется, прежде всего, тем, что исследователь лишен возможности непосредственного наблюдения своего объекта, поскольку прошло уже не существует в данный момент времени, а все знание о нем преломляется сквозь призму источников. Кроме того, историку, помимо собственной субъективности, приходится иметь дело со свидетельствами, созданными людьми прошлого и несущими отпечаток их субъективности, которая к тому же часто для нас до конца никогда не станет полностью понятной из-за разницы во времени и в культуре (так называемая проблема «двойной субъективации»). Однако увеличение объективности возможно уже благодаря самому осознанию наших различий с людьми прошлого и стремлению с помощью как можно большего количества разнообразных современных научных методов и теорий раскрыть эти отличия.

Принцип историзма

Принцип историзма окончательно формируется позитивистской науке XIX века. Его значение заключается, прежде всего, в обосновании глубинной связи времен, обусловленности настоящего и будущего историческим прошлым. Принцип историзма – это установка на изучение любого явления в его генезисе и развитии, это поиск в широком смысле истоков событий и этапов их развития и объяснение событий именно с точки зрения их истоков и этапов. Принцип историзма относится и к самому историческому познанию, которое также изменяется и развивается. Никакие современные, равно как и прошлые исторические теории, объяснения, оценки и иногда даже констатирование достоверности фактов не должны претендовать на непогрешимость и окончательную истинность. Историк должен обращаться к историографии изучаемой проблемы, к причинам её возникновения и контексту её развития.

Цели абстрагирования

Абстрагирование (от латинского ab – от и traho – тянуть, влечь) представляет собой всякое мысленное отвлечение от каких-то черт и свойств конкретных объектов и событий. Отвлекаться, в данном случае означает не принимать во внимание, игнорировать. «Абстрактное» является непременным атрибутом и формой всякого научного познания. Это обусловлено тем, что в силу безграничного многообразия свойств реальности человек не может охватить и отразить отобразить природы и общественной жизни всей полностью, в ее непосредственной цельности. Он может лишь вечно приближаться к этому, создавая абстракции, понятия, законы, научную картину мира. Следовательно, “абстрактное” в научном познании – это относительно одностороннее, точнее говоря, неполное в плане конкретности знание. Главное требование к применению абстрагирования состоит в том, что всякая абстракция должнаотражать, прежде всего, существенные свойства рассматриваемой реальности.

Определение степени существенности – всегда содержит в себе долю субъективности и долю объективности. Избежать субъективности в познании невозможно, так как вся информация из внешнего по отношению к познающему индивиду мира проходит через субъективность внутреннего мира этого индивида. Поэтому познание того, что И. Кант называл «вещью в себе» недоступно человеческому разуму. Исследователь должен стремиться понижать степень субъективности познания и повышать его объективность.

Сущность – это то общее, что объединяет внешне разные исторические явления. Похожие или связанные исторические явления – это различные вариации одной и той же внутренней сущности.

Например, абстрактное понятие революционер обозначает сущность, которая объединяет всех конкретных участников какого-либо революционного движения; абстрактное понятие диктатура обозначает сущность, которая объединяет конкретные государственные режимы в разных странах и в разное время.

В любом акте определения существенности содержатся две взаимозависимых компоненты: логическая и оценочная. При оценочном подходе существенным в предмете исследования считается то, что наиболее важно и интересно для исследователя по каким-то соображениям – научным, идеологическим, личным. Например, когда речь идёт о причинно-следственных связях, то существенным становится то, что, по мнению исследователя, наиболее сильно повлияло на изучаемые исторические процессы.

Логическая компонента определения существенности заключается в том, что при исчезновении или исключении из рассмотрения существенных признаков объекта (или явления), этот объект перестаёт быть самим собой, то есть то, что до исчезновения существенных признаков считалось и называлось тем именем, которым принято называть интересующий нас объект, теперь так называться не может. Исчезновение или исключение из рассмотрения несущественных признаков к таким последствиям не ведёт. Например, при изучении экономической истории, внешность исторического деятеля, в отличие от его убеждений, – это, чаще всего, несущественный признак, поэтому исключение описания внешности деятеля из исторического исследования в этом случае вряд ли может повлиять на корректность использования методов и правильность сделанных научных выводов. Хотя при изучении влияния личности на исторический процесс, внешность может играть существенную роль, например, небольшой рост Наполеона или красота Клеопатры. Ориентиром в определении существенности служит предмет исследования. Например, если изучается повседневный и материальный быт, то внешний вид и одежда – существенные свойства, если изучаются формы хозяйства, то внешний вид и одежда уже несущественные свойства. При этом стоит заметить, что несущественность обстоятельств и свойств не означает полное отсутствие их влияния на изучаемые явления (всё в обществе взаимосвязано), несущественность означает только явную очень малую силу такого влияния. Хотя с развитием науки может оказаться так, что казавшееся раньше несущественным, будет считаться существенным. В исторической науке примером такой смены приоритетов может служить изучение гендерных отношений[4].

Для выявления сущности событий используется два основных метода – индукция и дедукция.

Индукция (от латинского in-duco – выведение)– выведение абстрактных понятий из конкретных данных, восхождение от частного к общего, от конкретных исторических явлений к их теоретической сущности.

Дедукция (от латинского de-duco – сведение) – сведение абстрактного понятия к конкретным фактам, нисхождение от общему к частному, от теоретической сущности исторических явлений к её конкретным проявлениям в историческом процессе. В практическом исследовании указанные способы абстрагирования тесно переплетены.

Любое понятие (обозначение исторических явлений или их сущности) содержит в себе и долю абстракции, и долю конкретности (см. рис. 3). Предельно абстрактные понятия называются категориями познания. Это такие категории как «бытие», «Вселенная», «число», «время», «пространство», «материя», «энергия», «движение», «закономерность», «возможность» и другие. Предельно конкретные понятия – это обозначения уникальных простейших объектов, изучение которых исследователь уже не может углублять. В физике, например, такими объектами станет наблюдаемая в приборы элементарная частица. В исторической науке такие объекты можно называть микрособытиями (подробнее об этом см. Главу 8). В качестве примера изменения уровня абстрагирования рассмотрим ряд взаимопересекающихся явлений от более абстрактного к более конкретному: 1) книги, написанные А.С.Пушкиным, 2) первое издание «Евгения Онегина», 3) книга из первого издания «Евгения Онегина», с пометками А.С.Пушкина, 4) страница из этой книги с первой пометкой А.С.Пушкина, 5) внешний вид этой пометки, 6) отдельная графическая деталь этой пометки.

Соотношение в историческом исследовании абстракций и конкретики должно быть гармоничным. Если историк не конкретизирует свои абстракции, то, возможно, он использует «пустые множества», которые не содержат элементов, соответствующих конкретной исторической действительности. Избыток не разъяснённых абстракций превращает историческое исследование в беспочвенное философствование. В то же время, отсутствие абстрагирования в описании конкретно-исторических событий и объектов, отсутствие объяснений сущности этих объектов и объяснений их связей с другими событиями, станет не научным исследованием, а, либо коллекцией антиквариата, либо собранием исторических анекдотов, либо справочником. Такая роль абстрагирования обусловлена тем, что оно лежит в основе любого научного метода познания. В борьбе историка с неполнотой нашего знания или с заблуждениями относительно прошлого научные методы можно сравнить с оружием, а уже установленные конкретные исторические факты – с боеприпасами. Если исследователь не умеет пользоваться своим оружием – методами, то боеприпасы могут остаться мёртвым неиспользованным грузом, а оружие может не использоваться по назначению или расстреливать боеприпасы мимо цели (то есть мимо постановки и решения научной проблемы).

Идеализация

Еще одним путем восхождения от конкретного к абстрактному является идеализация. Суть ее состоит в том, что в процессе познания мысленно формируются объекты с идеальными (эталонными) свойствами. Эти свойства присущи объекту, но в действительности не обладают предельностью выражения. При идеализации действие на свойства объекта каких-то условий (факторов) сводится к нулю или становится неизменным. Тем самым проявление этих свойств доводится до предела, становится абсолютным. Эта абсолютность свойств идеального объекта и приписывается действительности. Таким образом, идеализация сочетается с абстрагированием от одних свойств и условий и с абсолютизацией других. Примерами таких идеальных понятий могут служить абстрактные понятия «античный полис», «феодализм», «абсолютизм» и т.п. Признаки, приписываемые античному полису, как обобщающему понятию, в полной мере могли не воплотиться ни в одном из конкретных городов-государств Древней Греции, потому что в каждом из них имелись какие-то особенности, не совпадавшие с «эталонным» полисом. Однако без понятия полиса невозможно описывать общие закономерности развития древнегреческих государств.

Для развитых научно-исторических проблем идеально-типические понятия, как правило, уже созданы историками. Однако на каждом новом этапе развития исторической науки требуется уточнять, корректировать, а иногда пересматривать некоторые устоявшиеся понятия с помощью метода идеализации. Кроме того, для изучения любого пространственно-временного фрагмента исторического прошлого, историк может выводить идеализации, обозначающие типичную форму какого-либо явления прошлого, характерного только для изучаемого им фрагмента прошлого.

 

Сопоставление с идеалом

В основе этого варианта восхождения от абстрактного к конкретному лежит, что с идеальным состоянием объекта сопоставляются его реальные состояния и тем самым раскрываются специфика и степень проявления в конкретном всеобщих черт и закономерностей этого объекта. Сопоставлению с идеалом предшествует метод идеализации, что является примером взаимодействия и взаимодополняемости двух методов абстрагирования. Примером такого сопоставления с идеалом могут служить работы историков, в которых с эталонным идеальным абсолютизмом сравнивают конкретные абсолютистские режимы в европейских странах. Иногда такой эталонный идеальный образец называют моделью.

Разворачивание фрагмента

Этот метод состоит в том, что последовательное разворачивание основных свойств реальности, абстрактно выраженных в исходном её фрагменте («клеточке», «ячейке», «элементе»), приводит к конкретному раскрытию присущих этой реальности противоречий и законов функционирования и развития. Восхождение от абстрактного к конкретному представляет собой движение познания от исходного «фрагмента» – абстракции – к раскрытию объекта познания во всем его многообразии. При разворачивании фрагмента историк показывает то, как изучаемый им предмет пронизывает разные сферы общественной жизни и воплощается в конкретных событиях и явлениях. Если, к примеру, изучаемое явление находится, в сфере экономики, то метод «разворачивания фрагмента» может показать какие у этого явления имеются политические, этнические, религиозные, гендерные, искусствоведческие и любые иные аспекты изучения. По сути, этот метод приближает объём предмета исследования к объёму объекта исследования (см. рис. 2).

Таким путем шел К. Маркс в своём «Капитале». К. Маркс, отправляясь от категории “товар”, раскрывал свойственные товарному производству отношения и противоречия. Так, отталкиваясь от простейшего “фрагмента”, К. Маркс приходит к конкретному раскрытию законов функционирования и развития капиталистического способа производства и буржуазного общества в целом.

Классический образец использования метода разворачивания фрагмента можно найти в книге М. Блока «Короли-чудотворцы» (написана в 1924 г.)[7]. Эта книга посвящена исследованию веры в способность королей Франции и Англии простым прикосновением руки исцелять больных золотухой. Эта вера была распространена с раннего средневековья до начала XIX века. М. Блок поставил проблему объяснения того, почему не смотря на то, что короли не возвратили здоровья ни одному человеку, все верили в их чудотворную власть. В поисках ответа на этот вопрос М. Блок обращается к комплексу причин, обусловивших эту веру. Рассматривая в разных контекстах феномен веры в исцеление прикосновением короля, историк показывает проявление этого в феномена в бессознательных умонастроениях, в средневековой медицинской науке, в богословии, в политической философии, в магических обрядах, в жестах, в феодальном способе производства, в культуре Возрождения, в политической борьбе гражданских и религиозных войн Раннего нового времени, в событиях политических революций Нового времени.

Пример использования метода «разворачивания фрагмента» можно найти в книге М. Вебера «Протестантская этика и дух капитализма» в Части 1. «Постановка проблемы» в Главе 2. «“Дух” капитализма». В этой главе исходным абстрактным фрагментом, элементом исторической действительности служит абстрактное понятие «рациональное мышление», которое М.Вебер предлагает рассмотреть (развернуть) в четырёх сферах – в юридически-правовой, в повседневно-поведенческой, в этико-религиозной и в мировоззренческо-философской.

Образ мира и категории мышления людей прошлого отличались от мировоззрения и мышления историка, и чем отдалённее прошлое, тем больше это различие. В связи этим возможны два пути использования метода разворачивания фрагмента:

1. В качестве исходных пунктов изучения исторического прошлого историк использует понятия и категории, принятые в современном ему научно-историческом языке, предполагая, что их смысл имеет соответствия в понятиях, категориях и явлениях прошлого.

2. В качестве исходных пунктов историк использует понятия и категории, имевшие место в языке и мышлении людей изучаемой эпохи, предполагая, эти категории имеют уникальные смыслы, не имеющие эквивалентов в современном историку мире.

Например, средневековое христианство можно изучать исходя из таких современных понятий как система церковного налогообложения, политические интересы церкви, структура повседневной религиозной жизни, духовный кризис, монашеская организация, а можно – исходя из таких средневековых категорий, как святость, грех, спасение, Конец света, таинство, земная власть, небесная власть, храм.

Некритическое перенесение и навязывание прошлому современных понятий может привести к ошибке модернизации истории (подробнее об этой ошибке смотрите Главу 4). С другой стороны если исследование будет написано в понятийном аппарате исторического источника, то смыслы текста исследования будут также закрыты для современного человека, как и смыслы источника. Поэтому полный отказ от научной терминологии делает невозможным проведение систематизированного, доказательного и понятного современникам историка исследования. В целом, для решения методологической проблемы «коммуникабельности» разных культур историк должен осознавать относительный характер своего собственного мировосприятия.

Функции аналогии

Основными функциями аналогии являются:

1. Объясняющая функция – аналогия служит средством объяснения (точнее пояснения) описываемых явлений. Пояснить в данном случае – означает понять один объект, поставив его рядом с другим. Сопоставляющее описание позволяет заострить внимание на существенных свойствах и характеристиках.

2. Эвристическая функция (от греч. heureka – нашёл) – аналогия позволяетоткрывать новые факты.

3. Доказательная функция – аналогия позволяет доказать наличие или отсутствие каких-либо явлений. Доказательная функция у нестрогой аналогии слабая. Иногда даже говорят: “Аналогия – не доказательство”. Однако аналогия может выступать в качестве аргументации, приближающейся к доказательству. Чаще всего доказательная функция аналогии связана с кванторами всеобщности и методами измерения. Если исследователь принимает как истину, что все известные аналогичные по каким-либо критериям объекты обладают неким свойством, и затем сталкивается в источниках с описанием объекта из этого же ряда, но для которого это свойство не упомянуто, то исследователь может перенести на него по аналогии с помощью квантора всеобщности это свойство как очевидный факт.

Сравнительно-исторический метод дает возможность выходитьза пространственно-временные рамки изучаемых исторических явлений и на основе аналогий приходить к широким историческим обобщениям. Он допускает применение всех других общеисторических методов, так как можно использовать причинно-следственный анализ, сравнивая события по причинам и следствиям, можно сравнивать по основаниям типологии и использовать при этом метод типологизации, можно сравнивать исторические явления по их строению и функциям, используя при этом системный анализ. Кроме того, многие сравниваемые признаки поддаются измерению, то есть использованию количественных методов.

Пример доказательной функции аналогии можно найти в книге М. Вебера «Протестантская этика и дух капитализма» в Части 1. «Постановка проблемы в главе» 1. «Вероисповедание и социальное расслоение».

«Нам надлежит, прежде всего, выяснить, какие элементы этого своеобразия названных вероисповеданий действовали, а отчасти и продолжают действовать в указанном выше направлении [имеется в виду более активное, по сравнению с католиками участие протестантов в капиталистическом предпринимательстве – А.Б.]. При поверхностном подходе и под влиянием современных представлений легко может сложиться следующая интерпретация данного противоречия: бóльшая “отчужденность от мира”, свойственная католицизму, аскетические черты его высших идеалов должны были воспитать в его приверженцах известное равнодушие к земным благам. Эта аргументация действительно лежит в основе распространенной в наши дни сравнительной оценки обоих вероисповеданий. Протестанты, используя эту схему, подвергают критике аскетические (действительные или мнимые) идеалы жизненного уклада католиков, католики же в свою очередь упрекают протестантов в “материализме”, к которому привела их секуляризация всего содержания жизни. <…> Если серьезность и подчинение всего жизненного уклада религиозным интересам называть “отчуждением от мира”, тогда надо признать, что французские кальвинисты, были и остаются, по крайней мере, столь же отчужденными от мира, как, например, католики Северной Германии, для которых их вера, бесспорно, имеет такое первостепенное значение, как ни для одного народа мира. Те и другие в равной степени отличаются от господствующих религиозных партий: как от французских католиков, полных радости жизни в своих низших слоях и прямо враждебных религии в высших, так и от немецких протестантов, растворивших свою веру в мирском предпринимательстве и, как правило, преисполненных религиозного индифферентизма. Вряд ли какая-либо другая параллель может столь отчетливо показать, что неопределенные представления, подобные (мнимой!) “отчужденности от мира” католицизма или (мнимой!) материалистической “радости жизни” протестантизма, и прочие такого рода понятия совершенно неприемлемы в исследовании интересующей нас проблемы, хотя бы по одному тому, что, взятые в столь общей форме, они не соответствуют действительности ни в настоящем, ни тем более в прошлом. Если же, несмотря на все вышесказанное, решиться оперировать названными представлениями, то в этом случае необходимо принять во внимание ряд бросающихся в глаза обстоятельств, которые наводят на мысль, не следует ли перевернуть соотношение между неприятием мира, аскезой и церковной набожностью, с одной стороны, и участием в капиталистическом предпринимательстве – с другой, не следует ли рассматривать данные явления не как противоположные, а как связанные внутренним родством».

В данных рассуждениях М. Вебер сначала выявляет, что немецкие католики также как и французские кальвинисты в равной степени и по одним и тем же признакам (в частности набожностью и аскетизмом) отличаются от господствующих религиозных партий в их странах. Однако перенос на немецких католиков факта участия французских кальвинистов в капиталистическом предпринимательстве противоречил бы исторической действительности, так как католики Северной Германии не были капиталистами. С другой стороны, М. Вебер показывает, что немецкие протестанты по индифферентности к набожности, секуляризации мышления, жизнерадостному материализму похожи на французских католиков, однако перенос на французских католиков факта активного участия немецких протестантов в капиталистическом предпринимательстве также противоречил бы исторической действительности. Таким образом, невыполнимость двух указанных аналогий, доказывает, что, во-первых, секуляризация мышления и жизненного уклада не может считаться основой становления капиталистического предпринимательства, во-вторых, набожность и аскетизм можно рассматривать в качестве такой основы. Как именно аскетизм и набожность повлияли на «капиталистический дух» М. Вебер рассматривает в дальнейшем повествовании своей книги.

Нестрогой аналогия М.Вебера являются потому, что:

1) культурно-социальные условия Германии и Франции не были идентичными;

2) количество общих признаков слишком небольшое

3) аскетизм, набожность, жизнерадостность и секуляризация мышления и жизни взаимодействующие и недостаточно разнородные признаки

4) имеет место тесная связь вышеперечисленных признаков со становлением капиталистического предпринимательства (то есть с переносимым по аналогии признаком). До исследования М. Вебера эта связь не была однозначно доказанным фактом. Доказательство такой связи и было целью исследования М. Вебера

Метод сходства

Если два или более случая наступления события имеют общим лишь одно обстоятельство, то именно это обстоятельство, в котором только и сходны все эти случаи, есть причина (или, по крайней мере, содержит в себе причину) рассматриваемого события.

Суть метода единственного сходства заключается в следующем. Рассматриваются различные случаи, когда наблюдается какое-либо интересующее исследователя явление b. Во всех случаях этому явлению предшествуют различные группы обстоятельств, сходные только по одному общему для этих групп обстоятельству А. Делается вывод, что это повторяющееся обстоятельство А и является причиной интересующего исследователя явления b.

А. Дж. То