Частная собственность и экономическая эффективность

«Полный» набор прав частной собственности обладает важными информационными и мотивационными преимуществами. Он побуждает экономических агентов сообщать через сигналы рыночных цен истинную информацию о своих производственных возможностях и потребительских предпочтениях. Он подталкивает их к принятию наиболее эффективных решений, повышающих благосостояние всего общества. Эти преимущества обеспечиваются такими его свойствами, как исключительность, отчуждаемость, дробимость и стабильность. Им в теории прав собственности придается первостепенное значение.

Исключительность означает, что все, кроме самого собственника, исключены из доступа к ресурсу. Отчуждаемость предполагает отсутствие ограничений на свободную продажу и передачу правомочий. Дробимость позволяет расщеплять право собственности на отдельные правомочия и образовывать из них новые комбинации. Расширяемость подразумевает распространимость частной собственности на все существующие ресурсы — как настоящие, так и будущие. Эти характеристики частной собственности способствуют максимизации социального продукта.

1. В силу исключительности права частной собственности на собственника и только на него падают все отрицательные и положительные результаты от пользования ресурсом. Он оказывается заинтересован в максимально полном их учете при планировании своей деятельности, что повышает эффективность принимаемых им решений (в смысле преобладания положительных последствий над отрицательными): «Чем определеннее права частной собственности... тем теснее отношение между благосостоянием индивидуума и экономическими (социальными) последствиями его решений. Как результат, тем сильнее для него стимул учитывать те выгоды или тот ущерб, которые его решения приносят другим индивидуумам»[14].

2. Отчуждаемость позволяет передавать благо в ходе обмена тому агенту, который готов предложить за нее наивысшую цену (для кого оно представляет максимальную ценность). Тем самым обеспечивается эффективное размещение ресурсов, поскольку в ходе обмена они будут переходить от менее производительных употреблений — к более производительным, от лиц, меньше их ценящих, — к лицам, ценящим их больше. При ограничении свободы на передачу прав не все возможности для взаимовыгодного обмена будут исчерпаны.

Отчуждаемость способствует оптимальному размещению ресурсов не только в пространстве, но и во времени. Как мы видели, возможность выручить в акте меновой сделки капитальную ценность ресурса приучает экономических агентов к дальновидности, заставляет учитывать не только ближайшие, но и отдаленные последствия принимаемых ими решений (простирающиеся, возможно, даже за горизонт их собственной жизни).

3. Благодаря дробимости частной собственности частичные правомочия могут беспрепятственно отпочковываться, дифференцироваться, комбинироваться и рекомбинироваться. Перегруппировка правомочий может принимать две формы. Во-первых, весь набор прав на ресурс может принадлежать одновременно нескольким агентам. В таком случае все они имеют возможность соучаствовать в осуществлении каждого из правомочий. Например, два агента, организовавшие партнерство, имеют равные «долевые» права при определении его производственной программы, распределении дохода или принятии решения о ликвидации. Вовторых, частичные правомочия могут каждое по отдельности принадлежать различным агентам. Скажем, фермер, арендующий земельный участок, имеет право выращивать на нем хлеб, его сосед-скотовод — проводить через него стадо к водопою, владелец расположенной недалеко фабрики — загрязнять воздух над ним дымом и сажей, все жители страны — пролетать над ним на самолете, а землевладелец — его продать. В таком случае каждый из совладельцев оказывается наделен частичным правомочием лишь какого-то определенного класса.

Дробимость открывает возможность для кооперации и специализации в осуществлении собственнических правомочий. Если пользование каким-то ресурсом эффективнее осуществлять на совместной основе, то агенты могут достичь этого, объединив имеющиеся у них права. В то же время любой агент может специализироваться в выполнении только тех собственнических функций, где он обладает сравнительными преимуществами в производительности. (Например, в современной корпорации право управления находится у высших менеджеров, а право распоряжения капитальной ценностью ее активов — у акционеров.) Перераспределение частичных правомочий в соответствии с индивидуальными знаниями и талантами различных категорий собственников также способствует максимизации совокупного богатства.

4. Свойство расширяемости гарантирует, что в обществе нет и не может быть никому не принадлежащих, «неприсвоенных» объектов. Если обнаружен новый ресурс, то имеются правила, однозначно определяющие, кто и каким образом может претендовать на его присвоение. Поэтому не остается ни одного объекта, права на который не были бы установлены и расписаны по индивидуальным агентам. Экономика в этом случае располагает полным набором рынков.

Именно права собственности составляют базу для принятия рациональных решений экономическими агентами. Они устанавливают, кто именно может принимать решения по распоряжению ресурсом; определяют направление передачи ресурсов между агентами; задают временной горизонт принятия решений; предписывают, кому должны доставаться выгоды от использования ресурса.

Известный американский философ Р. Нозик подытожил преимущества системы частной собственности следующим образом: 1) она повышает благосостояние общества, отдавая ресурсы в руки тех, кто может распорядиться ими лучше других; 2) она поощряет экспериментирование и нововведения, потому что когда ресурс принадлежит одному человеку, ему не нужно убеждать других или какието государственные органы в ценности своей новой идеи; 3) она способствует эффективному распределению риска, поскольку вероятные издержки, связанные с той или иной деятельностью, падают на тех, кто непосредственно ею занимаются, и поэтому они оказываются заинтересованы в том, чтобы специализироваться и становиться экспертами в оценке рисков именно этого типа; 4) она защищает интересы будущих поколений, побуждая некоторых агентов переключать ресурсы от текущего потребления на достижение долговременных целей, лежащих нередко за горизонтом их собственного существования; 5) она защищает наиболее презираемые категории населения благодаря тому, что на рынке труда возникает конкуренция среди множества частных работодателей[15].

Принято считать, что наибольшее приближение к идеальному режиму частной собственности было достигнуто Великобританией и США в XIX веке, в период господства принципов либерализма. Большинство форм регулирования рынка отвергалось, вмешательство государства было минимальным. Тем не менее существовавшая система не соответствовала идеальному режиму частной собственности в двух отношениях. Во-первых, ответственность за многие «вредные эффекты» падала не на тех, кто их вызывал. Фирмы не отвечали за загрязнение окружающей среды. Производители недоброкачественной продукции были защищены от исков потребителей доктриной, согласно которой покупатель вступал в контрактные отношения не с ними, а с розничными торговцами («privity of contract»). Во-вторых, слабо ограничивалась деятельность частных монополий (антитрестовское законодательство начало появляться в США лишь к концу XIX века).

Эти недостатки вызывали растущую волну критики и требований государственного ограничения рынка и частной собственности. Однако в США эти попытки наталкивались на закрепленное в Конституции право на свободу договора. Длительное время Верховный суд признавал неконституционными и отменял любые решения законодательных властей, ограничивавшие свободу контракта. Однако в период Нового курса Рузвельта началось широкое вторжение государства в экономику. До начала Нового курса суды активно защищали права собственности, игнорируя «социальные» права. После Второй мировой войны суды начали энергично отстаивать социальные права — свободу слова, совести, расовое равноправие и др. Они стали поддерживать все более широкое вторжение законодательной вла сти в регулирование прав собственности. Эта тенденция, набиравшая силу с начала 1930-х годов, вышла далеко за пределы контроля за монополиями и «внешними эффектами». «Чистый» режим частной собственности сменился смешанным[16].