Клинический случай в свете психоаналитической теории фрейда

А) ПЕРВЫЙ ЦИКЛ ПСИХОАНАЛИЗА У 3. ФРЕЙДА

На примере данного клинического случая Фрейд хотел показать, что генезис психоневроза у взрослого человека определяется одним или несколькими факторами периода детства, по причине которых в индивида внедряется патология.

Клиническую историю Человека-Волка можно разделить условно на три временные составляющие:

- первый период детства, в течение которого пациенту пришлось пережить ряд событий, травмировавших его и в большой степени повлиявших на него в дальнейшем;

- второй период детства, в течение которого пациент перерабатывал и перестраивал, предварительно зафиксировавшийся, но еще не сексуализировавшийся мнестический материал;

- период возрастной зрелости и активизация личной истории пациента в процессе анализа, которая становится возможной при условии следования аксиоме вневременности бессознательного.

Кроме этого, Фрейд выделил четыре фазы детского периода пациента:

а) первые три года жизни, включающие первичную сцену;

б) с момента изменения характера до сновидения с волками, которое пациент увидел в четырехлетнем возрасте;

в) последующие несколько месяцев, в течение которых у пациента фиксируется страх по отношению к животным;

г) с момента, когда мать начала осуществлять религиозное воспитание пациента, что повлекло за собой возникновение невроза навязчивых состояний.

Фрейд также отмечал, что после первичной сцены, которая означала утрату привилегии ребенка на абсолютное внимание со стороны матери, пациент подвергся двум испытаниям:

- сначала его соблазнила сестра;

- затем он сам попытался пережить усвоенный опыт теперь уже в активной роли со своей няней, которая не только отвергла его, но и пригрозила кастрацией.

Таким образом, ребенок усвоил амбивалентную черту характера, выразившуюся в потребности быть пассивным объектом вожделения. Он переключил свои либидинальные ожидания с няни, которая отказалась от притязаний малыша, на своего отца.

По мнению Фрейда, у пациента в детстве произошел связанный с идентификацией переход от активного либидинального влечения к пассивному. Фрейд считал, что цепочка «сестра-няня-отец» наглядно продемонстрировала, что ребенок, отказавшись от пассивной позиции в отношении к лицам женского пола, занял пассивную позицию в отношении к мужчинам. По этому поводу Фрейд писал: «Ни одна из вновь возникающих тенденций либидо не может полностью вытеснить предыдущую. Их совместное сосуществование провоцировало в пациенте перемены, препятствовавшие формированию устойчивого характера».

Угроза кастрации довела либидо пациента до садистско-анального уровня, на котором очевидные формы гомосексуализма еще не могли найти своего проявления. Вожделение оказалось смещенным и нашло свое выражение в симптомах страха перед волком (сновидение, сказки). Оказалось, что либидинальную привязанность к отцу можно было бы удовлетворить только посред-

 

­ Конец страницы 9 ­

¯ Начало страницы 10 ¯

ством кастрации, что в свою очередь спровоцировало тревогу, которая немедленно была смещена. Смещение имеет место на основании различных составляющих:

- эдипов комплекс;

- женственное поведение;

- пассивный гомосексуализм.

Либидинальная привязанность к отцу трансформировалась в неприязнь, которая подверглась смещению и затем преобразилась в ощущение неприязни со стороны отца, дополненное страхом быть уничтоженным им. Чтобы ограничить возникшую тревогу, ребенок заменил враждебный образ отца на образ волка. Таким образом, за генезисом зоофобии скрывался страх перед кастрацией. В условиях нормального развития боязнь кастрации ведет к преодолению (а не смещению!) эдипова комплекса, в результате чего формируется Супер-Я.

В отношении данного клинического случая Фрейд утверждал, что пациент «после сновидения с волками стал на бессознательном уровне гомосексуалистом и достиг в своем неврозе стадии каннибализма, в то время как в его поведении по-прежнему преобладало мазохистское начало».

Невроз навязчивых состояний сформировался у пациента на садистско-анальной фазе в результате амбивалентности и связанными с ней конфликтными ситуациями. Стадия детского невроза у пациента завершилась под влиянием наставника, немца, который занял место отца и сублимировал садизм ребенка в интерес ко всему военному. Но такая детская психопатология окончательно погубила в ребенке как живость ума, так и возможность личностного роста.

После исследования детского невроза и соответствующей сексуальной проблематики Фрейд приступил к рассмотрению сновидения с волками, которое, по его мнению:

а) явилось первым тревожным сновидением пациента;

б) недвусмысленно указало на наличие детского невроза, проявившегося в форме «тревожной истерии»;

в) подвело черту под первыми четырьмя годами жизни ребенка, в течение которых он испытал на себе сильное влияние со стороны близких и прислуги, оставившее след на всю дальнейшую жизнь.

Последним обстоятельством, закрепившим невроз у Человека-Волка, стало религиозное воспитание, которое начала осуществлять его мать. Ознакомление со священным писанием содействовало сублимации преобладающего мазохистского начала в отношении ребенка к отцу.

Фрейд утверждал, что между детским и взрослым неврозом есть связующая нить, которая проявляется в форме каких-либо нарушений работы кишечного тракта и представляет собой «элемент истерии», непременно сопровождающей обсессивный невроз.

Поляризация функций кишечника, по утверждению Фрейда, являлась не чем иным, как проявлением идентификации Человека-Волка с матерью, которая страдала заболеваниями брюшной полости. Причем пациент одновременно принимал и отвергал такое положение вещей, что выражалось в словах, которые он, копируя мать, произносил при расстройствах кишечника: «Я не могу больше так жить».

Следует отметить, что при проведении психоаналитической работы с Человеком-Волком Фрейд нарушил установленные им правила в отношении ортодоксального психоанализа, согласно которым психоаналитику запрещалось давать какие-либо гарантии больному. В данном случае Фрейд пообещал пациенту полную нормализацию деятельности его кишечного тракта, что впоследствии действительно имело место.

В отношении развития сексуальности пациента Фрейд, выделив ключевые моменты из его личной истории, пришел к следующим выводам:

- формирование сексуальности произошло в оральной или каннибалистской фазе;

- факт присутствия при половом акте родителей, возможно, способствовал ускорению процесса сексуального созревания;

- сцена с няней повлекла за собой идентификацию пациента с отцом;

- функциональное становление мужских гениталий произошло под влиянием действий сестры, соблазнившей пациента;

- вначале неясные намеки на разрушение функциональности мужских гениталий в результате угрозы кастрации (слова няни) обрели впоследствии устойчивый регрессивный характер и вернули пациента в предыдущую садо-анальную фазу;

- в дальнейшем произошла трансформация садизма в мазохизм;

- сновидение с волками, которое приснилось пациенту в четырехлетнем возрасте, позволило закрепить последствия того, что малыш явился свидетелем полового акта родителей;

- переход от фобии к абсессивному неврозу, произошел под влиянием религии.

Курс был завершен в 1914 году благодаря маневру Фрейда, заранее обозначившего дату окончания работы, что положительным образом повлияло на пациента.

В 1919 году Фрейд вручил Человеку-Волку экземпляр публикации исследования данного случая. Этот факт закрепил приверженность пациента психоанализу вообще и Фрейду в частности теперь уже на правах последователя. Практически Фрейд способствовал развитию нарцисизма у пациента, назвав его «первоклассным мыслителем», тем самым еще раз подтвердив положение своей «теории привилегий».

Первый цикл психоанализа у Брюнсвик Мак Брюнсвик обнаружила, что психологическое состояние пациента определялось, скорее, как психоз, нежели невроз.

Пациента мучила идея фикс, возникшая на почве ипохондрии и связанная с якобы имевшимся у него хроническим насморком. Он жаловался на постоянные расстройства в этой области и считал, что ему также нанесли ущерб медики, прописывавшие много лекарств или делавшие ошибочный их выбор. Это еще раз подтверждало патогенную идентификацию с матерью. История возникновения у пациента этой болезни была связана с приездом к нему в 1923 году из России его матери, у которой в то время наблюдались периодические проблемы с насморком. После отъезда матери проблема переходит к Человеку-Волку. С этого момента он не расставался с маленьким зеркальцем, посредством которого контролировал состояние слизистой оболочки носа.

Кроме того, пациент предстал перед Брюнсвик отнюдь не тем честным и совестливым человеком, каким его знал Фрейд. Теперь в Человеке-Волке возобладали такие качества, как уклончивость, лицеме-

­ Конец страницы 10 ­

¯ Начало страницы 11 ¯

рие и цинизм. Пациент воспринимал материальную поддержку со стороны Фрейда как должное, обвиняя его в своих финансовых неудачах, и хвастался своими отношениями с великим психоаналитиком, которые он определял больше как дружеские, нежели профессиональные. Пациент нарочито заявлял Брюнсвик о своей радости в связи с возможностью проходить курс лечения у женщины, одобрял ее методы, а также подчеркивал любезность Брюнсвик в оказании ему бесплатной помощи. Тем не менее, пациент отказывался обсуждать свои проблемы по поводу болезненного состояния носа, о которых заговорил только после кончины лечившего его дерматолога. Пациент обвинил врача в нанесении его здоровью серьезного ущерба и обрушил на него, как в свое время на Фрейда, свою агрессию. Получив сообщение о смерти врача, пациент воскликнул: «Теперь я не смогу убить его!»

Мак Брюнсвик воспользовалась данной позицией пациента и постепенно шаг за шагом развеяла фантазии Человека-Волка в отношении привилегированных отношений с Фрейдом. Но на смену мании величия пришла навязчивая идея преследования, которая сопровождалась вспышками негодования и жаждой мести в отношении якобы плохо лечивших пациента стоматологов и дерматологов. Ненависть Человека-Волка была направлена и в адрес Фрейда. На этом этапе пациент представлял определенную опасность как для Фрейда, так и для Брюнсвик, поскольку на фоне мегаломании у него возникло состояние острого отчаяния.

Психоаналитическая работа не двигалась до тех пор, пока некоторые сновидения не разблокировали ситуацию. Первое - представляло собой версию известного детского сновидения (оно описывается ниже), правда, в этом случае пациенту приснились волки серой масти (вероятно, по аналогии с овчаркой Фрейда). Остальные - также являлись вариацией на тему детского сновидения с волками, в связи с чем пациент все больше убеждался, что в основе всех проблем лежало его отношение к отцу, и выражал свою радость по поводу возможности лечиться у женщины.

Брюнсвик считала, что определение Фрейдом конкретных сроков окончания лечения спровоцировало активизацию пациента и его заинтересованность в излечении, но в то же время не позволило вскрыть важные глубинные явления, которые продолжали отрицательным образом влиять на пациента.

По мнению Брюнсвик, остаточные явления трансферта как в отношении Фрейда, так и отца дали о себе знать в связи с болезнью Фрейда, когда пациент проникся теплыми чувствами к психоаналитику, а также к своему отцу. Но поскольку это было связано с кастрацией, любовь трансформировалась в ненависть.

Брюнсвик полагала, что десятое сновидение свидетельствовало о том, что пациент превозмог боязнь кастрации. Ему по-прежнему приснились волки, но изменился пейзаж: вместо ночной темноты пациент увидел солнечный свет, на ветвях дерева не было волков, и он удивился, почему до сих пор еще не запечатлел на полотне этого вида. Брюнсвик подчеркивала, что с преодолением страха перед кастрацией пациент обрел возможность восхищаться красотой любви между мужчиной и женщиной.

Оставался только один вопрос: почему пациент отказался от прежних привычных невротических форм и прибегнул к психозу? Брюнсвик пришла к выводу о том, что подобная ситуация сложилась в результате психоаналитической работы Фрейда, которому удалось освободить пациента от невротических реакций.

В) СНОВИДЕНИЕ С ВОЛКАМИ

В возрасте четырех лет пациенту приснился сон, получивший впоследствии широкую известность.

«Мне приснилось ночь. Я лежал в своей постели. (Кровать стояла перед окном, за которым виднелась аллея старых ореховых деревьев. Я спал и знал, что была зимняя ночь).

Неожиданно окно само открылось, и я с испугом увидел, что на ветвях большого орехового дерева, как раз напротив моего окна, сидело несколько белых волков. Их было шесть или семь. Они были белой масти и одновременно напоминали лисиц и овчарок, так как хвосты у волков были лисьи, а уши стояли, как у настороженных овчарок. В страхе, что волки набросятся и непременно съедят меня, я закричал и проснулся.

Сцена с сидящими на ветвях волками выглядела очень правдиво, и мне понадобилось немало времени, чтобы убедиться в том, что это было всего лишь сновидение... В нем было только одно действие -открывшееся окно. Волки сидели на ветвях по обе стороны ствола дерева неподвижно, спокойно и смотрели на меня в упор".

В этом сновидении, рассказанном пациентом на одной из первых психоаналитических консультаций, заключается основная причина его психических и невротических расстройств, которые угнетали его на протяжении всей жизни.

Фрейд подчеркивал, что благодаря интерпретации данного сновидения, которое он смог окончательно расшифровать в результате четырехлетней тяжелой психоаналитической работы, была обнаружена первоначальная мотивация, обусловившая возникновение у пациента детского невроза, обусловившего дальнейшую патологию в зрелом возрасте, выразившуюся в яркой симптоматике невроза и психоза.

Данным сновидением занимался не только Фрейд. Его пыталась расшифровать Брюнсвик, а также и другие психоаналитики уже в более позднее время. Работа продолжается до сих пор.

При первом беглом прочтении Фрейд интерпретировал несколько символов, что позволило продолжить психоаналитическую работу с пациентом на более глубоком уровне. Ночь означала, что пациент спал. Открывшееся без посторонней помощи окно символизировало пробуждение в одиночестве. Большое ореховое дерево, по мнению Фрейда, символизировало рождественскую елку и представляло собой фактический элемент, так как сон приснился пациенту незадолго до дня рождения, который совпадал с рождественскими праздниками.

Фрейд также полагал, что высокое дерево, увиденное пациентом во сне, означало желание ребенка незамеченным наблюдать за эротическими сценами. В том, что волков было «шесть или семь», Фрейд усмотрел влияние детской сказки о семерых козлятах, шесть из которых съел волк.

По мнению Фрейда, первоначальное сопротивление пациента спровоцировало замену числа «два», символизировавшее родителей, на некоторое множество, от-

­ Конец страницы 11 ­

¯ Начало страницы 12 ¯

нюдь не содержавшееся в первичной сцене.

Поза волков имела двойное значение: рождественские подарки, укрепленные на елке, и усиленная тяга ребенка к разглядыванию. Устремленный на пациента волчий взгляд символизировал внимание малыша, с которым он наблюдал за половым актом родителей.

Белую масть волков Фрейд сопоставлял с белым постельным и нижним бельем родителей, с белым цветом, преобладавшим в сказке про семеро козлят, а также с белой шерстью овец, умерших из-за эпидемии, разразившейся в отцовском поместье. Фрейд не исключал, что именно здесь, среди овец, ребенок проявлял свое сексуальное любопытство. Фрейд также отмечал, что образ белого постельного белья ассоциируется со смертью.

Неподвижность волков, как отмечал Фрейд, по инверсии свидетельствовала об интенсивном движении, имевшем место во время первичной сцены.

То, что хвосты у волков были лисьи, по мнению Фрейда, указывало на отсутствие волчьих хвостов и символизировало кастрацию.

В страхе ребенка быть съеденным волками Фрейд увидел переложение шутливых угроз типа «сейчас я тебя съем» со стороны отца.

Сновидение указывало на первичную сцену, которая разыгралась жарким летним днем и разбудила больного малыша, который спал в комнате родителей.

Смещенное желание выразилось в потребности сексуального удовлетворения, которое можно было получить со стороны отца, но ценой кастрации, что породило страх перед отцом, выразившийся в образе волка.

В заметках Фрейда есть также предположение о том, что у ребенка, который, безусловно, был не раз свидетелем случки собак на скотном дворе в поместье, могла возникнуть по поводу увиденного ассоциация с родителями.

Важным, по мнению Фрейда, было то, какой внутренний резонанс и ретроспективное действие вызывали у ребенка подобные эпизоды, как реальные, так и из области его фантазий, несущих элемент собственной реальности.

По утверждению Фрейда, в фантазиях содержится психическая реальность, которая находится в противоречии с фактической, что позволяло сделать вывод о преобладании психической реальности во всех формах невроза и необходимости проводить психоаналитическую работу на ее основе.