ВИЧ-инфицированными, с позиции права

 

Выходя из города, некий Святой спросил: «Зачем ты, Чума, идешь в город?». Чума ответила, что ей надо забрать там 50 душ, и каждый из них пошел своей дорогой.

Через некоторое время они вновь встретились. «Что же ты, Чума, сказала, что заберешь 50 душ, а забрала 500?». На этот вопрос Чума ответила: «Я, как говорила, забрала 50 душ, а остальные умерли со страху».

Что-то подобное случилось в той местности, где я живу. Нас посетила волна страха и паники. Слава Богу, обошлось без смертельных исходов.

Усть-Коксинский район находится на границе с Китаем, Монголией, Казахстаном. Ближайшая железная дорога – в 500 км. Однако сюда, в экологически чистое место, устремляются и духовные паломники к священной горе Белухе, и просто туристы, желающие прикоснуться к красоте и чистоте природы.

О ВИЧ/СПИДЕ здесь знали понаслышке, из телевизионных передач. Но однажды вирус ужаса прокатился по району и за его пределами. Я поделюсь с участниками конференции опытом работы по конкретному уголовному делу, где я, как адвокат, осуществляла защиту человека, признанного ВИЧ-инфицированным.

У молодого парня, вернувшегося со срочной службы с боевыми наградами, была обнаружена ВИЧ-инфекция: он сдавал кровь в связи с оформлением на работу. Сообщив о поставленном диагнозе, ему тут же предложили расписаться «в какой-то бумажке», т. е. в предупреждении об уголовной ответственности за заражение другого лица ВИЧ-инфекцией, и снабдили литературой, из которой он понял, что жить ему осталось недолго.

А парень непьющий, красивый, из положительной трудолюбивой семьи, и планы у него самые естественные, благие – устроиться на работу, жениться, иметь детей и т. п. И вдруг – такой диагноз.

Вначале он был в шоке, замкнулся в себе. Потом решил, что это ошибка, так как у него ничего не болело и не было предчувствия скорой своей кончины. Молодой человек стал жить обычной жизнью, реализуя свои планы. В первую очередь ему хотелось жениться, и он в надежде найти свою суженую стал встречаться с местными девушками. Однако вскоре узнал, что его объявили больным СПИДом. Об этом стало известно не только в его родном селе, но и во всем районе. Глава района даже наложил резолюцию «принять меры» и отправил свое послание в правоохранительные органы.

Молодежь села стала сдавать кровь на анализ. У трех девушек (возможно, и у других граждан анализы оказались положительными, но об этом мне ничего не известно) обнаружили ВИЧ-инфекцию, и они признались, что имели половые контакты с этим парнем. В отношении моего подзащитного было возбуждено уголовное дело по ст. 122 ч. 3 УК РФ «Заражение двух и более лиц ВИЧ-инфекцией лицом, знавшим о наличии у него этой болезни».

Общественность отреагировала бурно – «общество надо очищать от таких людей, надо их куда-то изолировать».

Начались хождения по мукам всех четверых, а также их многочисленных несчастных родственников.

В стадии судебного разбирательства двое потерпевших стали говорить, что они знали о «болезни» подсудимого до вступления в половые контакты, и в таком случае уголовная ответственность исключается. Третья потерпевшая поясняла, что не знала, но прощает подсудимого. Судебные разбирательства продолжались очень долго...

В это время в среде медицинских работников появилась книга врача, медицинского обозревателя радио «Свободная Россия», председателя секции медико-биологических проблем исследовательского фонда управления цивилизационными процессами (г. Москва) Ирины Михайловны Сазоновой и московского журналиста Андрея Дмитревского. Название книги – «СПИД: Приговор отменяется».

Эту книгу читали у нас по очереди, но «подпольно». Мне также удалось ее прочитать.

Я связалась с И. М. Сазоновой и А. Дмитревским, получила от них дополнительную информацию, которую сообщила судье, прокурору, подсудимому, потерпевшим и их родственникам.

Реакция на эту информацию у всех была разная. Судья задумался. Прокурор стал интересоваться проблемой ВИЧ/СПИДА через Интернет, но остался при своем мнении. Подсудимый, потерпевшие сразу не поверили, но немного вдохновились и ожили.

Что касается меня, то в моем сознании благодаря этой книге и другой полученной от И. М Сазоновой и А. Дмитревского информации все встало на место: т. е. я нашла информацию, которая совпала с моими интуитивными ощущениями.

А интуиция подсказывала, что и подсудимый, и потерпевшие здоровы.

В прежнем уголовном кодексе существовала уголовная ответственность за заражение венерическими заболеваниями. Я защищала таких людей. И подсудимые, и потерпевшие были людьми, сделавшими свой выбор в сторону безвозвратного нравственного падения. Их судили, но свободы, как правило, не лишали: лечили, вели разъяснительную работу. Всем было очевидно, что они больны.

Но в описываемом мною случае я видела перед собой лучших представителей нашей сельской молодежи. Все трое потерпевших стройные, красивые, молодые женщины в возрасте деторождения. Желание жизни, счастья, желание иметь мужей, детей струились из их существа. Но как им реализовать эти желания? В селе не спивающихся парней можно сосчитать на пальцах. Мой подзащитный – один из них. Он красив, молод, полон желания быть счастливым. Он для этого родился. Но жизнь распорядилась по-своему. Его отправили на войну, где на его долю выпали «зачистки», т. е. кровь, смерть... Из этой ситуации он вышел героем – вернулся с наградами. И сразу же после возвращения с войны ему хладнокровно сообщили, что он смертник, и взяли с него подписку, что половые контакты для него запрещены под страхом уголовной ответственности.

Я, наблюдая эту ситуацию, размышляла: это же наши дети, наше будущее. Сколько труда вложено, чтобы дать им жизнь, воспитать, создать условия для счастья... А теперь им сообщили, что срок их жизни резко сократился, что половые контакты для них – преступление, и детей им лучше не рожать, а если родят, то грудью не вскармливать... Что происходит?

Еще более меня поразила реакция окружающих на описываемый факт. Одна из потерпевших, работавшая в сельском клубе, жаловалась, что ее из-за этой «болезни» уволили с работы. Она попыталась уехать к своей сестре в другой район, но медицинские работники догадались, куда она поехала, и направили в это село сообщение о ее «болезни» и необходимости поставить ее на учет по новому месту жительства. В результате были опозорены и вторая сестра потерпевшей, и вся ее семья – «в их роду СПИД!». Потерпевшая была вынуждена возвратиться в свое родное село.

Другая потерпевшая тоже уехала к родственникам, и тоже в село – за несколько тысяч километров. Медицинские работники и ее нашли, и девушке тоже пришлось возвращаться.

Мне могут возразить, что это незаконно, это произвол... Так и есть, но только городского жителя это может сильно удивить. Надо иметь в виду, что в сельской местности жизнь устроена несколько по-другому. Здесь еще в силе пословицы «До Бога высоко, а до царя далеко», «Шила в мешке не утаишь», «Закон – как дышло, куда повернешь – туда и вышло» и т. п. Здесь сложнее отстаивать свои права. В данном случае всем было не до жалоб: каждый, кто имел право жаловаться на произвол должностных лиц, находился под давлением обстоятельств (судебные разбирательства в течение 3-х лет, экспертизы и т. п.).

Реакцию работников правоохранительных органов на эту ситуацию несложно представить, если обратить внимание на комментарий к ст. 122 УК РФ.

Вот выписка из комментария к ст. 122 УК РФ под общей редакцией доктора юридических наук, Председателя Верховного Суда РФ В. М. Лебедева (2-е издание, переработанное и дополненное, издательство Норма, Москва, 2004). На стр. 296 в пункте 1 указано: «По данным Всемирной организации здравоохранения, к 1 января 2001 года в мире было инфицировано 36 млн. человек, из них 72 % – жители африканского континента. 22 млн. человек скончались от этого заболевания. Причиной заражения ВИЧ-инфекцией является наркомания, проституция, отсутствие вакцины, предупреждающей заражение ВИЧ-инфекцией, а также дорогостоящее лечение (примерно 10 тыс. долл. в год). ООН рассматривает это явление как препятствующее социальному прогрессу».

В пункте 6 комментария написано: «Заражение ВИЧ-инфекцией отличается от убийства тем, что у виновного отсутствует цель на лишение жизни».

То есть Председатель Верховного Суда РФ В. М. Лебедев сделал сравнение с убийством. Я полагаю, что судьи, прокуроры к его мнению относятся с вниманием.

Поэтому мне приходилось убеждать, убеждать, убеждать...

Убеждать подсудимого и потерпевших, что они не больны, что впереди у них светлое будущее.

Убеждать прокурора, что, даже если обстоятельства дела таковы, как он думает, нет необходимости лишать подсудимого свободы, можно определить ему условное наказание. Тем более что прежде за заражение венерическими заболеваниями свободы не лишали.

Убеждать судью, что мы не очистим общество путем изоляции наших детей, что в положении ВИЧ-инфицированного может оказаться каждый...

Судья решил не лишать свободы «больного» подсудимого. Он вынес обвинительный приговор, но наказание определил условное.

Однако прокурор не смог смириться с таким приговором и обжаловал его.

В своем возражении на протест (кассационное представление) прокурора я, как адвокат, изложила свою позицию, при этом использовала материалы И. М. Сазоновой, А. Дмитревского и других прогрессивно мыслящих исследователей по проблеме ВИЧ/СПИДА, приложив к уголовному делу диск со всеми материалами, которые у меня были. Я стучалась в сознание членов Верховного суда с глубокой надеждой, что они не отменят приговор районного суда. Ездила в нелегкую командировку на судебное заседание в Верховный суд... Но когда я произносила свою речь, то уже чувствовала, что их сознание и сердца закрыты для моих слов.

Верховный суд приговор отменил, указав при этом, что наказание районный суд избрал мягкое. Это означает, что следующий судья уже не сможет применить условное осуждение, так как мнение Верховного суда для районного суда – закон.

Надо отметить, что это было первое в Республике Алтай уголовное дело по ст. 122 УК РФ – то есть формировалась судебная практика. И вот оно вновь попадает в районный суд на новое рассмотрение.

Оставалась надежда на медицинских экспертов. Мой план защиты был таков: добиться повторной экспертизы, так как в первой судебно-медицинской экспертизе в нарушение требований ст. 204 п. 9 УПК РФ не были указаны применяемые методики, по которым проводились исследования.

Нам с подсудимым удалось добиться повторной экспертизы. В такой ситуации появилась возможность надеяться на оправдательный приговор, если бы в процессе проведения экспертизы подсудимый отказался сдать анализ крови. В этом случае его защищал Федеральный закон от 30 марта 1995 г. N 38-ФЗ «О предупреждении распространения в Российской Федерации заболевания, вызываемого вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ-инфекции)», принятый Государственной Думой 24 февраля 1995 года.

В статье 7 этого закона указано, что медицинское освидетельствование на ВИЧ-инфекцию проводится добровольно, за исключением случаев, предусмотренных статьей 9 этого Федерального закона, когда такое освидетельствование является обязательным.

В статье 9 указано, что обязательному медицинскому освидетельствованию подлежат доноры крови, биологических жидкостей, органов и тканей. Лица, отказавшиеся от обязательного медицинского освидетельствования, не могут стать донорами.

Но подсудимый не смог противостоять правовой системе и в последний момент «сдался», согласившись на исследования.

Законом установлен порядок, что для проведения экспертизы все уголовное дело направляется экспертам. К уголовном делу был приложен мой диск с информацией о проблеме ВИЧ/СПИДА, о чем я упоминала выше. Поэтому я допускаю мысль, что среди экспертов мнения разделились. И все же окончательный вывод экспертов – подсудимый и потерпевшие больны ВИЧ-инфекцией.

Рухнула последняя надежда.

Конечно, можно было бы защищаться, потребовав доказательств того, что потерпевшие не были ВИЧ-инфицированными до вступления в половую связь с подсудимым. Но в таком случае измученные потерпевшие также «напали» бы на подсудимого, что могло отразиться на сроке его лишения свободы.

Подсудимого лишили свободы и отправили отбывать наказание в колонию. Этот приговор он обжаловать не стал.

Я делюсь этим опытом с участниками конференции для того, чтобы привлечь внимание ученых, общественности к конкретным фактам, связанным с проблемой ВИЧ/СПИДА.

Когда людям было предложено поверить, что ВИЧ – это инфекция, которая приводит к СПИДу, а потом к смерти, то в это легко и быстро поверили, и этот вирус ужаса быстро охватил всю планету. Ясно, что это негативная информация.

Мой опыт по излагаемому конкретному уголовному делу показывает, что люди склонны больше верить негативной информации, нежели позитивной.

Теперь прогрессивная научная и общественная мысль предлагает позитивную информацию по проблеме ВИЧ/СПИД, представляя доказательства ошибочности прежних представлений.

Наша задача состоит в том, чтобы очистить сознание людей, заменив ошибку истиной.

Проблема ВИЧ/СПИДА настолько глобальна по своему размаху, что заставит всех, кто способен осознать ошибку с ВИЧ/СПИДом, напрягаться и пробуждать свои сердечные энергии, в первую очередь – энергии сострадания.

Мой личный жизненный опыт привел меня к выводу, что такие энергии как, ЛЮБОВЬ, СОСТРАДАНИЕ, БЛАГОДАРНОСТЬ и другие энергии сердца несут некий положительный заряд. Наверное, ученые, специалисты могут со мной не согласиться, но это так. Я проанализировала свою жизнь и заметила, что, когда я влюблялась, мои подруги, знавшие об этом, влюблялись тоже. Каждый может заглянуть в свое позитивное прошлое и найти там много подобного.

И очень хорошо, что есть эта конференция! Мысль одного человека может творить чудеса, а если нас много? Правильная мысль в несчетное количество раз сильнее той, которая не соответствует истине. Поэтому мы с полной верой объединим наши позитивные мысли, наши духовные чувства, которые живут в наших сердцах, и люди поверят нам. Мы зарядим их истиной! Это путь к счастью, которое не где-то в далеком будущем, а здесь в нашем настоящем!

Могут спросить, как теперь живут мои подзащитный и потерпевшие? Смогла ли я им помочь, смогла ли их зарядить новыми позитивными чувствами и мыслями?

Думаю, что смогла. Пусть это случилось не в той форме, как привыкли думать люди, но могло бы быть значительно хуже для них всех.

Двое из потерпевших вышли замуж, родили детей. Дети живы, здоровы и не собираются умирать, не собираются «лечиться» отравляющими препаратами.

Третья потерпевшая недавно мне сказала, что ждет моего подзащитного из колонии, что у них переписка и что, возможно, они поженятся, когда он вернется.

Сам мой подзащитный даже в колонии чувствует себя прекрасно, не считает себя больным и надеется через несколько месяцев на условно-досрочное освобождение. Каким-то чудом именно там, в колонии, он нашел подтверждение той информации, которую он получил от меня.

Все же я их всех в какой-то степени заразила той ВЕРОЙ, которая живет в моем сердце. Работая по этому уголовному делу, я именно к этому и стремилась, ведь все основные его участники были в тяжелейшем психологическом состоянии, из которого теперь вышли.

Что касается других участников этого уголовного дела, т. е. судей, прокуроров, судмедэкспертов, родителей подсудимого, потерпевших, медицинских работников и других, то мне сложно об этом что-то сказать. Их еще ВИЧ-положительными не признали и, надеюсь, этого не случится. Но посев правильных мыслей сделан, и каждый имел возможность сделать свой выбор. Может быть, этот посев даст всходы немного позже – каждому в свой срок.

Н. И. Околитенко, Н. Д. Колбун,

институт информационно-волновых технологий,

г. Киев

 

Ошибочность концепции СПИДа:

Биологическое обоснование

 

Предлагаемая концепция связанных с ВИЧ/СПИДом явлений базируется на понимании времени как реально действующего фактора, проявляющегося через непрерывность ДНК-РНК взаимодействий. Под таким углом зрения становится понятно, что жизнедеятельность клетки обеспечивает приток не только вещества и энергии, но и генетического материала, несущего информацию об организованности, свойственной особенностям реального времени и выносящего в окружающий мир опыт оптимального ответа на его вызовы. Петлю обратной связи осуществляют ретровирусы, чьи особенности совпадают с особенностями мобильных генетических элементов. Даже в исторически обозримом прошлом человечество не раз переживало изменение характеристик своего организма, и появление ВИЧ, внедряющего свою программу в нашу ДНК, – это естественная реакция на последствия научно-технического прогресса и изменение способа жизни, свойственное современному человеку. Деление Т-клеток на СD-положительные и СD-отрицательные, объясняющее СПИД, – это следствие уходящей в прошлое парадигмы, базирующейся на несоответствующих действительности статичных представлениях об окружающем мире. Необходимо отказаться от представлений о вирусах исключительно как о клеточных паразитах; это контрольный механизм эволюционного процесса, с помощью которого осуществляется перевод наследственной информации в реальное время. Группу риска связанных с вирусами заболеваний составляют 10–20 % тех, чей организм подпадает под действие дизруптивного отбора, – с ними и должна работать медицина. Нынешняя доведенная до абсурда концепция СПИДа по сути поставила заслон на пути развития вирусологии, пустив научную мысль по заведомо ложному пути.

 

Мы стоим перед фактом: в человеческой ДНК обнаружено более тысячи генетических программ вирусов и бактерий, и на наших глазах туда интегрируется уже неизвестно какой по счету ретровирус, названный ВИЧ. Что делают эти гости из микромира в веществе наследственности? Бушующие вокруг СПИДа страсти подсказывают ответ: это следы губительных эпидемий, которые преодолело человечество, жестоко заплатив за право продолжить свой путь во времени. То ли будет с «чумой ХХ столетия»! Но если это всего лишь следы, то почему они сохраняются от поколения к поколению в веществе, представляющем родовую вечность, хотя и вырезаются в процессе созревания ДНК, живущей от нескольких минут до нескольких дней?

Академик В. Энгельгардт писал, что сама структурная организация не исчерпывает специфику жизни: к фактору нашего трехмерного пространства необходимо добавить четвертый – время, и это прояснит многое. Добавить, естественно, не как функцию, которую наша психика всего лишь отражает, а как реально действующее начало, проявляющееся в живой системе на всех уровнях ее организации через осуществление неразрывной триады информационных, вещественных и энергетических превращений.

Возникает хрестоматийный вроде бы вопрос: каким образом в живой системе происходит то колоссальное приумножение ресурсов – от крохотной зиготы до отнюдь не микроскопических размеров человека, если справедлив основной закон нашего мира: ничто не возникает из ничего и не исчезает бесследно? С веществом и энергией понятно – не считаем нужным тратить время на объяснение всем известных истин. А как обстоит дело с информацией, с непрерывными ДНК-РНК взаимодействиями, происходящими в процессе наращивания клеточной массы развивающегося человеческого организма? Откуда для них берется материал? Объяснить это явление притоком одного вещества невозможно – и не только потому, что прошедшая через пищеварительный тракт ДНК вряд ли сохраняет свою способность быть носителем наследственной информации: все больше появляется практических подтверждений того, что нуклеиновые кислоты – еще и создатели информационных полей с их не совсем понятными нам свойствами. Проводимые в этом направлении исследования требуют самого пристального внимания, ибо между кислотой, реагирующей со щелочью, и ДНК, вступающей в комплиментарные взаимодействия с РНК, разница огромная. Науке пора наконец перестать «заметать под ковер» нерешенные проблемы, предпочитая не отвечать на вопрос из «бородатого анекдота» о том, почему на ярмарке за дохлую лошадь не дают столько, сколько за живую, чем признать концепцию биополя.

В свое время американский ученый А. Ленинджер писал: «Молекулы, из которых состоят живые организмы, подчиняются всем известным законам химии, но, кроме того, они взаимодействуют между собой в соответствии с другой системой принципов, которой мы можем дать общее название – молекулярная логика живого состояния. Эти принципы вовсе не обязательно представляют собой какие-то новые, до сих пор еще неизвестные нам физические законы или силы. Их следует рассматривать скорее как особую систему закономерностей, характеризующих природу, функции и взаимодействия биомолекул, то есть таких молекул, которые входят в состав живых организмов».

На сегодняшний день именно познание молекулярной логики живого является наиболее действенным способом борьбы за человеческое здоровье, ибо – ссылаемся уже на великого Гете – «чего не понимают, тем не владеют».

И в нашем случае акцентируем внимание на том, что, согласно молекулярной логике жизни, клетка нуждается в постоянном притоке генетического материала, отмеченного особенностями реального времени, где, как показали опыты с органическими коллоидами Джорджио Пиккарди, подтвержденные в лабораториях мира от Мадагаскара до Антарктики, каждая секунда оставляет след на веществе, способном организоваться в структуру жизни. Живая система должна взять из окружающего мира не только строительный материал в виде потребленного вещества и не только заключенную в связях органических молекул энергию, но и организованность, свойственную конкретному времени с его особенностями. И не только взять, но и отдать биосфере свой неповторимый опыт взаимодействия с новой информацией, чтобы им могло воспользоваться все сущее не только «здесь и теперь», но и в будущем. Речь идет о петле обратной связи, без которой не может быть той открытой неравновесности, которая отличает жизнь от нежизни. Логика нашего мира такова, что нужно постоянно изменяться на уровне фундамента организации, чтобы сохранить постоянство своей формы. Это достижимо двумя путями: либо лабильностью составных, определяющих структурную организацию, либо внедрением извне носителей информации, адаптированных к реальному времени. Первый путь представляют прокариоты: у них нет свойственных эукариотам интронов, но их геном очень нестабилен. Это касается не только генов, от которых зависит приспособленность к экологической нише – например, белков-транспортеров, но и ферментов репарационной системы – аминоцил-тРНК синтетазы, белков рибосом и тому подобного. Второй путь – эукариоты с их постоянным приращиванием интронной части ДНК, которая – теперь уже это понятно – становится резервом для временных превращений, «банком данных», из которых в меру необходимости извлекается коллективный опыт конструктивного ответа на конкретные вызовы окружающей среды.

Но опять-таки возникает вопрос: что является движущим механизмом таких взаимодействий? Теперь уже можно ответить: мобильные генетические элементы, ретротранспозоны, открытие которых объясняет разочарование в лекарственных препаратах, в частности – антибиотиках, заставляя искать иные подходы к борьбе за человеческое здоровье – информационные.

Свойства ретротранспозонов полностью совпадают со свойствами ретровирусов, что неоднократно отмечалось многими учеными, исследовавшими этот вопрос, и даже нашло отражение в биологических словарях последних лет издания.

Проблема роли ретровирусов в природе восходит ко второму вроде бы хрестоматийному вопросу: каким образом происходит слияние двух разных ДНК, образующих зиготу, и почему плод, будучи генетически наполовину чужим, не отторгается в женском организме? Логика жизни подсказывает, что заложить какой-то унифицированный механизм природа не могла, ибо это противоречит закону генетической неповторимости всего сущего, стоящему на страже жизни: чем больше разница между составными открыто-неравновесной системы, тем больше ее надежность. Участие ретровирусов в процессе возрождения жизни, доказанное экспериментально, объясняет, почему в группу страдающих иммунодефицитами прежде всего попадают гомосексуалисты: зачатие совершается на фоне иммунодепрессии, естественной для подготовленного к сперме женского организма, чего нельзя сказать о мужском. Тут стоит вспомнить о созданной Филиппом Македонским «армии любовников», которая, будучи непобедимой в боях, оказалась бессильной перед эпидемиями болезней.

Возникает вопрос: действительно ли изменение клеточных характеристик, которое считают причиной угрозы эпидемии, способной погубить человечество, является чем-то экстраординарным, неизвестным науке в обозреваемом прошлом? Ни в коем случае! В этом плане особенно интересны наблюдения сочинского врача Николая Шульца, который, собрав и обработав более 300 тысяч анализов, взятых в лабораториях, отстоящих иногда на тысячи километров, констатировал удивительные изменения картины человеческой крови. Во время Первой мировой войны типичной была цифра 12–14 тысяч лейкоцитов, потом этот показатель упал до 8–10 тысяч, ну а теперь и 3–4 тысячи лейкоцитов гематологов не смущает. Почему? Ведь по состоянию крови судят не только о здоровье, но и о способе жизни человека. А в 1938 году вдруг «пошли в разнос» показатели простой диагностической реакции оседания белков крови, так называемой реакции Ф. Ее показатели должны быть разными у женщин и стабильными у мужчин; когда же к исследованиям приступил профессор Токийского университета Маки Такката, то у него сложилось впечатление, что то ли мужчины превратились в женщин, то ли началась эпидемия какой-то неизвестной болезни. К счастью, у японского гематолога хватило здравого смысла не бить в набат по поводу угрозы для человечества, а скрупулезно в течение 19 лет искать, что кроется за странным явлением, педантично следя за чистотой экспериментов. Исследования Маки Такката дали толчок развитию космобиологии, но в науке до сих пор нет единой концепции понимания человеческого организма как результата динамического взаимодействия со временем в единстве со всем сущим на нашей планете, и очень редко делаются попытки выйти на конкретные материальные механизмы, передающие клетке его характеристики и забирающие оттуда информацию о способах преодоления кризисных ситуаций. Ведь человек эпохи античного Рима, жертвовавший телом ради укрепления духа, и человек эры научно-технического прогресса не могут не отличаться на уровне фундамента организации жизни. Носителем такой информации является генетический материал, поступающий в клетку вместе с вирусами, прежде всего ретровирусами: отсюда и особенности их строения, и та странная толерантность, с которой клетка относится к своему потенциальному вроде бы агрессору. Скажем больше: очень возможно, что сама клетка и выбрасывает на поверхность своей мембраны рецепторы, которые становятся «отмычкой» для соответствующей группы атомов вирусной оболочки. Концепция особой опасности ВИЧ базируется на делении Т-лимфоцитов на СD-положительные и СD-отрицательные, но это же глубоко неправильно. В науке имеется сколько угодно данных о том, что рецепторы все время меняются на поверхности любой клетки и даже переходят в растворимую форму, возвращаясь опять к мембранной.

Мы вынуждены отказываться от прежней парадигмы – в частности, от постулатов «один ген – один белок», РНК – «рабочий чертеж, снимаемый с определенного участка ДНК» (теперь понятно, что роль этого представляющего реальное время вещества гораздо сложнее и многообразнее, оно способна репарировать ДНК, выключать в ней гены, как показало удостоенное Нобелевской премии открытие Э. Фаера и К. Мелло, вошедшее в науку как «РНК-интерференция») и даже от основной догмы биологии: информация идет от ДНК к РНК и потом к белку. Но чисто психологическое стремление к комфортности прежних статичных представлений порождает химеры, подобные СПИД-истерии, терроризирующей современное общество.

Интересно, что параллельно с нагнетанием страха перед угрозой ВИЧ успешно развивается научная область, которую вполне можно назвать диаметрально противоположной: природные свойства ретровирусов определяют возможность создания на их основе эффективных векторов для переноса и экспрессии генов в клетках млекопитающих, в том числе и человека. Не последнюю роль здесь играет отсутствие цитопатического действия и возможность влиять на дефектный вирус через вирус-помощник.

Почему в конце XIX столетия стали изменяться характеристики человеческой крови? Ответ подсказывает логика жизни: началась эпоха научно-технического прогресса, и, если вокруг промышленных городов потемнели бабочки березовые пяденицы, то, естественно, не мог не сработать механизм обратной связи, обогативший «молчаливую часть» ДНК информацией, способной кодировать белки сопротивления шоковой ситуации. Изменился социум – изменились и наши привычки: человек открыл свое тело Солнцу с его потоком ультрафиолетового излучения, повреждающего ДНК, вызывающего образование димеров тимина-цитозина, которые вырезаются из ДНК в процессе ее репарации. Возникла необходимость в формировании регуляторных участков ДНК, способных противостоять неблагоприятным для жизни полям – и если мы учтем, что ретровирус ВИЧ исключительно стоек к ультрафиолетовым и электромагнитным излучениям, то нетрудно догадаться, почему он возник по крайней мере на горизонтах науки именно в ХХ веке и почему пришел из средней Африки. Именно там обнаружен природный постоянно действующий реактор, и все живое исторически адаптировано к тому, к чему жителям других уголков Земли приходится приспосабливаться только теперь.

«Наводкой» на появление новой болезни стала злокачественность некогда безобидной саркомы Капоши. При этом почему-то было упущено из виду, что количество раковых заболеваний в конце XIX – начале ХХ столетия резко пошло вверх, в природе появился фактор, поставивший на эволюционный поток это ранее редкое заболевание, и, следовательно, должен был появиться и механизм противодействия ему. Проблема причины и следствия – самая сложная в проявлениях жизни: функционирование клетки как целостной системы означено парадоксами, где конкретные проявления этих философских категорий постоянно меняются местами. Считаем, что восприятие ретровирусов как паразитов, которых надлежит «не пускать» в клетку и всячески уничтожать, если они туда проникли, является одним из чудовищ, порожденных старой парадигмой, не воспринимающей мира в его единстве, все расчленяющей на составные.

Вирусы и, прежде всего, ретровирусы – это механизм, с помощью которого природа осуществляет перевод наследственной информации в реальное время, механизм, контролирующий закон генетической неповторимости жизни. Их изменчивость – это не «уловка» агрессора, стремящегося уйти от клеточного контроля, а особенность, благодаря которой они и выполняют свои биосферные функции. Экзогенные вирусы постоянно взаимодействуют с эндогенными по той же молекулярной логике, по которой ДНК взаимодействует с РНК, не только принимая информацию, но и отдавая ее, пуская по кругу «передовой опыт» преодоления неблагоприятных для жизни факторов. Отсюда и три сценария завершающего этапа взаимодействия вируса с клеткой:

1) оседание в глубинах ДНК в интронной части, которая, как доказано, является более изменчивой, чем действующая;

2) отпочковывание;

3) выход в окружающий мир через разрыв клеточной оболочки.

В последнем случае и прорисовывается проблема вирусных заболеваний.

Да, они существуют. В случае с синдромом приобретенного иммунодефицита уже в самом названии кроется ключ к проблеме. Ведь любой клеточный иммунитет, противостоящий вирусам и бактериям, всегда приобретенный, ибо «гости из микромира» представляют реальное время, в котором клетке, обеспеченной «инструкциями» вечности, еще надлежит научиться жить. Следовательно, и дефицит иммунитета тоже всегда приобретенный, если клетка в чем-то генетически ущербна. Не будем говорить о том, что любая болезнь, утомление, злоупотребление алкоголем или наркотиками, даже слишком ранняя половая жизнь или чрезмерное увлечение стимулирующими средствами сопровождается снижением иммунитета, ибо это известно каждому врачу.

Обращаем внимание на то, что даже самые пылкие теоретики СПИДа соглашаются, что заболевает 10–20 % зараженных ВИЧ, не забывая при этом добавить, что носители вируса представляют собой огромную опасность для всего человечества. Но ведь на такую цифру выходит и статистика жертв полиомиелита, ящура и других инфекционных заболеваний. Следовательно, здесь мы сталкиваемся с какой-то общей закономерностью, и для человечества было бы куда полезнее исследовать ее, чем нагнетать страсти вокруг «чумы ХХ столетия». Это явление хорошо объясняется с позиции теории Тимофеева-Рессовского. В три этапа идет эволюционный процесс: отбор новых стандартов, закрепление их в соответствии с требованиями окружающей среды и уничтожение промежуточных форм (дизруптивный отбор). Принадлежащие к последним и попадают в группу риска. Да, за них необходимо бороться, но с позиции понимания того, что происходит в природе, где вирусы – такой же обязательный фактор окружающей среды, как воздух и вода, и их роли в эволюционном процессе. Появление еще одной вирусной программы в человеческой ДНК – это нормальная реакция на изменения в окружающем мире и способе нашей жизни, на массированное наступление фармацевтических препаратов, на сексуальную революцию, и было бы странно, если бы этого не случилось.

Пока что представление о вирусах исключительно как о внутриклеточных паразитах, нашедшее свое выражение в доведенной до абсурда концепции СПИДа, по сути, поставило заслон на пути развития вирусологии, пустив научную мысль по заведомо ложному пути.

Н. И. Околитенко, Н. Д. Колбун,

институт информационно-волновых технологий,

г. Киев

 

«ВИЧ/СПИД»-концепция –