Теории социального конфликта

Более целостную трактовку роли социальных конфликтов предложил германский социолог Ральф Дарендорф (р. 1929). В своем анализе Дарендорф исходит из утверждения, что любая сложно организованная социальная система основывается на перераспределении власти, причем перераспределение это носит постоянный характер, что и обуславливает постоянное наличие конфликтов. Дарендор справедливо замечает, что властные ресурсы распределяются между элементами и участниками таких систем далеко не всегда на основе рациональной необходимости. Он отмечает, что обладающие властью участники социального взаимодействия имеют множество рычагов для достижения не только нормативных целей (для чего они и обличены властью), но и непредусмотренных изначальным распределением власти выгод. Для этого они в первую очередь используют принуждение по отношению к тем участникам социальных отношений, которые обладают меньшими властными полномочиями. Такое принуждение может использоваться в том числе и для упрочения, увековечивания данной социальной структуры, что позволяет властвующим закрепить свое социальное положение.

Дарендорф отмечает, что властный ресурс в любой социальной системе весьма ограничен. И если учесть те выгоды, которые наличие этого ресурса дают своим владельцам, становится очевидным, что борьба за перераспределение власти носит постоянный характер, часто приобретает острый характер, становится открытой. Причем основания для такого рода борьбы существуют в любой социальной системе, так как власть является универсальным элементом любой социальной структуры. Таким образом, власть как социальный ресурс приобретает самоценность, в то время как Маркс рассматривал власть в первую очередь как средство для достижения экономических интересов.

 

Микросоциологические теории. Теория социального обмена. Бихевиоризм.

Теория социального обмена

Основоположником теории социального обмена является Джордж Хоманс (1910-1989). Главным идейным основанием этого направления является выдвинутый Хомансом лозунг "назад к человеку", то есть в противоположном от структурно-функционального подхода направлении, которое в рамках теории обмена подверглось полномасштабной критике. Теория социального обмена базируется на первом варианте бихевиоризма, согласно которому взаимодействие социальных участников может быть представлено простой формулой "стимул - реакция". В противовес функционалистам, подчеркивавшим роль нормативной базы в деле формирования общественного единства, представители теории социального обмена выдвигали на первый план психический компонент индивидуального поведения как элементарную форму социального бытия.

В рамках бихевиористского направления ключевыми являются два основных положения:

1. На вопрос о том, свободно ли выбирает действующий субъект варианты действия или его поведение строго обусловлено различными социальными параметрами, бихевиоризм отвечает однозначно в пользу детерминированности индивида (определенности).

2. Представители бихевиористского направления строго отвергают необходимость изучения психических состояний индивида для объяснения его поведения, так как эти состояния признаются иллюзорными.

Вслед за Хомансом развитием теории социального обмена занялся Питер Блау (р. 1918), который исходил из того, что социальное поведение человека ориентировано на получение всевозможных вознаграждений, которые возможны только в постоянном взаимодействии с другими людьми, что и поддерживает социальное единство. Таким образом, в рамках концепции Блау ключевым элементом социальной реальности является именно необходимость постоянного обмена разнообразными социальными благами. Люди вступают в социальные отношения только потому, что ожидают определенных вознаграждений, получение которых вызывает стремление продолжать социальные взаимодействия.

В качестве такого рода вознаграждений могут выступать уважение, социальное одобрение, наделение статусом, определенная помощь - то есть все то, источником чего может являться исключительно другой человек, а не некие материальные объекты. Например, материальные блага можно захватить, украсть, в то время как уважение украсть невозможно; им нас могут только лишь наделить другие люди по собственной инициативе, но никак не под давлением или по просьбе. Хотя в процессе социального обмена большая роль принадлежит и материальным ресурсам.

Важным выводом, сделанным Блау из своего анализа, является то, что наличие у кого-либо определенных ресурсов для удовлетворения потребностей других людей наделяет такого владельца определенной степенью власти. Такая ситуация является возможной при соблюдении следующих условий:

1. У нуждающихся в этом ресурсе нет его в наличии.

2. Они не могут достать необходимый им ресурс из другого источника.

3. Они не готовы прибегнуть к силе для получения недостающего ресурса.

4. их система ценностей остается неизменной и они продолжают нуждаться в этом ресурсе.

Несмотря на первоначальные успехи бихевиористского направления довольно скоро проявились и недостатки этого направления. Главное, это игнорирование возможности свободного выбора у действующих индивидов, их способности к творческому осмыслению социальной среды, а не только механическому реагированию на ее раздражители. Поведение действительного участника социальных процессов не может быть сведено к пассивным реакциям на внешние стимулы. Поэтому критики бихевиористского направления обратили внимание на важность для поведения индивида не только формального положения вещей, но и того субъективного значения, которое он придает ситуации (Например, одна и та же фраза (стимул), произнесенная разными людьми, может вызвать у реципиента различные реакции).

Символический интеракционизм. Главный акцент в рамках символического интеракционизма делается на предметной стороне коммуникации, на роль и функции языка в процессе формирования личности, Я и, как следствие, общества. Социальная среда уподобляется приверженцами символического интеракционизма игровой среде, в которой существуют определенные коллективно принимаемые и изменяемые в процессе взаимодействия правила. Общество понимается как определенная совокупность "игроков", которые приспосабливаются друг к другу путем выработки общих правил "игры", либо отказываются от приспособления.

Право считаться основоположником символического интеракционизма справедливо принадлежит Джорджу Герберту Миду (1863-1931), который считал свою концепцию бихевиористской, обосновывая это тем, что исходным ее пунктом является изучение реальных социальных процессов, на основе которого и делаются дальнейшие теоретические выводы. Но, в то же время, когда исследованию подвергались внутренние фазы реального поведения, предложенная Мидом теория переставала быть бихевиористской. Таким образом, для символического интеракционизма поведение не является некой данностью, просто реакцией на условия внешней среды, как оно понималось в теории обмена. Главным вопросом при этом было, как в поведении, в процессе развертывания социальной деятельности рождается сознание.

Главной особенностью символического интеракционизма является то, что, несмотря на свой интерес к "внутренней" логике поведения, при объяснении социального поведения данное направление исходит не из субъективных предпочтений, влечений, интересов и механизмов принятия решений, а из социальной среды (общества), понимаемой, однако, как совокупность межындивидуальных взаимодействий. Социальная деятельность представляется как выполнение совокупности социальных ролей, которые фиксируются в системе символов, создающих языковое поле социальной среды. Всё многообразие связей индивида не только с другими людьми или социальными группами, но и с природой или вещами рассматривается как опосредованное этой системой социальных символов.

Личность в интерпретации Мида предстает в качестве социального продукта, рождающегося и развивающегося в ролевом взаимодействии. При этом под ролью понимаются границы соответствующего нормам поведения в определенной ситуации. Человеческое Я формируется в процессе исполнения социальных ролей путем интериоризации заключающихся в исполняемых ролях значений, прав и ограничений, которые становятся собственными убеждениями личности, а внешний социальный контроль превращается в самоконтроль, то есть во внутреннюю контролирующую инстанцию. Таким образом Я является социальным образованием, так как формируется в процессе ролевой деятельности, которая отражает накопленный в социальных ролях коллективный социальный опыт.

В работах Герберта Блумера (1900-1987), последователя Мида, идеи символического интеракционизма получили дальнейшее развитие. Особый акцент Блумер делает на особенностях отношения человека к другим объектам реальности. Блумер утверждает, что это отношение обусловлено не самими вещами (то есть их субстанциональной природой), а теми значениями, которые присвоены этим объектам в рамках данной социальной практики. При этом важно учитывать, что социальная среда, в рамках которой разворачивается эта практика, отнюдь не статична, а, наоборот, весьма подвижна и изменчива, конвенциональна (основана на конвенциях - соглашениях), то есть является продуктом постоянного взаимосогласования значений всеми действующими лицами. Таким образом, социальная среда является не чем иным, как постоянным процессом интерпретаций, оценок и переоценок, взаимоприспособления действующих участников.

Такая трактовка социальной реальности во многом сходна с представлениями М. Вебера, создавшего "теорию социального действия". Многие современные авторы называют предложенную Блумером концепцию ролевой теорией. Критики символического интеракционизма, и прежде всего представители различных школ социальной психологии и социобиологии, указывают на пренебрежение биогенетических и психогенетических факторов, которые, по их мнению, играют в социальных процессах важное а иногда и решающее значение. К тому же, от внимания символических интеракционистов ускользают бессознательные компоненты поведения человека, то есть анализ мотивации и процессов принятия решений остается неполным, а изучение реальных "движущих сил" поведения подменяется описанием задаваемого культурой общего нормативно-ролевого плана, который на самом деле является лишь одним из компонентов деятельности.

Теоретический гуманизм. По мере возникновения социальной мысли все больше исследователей выходили за рамки сугубо социологических вопросов, обращаясь к общегуманитарным аспектам, вопросу о действительном и возможном значении социологического знания для человека и общества. В конце концов вопрос может быть поставлен следующим образом: каковы место и роль любых форм знания в жизни человека? Общая ориентация на решение этого вопроса является характерной особенностью социологического направления, которое можно назвать гуманистическим, то есть исходящим в первую очередь из возможных интересов человека, а не из ценностей научного познания, прогресса и т.д.. Данное направление представляет собой различные модификации так называемой Франкфуртской школы критической социологии (Теодор В. Адорно, Макс Хоркхаймер, Эрих Фромм, Герберт Маркузе).

Данное направление исходит из того, что социальный мир изменяется в процессе познавательной деятельности человека, в том числе направленной и на саму социальную реальность. Отсюда столь большой интерес к социологическому знанию уже не столько как научной дисциплине, а в первую очередь как к социально образующей и преобразующей силе. Данная точка зрения на социальную роль социологии весьма характерна для многих исследователей нетрадиционных социологических направлений (например, А. Гоулднер, Р. Фридрихс и др.). Познавательная деятельность в рамках этого подхода рассматривается как активное движение на пути расширения сферы человеческой свободы благодаря тому, что прирост знания обеспечивает человеку, приобщенному к этому знанию, расширение сферы реализации своих способностей, то есть свей личности. И если учесть, что социальная среда и является тем полем, на котором происходит развертывание человеческой деятельности, то именно познание социального пространства должно в наибольшей степени способствовать этому освобождающему процессу. Следовательно, социология как наука об обществе имеет здесь решающее значение, обладая концептуальным аппаратом, по определению направленным и наилучшим образом приспособленным к познанию социальной реальности. Из такой констатации вытекает и особая ответственность социологии за возможные последствия ее теоретической и практической деятельности.

Социальная феноменология. Центральной темой исследований австрийского философа Альфреда Шюца (1899-1959) была так называемая проблема "интерсубъективности", то есть те механизмы, благодаря которым индивиды понимают друг друга, как на основе этого взаимопонимания формируются общие представления о мире, общее восприятие определенных объектов, процессов, событий, феноменов. Не удивительно, что при такой постановке вопроса - рассмотрение понимания как основы социального существования - Щюц прибег к опыту феноменологического направления в философии, основным представителем которого является Эдмунд Гуссерль (1859-1938).

В своем анализе Щюц исходит из того, что каждый индивид обладает собственной биографией, что обуславливает субъективность его мировосприятия, иными словами уникальность его картины мира. Однако при этом Щюц констатирует и явное наличие неких общих для определенных групп индивидов представлений и убеждений, которые создают как бы общий смысловой план или "взаимность перспективы", благодаря чему и существует возможность взаимодействия и коллективной деятельности. Такая возможность, по мнению Шюца, существует потому, что человек воспринимает мир не только непосредственно, но и как определенную совокупность типов, то есть в разной степени абстрактных, идеализированных моделей реальных вещей и событий, вся совокупность которых содержится в языке. Поэтому Щюц называет язык с присущими ему словарем и синтаксисом "типизирующим медиумом", который выступает не чем иным, как коллективной формой знания, которая имманентно присуща носителям данного языка. Учитывая изначальную коллективную сущность процесса овладения языком (особенно на начальных стадиях развития личности, то есть в детском возрасте), очевидно, что наибольшее значение для понимания каждым индивидом мира - и в первую очередь его социального плана - имеют так называемые "сотоварищи", с которыми индивида связывают тесные "мы-отношения".

На основе определенного описания мира, которое дается индивиду в процессе его приобщения к языковой среде и практике, его обыденное знание начинает наполняться и конкретными технологиями поведения, навыками не только общения, но и практической деятельности, которые Щюц назвал "эффективными решениями для использования типичных средств для достижения типичных целей в типичных ситуациях". Однако такие типичные решения типичных проблем не охватывают всей широты реальной социальной практики, поэтому по мере развития личности, по мере развертывания ее индивидуальной биографии опыт также расширяется, включая в себя все больше навыков. Такой процесс в рамках феноменологии называется "наслаиванием", то есть новые содержания опыта накладываются на старые слои, вписываются в уже имеющиеся "типы", расширяя, дополняя их содержание, либо создают новые типические структуры. Однако при этом новые формы опыта обязательно приводятся в соответствие с уже существующей целостной структурой опыта, которая в общих чертах была задана еще на начальных стадиях освоения мира на основе языковой практики.

Феноменологическая социология А. Щюца получила дальнейшее развитие в двух основных направлениях. Первое из них - это феноменологическая социология знания, разработанная североамериканскими социологами Питером Бергером (р. 1929) и Томасом Лукманом (р. 1927), которые работали над анализом феномена общественного конструирования реальности, которое происходит в процессе воспроизводства и создания так называемых символических универсалий - коллективных форм взаимодействия с социальной средой и природным миром. Эти исследователи разработали концепцию "легитимизации", в рамках которой отстаивается идея о том, что внутренне присущая социальной системе нестабильность, порождаемая гибкостью индивидуального человеческого поведения, с необходимостью требует создания устойчивой жизненной среды путем институционализации значений и моделей деятельности, то есть выработки и поддержания их "легитимных" (признаваемых законными) форм.

Другим направлением дальнейшего развития заложенных А. Щюцем основ феноменологической социологии является этнометодология, разработанная Гарольдом Гарфинкелем (р. 1917). Также значительный вклад в развитие социологической теории в рамках этого направления сделали А. Сикурел, Д. Дуглас, П. Макхью. Представители этнометодологии развили представления феноменологической методологии о социальной обусловленности (определенности) индивидуального опыта и констатировали, что в процессе взаимодействия с другими людьми индивид имеет более или менее четкое представление о том, как должно и как будет протекать это взаимодействие. Причем этнометодологи отмечают, что представления такого рода формируются в согласии с нормами и требованиями, часто весьма отличными от норм и требований рационального суждения, принятых, например, в формальной логике или языке науки. Гарфинкель таким образом проводит принципиальную границу между реальным социальным взаимодействием и интеллектуальной теоретической деятельностью.

Важным следствием такой позиции является признание недостаточности теоретических описаний для понимания сущности социальной действительности, так как рациональность (разумность) обыденной жизни, рождаемая практической деятельностью, противостоит научной рациональности концепций и теорий. Поэтому главным лозунгом этнометодологии является утверждение: "черты рациональности поведения должны быть выявлены в самом поведении" (Гарфинкель). Основная задача социологии в таком случае заключается в исследовании конкретных единичных актов социального взаимодействия, которое в наиболее полной мере проявляется прежде всего в речевой коммуникации. Традиционная же социология, по убеждению этнометодологов, пыталась втиснуть необъятную реальность социальной практики в рамки узких теоретических схем.

Бихевиоризм ( от англ. – поведение, буквально – наука о поведении) – направление в позитивистской социологии, в основе которого лежит понимание поведения человека как совокупности длительных реакций на воздействие внешней среды (стимулы). Основная формула бихевиоризма: стимул – реакция. Это направление зародилось в американской психологии в конце XIX – начале ХХ вв. Его классическая форма достигла расцвета в 20-е гг. нынешнего столетия.

В качестве основного метода бихевиоризм использует описание, регистрацию и измерение внешних проявлений поведения в контролируемых условиях. Философским основанием бихевиоризма является позитивизм, а его экспериментальную основу составляют исследования поведения животных. Вместе с тем эксперименты проводились не только на животных, но и на людях. В результате были получены уникальные методики воздействия на поведение.

Бихевиоризм абсолютизирует прямую связь между стимулом и реакцией, рассматривая ее как универсальный объяснительный принцип. Попытки преодолеть ограниченность схемы “стимул – реакция” путем включения в нее дополнительного звена – “промежуточных переменных” сохраняют главный порок бихевиоризма – механическое понимание человека и его поведения.

Бихевиоризм оказал значительное влияние на все отрасли знания, связанные с изучением человека. В социологии оно выразилось в появлении “социального бихевиоризма”, впитавшего в себя основные идеи, методы и термины этого направления. Кроме уже названной теории “стимул-реакция”, социальный бихевиоризм включает теорию “поля”, теории “социального обучения”, а также различные “психотерапевтические” теории. Теория “поля” отличается от теории “стимул-реакция” тем, что в ней делается акцент на индивидуальных особенностях, реакции организма на стимулы внешней среды. Сторонники этой теории считают, что на основе учета индивидуальных особенностей организма можно определить такие стимулы, которые вызовут заранее планируемые реакции. В “психотерапевтических” теориях главное внимание уделяется прошлым событиям в жизни того или иного индивида. Теории “социального обучения” придают при объяснении социального поведения равное значение как индивидуальным особенностям человека, так и факторам внешнего воздействия на них.