Переворот инженера, ставшего президентом

Не думайте, что только в «банановой» республике лейтенант может в одночасье стать президентом. Ничего подобного! Такая карьера вполне возможна в настоящее время и в нашей стране, что убедительно доказал москвич Игорь Татурян. Старший лейтенант запаса Красной Армии он всего в 27 лет стал...президентом Ассоциации американского футбола СССР. Взлет фантастический! Однако не считайте, что он произошел по велению могущественной руки или мановению волшебной палочки. Нет, захват власти в мире отечественного американского футбола раскручивался по всем незыблемым канонам этой игры: заговор, перепорот, столкновения, вес шло к вооруженному конфликту, и только тонкий тактический расчет, обманувший противника, предотвратил кровопролитие. Впрочем, не буду дальше никого интриговать, а лучше расскажу, как сегодня и у нас можно сделать имя.

...Ну кто в нашей стране в годы советской власти мог стать президентом пусть даже самой захудалой спортивной федерации? Член правительства или член ЦК КПСС, высокий военный чин или администратор, на худой конец — космонавт. Они, не стыдясь, усаживались в почетное кресло свадебного генерала, и в этой необременительной и приятной должности часто ездили за границу, там «отоваривались», много ели и пили за государственный счет, представительствовали в верхах и иногда подписывали прошения к власть имущим, чем и ограничивался их неоценимый вклад вдело развития российского спорта.

К такой синекуре не подпускали простых смертных, а именно к их числу до поры до времени относился рядовой инженер одного из бывших закрытых оборонных (военных) московских заводов Игорь Татурян. Исправно и честно неся службу, он радовался ее плодам лишь два раза в месяц, когда подходил к кассе за мизерной получкой. Беспросвет был полный, и скрашивать его помогал отец Эдгард Амаякович Татурян, тогда еще государственный тренер Спорткомитета СССР по регби. Именно он и увлек сына этой игрой, в которой тот находил отдохновение: немного сам поигрывал, чаше — «болел».

Ничего серьезного этот недуг не предвещал, пока Игорь вместе с отцом не заразился... американским футболом. Тут уж «болезнь» обострилась до такой степени, что переросла в страсть, а она сфокусировалась в цель — во что бы то ни стало укоренить у нас американский футбол, а для этого создать хотя бы одну-единственную команду.

Сказать легко, а сделать... Дело сразу же решили ставить на профессиональную основу, но для реализации планов нужны были деньги. Большие! Где их взять? Эдгард Татурян обратился для почина в свое тогда еще богатое ведомство. Там ему очень даже невежливо отказали, указав, что Спорткомитету, а в его лице партии и всему народу не нужны те вилы спорта, которые не отличаются пресловутой «медалеемкостью» (надо же было выдумать такое слово!) и не приносит наград на Олимпийских играх и чемпионатах мира.

В иные времена на поползновения Татуряна можно было бы просто наложить запрет. И точка. И тогда больше не рыпайся и не спорь с чиновниками, которым всегда было виднее... Но на дворе уже в силу входила перестройка, и можно было, не опасаясь санкций, плыть против государственных бюрократических течений. И Татурян так и сделал — он смело пошел искать деньги у частных предпринимателей, уже появившихся тогда в нашей стране.

Так уж случилось, что автору этих строк в то время довелось быть членом одного из кооперативов. Во главе его стоял бывший регбист. Мы делали неплохие деньги, и часть из них Эдгард Татурян уговорил-таки вложить в американский футбол. С этого все пошло и поехало. Стали набирать команду. Татурян-отец, бросив доходный пост в Госкомспорте, занялся организационной деятельностью, а сына Игоря, покинувшего свою малопривлекательную службу, привлек к руководству подготовкой спортсменов, он по сути стал тренером.

Этот молодой высокий узкоплечий парень с гордой посадкой головы сразу же обратил на себя внимание какой-то обостренной независимостью. Держался он крайне обособленно, в дружеские контакты ни с кем не вступал. На все имел свое мнение, ни от кого его не скрывал и делал всегда так, как считал нужным. Сами понимаете, нашему финансовому руководству это не особенно нравилось. Поначалу его пытались урезонить, приструнить, брались отчитывать, но он тут же весь ощетинивался, становился глух и нем, лишь надменно сверху поглядывая на «обидчика», при этом на тонких губах появлялась ироническая насмешливая улыбка, а в глубоких с истинно ленинским прищуром глазах под высоким гладким с залысиной лбом высвечивалась нескрываемая ненависть. Впрочем, обид он никому не прощал, ему вскоре надоели задевающие его назидания и он грубо потребовал прекратить эти дурацкие, по его словам, наступления.

От него отвязались. Однако между противниками возникло то внутреннее жестокое противостояние, которое, чувствовалось, миром не закончится. Но до открытой битвы оставался еще год.

А тем временем команда «Московские Медведи», созданная Татурянами, после трех месяцев тренировок решила провести первую игру. Соперников у нее в Советском Союзе в те времена еще не было, и достойного противника нашли за границей — один из сильнейших в Европе клуб, чемпион Германии — «Берлинские Орлы» из тогдашнего Западного Берлина. Когда немецкие футболисты узнали, с кем им предстоит встретиться, то, уповая на легкую победу, выставили далеко не лучший свой состав. Их претензии были вполне обоснованными. Еще бы! Московские ребята только за два часа до стартового свистка впервые в своей жизни примерили защитное снаряжение, приспособиться к которому не так-то просто. Мешал и шлем, словно тисками охвативший голову, и казавшиеся на первых порах слишком неудобными наплечные накладки. С непривычки от такой амуниции подкашивались ноги. Конечно, команда из России уступила.

Когда «Московские медведи» играли в Западном Берлине, Игорь Татурян сидел дома — он был невыездным из-за работы в прошлом на военном заводе — и на расстоянии переживал за ребят, понесших сокрушительное поражение. Без него «Медведи» съездили в Финляндию и Францию, где лавров не снискали, но приобретали столь необходимый им опыт. Их класс рос на глазах.

А между тем Эдгард Татурян спешил утвердиться официально, и по его инициативе в конце 1989 года был создан Союз американского футбола СССР во главе с... космонавтом Александром Викторенко, который узнал о своем избрании во время длительного полета на орбитальной станции.

Чего скрывать, выдвигая нового «свадебного генерала», Эдгард Татурян надеялся за его спиной безраздельно править «американским» хозяйством, как это было принято, к примеру, в той же Федерации регби, где он до того в должности государственного тренера чувствовал себя полновластным хозяином. Но не тут-то было. Бизнесмены, вкладывающие деньги, тоже были не лыком шиты. Они платили и считали, что имеют полное право заказывать музыку, больше того, полагали, что под их дудку должны плясать все, кому они от своих щедрот отсчитывали новенькие ассигнации.

Руководство Союза разделилось на две непримиримые группировки, между которыми начались склоки, интриги, конфликты. Каждая хотела перетянуть на свою сторону космонавта, который, как мне казалось, после возвращения из космоса попал в эту свару, как кур в ощип. Кому он отдаст предпочтение, должно было выясниться на специально назначенной разборке.

Встреча проходила по всем законам детективного жанра. И одной комнате кипели страсти враждующих сторон, а в другой, соседней, мирно беседовали и попивали бразильский кофе охранники — у одного края стола лихие люберецкие ребята, у другого — омоновцы, нанятые для столь важных нужд. Парнишки поигрывали стальными мускулами и чем-то еще в бездонных карманах дорогих кожаных курток. Они были готовы в любой момент прийти на помощь своим боссам. Но она не понадобилась: разборка до кровопролития не дошла. Не стоит, думаю, и гадать, на чьей стороне оказалась победа — верх взяли, а вместе с ним взяли и космонавта...бизнесмены.

Игоря Татуряна на этой встрече не было. Его терпение лопнуло, и он пошел на открытый разрыв — и с отцом, и с Викторенко, и с теми, кто теперь стоял за ним. Они ему были не нужны для осуществления своих далеко идущих замыслов. И таил он их, находясь в засаде, недолго. Найдя мощных спонсоров и единомышленников, Игорь решил самостоятельно и своим собственным путем развивать американский футбол в нашей стране. Он неожиданно заявляет о создании независимой и самостоятельной Ассоциации американского футбола СССР, которая начала действовать с 1990 года. Во главе нового спортивного объединения Игорь ставит уже не свадебного генерала, а самого себя.

Руководство Союза американского футбола СССР поначалу не придало этой выходке молодого парня никакого значения. Подумаешь, зарвался выскочка, силенок не хватит вытянуть воз. Не верили в него поначалу и владельцы многих команд, вконец запутавшихся в тенетах борьбы за власть. Они выжидали, кто победит.

Тогда, в те решающие месяцы, Игорь, с которым я сумел найти общий язык, позвонил мне и прямо спросил:

— Будешь мне помогать?

— Давай рискнем!

Вместе с ним была еще небольшая группа ребят. Именно они и закрутили все дело. Игорь прекрасно понимал: чтобы завоевать сторонников, им нужно доказать свою дееспособность. Но как? Тогда всех волновало, как экипировать команды, появившиеся не только в Москве, но и в Харькове, Донецке, Минске. Защитное обмундирование только для одного игрока стоит до тысячи долларов, а игроков в команде — сорок пять. Экипировку в нашей стране, естественно, не изготовляют, ее можно достать или выпросить только за рубежом. На это Татурян и направил свои усилия.

Я не знаю, какими путями Игорь находил подходы к американским компаниям «Конверс» и «Робустелли», но знаю, го они стали бесплатно поставлять спортивную форму, столь дефицитную у нас. Игорь блестяще знал английский язык — свободно говорил и писал.

Он завязал крепкие контакты с Европейской лигой американского футбола и часто общался с ее президентом, что до него не удавалось сделать никому. Благодаря его усилиям, Ассоциация была принята полноправным членом в европейское сообщество любителей американского футбола, а сам Игорь вхож в богатые дома почитателей игры в Европе и Америке. С него было снято «невыездное» табу и он часто гостил в Америке, Германии, Англии, Финляндии, Испании.

Игорь стал вести жизнь начинающего преуспевать бизнесмена. Он всегда был безукоризненно одет, ему к лицу и традиционная белая рубашка с галстуком, и элегантный модный двубортный костюм английского пошива, который явно подчеркивал стройность его спортивной фигуры. Он не позволял себе появиться в офисе, оборудованном по всем западным меркам компьютерами, факсами, ксероксами, в куртке и джинсах. Его внутренняя дисциплинированность полностью соответствовала внешней. Он впервые в жизни приобрел тогда автомашину — «Жигули» последней модели. Его квартира в одном из новых микрорайонов столицы постепенно приобретала европейский вид — современный дизайн, роскошная мебель, супераппаратура. По телефону он чаще говорит на английском, чем на русском. И малышка-сын знал больше английских слов, чем русских, о чем неустанно заботился папа.

Его имидж был не показным. За ним стояла Ассоциация, объединившая к 1991 году почти все команды бывшего Советского Союза. Именно Ассоциация американского футбола провела в том сезоне первый и, как выяснилось чуть позже, последний чемпионат СССР по этому виду спорта. (Вскоре Советский Союз перестал существовать как самостоятельное государство).

В турнире приняли участие шесть команд. Пять из них входили в Ассоциацию — это «Московские Лебеди», «Харьковские Атланты» и «Донецкие Скифы» с Украины, «Минские Зубры» из Белоруссии и «Каспийские Сфинксы», чисто московская дружина, нашедшая спонсоров в далеком казахском городе Шевченко и в их честь получившая свое название. Привлек Игорь к участию в чемпионате СССР и клуб «Московские Медведи», который формально в Ассоциацию не входил. Я думал, что он никогда не пойдет на компромисс со спортсменами из «Московских Медведей», которых он фактически воспитал и которые его в дальнейшем предали, не встав под его «знамена». Однако Игорь считал иначе.

— Ничего страшного в этом сотрудничестве с «Медведями» нет, — говорил он мне тогда. — Команда эта на сегодняшний день бесспорно сильнейшая в нашем отечественном американском футболе. Без нее чемпионат Советского Союза, согласись, выглядел бы очень бледно.

Что ему было возразить? Он оказался прав. «Московские Медведи» играли блестяще и по праву завоевали звание первых и последних чемпионов СССР по американскому футболу.

Игорь Татурян все измерял в своей деятельности целесообразностью и эффективностью, эмоции для него мало что значили. Поэтому работать с ним было чрезвычайно сложно. Он по складу характера — диктатор, причем, очень властный максималист. С юношеской непосредственностью мечтал поставить дело так, как оно ведется в Национальной футбольной лиге США. Вернувшись как-то из очередной поездки в Америку, он разогнал почти всю с таким трудом набранную команду администрации Ассоциации. Причины?

— Вы не хотите работать так, как требуется, как работают в НФЛ. Вы ленитесь и не стремитесь к совершенству.

Когда ему кто-то указывал, что у нас разный уровень и стиль жизни, то он оставался непреклонным:

— Не хочу принимать эти обстоятельства во внимание. Если мы не уничтожим советскую расхлябанность, необязательность, некомпетентность, то никогда не выберемся из того болота, в котором так долго жили и продолжаем жить. Только мы, молодые, можем и должны изменить этот ужасный мир.

Игорь Татурян менял его как мог и как умел. Ему многое удалось сделать. Для меня бесспорно одно: как бы ни относится к Игорю и его отцу, но именно им американский футбол обязан своим появлением в России.

Президент Игорь Татурян не был космонавтом, но и его орбиты впечатляли. Он несомненно сыграл выдающуюся и решающую роль в зарождении американского футбола в России. Правда, не слишком долго длилась его «вахта». Мы расстались как-то вдруг, неожиданно, без всяких объяснений. Говорят, что после развала Советского Союза в 1992 году он перебрался куда-то за рубеж. Но ему на смену пришли новые люди, которые в неимоверно сложных экономических и политических условиях ставили американский футбол в России на крепкие ноги.