Без футбола он стал бы киллером

Когда Лауренс Тейлор появляется на футбольном поле, это всякий раз наводит ужас на соперников. Они бросают лучшие свои силы на то, чтобы обезвредить тейкла, к нему приставляют двух, а то и сразу трех охранников, которые, кажется намертво берут его в «коробочку». Бесполезно! Выхода из тисков вроде бы нет. Но Тейлор все равно находит.

Да и кто посмеет удержать этого чернокожего гиганта, когда он с бешеной яростью набрасывается на неприятеля, тараном прет сквозь заградительные ряды и пробивается к квотербеку, чтобы блокировать все его действия.

Уйти от атак Тейлора трудно, да и практически невозможно. Его штурм молниеносен, захват цепок и неразрывен. Как бульдог, мертвой хваткой «вгрызается» в разыгрывающего и валит его наземь, не оставляя никакой возможности распорядиться мячом. Не зря Тейлора называют грозой квотербеков. За свою двенадцатилетнюю карьеру в Национальной футбольной лиге США Лауренс 127 раз захватывал их в «плен» — и таких удач у него на счету гораздо больше, чем у любого другого игрока этой «профессии» тейкла.

Тейлор принадлежит к той группе игроков в американский футбол, которые лично никогда не приносят своей команде зачетных очков. Но без них не добиться ни одной победы. Искушенные знатоки считают, что именно Тейлор дважды — в 1986 и 1990 годах — приводил свою команду «Нью-Йорк Джайнтс» к успеху в Супер Боулс, к первенству в национальном чемпионате.

Амплуа Лауренса в дружине таково, что ему не надо уметь искусно обращаться с мячом, ведь за весь матч он ни разу даже не прикасается к нему руками. Его «конек» — не финты с «дыней», а блокировка, захват, короче говоря обычная силовая борьба, в которой этому современному гладиатору нет равных в НФЛ.

За этот талант Тейлора безумно любят в Америке, его популярность безгранична. Пытаясь объяснить этот феномен, журнал «Нью-Йорк Дейли Ньюс» как-то писал о Тейлоре: «Для миллионов болельщиков американского футбола Лауренс — настоящий герой без всяких оговорок, хотя он и не спасал никого из огня, не защищал от негодяев бедных и невинных, не уничтожал преступников. Его дело — обезоружить соперника, сбив его с ног своим телом, своими руками, без помощи автомата или ножа. И что ни говорите, он делает это блестяще, лучше всех в лиге».

И тем не менее, если попытаться написать о Тейлоре «портрет» образцового идеального мужчины — доброго, справедливого, законопослушного, то ничего не выйдет. Тейлор — далеко не ангел, да и вряд ли человек с ангельским характером подошел бы к той роли, которую Лауренс сам себе выбрал в жизни, накрепко связав ее с профессиональным спортом.

Однажды, приветствуя трибуны перед очередным матчем, Лауренс выкрикнул в микрофон: «Я дикий человек в этой буйной сумасбродной игре. Для меня нет на поле общепринятых правил поведения. Высшее наслаждение получаю тогда, когда после моих ударов из носа у соперника хлещет кровь.» Что это? Реклама? Вызов? Артистический прием? Или выражение своей сущности? Вероятно, и то, и другое, и третье! Во всяком случае, своими словами он достиг должного эффекта: семьдесят две тысячи болельщиков, собравшихся в тот день на стадионе «на Тейлора», завелись, что называется, с одного оборота. Они зашлись в громоподобном реве единодушного восторга, и несколько минут дружно скандировали его имя.

Тренер Бил Парцельс назвал как-то Лауренса «самым жестоким и распутным сыном Национальной футбольной лиги». Другой наставник Дон Ривес вторит: «На поле он звереет, превращаясь в дикого волка». Такие характеристики, чего скрывать, пришлись по нраву самому Лауренсу. Он считает, что они недалеки от истины и во многом отражают его суть.

Тейлор вырос в бедных негритянских кварталах Вильямсбурга, штат Вирджиния, где сызмальства ему сопутствовала нужда, лишения, безработица. Каждый день — это борьба за выживание. Борьба бедных против богатых. Борьба черных против белых. Лауренс воспитывался в духе вечной борьбы за свое счастье — такое, как он понимал его в те времена.

С детства Тейлор отличался необузданностью нрава, лихой бесшабашностью, пользовался дурной славой хулигана. Он был задирист, безудержен, вечно лез на рожон, слыл зачинщиком жестоких драк, после которых нередко попадал в больницу — так здорово ему доставалось. Но он не унывал, не отчаивался и никогда не прощал обид, а давал сдачу, да так, что его стали побаиваться в округе. Ко всему от безделья и в погоне за острыми ощущениями вскоре он, как и многие его друзья пристрастился к кокаину. На наркотики, да и просто на жизнь нужны были деньги, которых всегда не хватало. Заработать доллары честным путем при той сплошной безработице, что захлестнула город, было практически невозможно. Все шло к тому, что он попадет в одну из банд, промышлявших в штате.

«Тогда я был настолько неуправляем и жесток, что, наверное, в кровавой схватке мог бы убить человека, — признался Тейлор. — Слава Богу, меня спас футбол. Я уверен, что эта игра создана именно для меня. Она позволяет мне полностью выпускать пар из того громадного котла энергии, который вечно бурлит в моей груди. Я полюбил футбол всем сердцем. И рад, что добился в нем совершенства».

Тейлор принадлежит к тем редким игрокам, которые обладают даром чувствовать нерв игры, се болевые точки. «В каждом матче есть ключевые сцены, — рассказывал Лауренс, — от исхода которых зависит судьба поединка. Я нутром, каким-то необъяснимым даже для себя образом чувствую приближение такого момента. Тогда я беру игру на себя, ответственность возбуждает меня, и я делаю именно то, что нужно для победы».

Тейлор выглядит на футбольном пале как тигр, разбушевавшийся в охоте на добычу, он беспримерно храбр, он беспощаден к неприятелю, в бою он забывает обо всем на свете, он рвется к победе, и когда добивается се — счастлив.

Он такой в игре, каким бы в жизни хотел стать, наверное, каждый американец.

«Мне нравится моя работа, — говорил Тейлор. — Ничего лучшего я в жизни не знаю. Да, я самый великолепный в своем деле, мало кто может со мной сравниться. Но я не люблю бить лежачего, слабаков, мне по душе борьба равных, из которой я непременно должен выйти победителем. Это доставляет удовольствие не только мне, но и всем моим поклонникам. Я дорожу вниманием моих зрителей, их аплодисментами, их подбадривающими воплями восторга. В каждом матче я непременно должен заслужить такую награду».

Конечно, Тейлор не только безжалостно дубасит соперников, но и сам бывает жестоко бит. В самом начале своей профессиональной спортивной карьеры он публично поклялся, что распрощается с футболом до того, как получит серьезную травму. «Я хочу покинуть стадион не на носилках, а как Герой, на руках моих почитателей», — сказал он тогда. Однако клятвы своей не сдержал. Его уже неоднократно уносили в раздевалку с перекошенным от боли лицом — ему несколько раз ломали ребра и лодыжки, рвали кожу и мускулы на руках и плечах, выбивали суставы. Но после лечения и выздоровления он вновь возвращался в строй и становился еще жестче, напористей и агрессивнее в своих атаках. Теперь перед каждой игрой он собирает футболистов своей команды в круг и заклинает: «Господи, позволь нам превратиться в свору злых сумасшедших псов, готовых разорвать противника в клочья и насладиться видом растерзанного врага». Так он настраивает, возбуждает, взвинчивает себя и партнеров.

Но каким бы могучим и несокрушимым богатырем не выглядел Тейлор в глазах восторженных поклонников, даже он не в состоянии выдержать такой страшный изматывающий темп жизни. Вечная физическая усталость, нервное истощение постоянно преследуют его. И как врачи ни стараются в течение сезона выправить его здоровье, срывы все равно неизбежны. Скромность, сдержанность никогда не принадлежали к лучшим чертам характера Тейлора, он и в спокойной атмосфере еле контролирует свои эмоции, ну, а в минуты роковые они выхлестывают наружу словно пламя из огнедышащего вулкана. Он становится невыносимым, капризным, скандалит с партнерами и тренерами.

Ему прощают все. Кроме одного — периодически возобновляющегося увлечения наркотиками, в которых он находит спасение и отдушину. Он дважды был уличен в злоупотреблении кокаином, на несколько игр его отлучили от футбола и предупредили, что если поймают еще раз, то навсегда изгонят из лиги. Теперь он остерегается принимать кокаин во время чемпионата, хотя его так и тянет к наркотикам. Он дает себе волю после окончания сезона.

Тогда в доме наступает разброд. Даже жене, привыкшей, кажется, ко всему за пятнадцать лет совместной жизни, труд­но все это вытерпеть. В прессу просочились слухи, что она подумывает подать на развод.

Сезон длится целых шесть месяцев. Затем — полгода отдыха. Когда после окончания чемпионата Тейлор приходит в себя, он любит поиграть в гольф. Его постоянный партнер — прославленный баскетболист Майкл Джордан. Игра в гольф в престижных клубах Нью-Йорка — удовольствие чрезвычайно дорогое. Вместе Тейлор и Джордан просаживают там кучу денег. Тогда Лауренс становится слишком расточительным, хотя никогда не слыл скупым. Впрочем, такой он всегда в своей жизни — нигде и никогда не знающий меры.

«Лауренс — человек необычный во всех отношениях, — считает его агент Стив Рознср,- К нему нельзя подходить с мерками рядового обывателя. Для него подходят лишь космические масштабы. Это должны знать все, кто хочет понять Тейлора и принять его таким, каков он есть — со всеми его странностями, выкрутасами, уму непостижимыми выходками.»

Недавно вся спортивная пресса Америки громко раструбила о широком благотворительном жесте Лауренса Тейлора. Собрав кучу корреспондентов и фоторепортеров, он отправился в один из детских приютов Нью-Йорка, захватив с собой предварительно закупленные на три тысячи долларов шоколадные конфеты, печенье, торты, кексы, карамель. И все эти сладости под стрекот кинокамер раздарил сиротам. Что это — очередной рекламный трюк, рассчитанный на простаков, или веление большого и доброго сердца? А кто его знает!

...После каждого матча в Нью-Йорке на пути домой Лауренс заезжает в магазин игрушек и покупает подарки для своих ребятишек. Пятилетней Пауле — плюшевого медвежонка, семилетней Танише — новую куклу, ну, а двенадцатилетнему Джорджу — новую кассету с видеоигрой в американский футбол. Тейлору становится так тепло на душе, когда он представляет, какие радостные улыбки озарят при встрече счастливые лица его кровинок, дочерей и сына, без которых ему было бы уже неинтересно жить на белом свете.

 

КУЛЬТ ЛИЧНОСТИ

Трудно, да и практически невозможно подсчитать, сколько болельщиков из тех семидесяти пяти миллионов, что еженедельно следят за матчами очередного тура чемпионата НФЛ, усаживаются перед экранами своих телевизоров исключительно ради того, чтобы лицезреть игру Лауренса Тейлора. А попробуйте прикинуть число почитателей Реджи Уайта или Джона Элвея?! Каждый сезон на авансцену американского футбола выдвигаются все новые Герои. Еще вчера это был легендарный Джо Монтана, а сегодня им стал бесстрашный Дан Марино. Вся страна знает их имена, как и имена других знаменитых игроков — Джима Келли, Кортеса Кеннеди, Кейта Маккантеса. Америка любит своих Героев, преклоняется перед ними, равняется на них. Америка Героев боготворит.

Боссы НФЛ порой искусственно подогревают этот культ личности. Больше того, заставляют и тренеров восхвалять выдающиеся качества отдельных спортсменов, изображать из них образ несокрушимых и непобедимых — роковых атлетов. Подчиняясь этим настоятельным требованиям хозяев, наставники, как правило, делают ставку в игре на одного ключевого игрока. В общем, считается, что сегодня совсем не обязательно иметь хорошо сыгранную и сбалансированную но всех звеньях команду. Куда важнее завести в составе такого спортсмена, который сумеет «сделать» любую, пусть даже самую сложную и пропащую игру, привести ребят к победе.

На такого футболиста идет зритель, а, стало быть, «клюет» и телевидение, готовое щедро платить за трансляцию матчей с участием «звезд». Сами понимаете, что и самих выдающихся спортсменов в этом случае не обделяют высочайшими гонорарами, которые сегодня исчисляются уже миллионами долларов. Таковых «звезд» в Америке называют еще «мани мэн» — денежный человек.

 

МАНИ МЭН - ДЕНЕЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК

Не так давно в ход вошла шутка: «Если раньше в футбол играли бедняки, а на трибунах сидели миллионеры, то теперь все наоборот: на пале играют миллионеры, а на трибунах — бедняки».

Как и в любой шутке, и в этой — много правды. Действительно, среди игроков футбольных профессиональных клубов немало таких, кто получают миллионные доходы. Журналы и газеты открыто публикуют информацию о том, кто и сколько зарабатывает в профессиональных видах спорта, в том числе, естественно, и в американском футболе. И такая реклама, безусловно, повышает имидж популярной игры.

Вот как выглядела, к примеру, десятка самых высокооплачиваемых спортсменов Национальной футбольной лиги в сезоне 1993-1994 годов:

1. Стив Этман («Индиананолис Кольтс») 5.165 млн.долл.

2. Дан Мари но («Майами Долфинс») 5 млн.долл.

3. Квин Куррат («Индианаполис Кольтс») 4.980 млн.долл.

4. Реджи Уайт («Грин Бей Пэккерс») 4.250 млн.долл.

5. Дэвид Клиигер («Цинциннати Бенгалс») 4 млн.долл.

6. Уорен Мун («Хьюстон Ойлерс») 4 млн.долл.

7. Тарелл Буклей («Грин Бей Пэккерс») 3.875 млн.долл.

8. Свей Жильберт («Лос-Анджелес Рамс») 3.750 млн.долл.

9. Дэсмонд Ховард («Вашингтон Редскинс») 3.387 млн.долл.

10. Корнелиус Беннет («Буффало Билс») 3.3 млн.долл.

Самый впечатляющий контракт из этой великолепной десятки футболистов имеет квотербек Дан Марино, которому за пять лет будет выплачено 25 миллионов долларов. Солидная сумма, однако, скажем прямо, не самая высокая, когда-либо причитающаяся профессиональным спортсменам.

Лидером среди самых высокооплачиваемых «профи» считается не футболист, а хоккеист — знаменитый нападающий из команды «Лос-Анджелес Кингс» Уэйн Грецки, который в 1993 году подписал договор о том, что в течение трех лет ему будет выплачено 25,5 миллиона долларов. До него самого высокого жалованья среди хоккеистов был удостоен Марио Лемье из клуба «Питтсбург Пингвинс», который имеет семилетний контракт на 42 миллиона долларов. У бейсболиста Берри Бонда — шестилетний договор на 43 миллиона долларов. Баскетболист Шакил О'Нил получит 42 миллиона долларов за восемь лет, великий баскетболист Майкл Джордан — 30 миллионов за четыре года.

Официальная зарплата профессиональных футболистов растет настолько стремительно, что «зашкаливает» воображение даже, кажется, ко всему привыкших американцев. В сезоне 1990—1991 годов, согласно официальной справке НФЛ, лишь у 53 игроков «оклад» превышал 1 миллион долларов. В следующем сезоне похвалиться миллионными заработками могли уже 83 игрока. В сезоне 1992—1993 годов свыше одного миллиона долларов платили уже 125 спортсменам. Среди них было 29 квотербеков и 22 лайнменов защиты.

Игроки в американский футбол безусловно относятся к числу богатых людей Америки. За последнее десятилетие их доход вырос более чем в три раза. Если в 1989 году средняя зарплата игрока НФЛ равнялась 272.000 долларов, в 1990 году 299.616 долларов, в 1991 году — 365.382 долларов, то в 1992 юлу — 422.149 долларов, в 1993 году — 483.000 долларов, а в 1994 году — аж 654.000 долларов. По своим размерам она превысила жалованье бейсболистов — 550.000 долларов. Однако учтите, бейсболисты проводят за год 162 матча, а футболисты — лишь 16 встреч.

В шестидесятые годы большинство «профи» зарабатывали не больше квалифицированного рабочего. В следующем десятилетии их доходы сравнялись с гонорарами врачей и юристов, а в восьмидесятые годы профессиональные спортсмены стили получать больше, чем сенаторы и конгрессмены.

Самый высокооплачиваемый служащий Национальной футбольной лиги, ее руководитель, должность которого звучит так — комиссионер Пал Таглябуа — получает меньше большинства «звезд» профессионального футбола — всего 900.000 долларов. Но это больше, чем у главы Главной бейсбольной лиги Фея Винсента — 500.000 долларов или «начальника» Национальной хоккейной лиги Гарри Бэтмена — 425.000 долларов, однако гораздо меньше, чем у комиссара Национальной баскетбольной ассоциации Дэвида Стерна, который заключил пятилетний контракт с советом управляющих на сумму 27,5 миллиона долларов. Для сравнения укажем, что зарплата Президента США Билла Клинтона — всего 200.000 долларов и год.

Финансовые трудности, которые в последние годы затронули многие отрасли экономики США, обошли профессиональный спорт стороной. Судя по всему, заработок футболистов будет и впредь повышаться такими же космическими темпами. Не исключено, что к 2000 году все 1500 профессионалов НФЛ будут получать за сезон не менее миллиона долларов.

Но вы только не подумайте, что хозяева клубов настолько щедры, что готовы беспредельно повышать зарплату. Нет, они как истинные американцы умеют считать каждый цент. Но нередко раскошеливаться их заставляют сами спортсмены, которые прекрасно знают себе цену.