Последний овертайм тома флореса

Слезы на глазах Тома Флореса. Такого Америка не видела никогда за те тридцать с лишним лет, что знает этого человека, ставшего настоящей легендой американского футбола. Потрясенная и очарованная страна заворожено смотрела на телеэкраны, где режиссер раз за разом показывал кадры ликования команды «Сиэтл Сихокс», только что в овсртайме — дополнительном периоде — победившей гостей из «Денвер Бронкос».

И тот момент мой взгляд тоже был прикован к телевизору, хотя я находился в переполненном сиэтлском Дворце спорта — «Кингдоме». Но ложа прессы в этом громадном «Королевском доме», вмещающем свыше шестидесяти шести тысяч зрителей, находится под самым сводом куполообразного здания, откуда лишь в бинокль можно разглядеть детали происходящего там, внизу — на огромном пространстве искусственного зеленого поля стадиона.

На глубоко посаженные глаза Тома Флореса, на дне колодцев которых уже не было слез счастья, я наткнулся чуть позже, на пресс-конференции, состоявшейся после того, как безумствовавшие трибуны громоподобной овацией долго проважали человека, сумевшего вместе со своими ребятами сделать в тот день казалось бы невозможное — положить на обе лопатки соперника, который по всем статьям был сильнее. Когда Том Флорес стремительно, энергично вошел в зал, его уже ожидали журналисты, то столкнулся со мной нос...Нет, не к носу, потому что он оказался выше меня на голову, где-то под два метра ростом. Глядя на этого несколько суховатого, без грамма лишнего веса, статного, великолепно сложенного великана, я поначалу никак не мог представить в нем натуру сентиментальную, мягкую, чувствительную, ту, которую так выдали те несколько капелек влаги, что после победы команды на мгновение застыли на лице у переносицы и конечно остались в кадрах телехроники.

Пресс-конференция с Томом Флоресом напоминала перестрелку: короткий вопрос — столь же сжатый ответ. Всех журналистов в основном интересовало, насколько закономерна эта победа, пришедшая к «Сихоксу» после десяти поражений подряд. Тренер был полон надежд, и по-американски уверенно и напористо говорил о том, что они поймали-таки свою жар-птицу за хвост и теперь-то уж ни за что не отпустят — успехи будут следовать один за другим, пойдут непрерывной чередой. Мне трудно было поверить в эти слова и, представившись, я спросил:

— Откуда у вас столько оптимизма, когда для него нет никаких оснований, выигрыш-то, по-моему, был совершенно случайным?

— Извините, — чуть не обидевшись, парировал Том Флорес. — Об этом лучше судить мне, а не вам. А вы должны уяснить себе, что американский футбол — это такой бизнес где без оптимизма просто нельзя работать. Не получится!

— Как вы будете отмечать победу?

— Поеду завтра на рыбалку — надо отдохнуть от переживаний. Деньки сейчас чудно хороши, да и клев отменный.

В окрестностях Сиэтла немало тихих спокойных заповедных озер, покой которых лишь изредка нарушают проносящиеся, словно кометы, катера, оставляя за собой пенящийся след. Волна с трудом докатится до берега, пошлепает своими «губами» о его край, и вновь уляжется в зыбь. Рассказывают, что Том Флорес всегда уезжал на рыбалку один, без сопровождающих, лишь на всякий случай оставив свои предположительные координаты. О чем он думал тогда, на гребне своего коротенького взлета? Может быть, вспоминал о счастливых днях, когда был на такой вершине славы, взобраться на которую дано далеко не всем даже выдающимся спортсменам и тренерам по американскому футболу.

...Этому безумно одаренному парню, решившему посвятить себя американскому футболу, на роду было написан первую половину своей жизни терпеть, внутренне страдать ждать. Ждать признания, славы, успеха. Всего того, к чем постоянно стремится каждый уважающий себя американец.

Тридцать два года заурядного, серого, такого как у всех существования! И все из-за своего цвета кожи. Нет, она совсем не черная, как смоль, даже — не «кофе с молоком», она — как будто сильно загорелая, слегка подкрашенная теми жгучими солнечными «мазками», за которыми гоняются модницы из высшего света. Но настоящего белого американца такой природный «грим» не обманет — как ни скрывайся, все равно распознает, что в сердце у такого человека пульсирует горячая негритянская кровь.

Том Флорес никогда не скрывал своего происхождения. Ни в маленьком калифорнийском городишке Фресно, где он родился 21 марта 1937 года, ни в расположенном поблизости городке Зангер, где учился в школе и осваивал первые азы американского футбола, ни в Тихоокеанском университете, где он с блеском играл в студенческой команде. Нет, Том всегда гордился своими предками из далекой Африки, но тем не менее постоянно стремился вырваться из того круга социальных, моральных и, если хотите, спортивных ограничений, в котором в Америке долгое время находились люди его расы. Специалисты и сегодня еще утверждают, что он стал бы звездой американского футбола еще на заре своей карьеры, в 1959 году, когда впервые попал в профессиональную команду «Вашингтон Редскинс», если бы стал тейклом или лайнбекером, занял те позиции, которые всегда отводились в дружинах для чернокожих, для «пехоты» американского футбола, врукопашную идущей стенка на стенку, пока «офицеры» распоряжаются мячом. Флорес же решил пробиться как раз в «офицеры». больше того — в главные «офицеры», стать квотербеком, командиром отряда нападения. Он прекрасно знал, на что замахивался. И все же рискнул.

Странная эта страна, Америка! И странная в ней демократия. За более чем двухсотлетнюю историю существования Соединенных Штатов еще ни один негр не выбирался в президенты США. В 1992 году профессиональному американскому футболу стукнуло уже сто лет — и ни в одной профессиональной команде до шестидесятых годов не было ни одного квотербека с черным цветом кожи. Эта «роль» всегда отводилась белым. Будь Флорес чистокровным негром, его бы и тогда, уверен, не подпустили бы к капитанскому рулю. Но он был все же светлым мулатом, и общественное мнение в те, шестидесятые годы, когда в Америке развернулась яростная смерто­убийственная борьба чернокожих против расовой дискриминации, уже могло позволить ему носить погоны «младшего лейтенанта». Но не больше того!

Играл Флорес как Бог. Никто лучше его не «видел» поля, не мог точно, за считанные доли секунды оценить ситуацию и отдать результативный пас прежде, чем на него всей своей мощью обрушатся захватчики и блокировщики противника. Он никого и ничего не боялся, чудом избегал травм, которые постоянно донимают квотербеков после этих жестоких битв. Он отважно вступал в схватку и побеждал. Побеждал всех и вся. Кроме этих самых ограничений, железные тиски которых он однажды уже сумел прорвать, но которые вновь мучили его тяжелым ярмом. Образно говоря, ему, бесспорному лидеру команды, не присваивали даже звания «майора», хотя он давно уже заслужил быть «полковником».

Нет, Тома Флореса в тех замечательных командах, в которых он играл за десять лет своей спортивной карьеры — «Вашингтон Редскинс», «Окленд Рейнджерс», «Буффало Билс», — никто не обижал, не обделял вниманием, почестями, наградами, никто никогда не ущемлял его самолюбия, чего бы он ни за что никому не спустил. Просто тогда белая Америка подспудно не давала, не могла дать и никогда бы не простила этому исконно американскому виду спорта, созданному белыми поселенцами, если бы Супер Боул выиграла команда во главе с квотербеком-мулатом. Этого не могло быть и не случилось до тех пор, пока к концу семидесятых негры в США не стали отвоевывать себе одну позицию за другой. Наступало время чернокожих.

Мастерство Тома Флореса не поблекло с годами. Напротив, отшлифованное опытом, оно стало еще тоньше. Тренеры по-прежнему ценили в нем незаурядный талант. Но возраст... Пора было уже подумать об отставке. В его спортивной карьере не было ни особых валетов, ни особых падений — по всем статьям «ничья». Кому-то в жизни и она могла прийтись по душе, вероятно, и сам Флорес уже «примеривался» к ней. Только, видимо, еще билась в его груди какая-то жилка надежды, не угасала. И когда жизнь предложила ему взять своеобразный овертайм, он в свои 32 года не отказался использовать предоставившийся шанс. И не прогадал.

Очень сомневаюсь, чтобы главный тренер Марти Шоттенхаймер из команды «Канзас Сити Чифс» делал ставку на ветерана, когда приглашал его в свой клуб. Уверен, брал на замену основному квотербеку. Но Флорес заиграл так, что вошел в основной состав. А сама дружина в 1969 году вдруг стала выступать с таким напором и задором, что «укладывала» на обе лопатки практически всех соперников. Потерпев всего три поражения в регулярном сезоне, она заняла второе место в своем дивизионе и вышла в плей-офф. Там взяла верх над «Нью-Йорк Джетс», а в финальной встрече Американской футбольной конференции повергла тот самый «Окленд Рейнджерсе», в котором еще совсем недавно играл сам Том Флорес. Триумфально выступали спортсмены из Канзаса и в Супер Боуле, где просто разделались с чемпионом Национальной футбольной конференции — «Миннесота Викингс». Вот так вышло, что Том Флорес оказался первым среди чернокожих, кто прокладывал своим соплеменникам дорогу на завидную в мире американского футбола «должность» квотербека. Но минуло еще больше двадцати лет, прежде чем в профессиональной команде НФЛ появился первый черный, как деготь, квотербек — Рэндел Гуннинхэм из клуба «Филадельфия Иглс». Ох, как он ярко играет — но его команде пока к Супер Боулу и не подступиться.

За победу в Супер Боулс Том Флорсс получил свой первый перстень со звездой на печатке, убедительнее всего подтверждающей его бесспорную причастность к сонму великих футболистов. В лучах этой первой звезды он отыграл еще один сезон, а затем навсегда распрощался с профессией спортсмена. Но не с американским футболом.

Среди бывших профессиональных игроков сегодня немало политиков, бизнесменов, актеров, а вот Том Флорес решил выбрать себе стезю тренера. Для этого в США не нужно было учиться в специальных вузах, получать диплом о высшем образовании — всего-навсего надо быть докой, специалистом высокой квалификации, каким на поверку владельца команды «Буффало Билс», хорошо знающего Тома Флореса как игрока, оказался ищущий работу профессионал. Место помощника или, как говорят американцы, ассистента тренера, пришлось кстати. Всего лишь проба сил — но какая удачная! Том понял, что это именно тот бизнес, который ему нужен!

На тренерском поприще Тому Флоресу пришлось пройти ют же длительный и мучительный путь, что и в качестве профессионального спортсмена. До него никому из негров не доверяли поста тренера. Он был первым и остался единственным из чернокожих, кто работал и работает наставником в профессиональном футбольном клубе.

В 1972 году Флорес приходит ассистентом тренера в команду «Окленд Рейнджерс», и уже на долгие и счастливые пятнадцать лет остается с «Рыцарями» душой, телом и всеми своими творческими помыслами. Сначала он руководит подготовкой шикующих игроков, и именно благодаря блестящему нападению «Окленд Рейнджерс» в 1976 году завоевал Супер Боул, с большим преимуществом опередив в финале «Миннесота Викингс». Том Флорес получает свой второй перстень со звездой чемпиона.

Как произошло превращение ассистента в главного тренера известно только хозяину «Окленд Рейнджерс», но именно на этот пост заступил в 1979 году Том Флорес. И уже в следующем он приводит своих ребят к успеху в матче за Супер Боул, что было крайне неожиданно для многих. Шансы команды тогда расценивались невысоко: в регулярном сезоне она потерпела пять поражений и была в своем дивизионе лишь второй. Не внушали уважения и игры в плей-офф, когда «Рыцари» с трудом одолели сначала «Хьюстон Ойлерс», а затем с перевесом всего в два очка «Кливленд Бронкос». Но, фантастика, спортсмены из Окленда становятся чемпионами Американской футбольной конференции, победив «Сан-Диего Чарджерс», а потом завладели и Супер Боулом, обыграв клуб «Филадельфия Иглс».

Том Флорсс в свой третий звездный час одевает на палец третий перстень чемпиона. А четвертый и последний он получил в 1983 году, когда команда уехала из Окленда и под новым названием «Лос-Анджелес Рейнджерс» очень уверенно обыграла в финале Супер Боула «Вашингтон Редскинс».

За всю 28-летнюю историю проведения Супер Боула лишь три главных тренера чаще приводили свои дружины на Олимп успеха — четыре раза этого добивался Хук Ноль, и трижды Бил Валш и Джо Гибсон. Но не только поэтому Том Флорсс стал легендарной личностью в истории Национальной футбольной лиги. Лишь ему да недавно ушедшему с поста руководителя клуба «Чикаго Беарс» Майклу Дитка удалось вписать свое имя в летопись Супер Боула в качестве игрока, помощника тренера и главного тренера. Таких людей знают и помнят в Америке.

Еще два года подряд «Лос-Анджелес Рейнджерс» во главе с Томом Флорссом выходил в чемпионы своего дивизиона, а потом успехи вообще пошли на убыль. После того как в 1987 году «Рыцари» потерпели десять сокрушительных поражений, Флоресу дали отставку. Вполне почетную. Не думаю, что он об этом не сожалел, но, видимо, принимал очередной поворот судьбы как закономерное явление. Только вот вопрос: был ли он тогда доволен тем, что успел сделать?

В Америке, в отличие от нынешней посткоммунистической России, никогда и никому не присваивалось звание заслуженного тренера страны или штата — Колорадо там или Техаса. Ни к чему все это в том мире свободных людей, которые прекрасно осознают, что званием, каким бы высоким оно ни было, авторитет у специалистов и почет и признание у болельщиков не завоюешь. Успех — это миг! Который, правда, можно увековечить присвоением Нобелевской премии (жаль, что ее не вручают выдающимся деятелям спорта). И все. Достаточно для того, чтобы навсегда оставить имя человека в памяти... народной. А возносить при жизни и пожизненно на Олимп, объявлять на веки вечные непогрешимым — это уж увольте, места всем на Олимпе не хватит.

В советской России, да и, увы, в нынешней тоже, девальвированные звания присваивают — и довольно часто незаслуженно — с единственной целью одарить человека лишнем сотней или нынешней инфляционной тысячей. Американцы в таких подачках не нуждаются, потому что отлично знают цену не только себе, но и окружающим. Зависит она не от титулов, которые уместны для родовитых князей, графов и баронов, а от конкретных результатов труда, какого-либо вида деятельности. В американском футболе их определяют довольно легко, как, впрочем, и все остальное. Судите сами. Чего проще: если команда под руководством Тома Флореса выиграла больше матчей, чем проиграла, значит, Флорес тренер хороший, а, если наоборот, то, уж не обессудьте, — плохой. Вот как, к примеру, выглядел послужной список Тома Флореса — эта таблица приводится во всех справочниках по американскому футболу. Называется она, кстати, по-английски «Рекорды Флореса», что можно перевести и как «Спортивные достижения Флореса», и как «Репутация Флореса», а также еще в одном значении — «Увековеченный послужной список Флоре­са». Мне больше нравится перевод словом «репутация». Так какая же она у Тома Флореса?

 

РЕКОРДЫ ТОМА ФЛОРЕСА

Клуб	Победы	Поражения	Ничьи	Степень удачи
«Окленд Рейнджерс»
«Окленд Рейнджерс»
«Окленд Рейнджерс»
«Лос-Анджелес Рейнджерс»
«Лос-Анджелес Рейнджерс»
«Лос-Анджелес Рейнджерс»
«Лос-Анджелес Рейнджерс»
«Лос-Анджелес Рейнджерс»
«Лос-Анджелес Рейнджерс»
Итого

 

Сразу скажу, что репутация у Тома Флореса была очень высокой. Ее коэффициент — 610. Он означает, что наставник выиграл 61 процент всех проведенных им в качестве главного тренера матчей. Лучший показатель за всю историю НФЛ имел лишь Джордж Галас, который побеждал в более чем трехстах матчах. Без сомнения, Том Флорес был выдающимся тренером, доказав свою репутацию блестящими победами на футбольном поле. Его и без всяких званий и регалий отлично знает вся Америка.

Вот, вероятно, о чем вспоминал Том Флорес в ту счастливую неделю после победы над «Денвер Бронкос», когда он вместе с подопечными готовился к предстоящему матчу с командой «Питтсбург Стилерс». Прогнозы для спортсменов из Сиэтла были самые оптимистичные. Но, как и следовало ожидать, чуда в игре с лидером центрального дивизиона, да еще на его поле, не произошло. На подъеме сил и энергии «Сихокс» бился в кровь, но был «задавлен» «Стилерсом».

Отдышавшись и прийдя в себя, «Сихокс» решился дать свой последний и решительный бой дома во встрече с лидером восточного дивизиона клубом «Филадельфия Иглс». Накануне Том Флорес поехал порыбачить. Поклевка не шла. Настроение было неважное. Увы, худшие его предположения вскоре оправдались.

Что это был за поединок! Издали «Кингдом» напоминал летающую тарелку или котел — кому какое сравнение по душе! Так вот гул из этого клокочущего бурлящего котла в тот день, мне кажется, раздавался по всему Сиэтлу и его окрестностям. Мне никогда не забыть, как зал стонал от восторга, когда «Сихокс» выходил вперед, и возмущался от унижения, когда инициативу перехватывали гости, как восхищался каждой удачной атаке своих ребят и негодовал, когда они неумело защищались.

Том Флорес, как натура чувствительная, всегда очень чутко ощущал, что не только ход отдельного поединка, но и всего чемпионата подчиняется каким-то неведомым и неуправляемым им законам, року, предопределению. И поэтому не вмешивался в течение матча. Я уже несколько игр наблюдал за его поведением на стадионе и подметил, что он держал себя отдельно от всех, обособленно. Нет, он не забирался, как Константин Бесков, на трибуну, откуда следил за ходом встречи, он был в гуще игроков, но никаких команд и распоряжений не отдавал. Это делали другие. Флорес даже не заменил киккера, когда у того не пошла игра. Спортсмен бил по воротам из выгоднейших положений и мазал. Раз за разом. Это было убийственно. А Том Флорес все молчал. Он, видимо, понимал, что можно разработать любой план, добиваться от игроков, чтобы они следовали ему, но фортуну в узду не взнуздаешь. А она отвернулась от Флореса.

Экстаз зрителей достиг предельной точки кипения, когда основное время игры закончилось вничью. Вновь — овер-тайм! Когда истекала его последняя секунда, а счет оставался неизменным, гости, владеющие мячом, решились бить по воротам из очень неудобного положения с расстояния в 44 ярда. Я и по сей день помню, как замерли трибуны, установилась гробовая тишина — все глаза были устремлены на мяч. Кроме глаз Тома Флореса — он отвернулся, чтобы не видеть катастрофы, которую, судя по всему, предчувствовал. После удара киккера мяч очень долго плыл по воздуху и все же очутился в створен ворот. «Филадельфия Иглс» вышла вперед. Какой стон боли вырвался из шестидесяти шести тысяч глоток! Для «Сихокса» это был конец.

Вот тогда-то по рядам пронзительно пронеслось: «Флорес гоу!» «Флорес — вон, уходи!» Он и уходил с арены, понурив голову, не поднимая глаз на зрителей, совсем недавно боготворивших его, а теперь требовавших кары. На моих глазах великан съеживался и превращался в карлика, гнома, лилипута. Проклятие! Разве можно так жестоко относиться к человеку, имя которого еще совсем недавно гремело по всей Америке?! Можно! В стране, где о прошлых заслугах вспоминают лишь в минуты застолья, а не после отданных матчей, и не такое случалось. Хорошо еще, что в ход не пошли тухлые яйца, а то бы долго потом пришлось отмываться. Поражений здесь не прощают никому, даже президенту США! Я впервые увидел воочию крушение бывшего кумира, и поразился обыденности произошедшего.

Был Том Флорес выдающимся тренером, стал — бездарным. Он так и не оправился до конца сезона, в котором «Сиетл Сихокс» выступал так плохо, как никогда с момента своего вступления в НФЛ в 1976 году. Всего две победы при четырнадцати поражениях! Полное крушение! Репутация в 1993 году упала до самой низкой отметки — 125. А в целом за все голы его тренерской работы она составила уже 541 пункт. Еще не так уж и позорно, но со второго места в исторической табели о рангах он все же уже слетел далеко вниз. Такого провала, думаю, трудно было пережить. Приговор?

Почему, приобщившись к Богам спортивного Олимпа, Том Флорес решил вновь вернуться на нашу грешную землю? Почему после пятилетнего перерыва он снова взялся за тренерскую работу, не сулившую ему ничего хорошего в команде, которая за всю историю своего существования не снискала никаких лавров и лишь в 1983 году дошла до финала Кубка Американской футбольной конференции, а в 1988 году стала чемпионом своего дивизиона? Я не понимал этого, зная, что Флорес — человек вполне обеспеченный, даже богатый, и совсем не денежные интересы двигали его поступками, что он, как и любой другой американец с такой славой дорожит своей репутацией, гордится своим высоким положением, стремится только вперед, наверх, к совершенству.

Впрочем, этого не понимал никто и из тех многочисленных любителей американского футбола, с кем мне довелось довольно тесно общаться в течение месяца, проведенного в Сиэтле. И для них эффект от известия о решении Флореса был подобен взрыву разорвавшейся бомбы. Они тоже не могли постигнуть, как мог такой известный и преуспевающий человек ввязаться в заведомо гиблое дело. А гиблым делом они все считали как раз команду «Сиэтл Сихокс», которую без всякой иронии любят, души в ней не чают, считают себя ее патриотами, беззаветно болеют за нее, но тем не менее шансы на успех расценивают крайне низко. И аргументы при этом приводят, на мой взгляд, чрезвычайно веские.

— Да будь тренер хоть семи пядей во лбу, ему никогда не поднять нашу команду, — рассуждал мой друг, заядлый болельщик, пилот громадных «Боингов» Джон Уптегрейв. — Для этого не хватает, чего бы ты думал — хорошего стадиона, отличной тренировочной базы, знающих толковых наставников? Нет, все это у нас есть в достатке! Для побед у нас просто нет денег! Да, да, мани, мани, — сделал он характерный жест пальцами. Наш клуб — самый бедный в лиге. Это знают все. Владелец команды Кен Беринг больше известен в Америке как страстный коллекционер дорогих автомобилей, для приобретения которых он не жалеет средств. А вот для футбола их ему явно не достает. Разве можно в таком случае ждать от «Сихокса» побед?

Резонно, не правда ли? Но сам Том Флорес эту точку зрения не разделил, когда я поинтересовался его мнением на сей счет. Разговор у нас получился острым, но не очень откровенным.

— Чего вы хотите от команды, когда она в течение сезона из-за травм потеряла двадцать ведущих спортсменов, все ядро, костяк основного состава?! Попробуйте найти или подготовить им подходящую замену...

— Потери и у других команд были значительны, но они все же выкарабкались...

— Мы не смогли.

— Но почему же тогда вы продали вашего ведущего игрока Джима Келли? Причем, за очень большие деньги.

— Он больше не годился для команды, перестал понимать меня и партнеров.

— Странно. До этого понимал. Вам не подошел игрок, считающийся одним из лучших в НФЛ в своей линии.

— А что, разве так не бывает? — вопросом на вопрос ответил мне Флорес. — Он мне стал больше не нужен.

— Ни одного игрока нет в числе десяти самых высокооплачиваемых спортсменов НФЛ.

— Ну, и что? Мы действительно не платим своим игрокам пять миллионов долларов, как Дану Марино из «Майами Долфинс». Но и они зарабатывают, на мой взгляд, вполне прилично.

— Какое же самое высокое жалованье в вашей команде и у кого?

— У Джона Вильямса, фулбека. По контракту ему полагается больше миллиона долларов в год.

— Если не секрет, сами сколько получаете?

— 450 тысяч долларов в год.

— Не слишком-то много...

— Ну, не скажите, — вновь попытался отразить мой напор Флорес. — Я зарабатываю примерно столько же, сколько в среднем и остальные главные тренеры в других клубах НФЛ.

— Я знаю, что заслуги некоторых оценивают гораздо выше.

— Возможно, не будем спорить.

— Мистер Флорес, скажите пожалуйста, что же все-таки побудило вас опять приступить к обязанностям главного тренера?

— Естественное желание помочь команде, с которой я в последние годы связал свой бизнес.

— А вам не жалко было расставаться со своей блестящей репутацией победителя?

— Нет!

— Мне кажется, в вас таится большая страсть к авантюрам…

— Не исключено! А, собственно, почему мне еще раз не попробовать создать сильную команду.

— Но я уже говорил вам, что для этого у вас просто нет достаточно денег.

— Не думаю.

— Не боитесь ли вы, что вас после стольких поражений снимут с должности?

— Не боюсь. Кен Беринг, владелец клуба, дал мне кредит доверия, который я постараюсь оправдать в следующем сезоне.

— Что ж, желаю вам успехов.

— Спасибо!

...Интервью с Томом Флоресом так и не дало мне ответ, почему он все же вернулся? И тогда я решился на свою версию.

В душе Тома Флореса, мне кажется, всегда боролись два начала — одно сентиментальное, зовущее к спокойствию, другое бойцовское, агрессивное, зовущее к действию, к поступку. Американский футбол — это игра не для слабаков, нищих духом и телом. Она — для современных гладиаторов профессиональных команд, участвуешь ты в них либо как спортсмен, либо как тренер, выжимают из тебя силы чище любой соковыжималки. Терпение, с которым Том Флорес шел к успеху, тоже отняло немало энергии. А затем двадцать лет в эпицентре страшных битв. Он понимал, что начинает уставать, да и результаты пошли на убыль. И он ушел «Лос-Анджелес Рейнджерс». Целый год находился в уединении, хотя жизнь в Лос-Анджелесе, душном южном городе давала для этого слишком мало возможностей — бесконечные звонки, приглашения, рауты, все время на виду.

Тому Флоресу хотелось настоящего покоя. И когда в 1989 году поступило предложение стать президентом клуба «Сихокс», он принял его, не раздумывая. Сиэтл — не Анджелес. В этом северном городе на границе с Канадой на улицах за день можно не увидеть ни одного прохожего. Благодать!

Должность президента — некоего свадебного генерала е тоже поначалу казалось синекурой. В негласной иерархии чинов администрации Национальной футбольной лиги она считается гораздо престижнее и высокооплачиваемее, чем должность главного тренера. Тогда же по личному распоряжению комиссионера — главы НФЛ Пауля Таглибуа президент Том Флорес был введен в состав очень престижного, так называемого конкурсного комитета лиги. Новый, вполне логичный этап в бурной и необычной жизни преуспевающего бизнесмена.

Три года презентаций, приемов, торжественных вечеров. Игроков он видел лишь на тренировочном поле из окна своего кабинета, да на арене стадиона из престижной ложи, охраняемой дюжими парнями под стать нашим крутым «орлам», стерегущим ложи правительства. Времени свободного столько, что от скуки и тоски заходило сердце. Он попытался найти спасение в рыбалке — не помогало. После отдыха в борьбе сентиментальных и бойцовских начал верх снова брал игрок. Руки тянулись к работе, к живому делу. К активным действиям подталкивали и объективные обстоятельства.

Не мог он равнодушно смотреть, как команда играет все хуже и хуже. Попытались заменить тренера — побед это не принесло. И тогда возникло предложение самому Тому Флоресу возглавить команду. Он долго думал. Ни один день просидел на рыбалке. Том Флорес прекрасно понимал, что если вновь выйдет на футбольное поле в качестве главного тренера, то разом перечеркнет всю свою прошлую жизнь, разрушит целостность своей личности, создаваемой годами, низвергнет с пьедестала тот нерукотворный памятник, который сам себе воздвиг в сердцах миллионов любителей американского футбола.

Пойти на такой шаг было не в правилах и традициях Америки. В этой стране давно уже знают, что срок социально активной жизни совсем не равен периоду физиологического существования человека, что, вопреки природе с упорством и настырностью, достойных иного применения, пытались опровергнуть наши коммунистические вожди, которые якобы управляли Россией, находясь в полном маразме, дряхлости и недееспособности, и мужественно умирали в своих парадных креслах. В Америке достаточно хотя бы один раз, на миг взлететь, чтобы навеки попасть в историю. Том Флорес был на Олимпе долго, очень долго. И уйдя с него, через годы вдруг почувствовал, что не насытился той жизнью. Понимал умом, что возвращаться нельзя — и все-таки вернулся. Однажды на рыбалке он решился. Набрал номер телефона хозяина и дал согласие. Так он взял, видимо, последний в своей творческой тренерской жизни овертайм. Стоило ли? Нет, что ни говорите, а все-таки странный это человек. Том Флорес!

После провального сезона в «Сиэтл Сихокс» в роли главного тренера Тома Флореса не уволили, как многих его коллег неудачников. Он остался. До начала следующего сезона ровно шесть месяцев на раздумья. Сколько рыбы можно на­копить! Да только Том Флорес никогда улов домой не приносит. Все, что попадается ему на наживку, он тут же снимает с крючка и отпускает обратно в озеро. Ему нравится эта игра. Ему нужна победа. А рыба... Пусть себе резвится в родной стихии!

 

ВО ВЛАСТИ ЖЕЛТОГО ДЬЯВОЛА

Национальную футбольную лигу не сравнить пока еще с такими мощными корпорациями, как «Шелл» или «Джонералл Моторс», да и в экономической жизни США она занимает не такое заметное место, как эти гигантские промышленные компании. Однако влияние ее на моральное состояние, на дух и настроение общества настолько велико, что ним не могут не считаться и политики, и государственные деятели, и бизнесмены, большинство из которых так или иначе соприкасаются с НФЛ.

Нам пока трудно представить, чтобы обычная в российском понимании спортивная федерация, каких в нашей стране хоть пруд пруди, в Америке приобрела столь заметный вес. Но иначе в США и быть не может, если принять во внимание, что финансовый оборот НФЛ ежегодно составляет от до 3 миллиардов долларов, а с ним лига входит в число 51 крупнейших компаний мира.

Пора бы уже и нам познакомиться с этой столь влиятельной в спортивном бизнесе фирмой. Что она представляет себя?

Прежде всего, конечно, это — 28 футбольных профессиональных клубов, разбросанных по всей территории страны — от ее северных до южных границ, от Атлантического до Тихоокеанского побережья. Сегодня в США каждый город с населением свыше 200 тысяч человек считает необходимым иметь какую-нибудь профессиональную спортивную команду — то ли футбольную, толи баскетбольную, то ли бейсбольную. И имеют! А такие мегаполисы, как, скажем, Лос-Анджелес или Нью-Йорк, владеют сразу несколькими спортивными дружинами, в каждом из них есть, к примеру, по две футбольные команды.

Все эти 28 клубов являются вполне самостоятельными коммерческими «предприятиями», юридически и финансово независимыми от центрального аппарата Национальной футбольной лиги. Наоборот, руководство НФЛ подотчетно всем владельцам клубов, находится у них на службе, выполняя свое главное предназначение — дарить жителям США фантастическое зрелище под названием американский футбол и одновременно «выжимать» из своего бизнеса невиданные дивиденды. Клубы, собственно, и объединились в лигу с един-1Вснной целью извлечь из своего сообщества наибольшую денежную прибыль. И она все более мощным потоком поступает на счета футбольных хозяев. Профессиональный спорт в США — это в настоящее время единственная отрасль бизнеса и экономики, которая не подверглась стагнации, застою, чем «страдает» сейчас практически все хозяйство страны. Доходы НФЛ постоянно растут, потому что увеличивается спрос на спортивные зрелища у жителей Америки.

Кто же в Америке и как делает деньги на американском футболе?

 

КТО ПРАВИТ БАЛ?

Кто же, собственно, правит сегодня бал в профессиональном американском футболе США? На заре профессионального спорта владельцами команд по сути были сами игроки. Но так продолжалось недолго. В 1876 году президент команды «Чикаго Уайт Стокингс» У. Халберт основал Национальную бейсбольную лигу, принципы организации которой и дали толчок развитию всего профессионального спорта в США. НБЛ и сущности была объединением профессиональных клубов, хозяевами которых стали уже не игроки, а бизнесмены. «Халберт был первым, кто решил, что видом спорта должны руководить предприниматели, а игроки будут лишь оплачиваемыми участниками», — так отмечал это событие американский историк Дж. Торн.

Кто же сегодня является хозяевами профессиональных футбольных клубов? Как правило, самые преуспевающие люди Америки. Поданным журнала «Форбс» с профессиональным спортом тесно связаны 32 из 400 богатейших семей США. Их состояния возникли на нефти, компьютерах, строительстве; верфях, страховании и даже на пицце, джинсах и видеофильмах.

Один из иллюстрированных спортивных журналов расставил владельцев спортивных команд в соответствии с их богатством. Этот список был опубликован в российско-американской газете «Мы». Первые шесть мест в нем занимают о хозяева баскетбольных и бейсбольных клубов, такие, к примеру, воротилы большого бизнеса, как Пол Аллен, один из создателей компьютерной компании «Майкрософт», состояние которого оценивается в 3,2 миллиарда долларов, или хорошо известный российским любителям спорта в качестве органы» затора Игр Доброй Воли Тэд Тэрнер, чья империя средств массовой информации, включающая транснациональную службу теленовостей СИ-ЭН-ЭН и телестанцию ТИ-БИ-ЭС принесла состоянии почти в 2 миллиарда долларов. Тем не менее впечатляют богатства и владельцев футбольных клубов. Вот визитные карточки» некоторых из них.

Боб Тиш, команда «Нью-Йорк Джайнтс», 1,1 миллиарда долларов, вместе с братом владеет частью системы гостиниц «Лоивз» и системой кинотеатров, компанией по производству часов «Булова» и телесетью СИ-БИ-ЭС.

Джек Кент Кук, команда «Вашингтон Рэдскинс», 900 миллионов долларов, владеет многими разнообразными средствами массовой информации, а также фермами скаковых лошадей в штатах Вирджиния и Кентукки, заплатил одной из своих бывших четырех жен за развод 41 миллион долларов.

Леон Хесс, команда «Нью-Йорк Джетс», 765 миллионов долларов, сын иммигранта из Литвы, владелец собственной огромной нефтяной компании «Амерада Хесс».

Уильям Клэй Форд, команда «Детройт Лайнс», 600 миллионов долларов, внук автомобилестроителя Генри Форда, женившийся на наследнице компании по производству автомобильных шин «Файрстоун».

Уайн Уйвср, команда "Джексонвиль Ягуарс», 400 миллионов долларов, сеть недвижимости.

Хью Калверхаус, команда «Тампа Бей Букканирс», 350 миллионов долларов, бывший адвокат Ричарда Никсона, вложивший деньги в недвижимость в штате Флорида.