Некоторые практические выводы

Перечисленные группы потребностей человека неодинаково остры в преломлении к личным нуждам всех людей, и как уже отмечено, находятся в теснейшей взаимосвязи между собой. Так, потребность в пище одновременно биологическая, этническая и экономическая (с соответствующими нюансами), семья — биологическая, этологическая, социальная и экономическая потребность, труд необходим биологически, этологически, этнически, социально, экономически и сам по себе, но везде как особое проявление.
Необходимо обратить внимание на противоречия между рядом потребностей человека. Наиболее широко известный пример этого — взаимосвязь между экономическим стремлением иметь автомобиль и отрицательным влиянием его на здоровье человека (угарный газ СО усваивается гемоглобином крови в 210 раз быстрее кислорода, происходит отравление свинцом, увеличиваются нервно-психические стрессы и т. д.). Подобного рода противоречия снять очень сложно (пример тому потребность в курении: все знают как это вредно, но большинство продолжает курить). Сколько бы мы ни ругали автомобиль, менее престижным и удобным он от этого не станет. Наиболее перспективны в таких случаях приемы «косвенного управления». В приведенном примере с личным транспортом это снижение его вредности, лучшее обеспечение общественным транспортом, оптимизация расстояния от дома до работы (1,5 — 2 км, или 10 — 15, максимум 20 минут ходьбы), рационализация сферы услуг и т. д.
Человек в целом, с учетом противоречий в удовлетворении его отдельных потребностей, несводим к их сумме или разности. То же относится к коллективам. Обеспечение роста благосостояния людей — балансовое и планомерное — возможно лишь на основе учета требований интегративных уровней (горизонтальные строки табл. 7.1) и сложения их иерархии (одновременно индивидуального, семейного и т. д.). Например, строительство многоэтажных жилых домов приводит к разрыву иерархических структур между 2-й и 3-й строками таблицы («все вместе и каждый одинок»*) и, при плохой звукоизоляции, одновременно к резкому возрастанию стрессовых нагрузок, которые менее остро воспринимались бы, если бы шумы шли от дома к дому (при индивидуальном строительстве), так как в последнем случае возникает иная степень и форма связей между коллективами.

* Уровень социальной разобщенности при многоэтажном строительстве увеличивается: жители нескольких соседних восьмиквартирных домов отлично знают друг друга; в многоэтажном здании люди в лучшем случае знакомы с соседями по этажу.

Еще раз повторим, что, как и в случае четырехединой (природной, квази-, арте- и социальной) среды, все потребности человека не заменяют друг друга: они составляют интегрально-системную совокупность, не сводимую ни поэлементно внутри своей группы (например, в биологической группе сон не может заменить пищи, а вода — воздуха и т. д.), ни подсистемно (биологические потребности нельзя заменить социальными, этологические — трудовыми и т. д., хотя определенные компенсации, как уже сказано, возможны). Для подъема благосостояния людей необходима оптимизация всех подсистем и элементных блоков систем обеспечения потребностей людей с учетом системного целого — противоречивого и большего, чем сумма частных потребностей.
Чистый воздух нельзя заменить большой квартирой, куда этот воздух не проникает, а недостаток солнца невозможно компенсировать большим числом кинотеатров, поликлиник, врачей и т. д. Количественные характеристики компенсационных замен лежат в очень узких пределах адаптационной нормы (индивидуальной и групповой) и, наоборот, очень велики в случае попытки расширить эту адаптивную норму. Так, переезд из комфортной климатической зоны в дискомфортную в подавляющем большинстве случаев вызовет разрушение или хотя бы нарушение здоровья человека. Для имитации климатического комфорта требуется искусственная инсоляция, поддержание газового состава и влажности воздуха в определенном режиме и т. д., все в пределах, близких к зоне комфорта. Как правило, это невозможно по чисто техническим или экономическим причинам, но даже если достижимо, то тем не менее не снимает этнических, социальных и трудовых различий географического характера. Обычно делается попытка компенсации их экономическими льготами. Они могут частично увеличить степень адаптации в социально-экономическом отношении, но лишь в случае относительной «роскоши» (например, на некоторых американских полярных метеостанциях постоянные работники обеспечиваются всем, вплоть до роялей, а автоматизация всех технических средств доведена до степени «нажим кнопки — идеальная работа» при обязательном дубль-обеспечении, снимающем необходимость ремонта в полярных условиях). Подобное обеспечение иногда кажется экономически невыгодным или неосуществимым. В результате к природному дискомфорту прибавляется относительный социально-экономический дискомфорт, что приводит к резкому увеличению заболеваемости,, травматизма, инвалидности, алкоголизма и т. д., оттоку населения из дискомфортной зоны, но населения уже больного, живущего на средства, получаемые через каналы социального обеспечения, т. е. увеличивающего расходы общества на сумму, вероятно, достаточную для предотвращения заболеваемости и других последствий дискомфорта.
Возникает ситуация, подобная проблеме «автомашина — дорога» с той лишь разницей, что можно выпускать автомобили повышенной проходимости, а человека повышенной адаптивности «производить» нельзя. К сожалению, эта истина не находит полного понимания, и проблема освоения маргинальных зон решается не на научной основе. Результатом служат многие отрицательные явления, в конечном итоге препятствующие повышению благосостояния народа.
Приблизительно таков же, как в приведенном выше примере, механизм негативных процессов в городах. Люди эволюционно-генетически адаптированы к сельской жизни. Концентрируют их в городах, главным образом, экономические потребности. Однако это отнюдь не ведет к автоматической биологической, этологической, этнической, социальной и трудовой адаптации. Все факторы городской среды — природные и социальные — историко-функционально непривычны человеку, противоречат его генетической и социальной наследственности, дискомфортны. Осознание этого факта не происходит в силу ослепленности экономическим комфортом, который однобок и не может компенсировать других потребностей человека. Он в состоянии выполнить свою роль лишь при равномерном и рациональном обеспечении всего спектра человеческих потребностей во всем их многообразии.
Повышенная этажность, дальность поездок на работу, загрязненность среды, большая плотность населения, отсутствие зелени, привычных в сельской местности животных и т. д. приводят к наследственным и ненаследственным болезням, травматизму, агрессивности, алкоголизму, наркомании, более скорой инвалидности — типичным следствиям комплексной дезадаптивности. Увеличиваются вложения в здравоохранение и другие социальные механизмы и пружины, влекущие людей в города. «Машина урбанизма» в увеличенных размерах и скорее «перемалывает» вновь прибывших, экономическая результативность здравоохранения падает (с 1964 по 1970 г. в СССР эффективность здравоохранения снизилась с 220 до 139 р. на 100 р. затрат, по данным Струмилина и Хомелянского, рассчитанным по одинаковым методикам). Город, как и освоение Крайнего Севера, превращается в бессмысленную «мясорубку»*.

* См. например: Бова А. А. Некоторые особенности детской смертности в городе-новостройке//3дравоохранение Российской федерации. 1986. № 1. С. 30 — 31; Taylor S. М., Aikins M. The effekts of life cycle and length of residence on residental stress//Ontario Geogr. 1983. №21. P. 49—66. ** Эни Уайт. Исследование представленний об окружающей среде//Nature and Resources. 1977. №4 (оригинал); Природа и ресурсы. 1982. № 3. С. 50 — 53 (русский перевод). *** Например: Томилин В. Ф. Социальная эффективность экспериментально-показательного строительства в с. Дразак Целиноградской области//Тр./Целиноградский с-х ин-т. 1982. Т. 41. С. 15—18; Moewes W. Was soil aus unseren grossen Stridten werden//Gegr. Rdsch. 1982. Bd. 34. № 11. S. 502—504, 513—518; HamnettCh: Housing the two nations: Socio-Tenurial polarization in England and Wales. 1961 —1981//Urban stud. 1984. V. 21. № 4. P. 389—405. **** ПашкевскийА. Квартиры для жилых домов повышенной этажности//Строительство и архитектура Москвы. 1986. № 3. С. 17. ***** Braumann Ch. Milton Keynes — eine neue Grofistadt in Grofibritannien//Ber. Raumforsch und Raumplan. 1985. Bd. 29. № 3/4. S. 25 — 37.

С 1950-х гг. мировую науку обогатил факт, названный английскими исследователями «грустью новых городов». Он заключается в том, что горожане, переселенные из, казалось бы, малокомфортных старых кварталов в новые, созданные по всем правилам архитектурного искусства, чаще болеют и раньше умирают, чем в прежних местах жизни**. Полагают, что причина этого явления лежит в уменьшенной плотности застройки, потере контактов с близкой с детства местностью и людьми, связана с ухудшением сферы быта (отсутствие «лавки за углом») и тому подобными причинами.
Достойно удивления и сожаления, что современная архитектура и городская планировка все еще базируются на отвлеченных представлениях о городской эстетике, а не на реальных потребностях человека. Она его «потеряла». И хотя возникли многие новые направления архитектуры, называемые «экологическими» (аркология и др.), положение меняется мало. Можно назвать десятки работ, посвященных предпочтению одно-семейных коттеджей многоквартирным зданиям*** и нижних этажей верхним. Предлагается даже строить дома до 12-го этажа со стандартным набором квартир, а выше — лишь квартиры для малосемейной молодежи****. Но нам неизвестны широкие исследования влияния на здоровье людей жизни на различных этажах и удовлетворения их разносторонних потребностей в зависимости от проживания на различной высоте над землей (при том, что еще Ле Корбюзье говорил: «Мы смотрим на мир с высоты своих 170 сантиметров»). Даже новые большие города типа «городов-садов» в общем-то строятся на интуитивных нормативах и порой вопреки уже выверенным соотношениям между застроенной территорией и зелеными зонами. Например, упоминавшийся в разделе 6.2.7 Милтон-Кейнс в Великобритании — новейший «образцовый» город — имеет лишь 13 % территории под зелеными насаждениями и местами отдыха (вместо требуемых теорией 50 %), т. е. почти столько же, сколько и под транспортными путями (11,3% общей площади города). Это едва ли можно считать нормой для города-сада, где должно быть застроено и использовано под транспортные пути суммарно не более 50% площади, а не 64,3% как в Милтон-Кейнсе*****. Даже если это — единственное отступление от норм обеспечения потребностей жителей этого города, все другие условия не приведут к созданию идеального качества жизни в нем.
Количество примеров отступления от критериев рациональности в обеспечении потребностей человека можно приумножить. В одних случаях в жертву приносят индивидуальные нужды ради удовлетворения групповых потребностей, в других причиной неадекватных решений служит элементарная безграмотность в области экологии человека, вообще достижений современной экологии. Экологический анализ ныне стал в один ряд с социально-экономическим, без него не может быть понятно ни одно явление в жизни общества, принято оптимальное решение. Эта экологизация человеческой деятельности, взгляда на себя и от себя на окружающую среду вошла или, вернее, постепенно входит в сплав всех отраслей общественной теории и практики (см. главу 6). Она гуманизирует их, поворачивает лицом к человеку.
К сожалению, целостного подхода к потребностям человека в нашей стране не было и до сих пор нет. Наоборот, возникали парадоксальные псевдообщественные движения, делались попытки бороться с вполне естественными процессами общественного развития. Хороший, но негативный пример — борьба с «потребленчеством», «вещизмом». Исходной теоретической предпосылкой для такой борьбы было убеждение, что потребность в вещах имеет наносный «буржуазный» характер и обедняет духовный мир человека. Пуританство объявлялось социалистическим идеалом (но не для себя, а для других). К чему привело игнорирование потребности в росте обеспеченности предметами повседневного быта по среднемировым канонам? К хаосу нищеты.
Уже давно наблюдалась малая эффективность денежного стимулирования сельского* труда в бывшем СССР. Сейчас нередко и в промышленности рабочие отказываются от работы на производстве с высоким темпом трудовых процессов, например, на смешанных советско-иностранных предприятиях типа обувной фабрики «Саламандра» в Санкт-Петербурге. То же происходит в некоторых кооперативах и молодежных научно-технических центрах. Люди предпочитают меньшую оплату труда, но и менее напряженный труд. Тому имеются две причины.

* См.: H. Ф. Pеймepс. Цена равновесия. М.: Агропромиздат, 1987. 64 с. ** «Оскорбление дефицитом» наносит обществу и огромный социально-психологический ущерб. Сталкиваясь с ним, люди делаются агрессивными или, наоборот, пассивными. Возникают тяжелейшие стрессы.

Одна из них лежит на поверхности: дополнительная оплата и наличие денег при бедности или отсутствии потребительских благ (дефицит товаров и т. п.) делаются общественно ненужными. Зачем деньги, если их не на что истратить?** При этом возникает порочный круг. Деньги не нужны, так как они не обеспечены товарами. Интенсификация труда бессмысленна, коль не нужны деньги. А без интенсификации труда, повышения его производительности не может быть достаточного количества товаров. С каждым кругом неудовлетворенных потребностей снижаются потенциальные возможности общества, происходит общее экономическое отставание от мирового уровня.
Вторая причина лежит глубже. Незаинтересованность в экономической области приводит к неоправданным решениям в технологиях, в том числе для получения продуктов питания. Это в свою очередь, ведет к ухудшению этих продуктов, попаданию в них вредных веществ типа нитратов, пестицидов и т. п. Нет и стремления (и реальной возможности) значительно улучшать среду обитания человека. Низкое качество воды, загрязненность воздуха, нерациональная планировка населенных мест, вредность внутриквартирной обстановки в них и другие факторы вместе с вредностями компонентов пищи ведут к повышенной заболеваемости, снижению качества здоровья людей, более ранней смертности. Физическая и психическая выносливость человека снижается, повышается утомляемость. В результате отказ от интенсивной работы получает, помимо социального, также и физиологическое основание. Укрепляется стереотип: лучше меньше работать и даже меньше получать, но сохранять здоровье. В конечном счете, складывается ситуация «нам как будто платят, а мы как будто работаем», т. е. «что бы ни делать, лишь бы ничего не делать», к тому же с требованием обеспечивать высокий уровень зарплат, выплачиваемый, скажем, ничего не производящим чиновникам и военным. Значительная эмиссия денег, не обеспеченных товарами, при этом нарушает экономическое равновесие, и происходит окончательная деградация всех социально-экономических механизмов.
Таковы результаты борьбы с «вещизмом» — лишь один из примеров неверной социальной ориентации в удовлетворении потребностей. Число таких примеров можно значительно приумножить. Стоит упомянуть еще хотя бы о двух. Отсутствие должной борьбы с шумом в городах увеличивает общую заболеваемость населения на 30%, уменьшает продолжительности жизни на 8 — 10 лет, снижает трудоспособность минимум на 10%, а эффективность отдыха почти вдвое и т. д.*.

* Глушкова В. Г., Xорев П. С. Экологические аспекты управления развитием крупного города. М.: МГЦНТИ, 1987. Сер. «ПБГ». № 16. С. 21; Лалаев Э. М., Невзоров А. С., Прохода А. С. Защита застройки больших городов от транспортного шума. МГЦНТИ, М.: 1986. Сер. «ПБГ». № 13. С. 3.

Последствия такого явления можно не комментировать. Второй пример — сельское хозяйство, вообще комплекс природопользования в Средней Азии. Неверная политика землепользования в регионе привела к смещению этнических процессов, экономическим аномалиям, разрушению нормальных трудовых потребностей, тяжелым экологическим бедствиям, разрегуляции демографических механизмов, роковым нарушением здоровья людей, открытой и скрытой безработице и другим острым проблемам. При этом процесс саморазвивается и усиливается.
В целом по стране ущербы от ошибок в природопользовании и эколого-социально-экономической политике оцениваются в размере, приближающемся ко всему получаемому валовому продукту. Развитие идет лишь за счет экстенсивного вовлечения новых порций природного и трудового потенциала — истощения ресурсов и нарушения экологических условий жизни. До тех пор, пока запасов природных и трудовых ресурсов и устойчивости среды жизни хватало, дисбаланс и размер ущербов были социально-экономически скрыты. Но как только запасы начали истощаться, мы столкнулись с критической ситуацией. Не нужно специально объяснять, что ее усугубление катастрофично.
Совершенно очевиден, хотя и не единообразен, и способ выхода из сложившегося положения. Разорвать порочный круг, например, порожденный борьбой с «вещизмом», можно лишь ликвидировав дефицит в потребительских товарах. Изнутри, как это пытаются сделать сейчас путем организации кооперативов, за короткий ряд лет это сделать даже теоретически невозможно, а практически тем более нереально. Для этого необходимо слишком большое и социально неоправданное время эволюционного развития — многие годы. Негативные процессы в данном случае погасят начальный положительный эффект, и в конечном итоге цель достигнута не будет. Нужно время достижения результатов сократить, а динамику явлений сделать позитивной. Поскольку нет иного алгоритма развития, кроме «стимул — эффект», следует начать с наполнения рынка. Это разорвет порочный круг, очерченный нами выше. Так поступили все страны, вступившие на путь социально-экономической интенсификации. Они, а вслед за ними и мы, не имели и не имеем иного выбора кроме широкого привлечения товаров из-за рубежа*. Иными словами, нет альтернатив открытой экономике и торговле, обеспечивающей многие потребности человека. Полноценные продукты питания и обилие промышленных товаров — одновременно и результат, и предпосылка развития, и даже прежде предпосылка, чем результат. Иного пути нет.

* Здесь нет места для экономических выкладок, но все же придется затронуть вопрос о конвертируемости рубля. Советские экономисты, как правило, занимают в отношении скорости решения этого вопроса полярные позиции. Противники немедленной конвертируемости рубля (принцип никто не отвергает) чаще всего указывают на то, что у нас нет условий даже для внутреннего обеспечения рубля отечественными товарами и услугами. Это верно. Но верно также и то, что без внешнеторговой конвертируемости нашей денежной единицы никогда не будет и накопления товаров для реализации внутреннего обеспечения. Единственный выход — ввоз капиталов и, как неоднократно указывал проф. Н. Шмелев, внешний долг и продажа золота и драгоценностей для поддержания курса рубля, который, несомненно, при открытой торговле вначале значительно обесценится. Как кажется, споры тут бесполезны. Если не будут созданы места приложения эффективного труда и стимулы к труду, то никаких надежд на увеличение товарной массы и ее конкуренто-спобности по качеству с иностранными товарами не возникнет. Без конвертируемости рубля невозможно обеспечить комплекс потребностей граждан нашей страны. Социально такое положение безвыходно, и его следует устранить любой ценой. В противном случае затянувшаяся социальная петля удушит экономические начинания.

В каждом отдельном случае рецепт ослабления или ликвидации негативных явлений должен быть свой. В примере с шумом целесообразна соответствующая планировка города, транспортных потоков, устройство противошумовых экранов, оконных клапанов и т. п. Для Средней Азии нужен сложный комплекс социальных, экономических, технологических и экологических мероприятий, но начинать необходимо с оптимизации землепользования (и водопользования), одновременно решая проблемы замены хлопка и полноты занятости населения, демографические вопросы (в очень сложной и противоречивой совокупности).
Условием развития всех позитивных процессов является наличие адекватной информации. Жолио Кюри любил повторять, что страна, жалеющая деньги на науку, неизбежно превращается в колонию. Ход исторического процесса подтверждает, что это так. Первобытно-общинное общество стало рабовладельческим в силу того, что труд стал давать прибавочный продукт. Переход к феодальным отношениям был обусловлен тем, что особым дефицитом и ценностью стала земля, а не один лишь труд. Следующий этап — капиталистический — был вызван добавлением к труду и земле еще и капитала как необходимого условия развития. В наши дни наличие трудовых ресурсов, земли и даже капитала не дает гарантий успеха в развитии. Нужна информация. Она превратилась в одну из важнейших общественных потребностей. Наукоемкие отрасли хозяйства дают наивысший социально-экономический эффект, информированность имеет наибольшую ценность, стала престижной. Она определяет успехи общественного развития.
Все развитые страны направляют максимальные усилия на достижение адекватной информированности («меньше ресурсов, больше ума»). Отсюда кибернетизация, компьютеризация и другие аналогичные общественные процессы. В нашей стране все это находится в зачаточном состоянии и не может иметь светлых перспектив, пока ксерокс, стоящий в других странах в коридорах общеобразовательных школ, в магазинах канцелярских товаров и в любом учреждении, а то и в частной квартире, будет находиться у нас под замком, за решеткой и под неусыпным надзором специально приставленных лиц. Не может быть решения проблем и в условиях допотопной организации науки, ее тяжеловесности, бюрократизма, низкой обеспеченности, как самих научных работников, так и возможностей для их исследований. Ученые — единственная категория работников в нашей стране, которой в 1957 г. была значительно — на 20% — снижена зарплата! С учетом инфляции до сих пор не достигнут уровень зарплаты упомянутого года. Подушевые расходы на науку в бывшем СССР ниже, чем в развитых странах мира, в несколько (до 10) раз. Это в полной мере касается и исследований в области социально-экономической экологии человека, его потребностей.
Ликвидация неблагоприятных явлений и решение существующих проблем для обеспечения потребностей человека неминуемо повлекут за собой определенные издержки (подлинные и мнимые, связанные со сложившимся не всегда верным стереотипом). В каждом конкретном случае они будут специфичны, но агрегировано и конспективно могут быть указаны следующие: 1) в определенной мере будет потеряна самостоятельность в принятии решений — глобальные процессы саморегуляции и интеграция страны в рамках мировой системы сделают административные акции еще более недейственными, чем до сих пор — во многих случаях придется «плыть по течению»; 2) решение одних социальных, экономических и экологических вопросов в обеспечении нужд людей вызовет появление новых проблем, ранее бывших не столь распространенными или менее ясно проявлявшихся; 3) понадобятся усилия для формирования новой, не всегда привычной, картины мира, что потребует значительных перестроек в информационной области и повлечет за собой определенные фрустрации у части населения; 4) возможны идеологические издержки.
Трудно обрести новое, не потеряв одновременно что-то из старого. Весь вопрос в том, положителен ли возникающий баланс. В рассматриваемом случае он позитивен уже потому, что выводит страну из периода глубочайшего застоя. Наметившееся движение под откос к глубокому обрыву необходимо остановить. И средства для этого должны быть радикальными, даже революционными.
Все рассуждения о максимальном удовлетворении потребностей человека оказываются беспочвенными лозунгами, если не знать, в чем эти потребности состоят, и не осознавать необходимой, иерархически рассмотренной меры их удовлетворения — индивидуальной, групповой и так далее. Будем надеяться, что те немногие штрихи, которые проведены нами, помогут в дальнейшем рассмотрении затронутых проблем.
Не хлебом единым жив человек. Вернее, хлеб его столь же многолик, как среда его обитания и он сам. Мы едим для того, чтобы жить, а не живем для того, чтобы есть; но для того, чтобы жить, нужно знать, что же полезно есть — в прямом и переносном смысле, т. е. четко представлять себе естественный спектр потребностей человека.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ: КОНСТРУКЦИИ БУДУЩЕГО

Qui veut peut.
(Кто хочет, может.— франц.)

Огромная сфера экологии охватывает изучением все структуры нашей планеты, где существует жизнь. В виде эндоэкологии она проникает вплоть до микромира, а как учение об экосфере Земли и космической экзоэкологии — достигает космоса. Сложная иерархия структур жизни и систем с ее участием подчиняется длинному ряду четких закономерностей — законов, правил, принципов функционирования природы и общества. Их объективное действие не может не учитываться человечеством в своей жизни и развитии. Человек имеет внешние и внутренние ограничения реализации своих исторических потенций, однако часто не учитывает их. Это ведет к локальным и глобальным кризисам, а порой и катастрофам.
Способность людей к активному действию, а не следование закономерностям саморазвития, до сих пор была весьма ограниченной. Управляющее значение фундаментального знания было ничтожно и вписывалось в канву истории лишь как элемент технического прогресса. Человечество стремилось осуществить экономические цели, почти не обращая внимания на механизмы социальной и экологической саморегуляции, тормозившие этот процесс. Одна часть мира шла к благополучию через войны и угнетение другой своей части. Мир был необъятен, но извлекаемых ресурсов не хватало всем. Прогресс основывался на неравенстве и конкурентном первенстве. Мир людей не составлял единого целого. Природа Земли выдерживала натиск зарождавшейся цивилизации.
Это не значит, что мир не потрясали экологические кризисы, прокатывавшиеся по всей планете. Их в истории человечества было несколько. Наиболее заметные напряжения: первое истощение ресурсов промысла, приведшее к биотехнической революции; кризис перепромысла (консу-ментов, особенно крупных животных), вызвавший постепенный переход к производящему хозяйству; кризис поливного земледелия, вызвавший взрыв богарного сельского хозяйства и параллельно длительную эпоху средневековой культурной стагнации; кризис продуцентов, прежде всего лесных ресурсов для промышленности, вызвавший промышленную революцию (и наоборот, промышленная революция, вызвавшая этот кризис); и, наконец, кризис редуцентов, современного гиперзагрязнения среды жизни — результат научно-технической революции. Однако все эти экологические напряжения, кроме последнего, были относительно локальны, происходили не одновременно на всей Земле и в течение довольно длинных интервалов времени — чем позже, тем скорее, но все же в масштабе столетий.
В. И. Вернадский уже в 20-е гг. нашего века обратил внимание на то, что человечество превращается в единую мощную всесветную геологическую силу. Природа под ее давлением дрогнула и начала саморазрушаться. Вся Земля оказалась мала и беззащитна перед лицом безмерно возросшего мира людей. Разразился быстро протекающий глобальный экологический кризис, в котором объединились глобальные энергетическое и химическое загрязнения, потеря видов живого, грозящая снижением надежности экосистем, и разрушение последних из-за дисбаланса экологических компонентов и природных комплексов, ведущего к тотальному опустыниванию. Экологический кризис идет в масштабе десятилетий, и хотя разновременен в разных частях планеты, но эта разница не превышает полувека.
Ныне вслед за первым валом экологического напряжения грозит накатиться второй, еще более грозный вал в связи со вступлением развивающихся стран в индустриальную фазу прогресса. Их индустриализация абсолютно неизбежна в силу общего системогенетического закона (разд. 3.2.2), и если что и можно сделать, то это предоставить им наиболее рациональные и экологически безопасные технологии.
Современный экологический кризис имеет множество последствий. Важнейшие из них три.
1. Консолидация человечества под знаменем объективного знания, превращение науки в руководящий инструмент, в «пятую власть»*.

* «Первая власть» — законодательная, «вторая власть» — исполнительная, «третья власть» — судебная, «четвертая власть» — средств массовой информации, «пятая власть» — знания, науки. Наука, адекватная информации о мире, превратилась в мощный инструмент общественного развития, хотя Это еще недостаточно осознается человечеством.

2. Крутой поворот к нуждам человека с постепенным пониманием, что в системно едином человечестве каждый зависит от другого, что любое подавление и неравенство аукается для всех отнюдь не благоприятными последствиями (организмическая модель организации общества).
3. Экологизация жизни стала настоятельно необходимой — в противном случае людей ждет катастрофа. И ведущий мотив экологизации — снижение давления на среду жизни — локальную и глобальную. А это возможно лишь при уменьшении числа землян, ибо сокращать их далеко еще не удовлетворенные потребности неразумно, да и невозможно. Полнее их удовлетворить тоже невозможно — нет достаточно надежного природно-ресурсного потенциала. Его дальнейшее перенапряжение опасно для всех. Оставлять людей даже в относительной нищете — недопустимо и тоже опасно по социальным и экологическим соображениям — любой нарыв грозит общим заражением организма.
Эти три следствия составляют систему с отрицательной обратной связью. Развитие первых двух ведет к решению третьей. Срыв в реализации последней цели обрекает человечество или хотя бы его цивилизацию на гибель.
Общественная экологическая буря 60—70-х гг. нашего века закончилась относительным затишьем 80-х. Где-то на окраинах, в основном в нашей стране, все еще выходит довольно много чисто алармистских книг, но в основном люди занялись конструктивной работой — чистят свои города, дома и природу вокруг них. Снижается количество вещественных (но не энергетических!) отходов, загрязненность среды жизни, шире вовлекаются вторичные ресурсы, увеличивается забота о сохранении живой природы. Первый пик экологического кризиса, поднятый развитыми странами, как я и предполагал в ряде работ 70 — 80-х гг., в 90-е гг. идет на убыль. Но поднимается вал второго пика, связанного с растущими энергетическими расходами* и с упомянутыми выше событиями в развивающихся странах. Человечеству вновь предстоит интенсивно искать пути в будущее.

* См. закон снижения энергетической эффективности природопользования и другие закономерности, изложенные в разд. 3.14. ** Наиболее полный перечень рецептов изложен в книге «Наше общее будущее. Доклад Международной комиссии по окружающей среде и развитию (МКОСР)». М.: Прогресс, 1989 (оригинал 1987). 276 с. Этот доклад известен как результат работы комиссии Г. Брундтланд.

«Иди туда — не знаю куда» — отнюдь не лучшая рекомендация. Она явно непригодна для мирового развития. Уже многие** пытались указать человечеству путеводные нити. Трудно быть оригинальным. Да и не нужно. Рецепты выписывают на проверенные лекарства. Общество следует законам развития, даже если пытается эти законы игнорировать. Это знал и пропагандировал еще Ф. Бэкон. И чем ярче идея крутого социального переустройства, тем она утопичнее, а попытка ее осуществления кровавей. Научные рецепты в общественном развитии, как и национальные конструкции, должны закреплять достигнутое или явно достижимое, чем рекомендовать нечто новое, но призрачное.
Так каковы же реализуемые цели человечества? Их длинный список целесообразно разбить на блоки: структуризированное целое лучше воспринимается. Первый, наиболее общий блок — стратегия экоразвития. Последующие изложены столь же лапидарно.

Стратегия экоразвития

Учет и следование всем объективным закономерностям развития природы и общества (часть их см. в главе 3). Особенно важны действие закона одного процента и нарушение принципа Ле Шателье — Брауна. Они запрещают коренное преобразование природы сверх допустимых масштабов.
Объявление конечной целью социально-экономического развития благополучие каждого человека — максимальную продолжительность его жизни при минимуме болезней и максимуме удовлетворения всех потребностей, обусловленных историческим этапом развития культуры. Неуклонное следование этой цели.
Признание, что конфронтация как метод решения политических проблем и способ обогащения одних за счет других осталась в историческом прошлом. Нынешний единый мир подобен организму с его органами. Любое военное противостояние опасно для всех стран и народов, разорительно для них, а потому война и угроза войны есть преступление перед всем миром, всеми людьми, их нынешними и будущими поколениями. Оно должно караться высшей мерой наказания как сознательное массовое убийство и экоцид или покушение на эти деяния. Требуется перемена во всей системе мирового права и международных отношений. Отказ от этого гибелен.
Понимание, что сохранение человечества возможно не на пути механической консервации природы, а ее сохранения в условиях самоподдержания и саморегуляции. Без естественного воспроизводства природы и среды жизни согласно объективным законам, попытка изложить которые предпринята в главе 3, и в рамках сложившихся структур биосферы (глава 2) человечество существовать не сможет.
Вхождение человечества и его хозяйства в глобальные и субглобальные биогеохимические циклы с поддержанием экологического баланса на всех иерархических уровнях строения биосферы и экосферы Земли (глава 5).
Постепенная целенаправленная депопуляция народонаселения до уровня полного соответствия максимуму потребностей человечества (см. главу 7) и имеющемуся природно-ресурсному потенциалу. Разумное перераспределение людей по планете в ходе эмиграционно-иммиграционных процессов. Для этого требуется осознать, что за срок человеческого поколения (20 — 25 лет) прирост производительности труда значительно превышает или во всяком случае может превышать в существующих технико-экономических условиях тот эффект, который дает прирост рабочих рук. Старение населения снижает его физическую трудоспособность, но увеличивает человеческий опыт. Гибкость ума снижается, но всеобъемлющая передача знаний позволяет формировать более работоспособные коллективы молодежи. Экономика и общественная жизнь должны переориентироваться с экстенсивного пути развития на интенсивный.
Дальнейшая всемирная интеграция промышленного и сельскохозяйственного производства, в необходимых случаях с переходом дотаций на сельское хозяйство в рамках страны на региональные и глобальные масштабы. Голодный мир — опасный мир. Лишь обеспечение основных потребностей каждого человека может гарантировать благополучие всех людей.
Осознание закона оптимальности: крайности в размерах хозяйственных единиц опасны экологически и нерациональны экономически. Гигантизм всегда — начало конца. Слоны не могут собирать нектар цветов, а пчелы — трелевать лес. Вместе с тем, саранча может быть страшнее нашествия слонов. Воздействие на среду малых хозяйственных единиц равномернее, чем крупных, но у мелких эффективность ниже, суммарное влияние на природу выше. Оптимум лежит посередине. Мастера-надомники не могут делать дешевые автомобили, но наука и управление не обязательно требуют синдикатов мысли. Мысли рождаются в одном мозгу. Оптимальная организация хозяйства может дать большой экологический выигрыш.
Выработка эколого-социально-экономического механизма превентивного сохранения минимума природно-ресурсного потенциала жизни общества (создание глобального разумно регулируемого «экологического» рынка ресурсов, технологий и услуг). Инвентаризация природных ресурсов, определение их коли<