Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Мусоргский. Рассвет на Москве-реке
Вот откуда наше русское умение — таить в глубине неиссякаемые, неисчерпаемые духовные силы. И.Ильин Каков предмет любовного познания в произведении Мусоргского? По отношению ко всей опере вступление выполняет функцию — катарсической сердцевины. "В конце Х века вошли в купель святого крещения племена полян, древлян, кривичей, вятичей, радимичей и иных славян. Вышел из купели - русский народ, в течение шести веков (с Х по XVI) вдумчиво и сосредоточенно размышлявший о месте Святой Руси в мироздании, пока, наконец, в царствование Иоанна IV не утвердился в своем национально-религиозном мировоззрении", — пишет выдающийся пастырь нашей Церкви126. В XIX веке это жизнеощущение русского народа выразилось в замечательных словах Достоевского: "Русский народ живет только православием и его идеями; кроме православия в нем нет ничего другого и ничего ему и не нужно, потому что православие — все, православие — это Церковь, Церковь же венец всего, притом в вечности". Замечательно раскрывает тайну России И. Ильин. "Мы научились хоронить нашу национальную святыню в недосягаемости. Мы постигли тайну уходящего Китежа, столь недоступного врагу и столь близкого нам, неразрушимого и всеосвящающего; мы научились внимать его сверхчувственному сокровенному благовесту <...> Вот откуда наша русская способность - незримо возрождаться в зримом умирании, да славится в нас Воскресение Христово! Вот откуда наше русское умение — таить в глубине неиссякаемые, неисчерпаемые духовные силы, силы поддонного Кремля <...> Вот откуда наше русское искусство - побеждать отступая, не гибнуть в огне земных пожаров и не распадаться в вещественной разрухе <...>. Читайте же, маловерные, скрижали нашего прошлого; читайте и умудряйтесь; но стойте и боритесь до конца; и не ропщите в ожидании грядущего". Пламенные слова великого нашего соотечественника и современника замечательно проясняют центральную смысловую роль вступления в опере. Сокровенное содержание "Рассвета" — невидимый град Китеж Русской земли, сокровенная красота Божией мысли о России — святой Руси, которая предается нами.
Постараемся раскрыть его в зеркале русской формы. По определению музыкального теоретика XVIII века Г.Коха, форма произведения — это "то, каким образом оно предстает душе слушателя".24 В каких же формах может предстоять музыка душе слушателя? Как эти формы видятся с единственно правильной — с вышней точки зрения? Музыка средневековья и вообще церковная музыка — молиться. Богослужебное пение есть точка отсчета, самая смиренная форма: форма соборной молитвы. Музыка барокко развертывается как проповедь о должном и высшем. Принцип формы в музыке классицизма иной: любование совершенством - динамичностью мира в волшебном кристалле одномоментности. Романтизм любуется небывалыми тонкостями внутреннего мира человека... Исходная предпосылка русской музыки — онтологическая установка жизни и творчества (в отличие от иллюзионизма западной картезианской картины мира); иными словами — духовный реализм, жажда духовного смысла, соборность. Онтологическая бытийственная мысль не может и не должна развиваться только линейно. Ее главное направление — не в горизонтали процессуальности, а в вертикали небесного смысла. Подойдет ли ей классическая западная строгая вариационность с четким механическим постоянством разведения сохраняющегося и изменяемого? Это было бы то же, что улыбаться одними губами, оставляя холодными глаза. Дружеская улыбка, озаренная нежностью, освящает лице в его ненарушимой цельности. Таковы прообразы вариантной формы, в отличие от вариационной: не механические, а органические. От того, что вариантная форма подобна живой мимике лица, в каждый момент светящегося разными оттенками одухотворенного чувства — бесконечно ценен каждый вариант, в то время как западные вариации бессмысленны без вначале изложенной темы. Православие открыло русскому человеку обещанную Господом неслыханную свободу чад Божиих в истине и любви Божией. От щедрости дарований образовалась в его характере черта, отмеченная Ильиным: "из ничего создаст чудесное <...> И не он сделает; а как-то "само выйдет", неожиданно и без напряжения".25
Вот это впечатление непреднамеренности и неотмирного покоя, происходящего от бесконечного доверия Промыслу, от упования на Господа, передается слушателю от дивной музыки свободы. Прорастание в вечность — главное смыслообразующее содержание формы. Она жаждет распуститься в вечности как некий чудесный благоухающий цвет чистоты из бутона. Высшая свобода любви содержит в себе благоговейную собранность. Упорядочивающее начало не со стороны вносится как акт внешней дисциплины, но изнутри раскрывается как собственное свойство самой истинной свободы. Эту диалектику, антиномичную и непостижимую для обычной логики злобы и понятную для логики жертвенной любви, мы и хотим продемонстрировать анализом. Для удобства сравнения вариантов мы выписали их в одной тональности. Тут же открывается нам удивительная упорядоченность при неслыханной свободе вариантов. Десять вариантов темы группируются попарно, образуя в каждой паре подобие периода из двух предложений с фразовым строением "ав-ав1" (фраза "в" начинается со звука "а", фраза "b1" — с "cis"). (Пример) Момент свободы бросается в глаза: достаточно взглянуть на меняющиеся масштабные пропорции фраз: 2+2; 1,5+3; 3+2; 2+4; 3+4... Вспоминается суждение И. Ильина: "Хотите научиться говорить по-русски? Говорите так, как говорится. Хотите научиться ходить по-русски? Идите так, как идется". И дышать тоже можно свободно, неквадратно. Откуда четкие квадратные структуры в западной Liedform (224; 22112 и пр.)? От ног. Западная песня — танцевальная песня. Потому ноги определяют структуру песни, всегда квадратную. Русская протяжная песня не танцуется, но свободно льется из благоговейного сердца. Линева, записывавшая на фонограф русские песни, отмечает в пении народных певцов глубокую сосредоточенность и внимание, и, при необыкновенной серьезности, — безыскусную простоту. Ощущение непредсказуемости в теме Мусоргского увеличивается от того, что часто меняется и начальный звук темы (мыслимо ли сотворить такое в темах Моцарта или Бетховена!) Фразы же "в" и "в1" каждый раз завершаются по-новому... А момент дисциплинированности? Она потрясает. Не слыша музыку духовным слухом, а рассматривая глазами, можно было бы предположить, что сочинял ее композитор-сериалист. Взглянем на девятый вариант (в пятой паре): мы видим здесь точную симметрию в звуковысотном рисунке (центр симметрии — звук "dis"). Симметрия ощущается и в прочих вариантах первой фразы. Еще сюрприз. Вторая фраза ("в") кажется свободным продолжением начального ядра. Но взглянем на десятое проведение: заключенная на схеме в знаки повторения фраза на слух воспринимается как явный вариант фразы "в". В то же время она - точное повторение части предшествовавшей фразы "а", как бы ответ в тонике на доминанту первого предложения. Равноценные, равнопрекрасные варианты имеют все же неодинаковые функции в целом. К примеру, рассредоточенность предложений в первой строфе придает ей черты вступительности (разбивающие их фигурации шелеста листвы от свежего утреннего ветерка обыгрывают звуки первой фразы, а звукоизображение пения петухов строится на интонациях фразы "в"). Та же рассредоточенностъ и как бы иссякание пятую строфу окрашивают в тона коды.
Композиционно-драматургически важна третья строфа, проходящая на напряженной гармонии изображенных колокольных звонов. Из акустики известно: обертоны колокола образуют интервалы тритона и малой сексты — их мы и видим в гармонии. В функциональном же плане они складываются в аккорды второй ступени в альтерированном и неальтерированном виде в тональности До-диез мажор. Напряжение этого органного пункта "cis" создает предыктовое тяготение к последующему Фа-диез мажору четвертой строфы. Раздел этот предыктовый и в духовном смысле. Звук колокола всегда освящается особым чином. От мерных, напоенных благодатью ударов колокола душа всякого верующего окрыляется, радостно рвется в храм. Тепло и возвышенно назвал православный народ этот вид звона: благовест... Все в Церкви несет благую весть: Композиторская ремарка к рассматриваемому фрагменту сообщает о том, что лучи восходящего солнца освещают главы церквей, слышится благовест... Необыкновенным торжественно-подъемным чувством насыщено это предыктовое проведение варианта. Музыка словно написана в особом, звательном падеже, поныне сохраняющемся в церковно-славянском языке, напоена таинственно зовущей в сердце молитвенной силой. К чему же устремляет нас этот предыкт? — К упоенно гимнической четвертой строфе в самой диезной светлой тональности. В чем духовный смысл этой строфы? Существует удивительный духовный закон смыслового развития в лирической музыке светлого характера. Никогда не может начаться она с раскованной и доверительной нежности, но всегда прежде появляется светлая любовь как бы в одеянии строгости, что музыкально выражается часто через скрытое присутствие хоральных ассоциаций. Почему? Небесный прообраз такой логики — логика раскрытия в людях Божественной любви, постепенно открывающаяся в чадах Божиих божественная свобода в сыновнем дерзновении любви. Начало ее — в страхе Божием, который, как открывает нам Ветхий завет, чист (Пс.18:10), который - сокровище наше (Исайя 33:6), в котором — начало премудрости (Пс.110), слава и честь, и веселие и венец радости, долгоденствие и сладость (Сирах. 1:11-12), который все превосходит (Сирах. 25:14), в котором ненависть ко злу и защита от раздвоенности сердца. Он - источник жизни (Притч. 14:27). "Страх Господень — как благословенный рай, и облекает его всякою славою" (Сирах. 40:28). Наконец, "страх Господень — дар от Господа и поставляет на стезях любви" (Сирах. 1:13).
Истина страха Божия — вот та глубокая причина, по которой не может в западной и западноподобной русской музыке явиться с первых же тактов любовь вне облачения хоральных ассоциаций (в русской музыке хоральность может замещаться чертами знаменного распева): именно они несут в себе благоговейную строгость и собранность, аскетическую отрешенность, молитвенную концентрацию духовной воли (не реальную, конечно, а мечтательно отображенную в образе), оберегающую святыню любви. Каков же венец любви в бесконечности обожения по благодати Христовой, к которой призван человек? "В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершен в любви", — открывает нам апостол любви (1 Ин. 4:18). Вот то состояние райской свободы, детской непосредственности и легкой чистой радости, которое мы видим в четвертой строфе. Музыка гимнична, но это духовно-сладостный гимн, который мог бы звучать в Царствии небесном. Это гимническая песнь, льющаяся из сердца. Какими средствами воспроизводится чувство возвышенной рас-свобожденности? Упомянем прежде всего эффект разрешения напряженности предшествовавшего духовного и композиционного предыкта — разрешения доминанты в тонику. А что такое разрешение? Слово это стало самым привычным термином композиции и гармонии, но когда-то (в XVII веке) воспринималось обостренно, в церковном ключе. Это яркое евангельское слово: "что разрешите на земле, то будет разрешено на небе", — говорит Господь о праве служителей Своих разрешать от грехов кающихся (Мф. 18:18). В греческом - глагол lushte от luw - освобождать, развязывать (в нем. того же корня losen — освобождать). Как мы помним, и анализ ("воссвобождение") от того же корня. Вот она, самая глубокая духовная предпосылка истинной свободы жертвенной любви как цели жизни на земле - освобождение от грехов, дающее ощущение беззаботной младенчески чистой радости. Важен, конечно, и фактурный облик музыки — использованная здесь фактура упоенной песни с аккомпанементом. Если теперь сравнить четвертую строфу со второй, то тут же услышим, насколько та хорально строже. Композиционный и тематический анализ раскрыл нам природу этой формы: это форма, стремящаяся к онтологичности, соборности, бытийственности, к миру сущностному, форма духовно-реалистическая, раскрывающаяся, распускающаяся подобно цветку в царстве неземной красоты.
|
||||||||
Последнее изменение этой страницы: 2021-05-12; просмотров: 332; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.129.23.30 (0.009 с.) |