Как врач-психотерапевт я предпочитаю не психобальзамические повязки, А психохирургию.

Вот и начнем.

Конечно, при эндогенной депрессии критика вовсе теряется, и здесь таки нужна бальзамическая повязка в виде отвлекающих действий сочувствующих близких людей. Но, как я уже сказал выше, эндогенные депрессии — редкость. А вот когда человек размышляет, жить или не жить, я предлагаю ему осознать несколько важных позиций.

 

Прежде всего, вы доставляете горе людям, любящим вас. Кроме того, кто будет заботиться о тех, за кого вы в ответе? Эти соображения, правда, удерживают от самоубийства и без наших рассуждений, но не грех о них напомнить.

Но дальше, дальше.

Вы не имеете права, ни человеческого, ни Божьего, вершить над собой суд, приговор которого окончательный и обжалованию не подлежит. Люди верующие знают: суицид строго-настрого осуждается христианством. Ведь получается, что человек сам вершит над собой суд до Страшного суда. Но и для атеистов он тоже страшный, потому что необратимый. А почему страшна необратимость при суициде? Человечество пришло к выводу, что не должно быть смертной казни. И не только потому,

что это надо для получения новых показаний, и не только потому, что «Не судите — да не судимы будете», и не только из милости к падшим... Но и потому, что возможна судебная ошибка. Так нельзя ее допустить и по отношению к себе. Ведь помимо других нравственных постулатов, заостряющих проблему смертной казни как наказания за преступления, обсуждается то, что в случае судебной ошибки приведенный в исполнение приговор — необратим. И каким бы страшным ни было преступление, это одно делает недопустимой смертную казнь. Пусть пожизненное заключение, но не уничтожение. То есть судьи не вправе брать на себя такую вот ответственность (лишить жизни). А тут сам человек может допустить судебную ошибку по отношению к себе. Нет, он тоже не вправе. Это означает, что, будь он на месте судьи, он тоже склонен был бы вершить такой неправосудный суд над другими — а это не так легко простить себе.

Суд над собой — страшный еще и потому, что: а кто судья-то? Неграмотный в психологии и правоведении человек, у которого что-то вот не получилось в жизни. А ведь получается, что этот дилетант в жизни берет на себя роль Бога.

Страшный, так как нарушен основной закон правосудия — состязательность обвинителя и защитника. Конечно, в бою, когда командир расстреливает на месте за военное преступление, он и обвинитель, и адвокат, и судья, и исполнитель приговора. Это предусмотрено в современном обществе законами военного времени. А так ведь придумано разделение функций (как и разделение властей). Чтобы не совершить ошибки. Столько столетий человечество шло к этому разделению. А в ситуации суицида в одном лице: и подсудимый-жертва, и адвокат, и прокурор, и палач, и судья... Ну так вот, негоже брать на себя функции всего общества.

Страшный этот суд над собой и вот еще по какой причине. Ведь то состояние, в котором принимается роковое решение, пройдет. Стихнет боль утраты. Изменятся оценки. И все начнет видеться, как чаще всего бывает, совсем в ином свете. Так что сейчас имеет смысл потерпеть.

Страшный такой суд и в связи с тем, что нередко только кажется, что ситуация тупиковая. Суицид вершится тогда, когда печальное настолько концентрируется, что все кажется беспросветно печальным. Но проходит время, и ситуация сама меняется. Например, молодому мужчине, от которого ушла жена, кажется, что другой такой (красавицы, певуньи, танцовщицы) не будет,

потому что она вообще лучше всех и потому что ЕГО любовь к ней уникальна. Он не думает о том, что пройдет время. Она состарится. А он заматереет, станет классным специалистом, успешным в социуме. И около него будут виться стайки хорошеньких женщин. Но многое зависит от него самого. Он может научиться знакомиться, может пойти в клубы, где есть выбор невест. А может стать человеком, который «на виду». А то и переосмыслить ее ценность для себя...

В Ветхом Завете Екклесиаст, вот как раз еще раз и вспомнилось, говорит: в многия мудрости — многия печали, и кто умножает знание, тот умножает скорбь. Но великий психотерапевт Виктор Франкль видит смысл и в страданиях. Под его влиянием я и придумал инверсию фразы Екклесиаста: в многия печали — многия мудрости. То есть если вам посчастливилось страдать, познать скорбь, то ваш психологический опыт обогатился, вы стали лучше понимать и других людей.