Письмо посланника чср в Германии в мид чср

8 февраля 1939 г.

Согласно сообщениям, исходящим из здешнего французского посольства, во время своей последней поездки в Рим Чемберлен поставил перед итальянским правительством вопрос о гарантии чехословацких границ. Итальянское правительство будто бы ответило ему, что в этом вопросе оно сможет определить свою позицию лишь после выполнения следующих трех условий:

1) когда будет урегулирован вопрос о внутреннем устройстве Чехословакии;

2) когда будет осуществлена нейтрализация Чехословакии в международном плане;

3) когда Чехословакия заключит с каждым лимитрофным государством пограничный договор, так как для гарантирования границ недостаточно лишь их обозначения на карте. Это последнее условие является всего лишь формальностью.

6 февраля здешнее французское посольство по указанию своего правительства вручило германскому министерству иностранных дел вербальную ноту, в которой, упомянув об этом демарше Великобритании в Риме, просит германское правительство определить свою позицию в вопросе гарантии границ Чехословакии в соответствии с мюнхенским соглашением.

Посланник д-р Мастный

Печат. по арх.

262. Из обзора внешней политики Великобритании за 1938 г., подготовленного полномочным представителем СССР в Великобритании

25 февраля 1939 г.

[...] 4. После Мюнхена. «Политика умиротворения» неизбежно вызывает рост наглости и аппетитов у агрессоров. Это с особенной яркостью обнаружилось в англо-

412

германских отношениях после Мюнхена. Чемберлен, а вместе с ним большинство в правительственных кругах полагали, что Мюнхен, при всех своих недостатках, будет иметь один очень важный для них положительный результат, а именно: он на значительный промежуток времени «удовлетворит» Гитлера, поскольку речь идет о Западной Европе, и, таким образом, создаст базу для реализации «пакта четырех», являющегося давнишней мечтой премьер-министра. Руководящая консервативная верхушка охотно предоставляла Гитлеру «свободу рук» в Центральной, Юго-Восточной, Восточной Европе в обмен за известную стабилизацию «западной безопасности».

В английской (и французской) печати сразу же после Мюнхена началось усиленное муссирование слухов и сообщений о том, что теперь Гитлер пойдет на Восток и что его ближайшим крупным объектом является Украина. В общественных и политических кругах на все лады дискутировались те же самые предположения. Не подлежит сомнению, что целый ряд крупных деятелей (в том числе некоторые члены кабинета) прямо нашептывали Гитлеру эту восточную авантюру, обещая ему по крайней мере благожелательный нейтралитет со стороны «западных демократий». Однако Чемберлена и всех его сторонников ожидало большое разочарование. Гитлер, который всемерно избегает действительно большой войны и который прекрасно понимает, что всякая авантюра против Советской Украины неизбежно должна вызвать такую большую и безнадежную для него войну, обнаружил меньше всего желания идти на Восток (хотя до поры до времени он считал выгодным распространять подобного рода слухи). На самом деле Гитлер сразу же после Мюнхена начал нажим против Запада. Этот нажим носил весьма разнообразные формы: бешеные нападки на «демократию» со стороны немецкой прессы и лидеров национал-социализма; угрозы по адресу Англии в случае, если здесь к власти придут такие люди, как Черчилль, Идеи, Дафф-Купер и др.; попытки «запугать» британское правительство и добиться от него замедления темпа вооружений; провозглашение программы морского строительства, рассчитанного на срыв англо-германского морского соглашения 1935 г.; чрезвычайное усиление торговой конкуренции с Англией на мировом рынке; бойкот выступления Чемберлена на обеде иностранной прессы в

413

Лондоне 13 декабря — все это и многое другое било в одну и ту же точку.

Германский фашизм после Мюнхена, несмотря на подписанную Гитлером и Чемберленом декларацию 30 сентября, систематически грозил Англии кулаком. Еврейские погромы, прокатившиеся по всей Германии в ноябре месяце, еще больше ухудшили отношения между обеими странами. Отставка Шахта, расцененная в Лондоне как усиление агрессивных и антибританских тенденций в германской политике, еще более сгустила атмосферу. А поддержка, которую Германия явно оказывала антифранцузским требованиям Италии, заставляла даже наиболее оптимистически настроенных представителей чемберле-новских тенденций усомниться в возможности близкой реализации «умиротворения» Европы. Все эти факты и события не могли не остаться без влияния не только на широкое общественное мнение Великобритании, но также и на правительственные круги. Недаром кабинет вынужден был внести в парламент билль о более энергичной поддержке британских экспортеров в борьбе против германской конкуренции на мировом рынке. Недаром также сам Чемберлен несколько раз публично заявлял о своем «разочаровании» и о необходимости для Гитлера и Муссолини также сделать «свой взнос» в дело замирения Европы.

Тем не менее необходимо констатировать, что «политика умиротворения» по-прежнему остается основной линией Чемберлена и что в последнее время он проникся каким-то полумистическим убеждением в своей особой «избранности» для дела «умиротворения» человечества. Со слов целого ряда лиц, хорошо знающих премьера, мне известно, что он считает себя чем-то вроде человека, на которого возложена «божественная миссия» спасти род людской от войны. [...]

11. Выводы. Несмотря на отдельные зигзаги и колебания, вызываемые различными моментами конъюнктурного характера, общая линия британской внешней политики в течение всего 1938 г. оставалась неизменной — мир во что бы то ни стало, сделка с агрессорами за счет третьих стран. Несомненно, что в процессе реализации этой политики очень значительные круги руководящей верхушки убедились во все растущей трудности удовлетворять аппетиты Гитлера и Муссолини (в частности, например, Галифакс сейчас обнаруживает большой скепти-

414

цизм в отношении «политики умиротворения»), и отсюда, между прочим, вытекает сильный нажим на увеличение британских вооружений. Тем не менее в данной исторической обстановке, при наличии страха английской буржуазии перед «призраком коммунизма», а также ввиду глубокого худосочия лейбористской оппозиции, смертельно боящейся прихода к власти в столь трудный момент, есть все основания полагать, что линия Чемберлена (быть может, с теми или иными частичными модификациями) и дальше останется «генеральной линией» британской внешней политики.

П * чат. по арх. Опубл. в сб. «СССР в борьбе за мир накануне второй мировой войны». М., 1971, с. 207— 209, 212.

263. Из отчетного доклада Генерального секретаря ЦК ВКП(б) И. В. Сталина на XVIII съезде ВКП(б)

10 марта 1939 г.

[...] Но война неумолима. Ее нельзя скрыть никакими покровами. Ибо никакими «осями», «треугольниками» и «антикоминтерновскими пактами» невозможно скрыть тот факт, что Япония захватила за это время громадную территорию Китая, Италия — Абиссинию, Германия — Австрию и Судетскую область, Германия и Италия вместе— Испанию,— все это вопреки интересам неагрессивных государств. Война так и осталась войной, военный блок агрессоров — военным блоком, а агрессоры — агрессорами.

Характерная черта новой империалистической войны состоит в том, что она не стала еще всеобщей, мировой войной. Войну ведут государства-агрессоры, всячески ущемляя интересы неагрессивных государств, прежде всего Англии, Франции, США, а последние пятятся назад и отступают, давая агрессорам уступку за уступкой.

Таким образом, на наших глазах происходит открытый передел мира и сфер влияния за счет интересов неагрессивных государств без каких-либо попыток отпора и даже при некотором попустительстве со стороны последних.

Невероятно, но факт.

415

Чем объяснить такой однобокий и странный характер новой империалистической войны?

Как могло случиться, что неагрессивные страны, располагающие громадными возможностями, так легко и без отпора отказались от своих позиций и своих обязательств в угоду агрессорам?

Не объясняется ли это слабостью неагрессивных государств? Конечно нет! Неагрессивные, демократические государства, взятые вместе, бесспорно сильнее фашистских государств и в экономическом и в военном отношении.

Чем же объяснить в таком случае систематические уступки этих государств агрессорам?

Это можно было бы объяснить, например, чувством боязни перед революцией, которая может разыграться, если неагрессивные государства вступят в войну, и война примет мировой характер. Буржуазные политики, конечно, знают, что первая мировая империалистическая война дала победу революции в одной из самых больших стран. Они боятся, что вторая мировая империалистическая война может повести также к победе революции в одной или в нескольких странах.

Но это сейчас не единственная и даже не главная причина. Главная причина состоит в отказе большинства неагрессивных стран и, прежде всего, Англии и Франции от политики коллективной безопасности, от политики коллективного отпора агрессорам, в переходе их на позицию невмешательства, на позицию «нейтралитета».

Формально политику невмешательства можно было бы охарактеризовать таким образом: «пусть каждая страна защищается от агрессоров, как хочет и как может, наше дело сторона, мы будем торговать и с агрессорами и с их жертвами». На деле, однако, политика невмешательства означает попустительство агрессии, развязывание войны,— следовательно, превращение ее в мировую войну. В политике невмешательства сквозит стремление, желание —не мешать агрессорам творить свое черное дело, не мешать, скажем, Японии впутаться в войну с Китаем, а еще лучше с Советским Союзом, не мешать, скажем, Германии увязнуть в европейских делах, впутаться в войну с Советским Союзом, дать всем участникам войны увязнуть глубоко в тину войны, поощрять их в этом втихомолку, дать им ослабить и истощить друг друга, а потом, когда они достаточно ослабнут,—

416

выступить на сцену со свежими силами, выступить, конечно, «в интересах мира», н продиктовать ослабевшим участникам войны свои условия.

И дешево и мило! [...]

Или, например, взять Германию. Уступили ей Австрию, несмотря на наличие обязательства защищать ее самостоятельность, уступили Судетскую область, бросили на произвол судьбы Чехословакию, нарушив все и всякие обязательства, а потом стали крикливо лгать в печати о «слабости русской армии», о «разложении русской авиации», о «беспорядках» в Советском Союзе, толкая немцев дальше на Восток, обещая им легкую добычу и приговаривая: вы только начните войну с большевиками, а дальше все пойдет хорошо. Нужно признать, что это тоже очень похоже на подталкивание, на поощрение агрессора. [...]

Еще более характерно, что некоторые политики и деятели прессы Европы и США, потеряв терпение в ожидании «похода на Советскую Украину», сами начинают разоблачать действительную подоплеку политики невмешательства. Они прямо говорят и пишут черным по белому, что немцы жестоко их «разочаровали», так как, вместо того чтобы двинуться дальше на Восток, против Советского Союза, они, видите ли, повернули на Запад и требуют себе колоний. Можно подумать, что немцам отдали районы Чехословакии, как цену за обязательство начать войну с Советским Союзом, а немцы отказываются теперь платить по векселю, посылая их куда-то подальше.

Я далек от того, чтобы морализировать по поводу политики невмешательства, говорить об измене, о предательстве и т. п. Наивно читать мораль людям, не признающим человеческой морали. Политика есть политика, как говорят старые, прожженные буржуазные дипломаты. Необходимо, однако, заметить, что большая и опасная политическая игра, начатая сторонниками политики невмешательства, может окончиться для них серьезным провалом.

Таково действительное лицо господствующей ныне политики невмешательства.

Такова политическая обстановка в капиталистических странах. [...]

Лечат, по изд.: «XVIII съезд Всесоюзной Коммунистической партии (б). Стенографический отчет». М., 1939, с. 12—14.

417

264. Из краткого отчета полномочного представительства СССР в Германии в НКИД СССР о политической жизни в Германии в 1938 г.

11 марта 1939 г.

.[...] Реализация мюнхенского соглашения. Октябрь месяц прошел под знаком реализации мюнхенского соглашения и развития всех заложенных в нем для Германии возможностей. Уступчивость берлинской комиссии послов, целиком принимавшей все германские требования, дала Гитлеру возможность выйти за пределы мюнхенского соглашения и почти целиком реализовать годес-бергскую программу. Не довольствуясь территориальными приобретениями, Берлин стал навязывать Чехословакии требования по линии экономической и внутренней политики, по обеспечению прав оставшегося в новых пределах немецкого меньшинства и т. п. Визит Хвалковского 13 октября дал Гитлеру возможность продиктовать Праге свои пожелания, клонившиеся к тому, чтобы Прага целиком пошла по пути согласования всех отраслей своей политики с пожеланиями Берлина.

Не ограничиваясь присоединением V зоны, что сделало излишним оговоренный в Мюнхене плебисцит, Берлин 21 ноября «договорился» с Прагой о присоединении ряда новых участков под видом коррективов улучшения транспортной связи. Из серии актов, оформивших закабаление Чехословакии, стоит отметить соглашение от 19 декабря об экстерриториальной зоне в Богемии для постройки немцами автострады Бреслау — Вена. Известно, какие изменения во внутренней (и внешней) политике провела Прага под нажимом Берлина '. Все эти уступки Праги до сих пор, однако, не считаются исчерпывающими, и Берлин продолжает постепенно выдвигать новые требования. Одним из моментов, могущим в любой момент быть использованным Берлином, является положение немцев в Чехословакии, каковые продолжают, по официальным разъяснениям Берлина, считаться под покровительством Германии и, по существу, являются государством в государстве. [...]

Печат. по арх. Опубл. в сб. «СССР в борьбе за мир накануне второй мировой войны». М.. 1971, с, 230— 231.

418

¹ Правительство Берана, пришедшее к власти 1 декабря 1938 г., идя навстречу пожеланиям Германии и под ее давлением, проводило политику постепенной фашизации страны.

Правительство добилось принятия Национальным собранием 15 декабря так называемого закона о полномочиях, позволявшего ему принимать меры, обычно требующие согласия Национального собрания. На основе этого закона 27 декабря была распущена КПЧ в Чехии и Моравии. В основном против коммунистов было направлено соглашение о сотрудничестве между чехословацкой и германской полицией от 26 января 1&39 г. Был принят и ряд других мер, постепенно ликвидирующих остатки буржуазно-демократического строя.

265. Совместное заявление правительств Германии и ЧСР¹

15 марта 1939 г.

Фюрер и рейхсканцлер в присутствии рейхсминистра иностранных дел фон Риббентропа принял сегодня в Берлине президента Чехословакии д-ра Гаху и министра иностранных дел Чехословакии д-ра Хвалковского по их просьбе. Во время встречи состоялось откровенное обсуждение чрезвычайно серьезного положения, сложившегося на территории нынешнего чехословацкого государства в результате событий последних недель.

Обе стороны выразили единодушное убеждение, что целью всех их усилий должно быть обеспечение спокойствия, порядка и мира в этой части Центральной Европы. Президент Чехословакии заявил, что, стремясь к достижению этой цели, а также к окончательному установлению мира, он с полным доверием отдает судьбу чешского народа и страны в руки фюрера германского рейха.

Фюрер принял это заявление и сообщил о своем решении взять чешский народ под защиту германского рейха и обеспечить ему автономное развитие, соответствующее его самобытности.

* * *

Президент Чехословакии д-р Гаха и министр иностранных дел Чехословакии д-р Хвалковский приняли к сведению требования, выдвинутые германской стороной для проведения начатых военных акций. От имени своего правительства они заверили, что все мероприятия, необходимые для выполнения этих требований, будут проведены в кратчайший срок.

419

Правительство рейха требует:

1) чтобы вооруженные силы и отряды полиции оставались в казармах и сложили оружие;

2) чтобы были запрещены вылеты всех военных, транспортных и частных самолетов; чтобы военные самолеты были перемещены на гражданские аэродромы;

3) чтобы вся зенитная артиллерия и пулеметы были сняты с боевых установок и перемещены в казармы;

4) чтобы на аэродромах и их оборудовании не проводилось никаких изменений;

5) чтобы никоим образом не нарушался ход общественной жизни, а, напротив, была обеспечена дальнейшая работа всех учреждений, особенно железных дорог и почт, которые должны поступить в распоряжение прибывающего лица — представителя исполнительной власти;

6) чтобы не возникало никаких нарушений в хозяйственной жизни и особенно чтобы по-прежнему работали банки, торговые и промышленные предприятия;

7) чтобы сохранялась полная сдержанность при публичном обмене мнениями, будь то в печати, театре, по радио или в других сферах общественной жизни.

Части, оказывающие сопротивление, будут сразу же атакованы и уничтожены. Военные самолеты, которые покинут свои аэродромы, будут атакованы и сбиты. Аэродромы, которые будут проводить мероприятия оборонительного характера, подвергнутся бомбардировке.

Президент чехословацкого государства д-р Гаха и министр иностранных дел Чехословакии д-р Хвалковский приняли к сведению указанные в приведенном перечне требования, выдвинутые германской стороной в целях проведения начатой военной акции. От имени правительства они заверили, что немедленно дадут все необходимые указания, обеспечивающие выполнение этих требований.

Печат. по сб. «Mnichov v dokumen-tech», dfl I. Praha 1958, stf. 283— 285.

¹ По приказу из Берлина 14 марта 1939 г. словацкий парламент проголосовал за отделение Словакии от чешских земель и создание самостоятельного словацкого государства, управление которым взяло в свои руки фашистское правительство во главе С й. Тисо. В тот же день венгерские войска начали оккупацию Закарпатской Украины. Получив сведения о том, что Германия готовится нанести последний удар по Чехословакии, президент ЧСР Э. Гаха и министр иностранных дел Ф. Хвалковский решили выехать в Берлин, чтобы

420

выяснить обстановку путем личных переговоров с Гитлером. Гитлер принял их в 1 час ночи 15 марта, сообщил о решении оккупировать чешские земли и заставил подписать это заявление. Уже в тот же. день германские войска начали оккупацию территории Чехии и Моравии, которые 16 марта 1939 г. были объявлены протекторатом Германии.