Взаимосвязь истины и заблуждения в коллективном познании: формирование и специфика

гносеологического ряда

Познавательная активность гносеологического и эпистеми- ческого субъектов реализуется различным образом. Наша зада- ча состоит в том, чтобы выявить их специфику. История науки сохранила богатые сведения о формировании гносеологическо- го ряда в коллективном познании. Это касается изучения как отдельных частей познаваемого объекта, так и сложных, ком- плексных объектов, таких, например, как научная картина мира. В проводимом нами исследовании мы сосредоточим своё внима- ние на анализе формирования одного из таких гносеологических рядов – системе исторических представлений о форме Земли. История географических открытий хорошо изучена, представ- лена в исторических текстах и документах. К тому же, географи- ческие карты, появлявшиеся в различное время, являют собой овеществлённые объективированные гносеологические образы – и это чрезвычайно важно для наших исследований.

Одной из закономерностей коллективного познания, как это было отмечено выше, является увеличение масштабов познавае-

 

мого объекта в связи с расширением границ познающего субъ- екта. Чтобы выявить закономерности формирования гносеологи- ческого ряда в коллективном познании, нам необходимо было, с одной стороны, найти такой познаваемый объект, который не мог бы стать объектом только индивидуального познания, не мог быть доступен отдельному человеку в его индивидуальном вос- приятии, не мог быть доступен ему целиком, сразу. С другой – его изучение должно быть хорошо известно истории науки, ибо только здесь, в истории открытий, можно обнаружить конкрет- ные промежуточные результаты, отличающиеся между собой различной степенью гносеологического соответствия познавае- мому объекту. В плане наших исследований эти относительные истины выступают не только в качестве фактов, характеризую- щих историческое развитие знания, зачастую воспринимаемое как более или менее интересное нагромождение имен и событий, но и в качестве необходимых, закономерно полученных элементов гносеологического ряда. Этим критериям в истории науки и отвеча- ло изучение Земли, формы планеты и географических очертаний суши и водной поверхности. К тому же, история географических открытий содержит в себе не только компендиум относительных истин, она включает в себя и заблуждения, появившиеся закономер- но и причинно обусловленные. Поэтому наша дальнейшая задача состоит в том, чтобы показать реальное развитие гносеологиче- ских взаимоотношений познаваемого объекта (в данном случае геометрической формы планеты Земля и её географических ком- понентов: суши и вод) и коллективного познающего субъекта – тех людей, которые внесли определённый вклад в утверждение данных истин.

С точки зрения современного человека, Земля имеет форму

шара, несколько сплюснутого с полюсов. Это третья планета от Солнца, движущаяся по эллиптической орбите с периодом об- ращения в 365 и 1/4 суток. Подобное представление проникло в научное мировоззрение в первой четверти ХVI столетия, к этому времени было доказано (основные необходимые для нашего ис- следования факты и доказательства приведены ниже), что Земля в виде небольшого шара располагается в пространстве. С этого времени из научного мировоззрения исчезли и не могли в нём

 

держаться всякие иные представления о ней. Это было выведено не только теоретически, исходя из тех или иных логических осно- ваний и соображений, но и было доказано эмпирически, так как Ф. Магеллану в 1520 году удалось обойти земной шар и нанести на карту полученные результаты. Но само по себе достижение и признание этой истины потребовало работы многих поколений лю- дей в течение столетий. Здесь проявила себя деятельность раз- личных коллективных субъектов познания, обнаружились неко- торые закономерности формирования гносеологического ряда в коллективном познании.

В науке существуют указания на то, что впервые идея о ша- рообразной форме Земли появляется у пифагорейцев. Она от- сутствует у первых натурфилософов в VI и V столетиях до н.э., но несомненно одно: она была высказана много раньше Платона. Возможно, что её достигли философы и мистики позднейших пифагорейских общин. Примечательно здесь то, что эти первые представления о шарообразной форме Земли не были связаны ни с какими географическими или астрономическими данными; они зародились и доказывались соображениями чисто геоме- трического характера, теми идеями гармонии и математической эстетики, которые характерны для всех учений пифагорейцев, ставших прародителями всех основных корней нашего научно- го мировоззрения. Шар, по их мнению, есть наиболее совершен- ная, самая идеальная геометрическая фигура, и эту фигуру име- ет Земля, которая занимает наиболее важное положение в мире. Это было мнение коллективного синхронического и диахрони- ческого гносеологического субъекта, каковым являлась школа пифагорейцев. Со временем это мнение разделяется и другими гносеологическими субъектами, оно становится достоянием и эпистемического субъекта – греческого этноса.

Ко времени Платона, то есть к началу IV столетия до н.э., идея

o шарообразной форме Земли вытеснила в греческом обществе прежние представления о дискообразной, плоской, цилиндриче- ской, бесконечно конусообразной форме нашей планеты. С по- зиций этой идеи рассматривались данные, которые добывались путешествиями и ростом культуры. После тщательной проверки эту идею принял Аристотель, авторитетнейший учёный антич-

 

ной Греции, она становится выражением общего мнения всего образованного общества, находит отражение не только в науке, но и в других формах общественного сознания, в частности в ли- тературе. Более того, идея формирует научную традицию: в это время были высказаны многие аргументы, которые были приня- ты и использованы учёными Возрождения и Нового времени в отстаивании её в борьбе с другими взглядами. Исходя из идеи шарообразности Земли, древние греки совершали попытки ге- ографических открытий, строили представления о возможных будущих открытиях, то есть идея реализовывала свою прогно- стическую функцию. Развитие исторических событий давало эм- пирический материал, подтверждавший эту систему взглядов: на исторических картах появилась огромная Римская империя, объединившая в себе народы с различными культурами. Расши- рилась зона контактов с другими государствами, с огромной ча- стью человечества. Существовали торговые отношения с Индией и Китаем на Востоке, в Африке корабли проникали за экватор; на Западе римлянам были известны Азорские острова, на Севере они знали о существовании Скандинавии, Исландии. Границы империи раскинулись на огромных пространствах, представле- ние о размерах Земли значительно расширилось.

Полученная эмпирическая база послужила основанием бу-

дущих гносеологических интенций о существовании новых, ещё неизвестных земель. Расширение географического горизонта особенно сильно проявлялось в первые века существования им- перии. Сохранились указания на морские предприятия, неод- нократно осуществлявшиеся в то время с двух разных концов го- сударства – на север, с берегов Британии и на восток к Индии и Китаю. Одни и те же люди – члены синхронического эпистемиче- ского субъекта – могли знать об этих предприятиях и участвовать в них.

Именно в это время у греческих и римских писателей форми- руются ясные представления о том, что теперь известные терри- тории есть только небольшая часть того, что может быть доступ- но будущим поколениям. Эти воззрения дошли до нас в научных и поэтических произведениях классического мира. В доказатель- ство этого можно сослаться на двух авторов, Страбона и Сенеку,

 

живших в I столетии н.э. Страбон, например, приводит мнение Эратосфена о возможности на основании шарообразной формы Земли, плывя из Испании, попасть в Индию. Сам же он пред- полагает, что в неизведанном океане, располагающемся между западной оконечностью Европы и восточной Азии, находятся не- сколько континентов и островов. Исходя из формы европейского материка, Страбон предсказал, что их надо ждать на параллели Тины, то есть наибольшего протяжения Европы. Это было, не- сомненно, строгое научное предсказание, которое блистательно подтвердилось через 1500 лет после его смерти. Так рассказывает об этих фактах В. И. Вернадский¹.

Примерно эти же проблемы занимают Сенеку. В своих есте- ственно-исторических сочинениях он исходит из ложных пред- ставлений о размерах земного шара, но истинных о его форме, и предполагает, что, идя на запад от берегов Испании, при по- путном ветре можно за несколько дней пути достигнуть Индии. Большую популярность получил другой текст Сенеки, это одно место из второго акта трагедии «Медея», утверждавшее единство мира и возможность будущих географических открытий, прори- цавшее, что через много веков океан разрушит оковы вещей, и огромная явится взорам земля. Текст этот также выполнял роль гносеологической парадигмы и стал популярным среди гумани- стов эпохи географических открытий, он не раз приводился и Колумбом как пророчество его научного подвига. Сенека, как из- вестно, был одним из наиболее читаемых писателей в Средневе- ковье, его знали и комментировали. Его разнообразное влияние на эпистемический субъект прослеживается до конца ХVIII сто- летия.

Таким образом, в первые века христианской эпохи для фор- мального и неформального гносеологического субъекта, синхро- нического и диахронического, было обычным и естественным представление о шарообразной форме Земли, висящей в про- странстве космоса. По мнению большинства участников этого со- общества, вокруг данной точки вращались небесные сферы, а по мнению меньшинства образованных людей, эта шарообразная

¹ Вернадский В. И. Указ. соч. С. 109.

 

Земля неслась вокруг Солнца. Истинное представление о шаро- образной форме Земли в то время оставалось гипотетическим, хотя оно и вытекало из всего комплекса современных ему научных знаний, но существовало наряду с другими противоположными воззрениями. А далее в развитии познания происходят удиви- тельные, но, с нашей точки зрения, закономерные процессы.

Под влиянием эпистемического субъекта в цивилизацию возвращается ложное представление о форме Земли. Произо- шло это потому, что во времена Страбона и Сенеки поднималось и росло другое противоположное учение, отрицавшее шарооб- разность Земли. Речь идёт о взглядах Филона Александрийского, жившего в первом веке до н.э., и его философской школы, к ко- торой принадлежали также Ориген и Климент. Определённую роль в этом играли неоплатоники Плотин, Порфирий и Ямвлих; значительным было влияние распространявшегося христиан- ства. Учения Аристарха Самосского и Эратосфена, утверждав- шие шарообразность Земли, забывались или замалчивались.

Изменения в жизни цивилизации, социальные факторы, та- кие, например, как усиление влияния церкви в духовной и поли- тической сферах жизни общества, также способствовали утверж- дению заблуждений, ибо в это время на авансцену общественной и политической жизни выходят новые группы людей, не полу- чивших настоящего широкого образования. Это ремесленники, моряки, купцы. Но именно они и составляют актуальное и по- тенциальное тело коллективного эпистемического субъекта. Го- сударства – города античного мира превращаются в огромные мировые монархии, в которых еще не было выработано прочной системы образования. Научные истины не фиксировались в под- растающих поколениях, разнообразные по своему этническому составу и культурным традициям правящие классы и социаль- ные группы не овладевали тем научным материалом, который был добыт в других условиях жизни – в культурном мире древней Греции. Наука и научные знания не проникали широко в жизнь, их приспосабливали к потребностям христианства, митраизма и т.д. В образование проникали суеверные выборки и компендии древнего географического знания. Вместо работ Страбона, Поси- дония или Гиппарха в христианском мире получили широкое

 

распространение полные «чудес» популярные издания, подоб- ные географии Солина.

Юлий Солин писал свои «Collectane» в первой половине III в. Он собрал в них невероятное количество разнообразных чудесных сказаний, расположенных в географическом порядке, так что в каждой стране он описывал чудеса, в ней находящиеся. В качестве основных источников он использовал труды Плиния, Колумеллы, Варрона и т.д. Он придавал всему окружающему миру отпечаток сказочности и необыденности. Солин был языч- ником, но его сочинения во множестве списков вплоть до ХIV в. оказывали сильное и глубокое влияние на христианских учёных и христианское общество европейского Запада. Происходит это потому, что такие тексты отвечали чувству чудесного, мисти- ческим настроениям, стремлениям людей получить силы для борьбы с тяжёлыми условиями действительности. Такая замена научно ценного материала сводками, выбирающими только то, что по плечу обыденному познанию, наблюдается в судьбе так называемых «хождений в святую землю». Они были составлены вскоре после крестовых походов и распространялись в виде гидов и руководств, их содержание заключало в себе всё чудесное, не заслуживающее научного внимания, множество неточностей и несообразностей.

В  это  время  отношение  коллективного  эпистемического

субъекта изменилось не только к характеру усваиваемых знаний, но и к самим методам их получения: наряду с научными экспе- риментальными методами ставится «богооткровенный» метод достижения истины, абсолютизируется интуиция. К тому же, в священных книгах христиан нашлись места, которые давали бо- лее или менее ясные указания на форму земного шара. Начиная с первых веков христианства, эти места объяснялись различным образом: одни отцы церкви толковали их аллегорически, иноска- зательно; другие же, главным образом сирийские и египетские христианские теологи, толковали их дословно и выводили из от- рывочных мест более или менее целостное представление о фор- ме нашей планеты. Здесь мы имеем дело с действием социальных факторов когерентности, приведших к утверждению в обществе заблуждения в решении вопроса о форме Земли. Преобладаю-

 

щее в обществе охлаждение христиан к научным вопросам в это время достаточно полно и объективно представил ученый того времени Лактанций. Он перечислил ряд вопросов, которые ста- вились и разрешались натуралистами его времени: это иссле- дование причин природных явлений, размеров Солнца, формы Луны, её местоположения среди других светил, размеры неба и его структура, характер небесного бытия.

В разрешении этих вопросов весьма показательной является его мировоззренческая позиция, иллюстрирующая познаватель- ные интенции общества. Все эти вопросы, по мнению Лактанция, не могут быть познаны человеком, его отдельным разумом, а те люди, которые к этому стремятся, должны считаться сумасшед- шими и помутившимися рассудком. С аналогичными воззрени- ями и выводами Лактанция считались и даже полемизировали ещё Н. Коперник и И. Кеплер. Из биографий выдающихся людей этого времени видно, как глубоко такое отношение проникало в их души и как часто сциентистски ориентированные члены эпи- стемического коллективного субъекта уходили от науки в другие области человеческой жизнедеятельности и там реализовывали свой творческий потенциал.

И если в Европе подобное положение дел грозило гибелью научного мировоззрения, то в ряде других эпистемических сооб- ществ оно фактически прекратило своё существование. Так было в ХII–ХIV веках на мусульманском Востоке, когда мусульманской теологии удалось овладеть философией и наукой того времени, выставив глубокое учение мутакаллимов, исходящее из воззре- ния на науку, как на суету сует; то же самое ещё раньше было сделано в Индии распространившимся буддизмом.

Наряду с этим Лактанций и другие учёные-теологи вырабо- тали своё мировоззрение, более или менее правильно толкуя ме- ста Ветхого Завета, касающиеся формы Земли. Эти воззрения в конце концов были приведены в систему и доведены до абсурда (оценка В. И. Вернадского – Ф. П.) в VI в. (ок. 547 г.) византийским монахом из Египта Косьмой Индокопловом. Эта система никогда не была общепринятой в церкви – ни в восточной, ни в западной, но пользовалась большим авторитетом, особенно на греческом Востоке, вплоть до ХVI–ХVII веков. По нашему мнению, система

 

Индокоплова оказалась столь популярной потому, что отражала не только социальные запросы господствующего средневекового мировоззрения, но и в какой-то мере содержала в себе возмож- ность реализации познавательных интенций коллективных эпи- стемических и гносеологических субъектов, ибо в подтверждение своих воззрений Косьма привлекал наряду с описанием чудес до- стоверные рассказы реальных путешественников и мнения авто- ритетных учёных древности, если их свидетельства были в пользу его трактования священного писания. Следует заметить, что в общих чертах эта система обретала свои очертания и до Индоко- плова, например, у византийских несториан и, в частности, в ма- нускриптах Феодора из Мопсуесты. По этим воззрениям, Земля имеет форму более или менее круглого диска, в центре которого находится Иерусалим, а кругом океан, за которым царит вечная тьма и покоятся основания небесного свода. Одни богословы, опираясь на книгу Иова, полагали, что земной диск висит в воз- духе, другие помещали его среди океана. Мир висит, опираясь на волю – твердыню божию. К этому диску прикреплён небесный свод – местожительство ангелов и бога. Косьма и раньше Феодор Мопсуест и его ученики (Севериан) придавали, таким образом, всему миру форму скинии. Выше небесного свода размещалось вместилище вод.

Новые исследователи текстов Косьмы нашли в них не толь-

ко отражение определённых библейских положений, но даже и некоторых взглядов древнеегипетского язычества, не противоре- чащих христианству. Они были обнаружены, так как толкование мест Ветхого Завета по различным переводам при отсутствии на- учной критики и знания подлинников приводило часто к ошиб- кам и противоречиям. Такой по форме представляли Землю творцы Реформации – М. Лютер и Ж. Кальвин, они и другие сто- ронники истинности данного гносеологического представления не только тиражировали его, но и развивали, вели активную по- лемику со сферицистами – сторонниками представления о ша- рообразной форме Земли. В этих условиях выработалась целая система возражений, частью основанных на текстах священных книг, частью – на логической и научной критике. Всё это приве- ло к тому, что коллективные гносеологические и эпистемические

 

субъекты становятся носителями и сторонниками заблуждения от- носительно формы Земли.

В развитии знания о форме нашей планеты, в этой историче- ской смене элементов гносеологического ряда, приблизительно с VIII–IХ веков данное заблуждение начинает постепенно прео- долеваться; вначале происходит возрождение, а затем в научном познании утверждается и становится доминирующим старин- ное правильное представление античного классического перио- да. Начиная с VIII века, ни один видный космограф уже не ста- вил под сомнение шарообразную форму Земли; этих взглядов придерживался и авторитетный теолог Г. Беда. В становлении знания о форме Земли мы наблюдаем в данную историческую эпоху ещё одно интересное явление, закономерное для процесса познания: расхождение представлений об одном и том же объек- те познания у гносеологического и эпистемического субъектов. Дело в том, что в науке начинает преобладать учение о земном шаре, но логические выводы из него не всегда можно было сде- лать безопасно. За высказывания и выводы подобного рода люди гибли. Так случилось в ХIV веке с двумя выдающимися учёными: в 1316 году казнен инквизицией Пиетро де Абано, врач и нату- ралист; в 1324 г. сожжён во Флоренции за учение о существова- нии антиподов – жителей другой стороны Земли – один из ори- гинальных умов ХIV века профессор Болонского университета Франческо Стабили.

Итак, Земля – это шар: таково представление неформаль-

ного гносеологического коллективного субъекта. Эта истина утверждалась под действием таких факторов когерентности, как господство в науке взглядов Аристотеля и развитие схоластики, представители которой, безусловно, придерживались аристоте- лизма. Их действие дополнялось постепенным увеличением ге- ографических знаний, происходящим благодаря расширению торговых связей, знакомству с арабской и древнегреческой лите- ратурой, благодаря новым географическим открытиям. Эти но- вые для своего времени знания не укладывались в старые схемы библейской географии и в то же время вполне отвечали утверж- дению шарообразности Земли. Ещё одним фактором когерент- ности, способствовавшим поискам истины в этом вопросе, было

 

отсутствие у христианской церкви и её иерархов окончательно сложившегося и определённого мнения по поводу формы Зем- ли. Среди них всегда можно было найти выдающихся теологов и отцов церкви, которые были приверженцами или допускали учение о шарообразности нашей планеты. Мы приведём только один факт из числа многих, доказывающих это. Так, ещё в сере- дине VIII столетия Зальцбургский епископ, учёный ирландский монах Вергилий (ум. в 784 г.) был осужден папой Захарием II за ложное и вредное учение о том, что Земля имеет шаровую фор- му и на ней живут в неизвестных нам странах антиподы. Но стро- гих мер по отношению к нему не было принято. Учение же о дис- кообразной форме Земли долго имело характер официального, его разделяли теологи и миряне, то есть его носителем, по пре- имуществу, выступает эпистемический субъект. Всё это даёт нам основания предположить, что в развитии человеческого позна- ния гносеологический и эпистемический субъекты выстраивают свои особые ряды представлений или познавательных образов, конкретные элементы которых могут совпадать или в чём-то от- личаться друг от друга. Становление этих рядов, анализ факто- ров когерентности, детерминирующих появление их составляю- щих, – это объекты будущих гносеологических изысканий.

Открытие Колумбом нового пути в Индию было недоста-

точным для утверждения идеи шарообразности Земли, нужны были другие эмпирические факты и доказательства. Их предоста- вила новая эпоха географических открытий, как больших, так и малых, ибо истина иногда накапливается по крупицам. Вскоре после первой экспедиции Колумба, в 1497 году, другой гену- эзец, Джованни Кабото, с английскими судами пришёл в Вин- ланд, достиг южных областей Канады. Но так же, как и Колумб, он решил, что находится на каких-то северных берегах Азии, во владениях Великого хана, не подозревая даже, что высадился на новый континент. Это мнение было общим для всех прибывших с ним путешественников. Отчёт об экспедиции и в Европе вызвал небольшое внимание: гносеологические интенции исследовате- лей и учёных, торговцев и государственных деятелей – этого кол- лективного познающего субъекта – были направлены на поиски пряностей и других дорогих продуктов южной растительности,

 

драгоценных камней и золота, на поиски союзника в борьбе с нехристианами. Ничего этого нельзя было найти на скудных малонаселённых берегах и островах, куда случайно приставали европейские мореходы, данные гносеологические интенции ока- зались неудовлетворёнными: их не подтвердила реальная позна- вательная практика.

Особенностью развития познания является то, что получен- ный отрицательный результат, в том числе и не оправдавший гносеологических ожиданий познающего субъекта, оценивается положительно, ибо он являет собой необходимый и закономерный результат познавательного процесса, это полноправный элемент гносеологического ряда. И этот результат мы видим нанесённым на географические карты того времени, как, впрочем, и результаты других непризнанных открытий Американского континента, со- вершённых норманнами и мореплавателями других народов.

Процесс познания характеризуется перманентностью, не- прерывностью. Полученные карты рано или поздно вызывают среди учёных попытки определить положение вновь открытых земель среди уже известных и хорошо изученных. Итогом дан- ного теоретического анализа явилось сформированное пред- ставление о том, что все эти американские области – Винланд, Маркланд, Гелюланд – связаны с Африкой. Так, например, объ- ясняет их аббат Николай в ХII столетии и так это было нередко и у других географов Средневековья. Подобное заблуждение не стимулировало научный поиск: всё представлялось очевидным и достаточно ясным.

Аналогичным образом объяснялось и расположение Грен- ландии, которую выдавали за северо-западный полуостров Евро- пы и считали продолжением северо-восточной России. При этом утверждалось, что можно пешком проникнуть из Скандинавии в Гренландию. С юга Гренландию омывает Атлантический океан и простирается почти до африканских островов, к которым, отме- чает В. И. Вернадский, причисляли открытые норманнами берега Америки¹. Таким образом складывалось впечатление об Атлан- тическом океане, довольно сходное с современным: между Азией

¹ Вернадский В. И. Указ. соч. С. 125.

 

и Европой помещали идеальное продолжение в виде Гренлан- дии, Африки и американских островов. В данной ситуации речь идёт о представлениях, выработанных коллективным эпистеми- ческим субъектом. Несомненно, этот результат познания оказы- вал влияние на деятельность гносеологического коллективного субъекта, вот доказательства существования этой взаимосвязи и взаимовлияния. Отмеченные выше идеи северных мореходов проникли в научную литературу: в 1427 году датский ученый Сварт (Клавдий Клавус Нигер) впервые представил карты север- ных местностей Европы, на которые были нанесены открытия северных мореплавателей. Эти карты вошли в атласы Птолемея, переизданные около того же времени, они представляли собой первое дополнение к картам греческого географа и впервые по- казали неточность и неполноту представления о земном шаре, данном Птолемеем. Позднее эпистемический субъект совершает ряд открытий новых земель в Африке, ещё позднее к ним добав- ляется открытие Америки – всё это в совокупности приводит к окончательному разрушению авторитета Птолемея, сдерживав- шего в новых исторических условиях развитие географического знания и к развенчанию легенды о точности имевшихся в нау- ке сведений. Благодаря работам священника Николая (Nicolas Dannus Germanus), эти карты Сварта вошли во все атласы Птоле- мея и к концу XV столетия стали достоянием европейского Запа- да. Однако здесь представление о Гренландии было значительно изменено, и она оказалась продолжением Европы. Из общего обихода, то есть из представлений коллективного эпистемиче- ского субъекта, исчезли и некоторые географические «находки» заморских походов варягов. В карты Клавуса и, следовательно, в обычные издания Птолемея не вошли их открытия Гелюланда, Маркланда и Винланда, вероятно потому, что в это время – к кон- цу ХIV – началу ХV века – уже прекратилась всякая связь с этими странами. Варягами были открыты в Америке земли разного ха- рактера; они привели свои корабли вначале к скалистым берегам Лабрадора (Гелюланда), южнее находилась лесистая территория Маркланд и еще южнее – богатый дикой виноградной лозой и хлебными злаками Винланд. Сохранились сведения о том, что для эпистемического субъекта Маркланд никогда не был поте-

 

рян: туда ходили за лесом в середине ХIV века. Именем Brasil и назывались на испанских картах острова, богатые лесом. Это был перевод Маркланда, отголоски старых открытий сохранились в современном названии Бразилии, открытой Педро Альваресом Кабралем, где так же морякам предстали богатые строевым ле- сом берега Южной Америки. Сохранились указания, что эти лесистые острова, лежащие на запад от Ирландии, посещались жителями Бристоля с 1491 года.

Приведённые выше факты свидетельствуют о том, что в дея- тельности эпистемического субъекта утрата его основной функ- ции – получение непосредственной выгоды, пользы от имею- щихся знаний – приводит к утрате, к забвению какой-то части истинного знания, которое воспринимается данным субъектом как бесполезное, ненужное. Таким образом, в данной ситуации достижение выгоды выступило в роли фактора, способствующе- го сокрытию истины и утверждению заблуждения.

В определении формы Земли гносеологический субъект ис- пользовал другие методы и средства, значительно отличавшие- ся от познавательных средств эпистемического субъекта. Речь идёт, в частности, об астрономическом знании. Необходимо отметить, что к середине ХV столетия европейская астрономия находилась в полном упадке, так как теоретически она придер- живалась системы Птолемея, а проверка её на практике была невозможной. В распоряжении эпистемического субъекта, так же, как и гносеологического, были знаменитые Альфонсино- вы таблицы, составленные в Толедо в ХIII столетии, в 1252 году. Полные ошибок, они явились попыткой приспособить к новым астрономическим знаниям устаревшие и известные в рукописях вычисления Птолемея: действительные наблюдения за положе- нием звёзд и планет давали отклонения в несколько градусов от положений, вычисленных на основании этих таблиц: теория, представленная в таблицах и практика, реальные наблюдения за небесными объектами, расходились друг с другом. Многие астро- номы обнаруживали это несоответствие, но только в трудах Ре- гиомонтана они стали предметом серьёзного научного анализа. В сохранившихся его письмах и предисловиях к научным трудам содержатся указания на причины, побудившие его к этой работе.

 

Характеризуя этот период в развитии науки, В. И. Вернадский отмечал, что вместе со своим учителем – профессором Венско- го университета Георгом Пурбахом, он обнаружил, что лунные затмения 1450–1460 годов наступали на час позднее в сравнении с предсказаниями Альфонсиновых таблиц, планета Марс находи- лась от звезды, с которой должна была совпадать, на расстоянии двух градусов и т.д. Каждое новое наблюдение открывало новую ошибку. Так, например, как пишет Региомонтан, однажды около трёх часов утра 26 июля 1473 года он наблюдал положение Мар- са на небосклоне; планета была на одной прямой линии с двумя другими звёздами в созвездии Тельца. Между тем, согласно та- блицам, Марс должен был бы находиться в другой части неба. Такие наблюдения и обнаруженные ошибки подорвали доверие к Альфонсиновым таблицам; в рукописных экземплярах и пере- водах птолемеева «Алмагеста» подобных ошибок было ещё боль- ше, характер их был более масштабным. Несмотря на несовер- шенство существующих в то время астрономических приборов и методик наблюдений, полученные результаты ясно указывали на полное несоответствие между теорией и практикой. Это были вы- воды неформального коллективного гносеологического субъекта, перед которым появилась общая познавательная задача: выявить причину этих расхождений, понять, что неверно – сама теория или известные таблицы? В соответствии с поставленной задачей научные исследования развивались следующим образом и фор- мировали элементы гносеологического ряда. Первоначально учёные оставались на почве классической теории, начали её бо- лее точную разработку и освобождение от накопленных веками ложных представлений и ошибок в вычислениях. Теория Птоле- мея была основана на данных и наблюдениях, равных которым не было в средневековое время, тем более, что научные данные были обработаны математическими приёмами, почти недоступными европейской науке того периода. Понятно поэтому, что просто отбросить систему Птолемея было сложно, теория потребовала своей проверки, то есть работали законы существующей научной парадигмы.

Эта работа детерминировала усилия нескольких поколений

учёных – неформального коллективного диахронического  субъ-

 

екта. Она выполнялась по двум направлениям. С одной стороны, необходимо было по-новому прочесть текст «Алмагеста», в ко- тором были собраны и обработаны все астрономические знания древнего мира, подвергнуть его филологической критике, прове- сти сопоставление рукописей, исправить ошибки переписчиков и комментаторов, перевести на научный язык того времени – ла- тинский. Всё это можно было сделать после того, как гуманисти- ческое движение возродило и выработало основы критического изучения и издания текстов авторов, позволило освоиться с зако- нами и лексикой греческого и латинского языков классического периода.

С другой стороны, для развития теории Птолемея необходи- мо было на её основании выразить математически и астрономи- чески современную картину неба. Клавдий Птолемей наблюдал небо во II столетии н.э. – почти 1500 лет тому назад. Взаимное по- ложение неподвижных звёзд изменилось; надо было вычислить эти изменения, соотнести их с действительностью. К тому же на развитие науки оказывают влияние другие факторы когерент- ности: культурные, социально-исторические и др. Изменилось и местоположение центров науки и культуры. Дело в том, что Александрия и Греция, где работали древние астрономы, ока- зались под чуждым влиянием магометан, область европейской культуры с каждым годом сужалась. Центр культурного мира переместился далеко на запад: в Англию, Испанию, Германию, Францию, в славянские области Европы. Далекие морские плава- ния от пределов севера Скандинавии достигли экватора, это раз- двинуло знания в области астрономии. В южном небе открылись новые созвездия, исчезло большинство старых, в том числе исход- ная точка всех древних астрономических вычислений – Полярная звезда¹.

В цивилизации накапливался новый эмпирический матери- ал, требовавший своего теоретического осмысления, его давали не только морские путешествия, но и сухопутные экспедиции, в том числе направленные на изучение американских территорий. Так, завоевание ацтекских и инкских государств привело испан-

¹ См.: В. И. Вернадский. Указ. соч. С. 160–166.

 

цев к выводу о том, что эти государства находятся на континенте. С побережья Перу открывался новый неисследованный океан, отделённый от Атлантического Южно-Американским матери- ком. Исследовательский интерес подогревали и разнообразные легендарные предания, которые детерминировали появление гносеологической интенции о необходимости поиска и внутри Америки неизвестных еще государств и новых культур. К тому же эти поиски в определённой мере удовлетворили функцио- нальные запросы эпистемического субъекта: были обнаружены золотые рудники, хотя и относительно бедные, запасы золота, собранные многими поколениями индейцев и разграбленные ев- ропейцами в течение нескольких лет.