Проблема формирования гносеологического ряда в современной философии

В философии ХХ–ХХI века интерес к эпистемологической проблематике сохранился; более того, исследователи верну- ли анализ этих проблем к традиционным формулировкам: что есть истина; как возможно истинное знание, насколько знание является истинным? Отказ от аристотелевского понимания истины привёл к появлению новых её концепций: семантиче- ской, когерентной, идеонормативной. Сегодня такие авторы, как Н. П. Копцева, М. Колбел¹ активно ставят вопрос о формиро- вании синтетических концепций. При всём этом эпистемоло- гическом многообразии ряд традиционных принципов фило- софствования оказался сохранённым. В числе таких принципов, имеющих непосредственное отношение к нашему исследованию, утверждение того, что если истина существует и она достижима, то её достижение имеет процессуальный характер. А потому су- ществуют промежуточные этапы её достижения, которые и вы- ступают элементами гносеологического ряда. В этой связи воз- никает вопрос: если гносеологический ряд и его формирование закономерны при понимании истины в традиции Аристотеля– Канта–Гегеля, то существует ли он в неклассической эпистемо- логии?

Одним из влиятельных философских направлений высту-

пает аналитическая философия, являющаяся сегодня и в своей истории сложным, разнохарактерным направлением. В плане на- шего исследования она представляет интерес ещё и потому, что здесь проявляются традиции «старого» и «нового реализма», а в понимании истины обнаруживает себя так называемый эписте- мологический релятивизм. В лице Л. Витгенштейна, У. Куайна, Х. Патнэма, Д. Дэвиэдсона и других авторов. Так оценивал отно- сительно недавно её состояние профессор Вирджинского универ- ситета Р. Рорти: «…Множество философов в большей или мень- шей степени являются «аналитиками», но нет ни согласованной

¹ См.: Kölbel M. Truth without Objectivity (International Librari of Philosophy). New York–London, 2002.; Копцева Н. П. Проблема истины в истории философии: от Аристотеля до Э. Гуссерля. Красноярск, 1995.

 

меж-университетской парадигмы философской работы, ни хоть какого-то согласованного списка центральных проблем»¹.

Мы согласны с такой её оценкой, но, вместе с тем, считаем возможным на её материале проследить формирование проме- жуточных элементов достижения истины. На становление и раз- витие аналитической философии и формирование когерентной концепции истины значительное влияние оказало творчество Р. Карнапа и О. Нейрата (а ещё ранее работы Г. Фреге конца ХIХ века); на наш взгляд, это влияние было настолько сильным и проявилось в том, что дальнейшее развитие аналитической фи- лософии можно рассматривать как развитие теории когеренции, некоторые из главных принципов которой можно выразить сло- вами Р. Карнапа: «…Подтверждения (верификация) некоторого предложения системы означает согласованность с протокольны- ми предложениями; в отношении протокольных предложений нельзя ставить вопрос о подтверждении (быть может, можно говорить о подтверждении тех предложений системы, которые утверждают, что соответствующий сигнал фактически присут- ствует). Если в системе мы наталкиваемся на противоречие, то вносим изменения либо в гипотетически установленные предло- жения, либо в правила перевода»².

О. Нейрат в статье «Протокольные предложения» применя- ет данные принципы к науке и определяет когерентную истину:

«…В единой науке мы стремимся создать непротиворечивую си- стему протокольных и непротокольных предложений. Когда мы сталкиваемся с некоторым новым предложением, то мы сравни- ваем его с системой, чтобы установить, не противоречит ли это новое предложение нашей системе. Когда новое предложение противоречит системе, мы можем отбросить его как непригод- ное, («ложное»), например, предложение «В Африке львы поют только при музыкальном сопровождении», или же можно «при-

¹ Рорти Р. Американская философия сегодня // Аналитическая фи- лософия: Становление и развитие (антология). Пер. с анг., нем. М., 1998. С. 438.

² Карнап Р. О протокольных предложениях // Журнал «Erkenntnis» («Познание»). Избранное / Пер. с нем. А. Л. Никифорова. Под ред. О. А. Назаровой. М., 2006. С. 326.

 

нять» данное предложение и так изменить систему, чтобы она осталась непротиворечивой при включении в неё этого предло- жения. В таком случае оно будет называться «истинным»¹.

В статье «О протокольных предложениях» Р. Карнап отме- чает некоторые причины формирования промежуточных этапов (в нашей терминологии – гносеологических образов) достижения истины: при желании – когда, скажем, возникают сомнения или стремятся более прочно обосновать научное утверждение, – пред- ложения, принятые ранее в качестве конечного пункта, можно свести к другим предложениям, и теперь эти последние считать конечным пунктом. В любом случае сведение с целью проверки должно где-то остановиться. Однако, ничто не принуждает нас останавливаться на каком-то определённом месте. Каждое пред- ложение допускает дальнейшее сведение; для построения науки нет никакого исходного пункта.

Примеры протокольных предложений находим у О. Ней- рата: сейчас радость. На столе лежит красный кубик. В этом же его тексте содержится указание на причины формирования про- межуточных гносеологических образов: «…Процесс изменения науки заключается в том, что предложения, которыми пользо- валось одно поколение, последующими поколениями отбрасы- ваются или заменяются другими предложениями. Слова иногда сохраняются, но изменяются их определения. Каждый закон и каждое физикалистское предложение единой науки или одной из кон- кретных наук может испытать такое изменение, в том числе ка- ждое протокольное предложение»².

Подобное формирование гносеологических образов харак- терно, по О. Нейрату, и для обыденного познания. Так он пишет по этому поводу, что Робинзон вчерашний противостоит Робин- зону сегодняшнему точно так же, как он противостоит Пятнице. Отсюда он делает общий вывод: протоколы одного момента вре- мени должны включаться в протоколы следующих моментов³.

¹ Нейрат О. Протокольные предложения. // Журнал «Erkenntnis» («Познание»). Избранное / Пер. с нем. А. Л. Никифорова. Под ред. О. А. Назаровой. М., 2006. С. 314.

² Там же. С. 314.

³ Нейрат О. Указ. соч. С. 317.

 

Становится ясно, что причиной формирования новых гносе- ологических образов, состоящих из протокольных предложений, становятся сомнение, стремление «с целью проверки»; к тому же, сами протокольные предложения относительны. Для дости- жения более надёжных результатов можно с самого начала из- менить те или иные стороны опыта и благодаря этому получить более содержательный протокол. В данном контексте вопрос о достоверности есть вопрос о степени достижения истины. «Под- тверждения» протокольных предложений, полученные в разное время во всём их многообразии, различающиеся между собой степенью достоверности или приближения к истине, и есть эле- менты гносеологического ряда Р. Карнапа и О. Нейрата.

Более детально, нежели у Р. Карнапа и О. Нейрата, эле- менты гносеологического ряда представлены в исследованиях Л. Витгенштейна. Это объясняется тем, справедливо указывает М. С. Козлова, что тема оснований достоверности знания – одна из стержневых во всём творчестве Витгенштейна. К тем или иным её аспектам он обращался во все периоды своей деятельности. В «Логико-философском трактате» было предложено ориги- нальное, получившее признание специалистов решение вопроса о природе логических истин (как тавтологий), о секрете необхо- димого характера заключённого в них «знания». В «Замечаниях по основаниям математики» большое внимание было уделено специфике логического и математического «знания», природе всевозможных «правил» и их отличию от содержательных, эм- пирических положений. Был предпринят весьма интересный и плодотворный анализ феномена так называемого «априорного» знания, стабильных, бесспорных основ познавательного процес- са. В последние месяцы своей жизни Витгенштейн всецело со- средоточился на проблеме полномочий знания, тех границ, за которыми уже неуместно говорить о знании, а правомерно вести речь лишь о том, в чём люди по тем или иным причинам бы- вают уверены¹. В плане наших исследований данные изыскания

¹ См.: Козлова М. С. Вера и знание как проблема границы. (К публи- кации работы Л. Витгенштейна «О достоверности») // Вопросы филосо- фии, 1991. № 2. С. 58–66.

 

Л. Витгенштейна есть не что иное, как поиск оснований его гносе- ологического ряда.

Идеи формирования его элементов, некоторые причины об- наруживаются в «Логико-философском трактате», здесь же мы находим указание на его границы: «…То, что вообще может быть сказано, может быть сказано ясно, о чём же невозможно говорить, о том следует молчать»¹. «Сказанное ясно» и то, «о чём невозмож- но говорить» различаются между собою степенью достоверности. А в работе «О достоверности» открываются новые элементы гно- сеологического ряда позднего Витгенштейна, такие как «выраже- ние сомнения», ошибка, «ясное представление». Особое значение обретает такой элемент как «я знаю» или «знать». Характеризуя данное понятие, Витгенштейн пишет, что «я знаю это» часто оз- начает: у меня есть бесспорные основания для моего высказыва- ния²; человек бывает убеждённым в том, что «…21… утверждение

«Я знаю» не может быть ошибкой. Если же дело так и обстоит, то из такого высказывания можно сделать вывод об истинности того, что в нём утверждается»³. По его мнению, «знать» аналогич- но понятиям «быть уверенным», «предполагать», «сомневаться». Исследователь отмечает существование различных степеней достоверности знания, иначе говоря, различных степеней дости- жения истины. По этому поводу он пишет, что «…386…человек, заявляющий, что он знает, что …передаёт степень достовер- ности, которую нечто для него имеет. И важно, что эта степень максимальна»⁴, то есть максимально приближена к истине. До- стоверность характеризует в познании не только субъективную значимость информации, она свойственна и эмпирическим предложениям, говорящим об объективной реальности: «…599. Можно было бы, скажем, описать достоверность предложения: вода кипит приблизительно при 100˚ С»⁵. В этой связи Витген- штейн отмечает: «…66. Я делаю утверждения о действительности

¹ Witgenstein L. Tractatus logico-philosophicus. L., 1966. P. 3.

² Витгенштейн Л. О достоверности // Вопросы философии, 1991.

№ 2. С. 68.

³ Там же. С. 69.

⁴ Витгенштейн Л. Указ. соч. С. 95.

⁵ Там же. С. 113.

 

с различной степенью уверенности. Как проявляется степень уве- ренности? Каковы её последствия? Речь может идти, например, о достоверности воспоминания или восприятия»¹. В плане нашего анализа это указание также является одним из оснований гносе- ологического ряда. Поздний Витгенштейн уточняет его границы и в качестве крайних членов называет истину, с одной стороны, и заблуждение (ошибку), с другой. Он утверждает, что ошибка и истина играют различную роль в нашей жизни, проверка может убедить нас в ошибке. Отталкиваясь от унаследованного опыта, можно также различать истинное и ложное.

Элементами гносеологического ряда выступают «ложная вера» и «истинная вера»: «…89. Вера есть то, что она есть, име- ет ли она какие-либо практические проявления или не имеет,… вера есть всегда одна и та же установка человеческого духа»². На взаимосвязь знания и веры указывает следующий факт: «…170…. изучать в своей основе означает верить»³. Вера же, в свою очередь, бывает обоснованной или необоснованной.

В гносеологическом ряду находятся и сомнения человека, ко- торые образуют, по мнению автора, некую систему. Свой гносе- ологический ряд аналитик дополняет «несомненной истиной»:

«…470. Почему не вызывает сомнения, что меня зовут Л. В.?... надо думать, что это одна из несомненных истин»⁴.

Весьма своеобразными элементами познавательного процес- са выступают объективная и субъективная достоверности. Фило- соф дифференцирует их следующим образом: «…194. Словом

«достоверный» мы выражаем полную убеждённость, отсутствие всяких сомнений, и тем самым стремимся убедить других. Это субъективная достоверность. А когда можно говорить об объек- тивной достоверности? Когда ошибка невозможна»⁵. Объектив- ная и субъективная достоверность настолько тесно взаимосвяза- ны, что их трудно различить. Среди элементов гносеологического ряда находится «неопровержимое знание», которое весьма близ-

¹ Там же. С. 72.

² Там же. С. 74.

³ Там же. С. 80.

⁴ Витгенштейн Л. Указ. соч. С. 103.

⁵ Там же. С. 82.

 

ко к истине. Им обладают те люди, пишет аналитик, «…657. … кто, подобно мне, располагают на этот счёт непреложной очевид- ностью, и его будут рассматривать как неопровержимое»¹. Опорой, основанием неопровержимого в объективной и субъективной достоверности является непреложная, необоримая очевидность. Устанавливая истину, Л. Витгенштейн помнит и мире вещей, отдаёт известную дань теории корреспондентской концепции Аристотеля, справедливо утверждая, что «…595. …можно пред- ставить себе человека, который устанавливает связи, из коих ни одна не соответствует действительности. Если я представляю себе такого человека, то представляю и некую реальность, мир, кото- рый его окружает; представляю этого человека с его мышлением и речью, как противостоящего этому миру» ² (курсив мой – Ф. П.). Тем не менее, само понимание истины, истинности Витгенштейн ищет в реалиях языка: «…153….истинность этого предложения [высказанного мною – Ф. П. ] предполагается в моих утвержде- ниях и т.д. (как если бы они основывались на нём), в то время как в действительности оно обретает смысл лишь благодаря другим нашим утверждениям»³, то есть благодаря метаязыку, который во многом создаётся и существует за счёт эмпирических предло-

жений.

Исследователь указывает на факторы, влияющие на достиже- ние истины и формирующие различную степень достоверности. К их числу относится опыт: «…275….основанием нашей несо- мненности служит опыт. И я получаю знание не из одного лишь моего опыта, но и из опыта других»⁴. Важным фактором, детер- минирующим появление тех или иных элементов гносеологиче- ского ряда является «система верификации». «…279. Эта система есть нечто такое, что человек усваивает, благодаря наблюдению и обучению»⁵. Верификация может осуществляться не только в системе языка, но и в более широкой системе – в системе знаний, ибо во что мы верим, зависит от того, что мы усваиваем, а «…

¹ Там же. С.118.

² Там же. С. 113.

³ Витгенштейн Л. Указ. соч. С.79.

⁴ Там же. С. 87.

⁵ Там же.

 

наше знание образует большую систему. И только в этой системе единичное имеет ту значимость, которую мы ему приписываем»¹. Учёный отмечает некоторые причины, уводящие людей от истины и вызывающие ошибки в познании. Он пишет, что даже в вычислении, в математике можно допустить ошибку. Ошибки вызываются духовным расстройством и субъективными установ- ками людей. Их может вызывать отсутствие достаточной инфор- мации; в этом случае возникает ситуация, когда «…ничто в моей картине мира не свидетельствует об обратном и способствует утверждению в ошибке»². К тому же память «может обмануть меня везде», отмечает Л. Витгенштейн. Ещё одна причина появ- ления ошибок – это сами слова, их употребление и понимание, ибо «…435. …человек часто бывает околдован словом»³. Дости- жению большей степени достоверности, приближению к исти- не способствует унаследованный опыт, отталкиваясь от которого можно различить истинное и ложное, установление соответствия между эмпирическими суждениями и целокупностью суждений. Таким образом, гносеологический ряд Л. Витгенштейна раз- ворачивается в рамках объективной и субъективной достоверно- сти. Когда речь идёт об элементах, тяготеющих к объективной достоверности, тогда Витгенштейн вспоминает о мире реальных вещей и теории корреспонденции; когда же разворачивается в рамках субъективной – тогда концепции истины Аристотеля Витгенштейну становится явно недостаточно. В числе элементов гносеологического ряда данного автора мы обнаруживаем лож- ное, далее то, «о чём невозможно и говорить», ошибку, предпо- ложение, которое может быть как истинным, так и ложным. Бли- же к истине располагается достоверное знание, выступающее в формах объективной и субъективной достоверности, «знаю, что», ясное представление, убеждение, «сказанное ясно», неопровер- жимое знание. Завершением ряда является несомненная истина (или истина). Витгенштейн указывает на ряд факторов, детерми- нирующих появление данных элементов. Это прошлый опыт че- ловека, система его знаний, особенности логического мышления,

¹ Там же. С. 97.

² Там же. С. 74.

³ Там же. С.100.

 

некоторые закономерности языка, эмпирические предложения. Сюда философ относит особенности бытия системы знания, как целостности. Правда в последнем случае это просто постулиру- ется и не подвергается разработке.

У другого представителя английской аналитической фило- софии Д. Остина границы гносеологического ряда определяют категории «истинное» и «ложное», между ними располагаются гносеологические результаты, отражающие различные степени приближения к истине. Что же такое истинное? Ответ Д. Осина в следующем: «…Мы говорим (или нас приучили говорить), буд- то истинными могут быть убеждения, объяснения и описания, суждения и утверждения, слова и предложения. Заметим, что здесь приводятся только наиболее очевидные кандидаты. Далее мы говорим (или нас приучили говорить): «Истинно то, что кош- ка на рогожке», «Истинно сказать, что кошка на рогожке» или же

«Кошка на рогожке» является истинным». По случаю стоит так- же упомянуть и фразы типа: «Вполне истинно», «Это истинно»,

«Достаточно истинно»¹. Последние фразы заслуживают особого внимания, так как это не что иное, как элементы гносеологиче- ского ряда мыслителя, обозначающие различную степень при- ближения к истине.

Ложное Д. Остин определяет следующим образом: «Быть ложным означает неверно соответствовать факту»². Факт же по- нимается как выражение, альтернативное истинному утверж- дению, ибо «…для каждого истинного утверждения существует свой собственный «один единственный» в точности ему соответ- ствующий факт – для каждой шапки найдётся подходящая голо- ва»³. Учёный указывает, и вполне справедливо, на наш взгляд, что

«…допускать, будто все утверждения должны быть «истинными», попросту бесплодно»⁴. Это положение выступает у него в каче- стве одного из оснований гносеологического ряда. А как устанав- ливается истина? Её определение укладывается в методологию

¹ Остин, Д. Истина // Аналитическая философия: Становление и развитие (антология). Пер. с анг., нем. – М., 1998. С. 174.

² Там же. С. 186.

³ Там же. С. 180.

⁴ Там же. С. 187.

 

когерентной концепции: «…чтобы утверждение было истинным, одно положение дел должно быть подобным некоторым другим положениям дел»¹. Но Д. Остин чувствует недостаточность тако- го определения и признаёт, что истина должна быть определена ещё и как отношение между словом и миром: «…Есть смысл в «ко- герентных» (и прагматистских) теориях истины, несмотря на их неспособность осознать простой, однако важный момент: истина всё же связана отношением между словами и миром, а также не- смотря на ошибочную унификацию всех разновидностей неудач в утверждениях под единственным заголовком «частично истин- ные» (что с тех пор неверно приравнивается к части истины)»².

Вторая причина формирования промежуточных результа- тов в достижении истины – это то, что «…утверждения всегда соответствуют фактам более или менее неточно»³. Появление элементов гносеологического ряда, заблуждений в частности, детерминируется языковыми особенностями и некоторыми ло- гическими закономерностями: «…мы говорим, что определён- ное утверждение содержит преувеличение, или оно не совсем ясное, или стилистически невыразительное, описание чего-либо приблизительное, вводящее в заблуждение или просто не очень хорошее, объяснение слишком общее или неоправданно сокра- щённое»⁴. Поэтому, пишет Д. Остин, мир приходится населять

«лингвистическими двойниками». С нашей точки зрения «линг- вистические двойники» есть не что иное, как элементы гносеоло- гического ряда, выраженные в слове.

А в целом, заключает Д. Остин, мы «…подобострастно при- ближаемся к ней [истине – Ф. П. ], держа шляпу и категории»⁵. Мы позволим себе перевести эту часть текста несколько иным образом, как нам кажется, в духе самого Д. Остина: «Мы подо- бострастно приближаемся к истине, держа наготове шляпу и категории». Итак, какие элементы гносеологического ряда мы обнаруживаем в теоретических конструкциях Д. Остина? Ответ в

¹ Там же. С. 179.

² Остин Д. Указ. соч. С. 187.

³ Там же.

⁴ Там же. С.186.

⁵ Там же. С.174.

 

следующем: ложное знание, заблуждение, вероятное, достаточно истинное, вполне истинное и, наконец, истинное знание. При- чём, вероятное, достаточно истинное и вполне истинное он объ- единяет понятием «частично истинное» – и таким образом ещё более детализирует свой гносеологический ряд.

Процессуальность достижения истины отмечает и философ- ствующий логик и математик профессор Гарвардского универси- тета У. Куайн. Он считает истину имманентной. Её нельзя путать с подтверждением. По мнению исследователя, познание включа- ет в себя множество подразумеваемых объектов, которые опре- делены неясно или неадекватно – это и есть элементы его гносе- ологического ряда. Аналитик концентрирует своё внимание на причинах их появления, так он указывает, что на достижение ис- тины оказывает влияние природа познающего, ибо: «…нервные окончания и другие вещи позволяют осуществить подходящие замещения, опять-таки не затрагивая никаких свидетельств»¹. Под подходящими замещениями понимаются различные под- разумеваемые объекты, которые сменяют друг друга в процес- се индивидуального познания. Но появление промежуточных элементов характерно и для коллективного познания, научного в том числе, так как продуктом науки «являются предложения, которые…содержат истину о природе. Научная система, онто- логия и всё остальное представляют собой созданное нами кон- цептуальное средство, связывающее один чувственный стимул с другим. Иначе говоря, наука формирует систему чувственных стимулов. Можно по-разному относиться к подобному понима- нию одного из аспектов бытия науки, но в плане наших исследо- ваний важно отметить, что упоминаемые системы являют собой определённые элементы гносеологического ряда, формируемые в научном познании. На их возникновение оказывает влияние и сама природа познаваемого, физических объектов. Характери- зуя их, У. Куайн пишет: «…Тело представляет собой физический объект особого рода – объект, который выглядит непрерывным и плотным в пространстве, чётко выделяется на фоне своего окру- жения и сохраняет индивидуальность во времени благодаря не-

¹ Куайн У. Вещи и их место в теориях // Аналитическая философия: Становление и развитие (антология). Пер. с анг., нем. М., 1998. С. 341.

 

прерывности изменений места, формы и цвета. Эти критерии достаточно расплывчаты»¹. В существовании объективной реаль- ности автор не сомневается, ибо нет ничего более достоверного, чем существование внешних вещей, по крайней мере некоторых из них: палок, камней, других людей². Познание формирует их образы, причём, считает автор, «…бессмысленно, изолируясь от контекста, являются ли некоторый вчерашний и некоторый се- годняшний образы образами одной и той же вещи. Они могут быть или не быть образами одного и того же тела, однако они безусловно являются образами одной и той же вещи, одного и того же физического объекта»³. Детализируя своё понимание физического объекта, аналитик отмечает, что президент, или президентство Соединённых Штатов, является одним из таких физических объектов, хотя не является телом, а «…в дополнение к физическим объектам мы принимаем также абстрактные объ- екты»,⁴ заключает автор.

Главное основание появления элементов гносеологического ряда, на наш взгляд, отражено в куайновской доктрине онтологи- ческой относительности, сущность которой выражается в следу- ющем: существуют альтернативные способы постановки наших знаков в соответствие с вещами, которые оставляют набор истин- ных высказываний неизменными⁵. Таким образом, гносеологи- ческий ряд в исследованиях У. Куайна существует и представлен следующими элементами: неадекватное знание, неясное откры- вает его, далее располагается целый комплекс «подразумеваемых объектов», отличающихся между собой степенью соответствия истине, вещам. Завершает этот ряд истина.

Гносеологический ряд английского философа П. Ф. Стросо- на, по его выражению, являет собою смесь «истины и лжи, ил- люзий и тривиальностей»; этот ряд дополняют убеждения раз- личного рода и «конвенциональные системы значений». Процесс

¹ Куайн У. Указ.соч. С. 333.

² Там же. С. 323. ³ Там же. С.332. ⁴ Там же. С.335.

⁵ См.: Quine, W. V. Ontological Relativity and Other Essays. – N.-Y.: Columbia University Press, 1969.

 

познания данный автор представляет как формирование систем конвенций. Сами по себе эти системы способны к саморазвитию и проходят через различные стадии своего существования, при этом они испытывают модификации, обогащаются. А «…моди- фикация и обогащение, в свою очередь, создают возможность появления таких мыслей, которых мы не смогли бы понять без подобного обогащения. На этом пути мы можем представить на- бросок альтернативного развития. Исходные коммуникации-ин- тенции и успехи в коммуникации дают толчок к возникновению ограниченной конвенциональной системы значений, которая создаёт возможность своего собственного обогащения и разви- тия»¹. Изменения этих систем, различные стадии их существова- ния и составляют гносеологический ряд данного автора.

П. Ф. Стросон указывает на некоторые причины, приводящие к их формированию. Это, в частности, выражение убеждения с интенцией, направленной на слушателей и без неё: «…Часто мы выражаем убеждения с интенцией, направленной на слушате- лей; мы стремимся внушить аудитории, что придерживаемся того убеждения, которое выражаем, и, может быть, хотим пере- дать это убеждение аудитории. Но тогда совершенно очевидно: то, что можно сделать с интенцией, направленной на слушате- лей, можно сделать и без такой интенции!»².

В роли детерминантных оснований гносеологического ряда П. Ф. Стросон называет исходные коммуникации-интенции и успехи в коммуникации. К тому же существуют различные «спо- собы использования наших лингвистических способностей», ко- торые также порождают различные гносеологические образы. Появлению промежуточных результатов в познании, справедли- во замечает аналитик, способствует саморазвитие человека: «… человек может пожелать записать свои убеждения с тем, чтобы сослаться на эти записи позднее, а затем он мог бы счесть удоб- ным иметь правила для интерпретации своих собственных за- писей: …вчерашний человек общается с самим собой сегодняш- ним»³.

¹ Стросон П. Ф. Значение и истина // Аналитическая философия: Становление и развитие (антология). Пер. с анг., нем. М., 1998. С. 218.

² Там же. С. 226.

³ Стросон П. Указ. соч. С. 228.

 

В исследованиях П. Ф. Стросона интересным и значимым, по нашему мнению, является следующий факт: несмотря на то, кри- терий истинности учёный находит в языке, его эпистемология содержит попытку соединения концепции когеренции с корре- спондентской концепцией истины Аристотеля. Вот что он пишет по этому поводу: «Тот, кто высказывает некоторое утверждение, высказывает истину тогда и только тогда, когда вещи, о которых идёт речь, таковы, как о них говорится, или несколько иначе: тот, кто высказывает некоторое предположение, выражает истинное предположение тогда и только тогда, когда вещи таковы, как гово- рится о них в предположении»¹ (курсив наш – Ф. П.). И далее ав- тор заключает: «Таким образом, нет вреда в том, чтобы сказать: человек высказывает нечто истинное, если вещи таковы, как он говорит о них»². Данная попытка соединения (возможно синтеза) двух концепций значима, по нашему мнению, потому, что явля- ет собою в известной степени олицетворение будущего развития эпистемологии.

Итак, П. Ф. Стросон на пути к истине устанавливает такие промежуточные результаты: ложь, иллюзии, тривиальное зна- ние, убеждения различного рода, конвенциональные системы значений, которых может быть много, и, наконец, истина.

В своих исследованиях Х. Патнэм, профессор Гарвардского университета, основное внимание сосредотачивает не столько на элементах гносеологического ряда или промежуточных резуль- татах познания, сколько на факторах, детерминирующих их по- явление. В статье «Почему существуют философы?» он пишет по этому поводу: «…если существует множество различных «соот- ветствий» между знаками мысли или словами и внешними объ- ектами», то существует много различных «моделей» для наших теорий и много различных «отношений референции» для наших языков³. (Аналогичные мысли автор высказывает в статье «Models and Reality»⁴). Допустим, продолжает свою мысль аналитик, С1 и

¹ Там же. С. 222.

² Там же. С. 230.

³ Патнэм Х. Почему существуют философы? // Аналитическая фи- лософия: Становление и развитие (антология). Пер. с анг., нем. М., 1998. С. 502.

⁴ Putnam H. Models and Reality // Jornal of Symbolic Logic, 1980. № 45.

Р. 464–482.

 

С2 являются двумя различными «соответствиями» (связями обо- значения в смысле теории моделей) между нашими знаками и некоторым фиксированным набором объектов, это будет озна- чать, что существуют альтернативные способы постановки наших знаков в соответствие с вещами. В плане наших исследований эти

результаты – С1, С2 … Сn и есть элементы гносеологического ряда. Появление их детерминировано и тем, что «…значение наших слов часто определяется другими членами лингвистического со- общества, которым мы хотим уступить. Существует лингвистиче- ское разделение труда»¹.

Итак, для Х. Патнэма существуют «истина и ложь» как гра- ницы его гносеологического ряда, а между ними расположены

1                 2                                                                           n

«высказывания», или слова, обозначающие «…то, чему они соот- ветствуют в смысле С или С»². А мы бы сказали и С. В целом Х. Патнэм, анализируя процесс достижения истины, остаётся в рамках так называемого «старого реализма» (так же, как и Л. Вит- генштейн, У. Куайн, Д. Остин, П. Стросон), для которого слова требуют прямой связи со своими референтами; в отличие от

«старого реализма» новый реализм отбрасывает идею, что наши ментальные представления имеют какую-либо внутреннюю связь с вещами, которую они обозначают.

Другой представитель аналитической философии профес- сор Калифорнийского университета Д. Дэвидсон различает ис- тинное, ложное и согласие, как элемент, их связывающий, при этом, что согласие, сколь бы «…широко оно ни было распростра- нено, вовсе не гарантирует истинности». Он считал, что «…согла- сие не создаёт истины, однако большая часть того, относительно чего достигнуто согласие, должна быть истинной, чтобы кое-что могло быть ложным»³. Таким образом, соглашения различного рода и составляют его гносеологический ряд, различаются же

¹ Патнэм Х. Почему существуют философы? // Аналитическая фи- лософия: Становление и развитие (антология). Пер. с анг., нем. М., 1998. С. 498.

² Там же. С. 502.

³ Дэвидсон Д. Метод истины в метафизике // Аналитическая фило- софия: Становление и развитие (антология). Пер. с анг., нем. М., 1998. С. 343.

 

они между собою степенью истинности или ложности, заклю- чённой в них.

Одной из причин появления ложности в познании Д. Дэвид- сон считает непонимание людьми друг друга и отмечает, что «… мы (познающие субъекты – Ф. П.) искажаем понимание слов другого человека, если в процессе понимания считаем, что он явно ошибается»¹. Другая причина появления ошибок – это сама природа познавательного процесса, в котором ошибочность представлений о мире просто не может быть осознана, ибо «… теперь становится ясно, почему ошибочность наших представле- ний о мире – если этих ошибок слишком много – просто не мо- жет быть осознана. Предполагать, что она может быть осознана, значит допускать, что мог бы существовать такой (всесведущий) интерпретатор, который корректно интерпретировал бы чьи-то взгляды как в основном ошибочные, что… невозможно»². А это означает, что ошибки в познании будут возникать, означает, что будут закономерно формироваться очередные элементы гносео- логического ряда.

Данный автор не ограничивает определение истины только областью языка и считает, что должно быть достигнуто согласие с картиной мира и самой реальностью: «…Когда мы совместно пользуемся некоторым языком, а это необходимо в целях комму- никации, мы принимаем также картину мира, которая в общих чертах должна быть истинной. Отсюда следует, что выявляя об- щие особенности нашего языка, мы выявляем общие особенно- сти реальности»³. Заметим, что это признание соответствия язы- ка и реальности есть известная дань теории «корреспонденции» Аристотеля, ибо существует «систематическое привязывание» языковых выражений к познаваемым объектам.

Таким образом, гносеологический ряд Д. Дэвидсона отлича- ет необычайная простота: с одной стороны, есть ложное, с дру- гой – истинное. Между ними располагается система различных соглашений. Истина имманентна и нет ничего более высокого, чем истина.

¹ Там же. С. 343.

² Там же. С. 345.

³ Дэвидсон Д. Указ. соч. С. 343.