Сентября /10 октября 1891. Суббота.

Янагава

Утром предположена была с восьми, но начата в девять обедня, за которой следовала панихида, за нею поучение о поминовении усопших, с объяснением, почему и в какие дни совершается поминовение. Певчим дал 2 ены на гостинцы, ибо, действительно, очень стройно поют, и — все, значит, трудятся делать спевки. Бедный этот Григорий Такахаси, прогнанный христианами из Накацу, потому что связался там с дрянны­ми людьми, которые вовлекли его в дурные поступки и в долги,— без­вольный человек, отправлен в Кумамото; один стоять он положительно не может; быть может, там Георгий Оно охранит его от дурного общест­ва, и из него еще выйдет проповедник, каким он очень может быть по своему уму и развитию, как кончивший курс в Семинарии.

Обед сегодня устроили из речной черепахи, принесенной учителем Харада, живущим за 2 ^J/2 ри; суп был очень вкусный, но елось все-таки с некоторым отвращением, как необычное блюдо.

После обеда, в час с половиною, часа начали визиты; прежде всего были у соседа Такесима, кандзипри Кицуин (прогимназии), устроенной здесь бывшим удельным князем; там нашли седого ученого Икебе — на­чальника Кипуин. Речь о вере продолжилась на час; укорял неверие их и погружение в сомнение, точно в тину, из которой для них и выхода не видно.

Старик Иосиф Сига чем-то смущен и что-то мешает ему ходить в Церковь, но что — не открыл, обещался после сказать о. Петру. Братья Илья и Павел Айноура совсем потеряли веру; Илья, впрочем, оправит­ся, кажется; Павел же — малец, по-видимому, заражен еще гордостью, совсем жалкий, сколько ни обращай к нему ласковых слов, как к стене горох; был прежде в Токио два года в школе около Миссии и ни разу в Миссийскую Церковь не заглянул. Матфей Сато показывает некоторую веру; жаль, что о. его до сих пор не обращен; Семен и Василий Есида, старые христиане, не потеряли веры, но до того ослабели, что икону спрятали — потому, что сестра, у которой живут, буддистка. Словом, сегодня обзор христиан — мало отрадный. Вечером, с половины седьмо­го, началась всенощная, которую пропели Григорий Такахаси и Софья, дочь о. Якова, с помощью детей, отлично; плод воспитания в Миссий- ских школах хоть в этом виден; Григорий Такахаси совсем хороший певец — ни на четверть тона никогда не сразнит, даже и тенором порядоч­ным обладает; если он окажется совсем негодным для катихизаторства, то можно обратить его в причетники.— С восьми часов началась пропо­ведь для язычников, которых собралось человек 300, и продолжилась до половины десятого часа; слушали тихо; было много учащейся молодежи, но немало и пожилых людей — учителей, чиновников и прочих. Между прочим, был кенквай гиин Мори Гундзи (мать и жена которого христи­анки) с дочерью — учительницей в здешней школе; усердно он слушает вот уж другой раз; дай Бог ему понять и принять истину и избежать сетей лжи. Жаль, везде по Японии смущают жаждущих истины протестанты, эти позолоченные медяки, обольщающие наружными аттрибутами ци­вилизации, и легион иностранных представителей своих специй.

Какую же возню подняли на ночлеге в доме Григория Фурусава, что­бы приготовить затеянную для меня ванну; чуть не пристройку сделали сбоку моей комнаты! Смущают подобные вещи до неприятности; одно только и успокаивает, что всем этим они хотят хоть несколько запла­тить за воспитание в Миссийской школе своей родной Веры Нагаи, ныне жены Симеона Такаока.

Сентября /11 октября 1891. Воскресенье.

Янагава. Куруме

Утро было прелестное, и путь от дома Фурусава до Церкви по кана­лам в лодке был весьма приятный: по живописности сих каналов с веко­выми деревьями, смотрящимися в их воды, это именно своего рода Венеция; жаль только, что сим прелестным каналам позволяют во мно­гих местах зарастать травой; разумен был князь, устроивший этот неис­сякаемый источник орошения для соседних полей. Практичный разум, должно быть, прирожденный в доме здешних местных князей: нынеш­ний молодой князь сам работает на полях, сам продает плоды своих полей и садов, торгуясь о цене с покупщиками — местными земледельца­ми; и пример его благотворно действует на все соседнее население: «Если князь в вараци, то нам как же можно в гета»,— и всякой другой роскоши между крестьянами нет.

Пред богослужением приходил проститься Мори Гундзи; говорил, что еще не может принять крещение — веры не чувствует в себе. Я пред­упреждал его, чтобы не обольстили его протестанты. «Не обольстят»,— говорит,— «катихизатор ихний уже приходил ко мне и толковал Свя­щенное Писание, но я сам понимаю его лучше, чем этот катихизатор; начнет что-нибудь толковать и как обезьяна свалится с дерева (сару-га ки ёри оциру тоори)».— О. Кавано должен бы был сегодня служить литур­гию, но просфоры нельзя было приготовить, говорит: «Закваску нужно дней за шесть приготовить, а ее теперь нет». Отчего же не подумал дней за шесть? Вообще, служение о. Петра отзывается небрежностью. Одно в нем не может не обратить внимание: вечно или наливает, или набивает брюхо, или курит; минуту не может просидеть, чтобы или не проглотить что, или не курить; это до неприятности поражает.

Богослужение было — обычная обедница; после нее проповедь о не­обходимости часто исповедаться и приобщаться, по поводу того, что в Исповедной росписи почти не единый янагавский христианин не отли­чен бывшим у исповеди и причастия; потом говорено о необходимости воспитания детей в духе благочестия, наконец — о ложности протес­тантства, по поводу распространения здесь его; кстати, были, как после узнал, некоторые протестантские женщины.— После обеда в два с поло­виною часа отправились на станцию железной дороги в Ябегава, полто­ра ри от Янагава; большая часть братьев и сестер распростились в конце города, остальные провожали до станции.

От Ябегава до Куруме тридцать минут пути; в пять часов мы были в Куруме. Остановились в гостинице, и о. Петр с катихизатором Давидом Норита пошли собирать христиан на молитву. Почти два часа я проскучал один. Наконец, явились они в сопровождении Павла Ивахаси. Пошли в дом его отца Игнатия, где нашли комнату, приготовленную для богослу­жения. Здесь и прежде совершались богослужения. Иконы, которыми снабжена сия Церковь для молитвенной комнаты, лучшие на всем Киу- сиу: Спаситель и Богоматерь — обе иконы в серебряных ризах и хоро­ших киотах; иконы небольшие, но очень красивые; икона Спасителя совсем новая; столики, аналои с покровцами — все есть. Но малость числа христиан печаль наводит. Здесь ныне всех христиан 11; 9 было налицо, с тремя младенцами в том числе, двое не пришли. По метрике крещено здесь 38, прочие все в разброде по разным местам, семейство же Сибуя (где Вера Сибуя) ушло в протестантство; один ныне — в Сен­дайской гимназии мудрость почерпает,— А была здесь когда-то большая Церковь. Петр Кавано здесь трудился подряд лет шесть, и Церковь была тогда такая, что о. Яков Такая называл ее первою на Киусиу; человек 30 собиралось тогда к богослужению. Отчего же упадок? Да Кавано на­доело на одном месте, так и пошел бродить в Сага, Катацу и прочие; здесь же — или совсем не было катихизатора, или были все молодежь и дрянь вроде Моисея Мацумото, Мабуци, Стефана Танака; слушавшие учение у Кавано ушли в протестантство и католичество,— и ушли хоро­шие люди, как сам же Кавано говорит; таким образом Кавано, не полу­чая жалованья от инославных, работал на них,— вот это-то и есть «хеда- но денкёо», как я ему и говорил сегодня. Жаль, до боли жаль! А что поделаешь? Мне далеко — не видно, а они — и о. Яков, бывший тогда здесь священником, и старый катихизатор Кавано — вон настолько они влагают усердия и смысла в свое дело! Для них быть разбитыми и про­гнанными, опозорить и свое проповедническое имя, и Христово — ни­чего не значит; они даже и не замечают этого! — После вечерни, я прямо и высказал христианам мою сердечную боль, что Церковь их по моему невольному недосмотру и по нерадению здесь служивших так опущена;

477 обещал непременно прислать из Токио катихизатора сюда и просил их только помочь ему найти новых слушателей; христиане, видимо, усерд­ные — обещались все сделать, что могут; просили только катихизатора поживее, чтобы мог отвечать на возражения, ибо здесь много учащейся молодежи — «чуть катихизатор затруднится ответом, тотчас осмеют и скажут — победили». Кончивши разговор и условившись завтра утром в семь часов вновь собраться, чтобы помолиться вместе, мы втроем в сопровождении Павла Ивахаси и Василия Кувано вернулись ночевать в гостиницу.