Семантика образов птиц на додинастических и раннединастических изображениях

В мифопоэтических традициях различных народов птицы выступают как непременный элемент религиозно-мифологической системы и ритуала, обладающий разнообразными функциями. Птицы предстают в качестве божеств, демиургов, тотемных предков, особых мифопоэтических классификаторов и символов божественной сущности.³ Корни подобных представлений уходят в глубокую древность, в эпоху, когда создавался известный нам единый семантический комплекс мифов и ритуальных прадействий, из которых в ходе развития возникли отдельные знаковые системы. Огромным значением наделены образы птиц и в древнеегипетской мифологической традиции. Еще в эпоху первобытности, они играли важную роль в формировании религиозно-мифологических представлений, будучи связанными с ключевыми в древнеегипетской модели мира образами и концепциями. В древнеегипетских мифах птицы играют важную роль в космогонических и теогонических процессах, в качестве солярных символов принадлежат к верхнему миру, включены в концепцию царской власти,

³³⁶ Иванов В.В., Топоров В.Н. Птицы...С.346.

осуществляют взаимодействие между «этим» и «иным» миром, причем набор этих функций находит подтверждение и актуализацию в ритуале.

Цель настоящего раздела — проследить пути формирования основных семантических категорий, связанных с образами птиц, определить их место в мифопоэтических концепциях древнего Египта. Основные источники — памятники додинастического и раннединастического периодов истории Египта. Для удобства изложения материала мы разделим их на несколько групп по хронологическому и типологическому принципу:

- изображения на расписных керамических сосудах времени культуры Нагада II;

- изображения на костяных и деревянных рукоятках ножей, гребнях, пластинках;

- изображения на «туалетных» и «церемониальных» шиферных
палетках.

Следует иметь в виду, что в данном разделе мы рассмотрим значение и символику не всех известных по многочисленным источникам изображений птиц, а лишь тех, которые помогут объяснить тот круг представлений, который классическая египетская традиция приписывает образу Бену.

В отечественной египтологии проблему семантики древних образов впервые поднял Б.Б. Пиотровский,³³⁷ поставивший вопрос о существовании на расписной додинастической керамике единого знакового комплекса, семантического пучка: ладья - вода - дерево и вода - дерево - женщина, и связал с ними многочисленные изображения птиц. Структурно-семиотические методы также нашли применение в современной

ООП ^

египтологии при анализе символики и функций памятников материальной культуры додинастики и раннединастического времени, в частности, в

³³⁷ Пиотровский Б.Б. Семантический пучок в памятниках материальной культуры // Известия
Государственной академии истории и материальной культуры. Вып. X. Т. VI. Л., 1930.

³³⁸ Следует отметить, что в использовании структурно-семиотических методов при анализе памятников
допнсьменной эпохи, помимо очевидных преимуществ есть и свои минусы. Так, Д. Венгров предостерегает
от поиска в подобных памятниках исключительно символического значения (что характерно для
исследований У. Дэвиса) и предлагает учитывать также декоративную форму и функциональное
предназначение вещей (IVengrow D. The Archaeology of Early Egypt: Social Transformation in North-East
Africa. 10, 000 to 2650 ВС. Cambridge. 2006. P. 178).

работах У. Дэвиса,³³⁹ Р. Тефнин,³⁴⁰ Г. Графф.³⁴¹ В российской египтологии данная проблематика нашла отражение в публикациях Т.А. Шерковой.

По предположениям ряда исследователей,³⁴³ изображения птиц, имеющие сакральный характер, относятся еще к палеолиту, когда впервые птицы и рыбы - змеи противопоставляются основной массе изображений — копытным. В неолитическую эпоху эти три группы будут соотнесены с тремя

космическими зонами.

На расписных керамических сосудах времени культуры Нагада II (илл. 3. а-е) представлены изображения длинноногих птиц (по-видимому, страусов или фламинго³⁴⁵), стоящих рядом с условно переданными треугольниками холмами (3 d)³⁴⁶ и связанных с ними семантически и композиционно. Контекст изобразительного повествования позволяет предположить, что изображения птиц, плывущие лодки (ладьи) и находящиеся в них антропоморфные персонажи³⁴⁷ принадлежат к единому смысловому комплексу. По мнению Т.А. Шерковой, смысловое содержание этих сцен охватывает весь круг представлений о плодородии, включая, вероятно, мотив

³³⁹ Davis W. Masking...

³⁴⁰ Tefnin R. Image et histoire. Reflexions sur l'usage documentaire de Pimage egyptienne. II Cd'E 54. 1979. P. 218-
244.

³⁴¹ Graff G. Les peintures sur vases Nagada I -Nagada II. Nouvelle approche semiologique. II Egypt at its Origins.
Studies in Memory of Barbara Adams. Proceedings of the International Conference "Origin of the State. Predynastic
and Early Dynastic Egypt", Krakow, 28^th - 1^st September 2002./ Ed. By S. Hendrickx, R.F. Friedman, K.M.
Cialowicz, M. Chlodnicki. Leuven. Paris. Dudley. 2004. P. 765-777.

³⁴²Шеркова Т.А. Древнеегипетские...; Шеркова Т.А. «Око Хора»...; Шеркова Т.А. Рождение Ока Хора.

Египет на пути к раннему государству. М. 2004.

³⁴³ См., например: Топоров В.Н. К происхождению...С. 90-91.

³⁴⁴7aw же. С. 91. Следует отметить, что предложенная В.Н. Топоровым трехчастная вертикальная проекция

модели мира не всегда применима к древнеегипетским реалиям ни в эпоху додинастическую и

раннединастическую, ни в т.н. историческое время. Прежде всего затруднения вызывает т.н. топография

загробного мира. Как подчеркивают исследователи, локализация загробного мира - Дуата была

неоднозначной в разные исторические эпохи (Bonnet Н. Reallexicon der agyptischen Religionsgeschichte.

Berlin. 1952. S. 148; Englund G. -Д Akh - une notion religieuse dans l'Egypte pharaonique.// Acta Umversitatis upsaliensis. Boreas. Uppsala studies in Ancient Mediterranean and Near Eastern Civilizations 11. Uppsala. 1978. Р.97). В разное время Дуат относился то к верхнему миру, то к миру подземному. Устойчивая схема «небо (верхний мир) — земля (средний мир) — Дуат (нижний мир)» не прослеживается равнозначно для всех исторических эпох (см. например: Englund G. Op.cit. Р.97) и допускает вариативность трактовок. Так, например, свой вариант объяснения древнеегипетской космографии и космологии в исследовании, посвященном осмыслению египетской теологической традиции приводит Я. Ассман (см., например, главу III «Космос»: Ассман Я. Египет... С.89-131).

³⁴⁵ Houlihan P. Goodman S.M. The Birds of Ancient Egypt. Cairo. 1988. P.35.

³⁴⁶ На стилизацию, присущую изображениям на керамических сосудах группы D указывал также К.
Чиалович {Cialowicz K.M. La naissance d'un royaume L'Egypte des la predynastique a la fin de la I^erc dynastie.
Krakow.2001.P.164).

³⁴⁷ Ср. также трактовку изображений: Ibidem. P. 163-165.

священного брака.³⁴⁸ В сочетании с назначением сосуда, служащего вместилищем для воды, изображенное приобретает смысл очистительной

жертвы, возможно приуроченной к ритуалу, запечатленному на сосудах. Также многочисленны изображения птиц в контексте различных «элементов» водной стихии и рядом с разнообразной «растительностью» (илл. 3 е). Таким образом, изображения птиц оказываются элементами, причастными к семантическому комплексу: вода - растения - плодородие -женщина - священный брак. В трехчастной модели мира подобные представления позволяют соотнести образ птицы со средним миром, миром людей и животных.

Изображения на памятниках дописьменных культур дают богатую почву для возможных трактовок: от признания за ними «реального характера», т.е. передачи при помощи средств изобразительного ряда событий окружающей человека того времени действительности, до истолкования их как отображения неоформленных еще фрагментов мифологического повествования. Если рассматривать данные сюжеты в плоскости мифа, то изображения птицы на/рядом с треугольных холмиках суши может быть расценено как, вероятно, одна из первых попыток своеобразной «записи» космогонического мифа о птице, стоящей на первобытном холме в начале миротворения, что подчеркивает ритуальное назначение сосуда.

Интерес представляет и иная интерпретация изображений на керамике

осі

Нагада II, предложенная Р. Кларком. Он связывает подобные сюжеты с ритуальными танцами, исполнявшимися во время похорон вождей. На специально изготавливаемые в честь этого события керамические сосуды наносили изображения птиц, призванных символизировать «душу» усопшего вождя, магическое «возрождение» которой и являлось конечной целью всей церемонии. В процессе экстатического танца вечная «душа» покойного

³⁴⁸ О семантике мотивов, связанных с женскими фигурами на керамике Нагада II см: Graff G Les
peintures...P. 774-776.

³⁴⁹ Шеркова Т.А. «Око Хора»...С64.

³⁵⁰ Г. Граф выделяет целый набор «элементов» входящих в семантическое поле «воды»: Graff G. Les
peintures...P. 769. Fig. 1.

³⁵¹ Clark R.T. The Origin...P.6.

вождя могла найти себе новое воплощение. " Птицы идеально подходили для роли посредников, связывающих мир земной и мир предков, ибо обладали способностью летать, словно перемещаясь между мирами. Кроме того, многие из птиц являлись сезонными обитателями египетской территории, регулярно удаляясь и вновь возвращаясь, соединяя тем самым мир обитателей нильской долины с невиданными ими землями.³⁵³

На использование расписных керамических сосудов культуры Нагада II в погребальном ритуале указывает также в своей монографии польский исследователь К. Чиалович.³⁵⁴

Как жертвоприношение, скорее всего, могут рассматриваться сосуды, выполненные в форме животных, в частности известный сосуд в форме птицы, относящийся к культуре Нагада II (илл. 4).³⁵⁵ Возможно, он символически заменял сакральное животное, олицетворением которого и являлся.

О развитии представлений, связанных с символическим значением образов птиц, их местом в мифопоэтической модели мира древних египтян можно судить на основании изображений на костяных и деревянных рукоятках ножей, гребнях, пластинках. Практически все они, за редким исключением, принадлежат к последним стадиям развития культуры Нагада II и начальным этапам культуры Нагада III.³⁵⁶

Изображения упорядоченных рядов зооморфных персонажей: слонов, «топчущих» сплетенных в спираль змей, копытных (антилопы, газели, дикие быки), диких собак, гиен, леопардов, птиц, рыб и т.д. покрывают всю внутреннюю и внешнюю поверхность вещей. Отчасти, по своей структуре,

³⁵²С1агк R.T. The Origin...Р.6. ³⁵³ Ibidem. Р.6.

^3SACialowic: K.M. La naissance...P.163.

³⁵⁵ Arkell A.J. The Prehistory of the Nile Valley II Handbuch der Orientalistik I Hrsg. von B. Spuler. Leiden. Koln.
1975. P.45. Fig.20.

³⁵⁶ Davis W. Masking...P. 48.

³⁵⁷ Первые исследователи этих объектов объясняли появление изображений животных в рамках
господствующей в то время концепции тотемизма как формы религии. Так, Г. Бенедит считал, что на
рукоятках ножей («Карнарвона», «Бруклинского ножа») изображены тотемы или эмблемы «прото-номов»
{Benedite G. The Carnarvon Ivory II JEA 5. 1918. 236-241). X.A. Кинк со ссылкой на Ф. Леджа (Legge F. The
Carved Slate from Hieraconpolis and Elsewhere//PSBA. vol. XXII. 1900. P.139) полагала, что «животные,
изображенные на палетках, не просто объект охоты, а тотемы определенных родов и кланов
додинастического Египта» (КинкХ.А. Египет до фараонов. М.1964. С.122).

они предвосхищают регистровую систему, занявшую прочное место в изобразительном искусстве исторического Египта. Перед нами предстает удивительное многообразие животного мира нильской долины той эпохи: здесь и домашние животные, и представители дикой природы. По мнению У. Дэвиса, весь мир, окружающий древнего человека, описан здесь с помощью анималистических рядов.

Эти «картины» можно расценивать как наглядный пример зооморфных, тотемических классификаций, привлекая которые, человек архаического общества окультуривал, приближал к себе таящее неизведанные опасности неосвоенное пространство, определяя и сакрализируя свое место в нем. Нанося изображения диких животных на используемые в быту и/или в ритуале предметы, например, рукоятки ножей, человек магически «отождествлял» нож с убиваемым животным, как бы поражая «подобное подобным», самоустраняясь, дабы не опасаться мести или возможного гнева божества, почитаемого в облике этого животного. Кроме того, всякий ритуал в космологическую эпоху восходил к мифическому времени, которое рассматривалось «как универсальный первоисточник не только причин, архетипических первообразов, образцов, но и магических духовных сил». Совершавшиеся во «время оно»³⁶⁰ космогонические действа постоянно актуализировались в ежедневных ритуалах, что и находило воплощение в изображениях животных, причастных к процессу творения.

Некоторые исследователи рассматривают зооморфные ряды как эмблемы географических или социальных территориальных объединений додинастического Египта.³⁶¹ Однако, по мнению У. Дэвиса, в этом случае непонятной оказывается цикличность этих изображений, повторяемость в

^ Davis W. Masking...Р. 51.

³⁵⁹ Мелетинский Е.М. Время мифическое // МНМ. М., 1980. T.I. С. 252.

³⁶⁰ Подробно см.: Элиаде М. Аспекты мифа. М. 1995. С.210.

³⁶¹ См. дискуссию: Davis W. Masking...Р. 48. По мнению X.A. Кинк и Б.Б. Пиотровского, «сцены,
изображенные на палетках, надо понимать как символические повествования о событиях из
додинастической истории, полных кровопролитных столкновений отдельных родов и племен» (Кинк X.A.
Египет...С123).

одном ряду более 10 персонажей. Отмечается также некая система, присутствующая в размещении персонажей: так, слоны фактически всегда изображаются в верхнем ряду, наступающими на извивающихся змей (на стороне А «Бруклинского» ножа (нож из Абу-Зейдана) (илл. 5), «гребне Дэвиса» (илл. 6), «ноже Пита-Риверса» (илл. 7), «ноже Карнарвона» (илл. 8)). Непосредственно под ним — ряды птиц, хищников, копытных и т.д. Эта установившаяся «формула» имеет ряд отклонений: так, жираф оказывается включенным в ряд птиц (на «Бруклинском ноже»), а на рукоятке «ножа Пита-Риверса» газель появляется в середине рядов антилоп. У. Дэвис объясняет это замаскированным присутствием личности владельца или резчика, передающим власть художника над изображаемыми существами. По мнению К. Чиаловича, каждый ряд животных выражает определенную идею. Так, рыба (скорее всего, сом), присутствующая в нижнем ряду изображений на стороне А рукоятки «Бруклинского ножа», символизировала победу и могущество правителя, а ряды домашних животных свидетельствовали о его богатстве. Д. Хьюдж предположил, что изображения на рукоятках ножей имели отношение как к «царской» идеологии, так и к представлениям о возрождении и вечной жизни: «кем бы не были первоначальные владельцы этих престижных вещей, они относились к персонам высокого социального ранга, возможно местным додинастическим вождям или «царям», которые были тесно связанны с возрождением, процветанием в «ином» мире и вечной

памятью».

Рассмотрим подробнее значение птиц в контексте представленных мифологических сцен. Практически на всех изображениях птицы помещены в верхний ярус композиции (костяные пластинки из Иераконполя (илл. 9)

³⁶² Davis W. Masking...Р. 51. На символический характер и подчиненность изображений общей идее,
например, на Бруклинском ноже, указывает также К. Чиалович {Cialowic: К.М. La naissance... P. 173-174).

³⁶³ Davis W. Op.cit. P.54.

³⁶⁴ Cialowic: K.M. Op. cit. P. 176.

³⁶⁵ В связи с тем, что речь идет о додинастическом периоде, исследователи избегают употребления термина
«царский/-ая» в прямом смысле. Д. Хьюдж употребляет слово «царский/-ая» (royal) в кавычках, или
заменяет его словом «вождеский/-ая» (headmanship): Hnyge D. A Double-Powerful... Р.833.

³⁶⁶ Ibidem. P. 833-834.

³⁶⁷ Ibidem. P. 834.

³⁶⁸ См. изображение: Davis IV. Masking...P. 57. Fig. 13.

«нож Карнарвона» (илл. 8), гребень из музея Метрополитен («гребень Дэвиса») (илл. 6)), что, вероятно, является отражением солярных мифов. Определить точно вид, к которому принадлежат персонажи, не

"ЗЛО

представляется возможным. Скорее всего, это цапли, как, например, в композиции на гребне из музея Метрополитен, (илл. 6) и ибисы — на резной пластинке из Иераконполя (илл. 9).

Также интерес представляют изображения т.н. гибридных персонажей «Бруклинского ножа», например, существ из первого ряда стороны Б — грифонов с головой слона.³⁷⁰ Как грифон, так и слон имели отношение к идеологическому и мифологическому обоснованию власти правителя, что стало одним из оснований для Д. Хьюджа утверждать, что совмещение этих двух существ в одно имело целью «дважды усилить» их символическое

значение.

Обращает на себя внимание сцена, открывающая изображение ряда цапель(?): рядом с первой в ряду птиц представлена извивающаяся змея (илл. 56). Возможно, перед нами свидетельство существования уже в те времена мифа о борьбе солнечной птицы со змеей, отождествляющей силы хаоса. Миф этот хорошо известен во многих восточных культурах и имеет космогоническое значение, символизируя борьбу сил света со стихиями мрака и хаоса. В исторический период этот миф нашел воплощение в представлениях о ежедневной битве бога Ра с олицетворением тьмы — змеем Апопом, составляющих суточный цикл смены дня и ночи.

Как полагают исследователи, мотив, связывающий изображения слонов и птиц с извивающимися змеями представляет особый интерес и, несмотря на то, что в законченном виде присутствует лишь на рукоятке «Бруклинского

³⁶⁹ См., например: Wengrow D. The Archaeology...Р.181.

^3/0 Гипотезу о том, что это не реальные животные (ибисы или слоны), а мифические гибридные существа высказал Д. Хьюдж (Htiyge D. A Double-Powerful... Р. 831). Там же приводятся различные варианты идентификации этих существ исследователями.

³⁷¹ Ibidem. Р. 833.

³⁷² См., например, изображения на печатях из Аргиштихинели, на которых представлено «низкорельефное
изображение птицы с сильно выпяченным торсом, головой с одним глазом, коротким мощным клювом.
Правой лапой она придавила к земле хвост змеи, а клювом схватила ее за голову. Над крыльями птицы
выведен молодой полумесяц, указывающий на небесно-космическую природу птицы» {Мартиросян А.А.
Печати...С. 80).

ножа», сохранился и на других памятниках, например, на изображениях, образующих верхний ряд композиции на гребне из музея Метрополитен (илл. 6). Показательно также, что смысловая группа «птица-змея» замыкает (или открывает(?))³⁷⁴ ряд птиц, указывая на «пограничный» характер сцены, что подчеркивается, кроме того, введением фигуры жирафа, разбивающей упорядоченность композиции. Семантика данной «сцены» свидетельствует о ее связи с ритуальным действом, праздником, своей структурой

воспроизводит порубежную ситуацию, когда из хаоса возникает космос. Во всех древних культурах мифическое повествование воспроизводилось, актуализировалось в ритуальном действе, в ходе которого использовали священные предметы, к числу которых и относятся расписные сосуды, палетки, ритуальные ножи, гребни.

В контексте ритуала следует рассматривать и семантику изображений на «ноже Карнарвона» (илл. 8). На «аверсе» (выпуклой стороне) также присутствуют упорядоченные ряды животных: в верхнем регистре помещены 10 птиц (между первой и второй показан жираф). На «реверсе» смысловой центр композиции — кольцо в форме цветка, вокруг которого изображен своеобразный «хоровод» животных: козел, олень, овца, хищники. В данном контексте цветок позволительно трактовать как обозначение мировой оси (axis mundi), места наибольшей сакральности. Хоровод животных (копытных и хищников) символизирует средний мир (мир людей), обозначая участников ритуала (жертвоприношения). Символическое единство «аверса», представляющего универсум, упорядоченную вселенную, и «реверса», содержащего сцену, в ходе которой «обыгрывается» сотворение этой вселенной в праздничном ритуале, воспроизведенном как в центре (цветок -растение - плодородие), так и на периферии (преследование хищниками травоядных) позволяет трактовать эту композицию как единое целое.

³⁷³ Cialowlcz К.М. La naissance...Р. 176.

³⁷⁴ Зависит от того, какой принцип применять при «чтении» изображений. Если руководствоваться
системой, применяемой к историческим текстам и изображениям, то есть принципом - «головы птиц и
людей повернуты к началу строчки», то эта группа «открывает» ряд птиц.

³⁷⁵ Топоров В.Н. О ритуале...С. 15.

³⁷⁶ Benedite G. The Carnarvon Ivory//JEA 5 (1918). P.2. Fig. 1-2.

Присутствие в ней птиц в очередной раз подчеркивает укорененность в сознании древнего египтянина представлений о причастности их к акту творения космоса и универсума.

Семантический ряд «солнце - птица - небесная корова» представлен на додинастических шиферных палетках, изготовлявшихся в форме геометрических фигур или животных, чаще всего птиц. Некоторые палетки, — исследователи выделяют их в особую группу³⁷⁸ (илл. 10а), - обнаруживают сходство с одновременными керамическими расписными сосудами, имеющими форму птицы (ср. илл. 4), что также указывает на их причастность к ритуалу. Придавая палетке форму водоплавающей птицы (утки?), мастер эпохи Нагада I-II магически отождествлял эту палетку с жертвой, что также указывает на причастность таких палеток к кругу значений «жертвоприношения».

Типологически единой представляется группа плоских ромбовидных палеток, которые венчают головы птиц, «смотрящих» в противоположенные стороны (илл. 10 6-е). Большинство этих палеток были распространены в эпоху Нагада И. Обращает на себя внимание наличие на них солярной символики. Условное изображение, помещенное между птичьими головками, (илл. 10 г-е) может быть истолковано как символическое обозначение восходящего солнца с рельефно прорисованными лучиками (илл. 10 г). На наш взгляд, в данном случае образ солнца и птицы представляет собой некое смысловое единство, символом которого может служить сама палетка, метафорически обозначающая туловище птицы или отождествленное с ним солнце.

Как отмечает В. Б. Иорданский, ромб в ряде культур представлял земное пространство, поле, мужское или женское начало.³⁸¹ Предположительно, учитывая многозначность и противоречивость символики ранних

³⁷⁷ Возможно коррелирующий с другим: «птица — корова — женщина», также представленным на расписной
керамике Нагада II. Гипотезу о существовании последнего высказала Т.А. Шеркова (Шеркова Т.А. «Око
Хора»... С. 102).

³⁷⁸ Ciaiowicz К.М. Les palettes...Р. 28-30.

³⁷⁹ Ibidem. P. 30-32. Там же см. проблему датировки этих палеток: Ibidem.

³⁸⁰ Иную интерпретацию изображений см. Ibidem. Р. 32.

³⁸¹ Иорданский В.Б. Звери...С. 110.

изображений, ромбовидная форма палетки может обозначать земную поверхность, над которой поднимается птица-солнце — древнейший космогонический символ.

Солярная составляющая образа птицы в первобытной мифологии коррелирует с ее обликом небесной богини. Так, астральная сущность единого образа «птицы - коровы - женщины» нашла воплощение на хорошо известной «Герзейской палетке» (илл. 11). Представленное на ней рельефное изображение может быть «прочитано» как голова коровы, увенчанная звездами. Рога коровы семантически связаны с птичьими головками на туалетных палетках (илл. 10 б-к). Эта связь находит воплощение в мифах, повествующих о птицах-звездах, бороздящих ночной небосклон. Подобные пласты народных верований зафиксировали «Тексты пирамид», где нашли отражение представления о блаженном умершем как звезде на небе. Анализируя мифологические представления, связанные с загробным миром царя на небесах в эпоху «Текстов пирамид», Г. Кеес обращает внимание на следы древнейших мифопоэтических концепций: «...в народной религии продолжают жить и старые представления о душах усопших, становившихся Ба на небе; они также оказываются включены в круг представлений, и звездный мир, подданных владыки неба, часто определяют как мир просветленных, где души пребывают в образе светящегося хохлатого ибиса».³⁸²

Интерпретировать образы птиц в ритуально-мифологическом контексте позволяют и изображения на «церемониальных палетках», генетически

связанных с более ранними косметическими. Уже на «палетке аистов» (илл. 12), по мнению некоторых исследователей относящейся к тому же времени, что и «нож Карнарвона»³⁸⁴ (илл. 8), несмотря на внешнее сходство с туалетными палетками, появляется изображение, наполненное иным содержанием. Перед нами ритуальная сцена, «участниками» которой

³⁸² Кеес Г. Заупокойные...С. 137.

^3siPetrie W.M.F. Ceremonial...Р. 12, List of Plates: Л (2). Предположительно относится ко времени Нагада II с

(?)-IId. (Cmlomc: KM. Les palettes...P. 43).

³⁸⁴ Davis IV Masking...P. 72.

являются человек в маске животного (птицы?) с поднятыми в жесте адорации руками и три аиста, шагающих впереди него.³⁸⁵ Аналогичные представления нашли отражение и на «Оксфордской палетке» (илл. 13). В центре

387 г'

композиции условного реверса палетки, в его верхней части, изображена сцена преследования хищниками травоядных, мотив аналогичный представленному на рукоятке «ножа Карнарвона». Показательно, что сцена терзания помещена именно в верхней части композиции, что свидетельствует о принадлежности ее к «иному» миру, миру богов и мифологических существ. В нижней части аверса палетки также присутствует фигура охотника в маске шакала или собаки в окружении диких животных. Введение в мифологическое «повествование» человеческой фигуры, как и на «палетке аистов», свидетельствует о воспроизведении мифологических сюжетов в обрядовой практике, ибо «смысл жизни и ее цель человек космологической эпохи полнее всего переживал именно в ритуале, который был основной, наиболее яркой формой общественного бытия человека и главным воплощением человеческой способности к деятельности, потребности в ней». Продолжением этой сцены является изображение на условном реверсе эпизода загонной охоты с собаками. Сюжетообразующим центром композиции реверса можно назвать рельефное кольцо, «притягивающее к себе прочие, периферийные знаки».³⁸⁹ По обе стороны от кольца размещены фигуры «серпопардов», терзающих жертву — бычка. По предположениям некоторых исследователей, возможно, они символизируют некие «высшие силы», «божества», от благосклонности которых зависел в том числе и успех охоты.³⁹⁰ Непосредственно над кольцом представлено изображение птички

³⁸⁵ К. Чиалович связывает эти и другие сюжеты на ранних палетках с ритуалами охотничьей магии:

Cialowlcz К.М. Les palettes...P. 43.

³⁸⁶Основные трактовки сюжетов палетки в историографии представлены в монографин К. Чиаловича:

Ibidem. Р.61-65 и др.

³⁸⁷Как правило, у церемониальных палеток обе стороны покрывались изображениями. Мы принимаем за

условный аверс ту сторону палетки, где находилось центральное кольцо, служившее для перетирки

пигментов.

³⁸⁸ ТопоровВ.Н. О ритуале...С. 15.

³⁸⁹ Шеркова Т.А. «Око Хора»...С. 106.

³⁹⁰ См. например: Cialowicz К.М. Lanaissance...P.192.

небольших размеров с четко прорисованными ногами и рельефным оперением.

Каково место образа птицы в изобразительном ряде? Верхнюю часть «Оксфордской палетки» фланкируют две симметрично расположенные фигуры шакала.³⁹¹ Обращает на себя внимание сопоставление «темы птицы» с «темой шакала» или шакалоголового божества. Образ шакала, согласно концепции К. Леви-Стросса, занимал первостепенное место в мифологических системах древности.³⁹² Как уже отмечалось, К. Леви-Стросс видел в мифе инструмент разрешения фундаментальных противоречий посредством медиации: противоречия жизни и смерти подменялись менее резкими противоположенными образами из растительного и животного царства (в анализируемых сюжетах это сцена преследования хищниками травоядных), а снимались они, в свою очередь, введением в качестве «культурного героя» зооморфного существа, питающегося падалью: шакала, ворона, грифона и т.п. О корреляции образов шакала и птицы свидетельствует и то, что если вершину «туалетных палеток» венчали две, смотрящие в разные стороны птичьи головки, с условным изображением восходящего солнца между ними, то в данном случае их место занимают шакалы (илл. 13). Все это позволяет предположить посредническую функцию птиц, наряду с шакалом и другими животными выполняющих роль медиатора, связующего звена между миром богов (переданным в верхней части композиции палетки: изображение сцены терзания, «серпопардов») и людей (сцены охоты, человек в маске шакала (возможно правитель) ритуальный аспект, жертвоприношение).

' Вполне вероятным представляется также и предположение о существовании определенных параллелей между символическим изображением восходящего солнца на «туалетных палетках» и появлением

³⁹¹ По мнению ряда исследователей, это может быть изображением бога Упуата: Baumgartel E.J. The Cultures
of Prehistoric Egypt II. L., 1960. P.94.

³⁹² Мглетішский E.M. Клод Леви-Стросс...С. 170.

³⁹³ Там же.

³⁹⁴ По мнению К. Чиаловича, человеческая фигура на палетке символизирует правителя, совершающего
жертвоприношение (C'lalowlcz К.М. La naissance...P.194).

небольших размеров птицы, включенной в семантическое поле центрального кольца. Это еще раз указывает на причастность образов птиц к кругу значений, связывающих их с представлениями о верхнем мире, их солярную символику. Использование палеток для ритуального окрашивания глаз, а также предполагаемые некоторыми исследователями параллели с мифологическим образом «Ока Хора»³⁹⁵ служат еще одним подтверждением существования семантического пучка: «глаз - солнце - птица».

По мнению К. Чиаловича маленькая птица, находящаяся в семантическом поле центрального кольца в ритуальном плане связана с мотивом жертвоприношения. Эта птица символизирует алтарь, место, на

котором животных приносили в жертву или возлагали приношения.

На «Луврской церемониальной палетке» (илл. 14) фигурка небольшой птицы также помещается в центр композиции условного аверса. Исследователи отождествляют птицу с ибисом или седлоклювым аистом (ябиру),³ однако данное изображение слишком условно, чтобы говорить о точной идентификации. Изображение окружают четыре шакала, причем «четко прослеживается разделение на персонажи, причастные к космическому верху и низу. Это птица и под ней лев, находящийся выше

кольца, и «серпопард» — под ним»..

Наиболее ясно представления о птице, стоящей у начала мира, прослеживаются на примере церемониальной палетки Манчестерского музея (илл. 15). Центральное кольцо образовано в данном случае фигурой

Шеркова Т.А. «Око Хора»...С.102-103. Вопрос об «Оке Хора» достаточно сложен и связан с проблемой интерпретации изображений на ранних памятниках. Гипотезы Т.А. Шерковой относительно «Ока Хора» лежат в русле концепции В. Вестендорфа, высказанной им в ряде своих статей (например: Westendorf W. Uriius und Sonnenscheibe// SAK 6, S.201-226). Исследователь связывает изображения на палетках с солярным культом и представлениями об «Оке Хора», а также пытается сопоставить мифы об богах, известные для исторического времени (об Осирисе, Исиде, Нефтиде), с изображениями на палетках. К. Чиалович обращает внимание на гипотетичность и умозрительность подобных построений {Cialowicz К.М. Les palettes...P.16-17, 77-78). См. также критику концепции «Ока Хора» {Ibidem. Р. 77-78).

³⁹⁶ Cialowicz К.М. La naissance...P.192. Подробнее о жертвоприношениях животных в додинастическое
время см: Flores D. V. Funerary Sacrifice of Animals in the Egyptian Predynastic Period.// Egypt at its Origins.
Studies in Memory of Barbara Adams. Proceedings of the International Conference "Origin of the State. Predynastic
and Early Dynastic Egypt", Krakow, 28^th - 1^st September 2002./ Ed. by S. Hendrickx, R.F. Friedman, K.M.
Cialowicz, M. Chlodnicki. Leuven. Paris. Dudley. 2004. P.731-763.

³⁹⁷ VandierJ. Manuel d'Archeologie Egyptienne. Paris. 1952. V.I. P. 583-584.

³⁹⁸ Houlihan P. Goodman SM The Birds...P. 23.

³⁹⁹ Шеркова ТА. Ук.соч. С. 106.

свернувшегося в клубок змея, во многих культурах считавшегося символом вечности и непрерывности циклов мироздания. Непосредственно на этом змее помещено изображение символа царственности — сокола Хора на знаке srh (илл. 15). Итак, центральное кольцо вмещает представления, связанные с солнцем, плодородием, вечностью, царственностью и т.д.,⁴⁰⁰ к которым благодаря композиционной близости к кольцу оказывается причастна и птица.

Изображение на реверсе «палетки сражений» (илл. 16) может служить универсальной моделью мира в его статичном, зафиксированном состоянии. В центре вселенной расположено дерево (пальма; возможно вариант Мирового Древа (Arbor mundi).⁴⁰¹ У его ствола - копытные, ближе к вершине - птицы. Идентификация птицы также вызывает вопросы,⁴⁰² но наиболее вероятным представляется вариант П. Хулихана, определившего ее породу как цесарка обыкновенная (Numida meleagris).⁴⁰³

Интересен сюжет «мюнхенской палетки»,⁴⁰⁴ на которой образ маленькой птички (возможно солярный символ) в правом верхнем углу композиции условного реверса соотносится с крокодилом, фланкирующим правую сторону палетки. Примечательно также, что на этой палетке изображение птицы с большим клювом и длинной шеей (возможно, страуса) сопоставляется с изображением жирафа. Учитывая тот факт, что практически все упорядоченные ряды птиц в регистровых композициях на рукоятках ножей и т.п. включают, в том числе, и фигуру жирафа, можно предположить, что в древности существовал какой-то особый, неизвестный нам круг мифов,

трактующий взаимоотношения этих двух существ.

По мнению Т.А. Шерковой, «кольцо, образ замкнутого пространства, окруженного змеем — это и солнце, и первичный холм, и Нил, т.е. весь космос как антипод хаосу» {Шеркова Т.А. Древнеегипетские...С. 234).

⁴⁰¹ К. Чиалович приводит различные теории, объясняющее появление изображения пальмы на этой палетке,
среди которых, например, концепция Б. Вильямса, связывающего его (изображение пальмы) с фигурой царя,
по аналогии с серехом {Cialowlcz К.М. Les palettes...Р.73).

⁴⁰² Ibidem. P. 54.

^шНоиШшпР. GoodmanS.M. The Birds...P.83.

⁴⁰⁴ Шеркова Т.А. «Око Хора»...С.106. Таб.Ш (3-4).

⁴⁰⁵ То же самое можно сказать и о мифах, трактующих взаимоотношения птицы и крокодила. Хотя,
вероятно, следы их бытования можно проследить благодаря принадлежности к одному семантическому
полю имени гелиопольского демиурга Бен и название местности в Фаюме, где существовало одно из
древнейших святилищ крокодила.

«Палетка сражений» (илл. 16) относится к той эпохе додинастического Египта, когда начавшийся процесс складывания государства повлек за собой многочисленные битвы между общинами, повлиявшие, в свою очередь, и на изменения в сфере идеологии, появление на церемониальных палетках сцен противоборства людей и представителей животного мира. Вожди-победители олицетворялись хищными животными и птицами, терзающими побежденных противников. Мотив птицы, расправляющейся со своими врагами, символическое обозначение царя-победителя, берет начало еще на «Оксфордской палетке», где представлен фантастический зверь (полулев-полугрифон), преследующий антилопу. На «палетке ливийской дани» (илл. 18) среди прочих сюжетов изображена птица (сокол), мотыгой разбивающая иероглиф, означающий завоеванную крепость.⁴⁰⁷ Наконец, на реверсе на палетке Нармера (илл. 17) рядом с изображением царя в короне Верхнего Египта, поразившего своих врагов, символически отождествленных с коленопреклоненным жителем Нижнего Египта, помещено изображение сокола, терзающего голову побежденного врага.

Символическое участие птиц в сценах «терзания» людей и животных, образ птицы, несущей смерть и разрушения, указывают на их хтоническую природу. В ритуальном плане мотив «терзания» связывает птиц с кругом значений «жертвоприношения». Однако на церемониальных палетках птицы предстают не столько в роли жертвы, но, главным образом, символически обозначают божества, которым приносят жертвы.

В связи с интерпретацией изображений на церемониальных палетках нельзя обойти стороной проблему историчности ранних памятников. В той или иной степени она нашла отражение в работах практически всех исследователей, занимающихся историей додинастического и раннединастического Египта. Так, например, в отечественной египтологии эта проблема затрагивается в работах А.С. Четверухина (Четверухин А.С. Проблемы исследовани<