Тохтамышево разорение в былинах

Разорение Москвы татарами в 1382 году интересовало русских писателей XV — XVI столетий. Слишком уж силен был контраст между громкой победой на Куликовом поле и последующим через 2 года Тохтамышевым разорением. Народное смятение, внезапное появление литовского князя Остея, предательство суздальских князей, погром и пожар Москвы, убийство и пленение множества москвичей, — все это поражало воображение, все это как бы само просилось на страницы летописей и сказаний.

Народная память, по-видимому, также сохранила воспоминание о страшном московском взятии 1382 года — речь идет о былине, рассказывающей о Батыге и Василии Пьянице.

Былина эта в четырех вариантах начинается запевом о красной девице, которая оплакивала грядущую гибель града Киева, гуляя по его стенам. «А плакала стена мать городовая, по той ли по вере христианской, будет над Киев град погибелье». Различные варианты былины в итоге сводятся к следующему. У Батыги громадная рать, с которой он подступил к Киеву, а у князя Владимира богатырей не случилось, все они разъехались, остался только добрый молодец Василий Игнатьевич, пьяница, живший в кабаке. Василий выезжает против татар и убивает тремя стрелами сына, зятя и дьяка Батыги. Трижды он выпрашивает у Батыги силы по 40 тысяч и трижды ее уничтожает. Батыга после этого уходит от Киева, закаиваясь более к нему подступать.

У Кирши Данилова татарский царь назван Калином, зять его Сартаком. Василий пускает с наугольной башни стрелу и попадает Сартаку в правый глаз. Один из вариантов былины был записан в Нижегородской губернии. Василий в этом варианте запирает двери в кабак, снимает светлое платье с бояр, бьет бояр, гонит их к княжескому двору, где Владимир издевается над ними ¹.

В. Ф. Миллер возводит былину о Василии Пьянице к древнему времени, указывая, впрочем, на ее позднейшую обработку скоморохами, от которых былина перешла к каликам. Представления В. Ф. Миллера о происхождении былин с именем Василия Пьяницы в основном были приняты и М. П. Сперанским, который признает тип богатыря-пьяницы «изделием» скоморошьей среды². Этот скомороший характер подчеркивается и новейшими исследователями былины, как и классо-

стр.230

вая тенденция сказителей, выраженная в упреках городской бедноты к князю: «Ты не с нами думу думаешь, с боярами» ¹. Среда, в которой было распространено имя Василия Пьяницы, определена точно и верно: это скоморохи и калики. Но происхождение самого сюжета о богатыре-пьянице остается неясным.

Между тем былина о Василии Пьянице имеет явную аналогию с некоторыми событиями 1382 года. Василий, по былине, — человек незнатный. В былине о Калине-царе, помещенной у Кирши Данилова, Василий Пьяница появляется как-то внезапно. Единственное его участие в былинных событиях — это убиение царского зятя Сартака. «В те поры Василий пьяница взбегает на башню на стрельную, берет он свой лук, тугой лук разрывчатый, из него он убивает Сартака». «Угодила ему стрела в правый глаз, и тут Калину-царю за беду стало». Подобный же эпизод рассказан в сказаниях о Тохтамышевом разорении. Один же некто москвитин суконник, Адам именем, который был над воротами Фроло-Лаврскими, и тот приметил одного татарина, знатного и славного, сына некоего князя ординского, и натянув самострел и выпустил внезапно стрелу в него и ранил его в сердце его гневливое и быстро смерть ему причинил, и была великая «язва» татарам и самому царю ². Сартак — распространенное татарское имя. Убитый татарин мог, конечно, называться и другим именем, но мог и в действительности быть Сартаком.

Образ пьяницы-богатыря, какой-то неожиданный и не вполне понятный, становится ясным, если мы обратимся к событиям 1382 года и вспомним о тех «недобрых людях», которые вынимали из погребов господские меды. Именно они защищали город, хотя и не были, возможно, чужды похмелью. Василий противник бояр, он стоит за городскую бедноту. Это хорошо подчеркнуто в ряде былин и роднит его с одним из оставшихся нам неизвестными предводителей черных людей, так яростно защищавших Москву от татар.

Былина о Василии Пьянице первоначально кончалась гибелью города. Может быть, основой ее являлась более ранняя былина о взятии Киева татарами, но богородица, плачущая об обреченной Москве, — любимый образ не только киевской, но и московской литературы. Позже образ Василия, защищавшего родной город, потускнел, постепенно на первое место выделился мотив пьянства, этот мотив был обработан скоморохами со всеми подробностями о великих чарах вина, выпитых богатырем. Но это случилось позже. Первоначальна

стр.231

же это была былина о защите города от татар, о черных людях и их вожаках, защищавших город от татар, о гибели и разорении Москвы, осложненная воспоминаниями о победе татар «над Киевом»¹.