Начало перестройки Кремля при Иване III.

Новое переустройство Кремля началось после окончания долгой междоусобной войны середины ХV века. Первым признаком восстановленного благосостояния столицы явилось возобновление строительства, получившего новый размах. В 1458 году воздвигли кирпичную церковь Введения Богородицы на Симоновском подворье. В 1459 году была поставлена каменная церковь Похвалы Богородицы, сохранившаяся в составе Успенского собора, как придел.

С этого времени строительство в Москве начало быстро развиваться. На монастырском дворе в Кремле, принадлежавшем Троице-Сергиеву монастырю, поставили каменную церковь Богоявления, у Боровицких ворот заложили каменную церковь Ивана Предтечи. Затем осветили каменную церковь Афанасия на Фроловских воротах.

Начатое при Василии Темном каменное строительство продолжало развиваться при его сыне Иване III. В 1467 году довели до конца постройку каменного собора в Вознесенском монастыре. Собор был заложен Евдокией Дмитриевной, вдовой Дмитрия Донского, до Едигеева нашествия и строился более 60 лет. Уже это одно показывает, какое время переживала Москва в XV веке. Церковь воздвигалась на средства великих княгинь и была закончена вдовой Василия Темного, великой княгиней Марией Ярославной.

Строителем церквей в Москве и реставратором ряда старинных церквей в других городах был Василий Дмитриевич Ермолин. Его «предстательством» начали обновлять «камнем» городскую стену от Свибловы стрельницы до Боровицких ворот. Живая струя повеяла и в самой технике строительства. Церковь Введения на Симоновой дворе сложили из кирпича («кирпичну»). Собор Вознесенского монастыря, оконченный в 1467 году, потребовал не только достройки, но и ремонта. Великая княгиня Мария Ярославна хотела его разобрать

стр.42

и построить новое здание, но Ермолин с мастерами-каменщиками обломали горелый камень, разобрали своды и одели собор новым камнем и кирпичом, сведя своды «яко дивитися всем необычному делу сему». На Фроловских воротах поставили резное изображение Дмитрия Селунского¹. Без всякого преувеличения можно сказать, что в Москве началась своего рода строительная горячка. Когда митрополит Филипп предпринял строительство Успенского собора, «предстателями» новой церкви сделались Ермолин и Иван Голова (Ховрин). Между ними начались споры («пря»). Ермолин отказался от подряда, а Голова стал руководить работами.

Как видим, переустройство Кремля началось раньше приезда Аристотеля Фиоравенти и других итальянцев, которые принесли с собой ценные технические навыки. Сами итальянцы, находясь в Москве, подвергались воздействию русской культуры и создавали свои произведения не в одиночку, а с помощью русских мастеров.

Московский посад

Постройки горожан не вмещались в пределы Кремля. Они тесно лепились тотчас же за его стенами; это вызывало необходимость их уничтожать при первой же опасности «примета деля», чтобы враги не могли подобраться к самым кремлевским стенам под прикрытием городских построек². Неукрепленное поселение за пределами Кремля, как и в других русских городах, называлось посадом. Под московским посадом, или посадами, понималась в основном территория, входившая впоследствии в Китай-город, Замоскворечье и так называемое Занеглименье; иногда встречается и множественное обозначение московских предместий — «посады».

Наиболее важная и населенная часть Москвы в XIV — XVI веках располагалась к востоку от Кремля. Это была в первую очередь территория позднейшего Китай-города; к ней примыкал обширный район, расположенный между Яузой и Неглинной. Территория позднейшего Китай-города иногда именовалась «великим посадом» ³. Заречьем называлось современное Замоскворечье. Это с ясностью вытекает из рассказа о пожаре 1480 года, когда пламя в Кремле увидали из Заречья и стали кричать «град горит, а в граде не видал никто», потому

стр.43

что пожар случился ночью¹. Загородьем же назывались, очевидно, те части города, которые были расположены за Неглинной². В конце XV века их уже определенно называли Занеглименьем. Впрочем, названия отдельных частей города в рассматриваемое время еще не установились окончательно, а впоследствии они были стерты общепринятыми названиями, связанными с укреплениями: «Белый город» и «Земляной город».

Следовательно, в XIV — XV веках в Москве можно установить 4 части города: 1) Кремль, или собственно «город»; 2) «Великий посад»; 3) Заречье — за Москвой-рекой; 4) Занеглименье — к северо-западу от Неглинной, называемое иногда Загородьем.

Великий посад

Наиболее населенной частью города после Кремля был «великий посад». Территория его уменьшалась на западной стороне по мере расширения Кремля и расширялась к востоку и северо-востоку. Если взглянуть на позднейший план Китай-города, то мы столкнемся с любопытной картиной. Две улицы Китай-города — Ильинка и Никольская — постепенно сходятся к одному центру, но место их соединения находится не у восточной кремлевской стены, где эти улицы кончаются, а глубоко внутри Кремля. По-видимому, когда-то эти улицы сходились у городских ворот первоначального Кремля.

Улицы посада вырастали по краям дорог, которые вели в Кремль, а население охотно селилось в непосредственной близости к нему под прикрытием двух рек — Москвы-реки и Неглинной, что в той или иной мере обеспечивало безопасность от неприятеля. Кроме того, дополнительной линией защиты служила Яуза с ее крутыми берегами.

Естественными границами великого посада, как мы видим, были Москва-река и Неглинная. В том месте, где русло Неглинной делало резкий поворот к северу и начинало все далее отходить от Москвы-реки, кончалась первоначальная граница великого посада. Это место, наиболее опасное для нападения, было укреплено рвом, который существовал еще в XV веке. О существовании этого рва говорится в одном летописном известии. В 1463 году загорелся «посад на Москве у Николы у Мокрого и много дворов безчислено изгоре: горело вверх по рву за Богоявленскую улицу, а от Богоявления

стр.44

улицею мимо Весяковых двор по Иоанн святы на пять улиц»¹, Если думать, что горело по линии рва, вырытого вокруг позднейшей китай-городской стены, то показание летописи останется совершенно непонятным. Но если считать, что речь идет о другом, более раннем рве, который опоясывал лишь часть позднейшего Китай-города, то направление рва очертится очень ясно. Начинаясь от Москвы-реки, у Николы Мокрого, он шел прямо вверх по Богоявленскому переулку к Богоявленскому монастырю, стоявшему на Китайгородском холме, следовательно, тянулся с Подола «вверх», повторяя направление кремлевской стены, также пересекавшей пространство от Москвы-реки до Неглинной. Вероятно, это и было первоначальное пространство великого посада, огороженное рвом. Позже посад расширился далее на восток и занял территорию позднейшего Китай-города.

Центральной частью посада была площадь перед Кремлем и примыкавший к ней главный московский рынок или торг (см. стр. 146).

Подол и Великая улица

Позднейшие века внесли много нового в первоначальную топографию Москвы, так как с постепенным расширением города значение отдельных улиц и городских кварталов сильно менялось. По-видимому, наиболее древней частью великого посада было Зарядье, лежавшее у подножия холма и носившее название Подола, как и в Кремле. Тяготение к реке весьма показательно для древней Москвы, более тесно связанной с речными путями, чем в позднейшее время, когда Москва сделалась всероссийской столицей и центром многочисленных сухопутных дорог. Параллельно течению Москвы-реки подольная часть Китай-города пересекалась Великой улицей, ясно различимой на старых планах Москвы; она являлась продолжением Подольной улицы в Кремле. Несколько неожиданное название «Великая», или «Большая» ², улица восходит к древнему времени и впоследствии вывелось из обихода, когда Подол великого посада потерял свое прежнее значение. На Великой улице стояла церковь с не менее характерным названием — Николы Мокрого. Культ Николы, изображаемого с мокрыми волосами, был распространен среди путешественников, в особенности у моряков. Никола Мокрый стоял там, где

стр.45

приставали речные суда купцов, совершавших свой далекий путь из Рязани или Нижнего-Новгорода. Это было в те времена действительно «мокрым» местом. В XV веке местность у церкви Николы Мокрого так и называлась «Поречьем»¹.

Выше говорилось, что Подол великого посада, или современное Зарядье, было древнейшей частью Китай-города. Эта мысль подтверждается тем, что еще в конце XV века Подол пользовался особой юрисдикцией, тогда как остальная нагорная территория великого посада, начиная от Варварки, составляла иной судебный округ². Небольшие размеры судебного округа в Подоле по сравнению с другими частями Москвы объясняются его большой населенностью. Судебный округ оставался таким же, каким он был в первой половине XIV века. Московские власти и население расставались очень неохотно со старыми традициями. Китай-городская гора заселялась позже низменного Подола, поэтому она составила вместе с прилегавшими к ней районами новый судебный округ Москвы.

Первоначальная территория Подола на великом посаде с течением времени расширялась и достигла границы современного Китай-города, вплоть до болотистого Васильевского луга, на территории которого позже стояли строения Воспитательного дома. В XV веке Великая улица одним своим концом выходила к Кремлю, а другим упиралась в болото, примыкавшее к великому посаду с востока. Южная и восточная стороны рва образовывали при стыке угол. Поэтому местность в этом углу носила название Острого («Вострого») конца. В XV веке здесь стояла церковь Зачатия св. Анны, что у Острого конца. Тут находилось еще несколько церквей — прямой показатель относительной густоты населения этого района Москвы. Во время страшных московских пожаров Подол делался постоянной жертвой огня и нередко пылал от торга — вдоль реки («возле Москву») — до Зачатия на Остром конце, или «что в углу» ³. Наиболее древней церковью на Великой улице была названная выше церковь Николы Мокрого. Впер-

стр.46

вые она упоминается в 1468 году¹. Поблизости от Зачатейской церкви стоял старый Соляной двор, как об этом сообщается в одном известии 1547 года². Так как Подол находился позади торговых рядов, его рано стали называть «Зарядьем». Несколько извилистых переулков, подымавшихся по крутым скатам Китай-городского холма, выводили к Варварке, или древней Варьской улице. В XVII веке эти переулки обозначались очень сложно, вроде — «переулок, что от Зачатия пречистые Богородицы, мимо тюрем до Варварского мосту».

Варьская улица (Варварка)

Название Варварки (теперь улица Разина), или Варварьского моста, выводят обычно от церкви св. Варвары, построенной здесь в начале XVI века Юрием Урвихвостовым. Но до построения церкви улица называлась не Варварской, а Варьской. Подобное название можно признавать сокращением слова «Варварская», но есть и другое объяснение его происхождения. Оно происходит от слова «варя», которым обозначали не только варку соли или какого-либо другого продукта, но и некоторые повинности населения³. Такие вари существовали в Москве еще в XIV веке, и великие князья при разделе московской отчины отмечали «что потягло к городу, и что мед оборочный Василцева стану и что отца моего куплены бортници подвечные варях, и кони ставити по станом и по варям» ⁴.

Особое внимание, которое великие князья обращали на медовый оброк и вари, объясняется тем, что из меда вместе с хмелем делали особый напиток, изготовление которого было монополией великих князей. Так, Контарини, бывший в Москве в конце XV века, сообщает об отсутствии в Москве вина, взамен которого делался особый напиток, «сделанный из меду с хмелем». По его словам, великий князь не всем позволяет его варить ⁵.

стр.47

В древнее время «вари» устраивались в непосредственном соседстве с городом, и это название позже перешло на городскую улицу, подобно тому как название «Болото» сохранялось за одним из центральных районов Москвы в те времена, когда уже ничто не напоминало о происхождении древнего прозвища. Во всяком случае, еще в конце XV столетия улица называлась «Варьской» ¹.

В начале XVI века, когда память о прошлом Варьской улицы уже ослабела, а Москва широко раскинула свои границы, московский купец Урвихвостов построил здесь церковь в честь св. Варвары (в 1514 году), по-своему осмыслив древнее название той улицы, на которой он жил, подобно тому как языческий бог Велес, или Волос, отождествился с именем святого Власия. К этому времени многие московские улицы уже назывались по церквам. Поэтому названия Варьская и Варварская улица быстро слились, и новое более понятное название вытесняло древнее. Нелишне отметить и то обстоятельство, что церкви Варвары — явление довольно редкое в древней Руси.

Варьская улица быстро стала самой оживленной артерией великого посада. Одним концом она выходила к торговым рядам и Кремлю, другим — к городскому рву. Извилистая Варьская улица продолжалась за рвом, отделявшим укрепленную часть города от его слобод. За позднейшими Варварскими воротами дорога шла к Яузе по линии современной Солянки, а за Яузой мимо слобод, сел и деревень уходила на восток. Прихотливая линия Солянки и Таганской улицы обозначает старинную дорогу, легко различаемую на планах Москвы XVII века.

Район Варьской улицы и Подола, примыкавший к городскому торгу, был очень оживленным в Москве. Там помещались гостиные дворы и дома крупных московских купцов. Кое-какие указания позднейшего времени позволяют бросить взгляд на торговое значение этого района Москвы в раннее время, имея в виду необыкновенную приверженность населения к традиционным местам торговли, в силу чего Китай-город даже в начале XX века сохранял значение торгового центра Москвы ².

Московский торг в XVII веке помещался у Красной площади, в начале Варварки, Ильинки и Никольской. Но расширение его в сторону Никольской — дело относительно позднего времени, основной же нерв торговой жизни сосредоточивался

стр.48

в районе Варварской, или Варьской, улицы. В отличие от других московских рынков этот основной торговый центр города назывался «великим торгом». Здесь в XVII веке между Ильинкой и Варваркой стоял «Гостин двор», обращенный к Кремлю-городу «лицом». Здесь же, «на Варварском крестьце, против Гостина двора», находился Старый Денежный двор. Рядом с ним возвышался каменный храм св. Варвары и поблизости от нее Английский двор — ранее палаты Юрия Урвихвостова. На Варварке же был Устюженский гостин двор и позади него место, «что ставились на нем арменя и греченя». На Подоле находился еще Кузнецкий двор, или Кузнецкая палата¹.

Варьская улица была усеяна церквами с давнего времени. На правой стороне, идя от Кремля, стояла церковь Варвары Великомученицы, именовавшаяся в XVII веке «что у Гостина двора». Она стояла почти рядом с церковью Максима Исповедника, за которым помещался Георгий Страстотерпец, что у «тюрем». Здания этих церквей стоят и до сих пор (конечно, более поздней постройки), кроме Георгия. На другой стороне улицы стояла церковь Воскресения Христова, «что на пяти улицах», с той же стороны у Варварьских ворот находилась церковь Рождества Предтечи, «что на пяти улицах». Все эти обозначения — XVII века, но они дают нам представление о более раннем времени. Местность, где стояла церковь Георгия, носила характерное прозвище «что на Псковской горе». Это указывает, вероятно, на место поселения псковичей в этом районе.

Ильинская и другие улицы

Ильинка (теперь ул. Куйбышева) известна с этим названием не раньше XVI века. Впрочем, не думаем, чтобы это название было очень новым, потому что церковь Илии под сосной известна уже в 1476 году². Наивное название «под сосной» картинно рисует московскую действительность XV века с ее малыми приходскими церквами, умещавшимися под сосною или под вязом, как звалась соседняя церковь Иоанна Богослова. Самое упоминание о сосне весьма любопытно, так как в современной Москве сосны и ели давно уже вытеснены лиственными породами из пределов города на окраины. В раннее время сосны росли еще в городе, как остатки векового соснового бора, шумевшего на месте Москвы до ее построения.

стр.49

Ильинка была торговой улицей, на которую в XVII веке выходили строения Гостиного двора. В этом районе также находились какие-то кварталы, населенные иноземцами. Указание на это дает название церкви Воскресения в Старых Панех. Название «паны» применялось в Москве по отношению к полякам и вообще к выходцам из Литовского великого княжества. Отметим, что позднейшее малороссийское подворье находилось поблизости от «Старых панов», на Маросейке. В XVII веке напротив Воскресения в Старых Панех было «место Посольского двора».

Расположение посада, которое мы находим на планах Москвы XVII века и на плане, составленном в 1739 году архитектором Мичуриным, представляет собой довольно хаотическую картину искривленных и перекрещивающихся улиц и переулков. У нас нет никаких оснований думать, что это расположение улиц в Китай-городе новое, возникшее только в XVIII веке. В основном те же улицы и то же расположение их устанавливаются по планам Москвы XVII века; а это, следовательно, дает право заключить, что и топография посада великокняжеской Москвы была примерно такой же. Посад пересекался тремя главными улицами, которые в переписных книгах XVII века именуются «большими» «мостовыми», или крестцами: Никольской, Ильинской, Варварьской. Мостовыми их называли потому, что они были в отличие от других замощены бревнами.

Кроме больших проезжих улиц, существовали улицы меньшего значения и переулки, в довольно хаотическом беспорядке пересекавшие посад в направлении от Москвы-реки к Неглинной. Эти улицы показаны на планах Москвы XVI — XVII веков, но в схематичном виде, вследствие чего, например, на плане Мейерберга 1661 года улицы и переулки изображены пересекающимися под прямым углом. Действительное направление их показано кривыми линиями и на современном плане Китай-города.

Самой большой поперечной улицей на посаде в XVII веке была улица Мостовая Веденская (т. е. Введенская), что пошла к «Водяным воротам». Почти параллельно с ней шла «Богоявленская улица», начинавшаяся от Богоявленского монастыря на Никольской, и некоторые другие.

Территория Москвы в основном в XV веке расширялась в восточную сторону. В 1394 году «замыслиша на Москве ров копати с Кучькова поля в Москву, и много бе людей убытка: хоромы разметывая, ничего не доспеша¹. Кучково поле находилось в районе Лубянки (ул. Дзержинского) и Сретенских

стр.50

ворот; следовательно, ров копали в виде сектора, от реки Неглинной, используя долины ручьев, текущих в Москву-реку и Неглинную. Затея оказалась слишком дорогой, но она показывает, что уже в конце XIV века город расширялся в северо-восточном направлении.

Естественными границами Китай-города на востоке были болотистые луга и низины — Васильевский луг и Кулижки, или Кулишки. К концу XV века на Кулишках уже существовала каменная церковь Всех Святых на Кулишках, названная в известия 1488 года. Эта церковь в переделанном виде сохранилась до нашего времени. По старому преданию, она была построена Дмитрием Донским в память воинов, убитых на Куликовом поле ¹.

Большая часть района у Кулишек занята была садами, вследствие чего церковь св. Владимира поблизости от Солянки так и называли «в Старых садех». Здесь в 1423 году находился новый великокняжеский двор.

Занеглименье

Третьей частью города было Занеглименье. Наиболее населенной частью Занеглименья был район, непосредственно примыкавший с запада к Кремлю, между современным Арбатом и Москвой-рекой. В 1365 году «загореся город Москва от Всех Святых сверху от Черторьи, и погоре посад весь и Кремль и Заречье»². Церковь Всех Святых, известная и по другим летописным известиям, стояла на берегу Москвы-реки в местности, носившей название Чертолья, или Черторья (Черторыя), как предполагают, от характера местности, изрытой оврагами. Пожар распространился отсюда на весь город. Следовательно, надо предполагать, что городские строения тут примыкали близко друг к другу и огонь перебрасывался от одного строения к другому. В 1475 году пожар начался «на посаде за Неглинною меж церквий Николы и Всех Святых и погоре дворов много» ³.

Населенным и очень известным, как мы видели раньше, был район Старого Ваганькова. Гораздо позднее упоминается Арбат, или Орбат, названный в летописи под 1493 годом⁴, но это, конечно, только случайное упоминание; район, называемый Арбатом, вероятно, заселен был значительно раньше.

Значительная часть Занеглименья к северу от Арбата была

стр.51

слабо заселена. Во всяком случае, село Кудрино, название которого долго сохранялось в названии Кудринской площади (теперь площадь Восстания), еще в XV веке не входила в черту города. Кудрино, или Большое село, принадлежало Владимиру Андреевичу, после смерти которого, по вкладу его вдовы княгини Елены Ольгердовны, перешло во владение митрополитов. Владимиру Андреевичу принадлежал также «большой двор... на трех горах с церквью». Вся эта обширная местность обозначена в обводной XV века, как имеющая межи «по реку по Ходыню, да по Беседы, да по Тверскую дорогу, да по Липы, да по Сущовскую межю, да по Хлыново, да по городцкое поле, да по Можайскую дорогу, да по перевоз». Митрополит Фотий отдал эту землю в свой новый монастырь Введения»¹. Характер местности в районе между Кудриной и Москвой-рекой виден из грамоты, 1492 года. Митрополит Зосима позволяет Саве Микифорову сесть на церковной земле Новинского монастыря «на перепечихе у Москвы-реки на березе», поставить свой двор и сечь лес.

Общую и близкую к истине картину Занеглименья в XIV— XV веках дал Н. Г. Тарасов в своей статье о застройке Москвы от Арбатской площади до Смоленской: «От Остожья до Никитской улицы в XIV — XV веках были расположены великокняжеские дворы и села, тянувшие к Кремлю. К этим владениям крупнейших светских феодалов примыкали владения крупнейших феодалов духовных: московского митрополита, владевшего землями известного в XV веке монастыря «на Новом» (иначе «Новинский монастырь»), и ростовского архиерея, имевшего недалеко от теперешнего Смоленского рынка «на бережках» у Москвы-реки Рыбную слободку и двор близ церкви Благовещения, построенной в 1413 г. Характер феодального хозяйства этого типа определил состав и занятия жителей этой местности. Здесь жили княжьи и церковные оброчники, купленные люди, холопы-страдники, княжеские промышленные люди, конюхи и сокольники, архиерейские рыболовы, свободные крестьяне-издельники. Характер населения и его занятий обусловливал и характер застройки этой местности. На большом пространстве были разбросаны починки, селища, деревушки, состоявшие из одной-двух изб и отделявшиеся одна от другой полями, лугами, пустырями» ².

Не все в этой картине, как далее мы увидим, верно, но основные особенности заселения Занеглименья в великокня-

стр.52

жеское время намечены ярко и в достаточной мере правильно. Заселение Занеглименья в основном относится к XIV веку. Однако даже в XV столетии Занеглименье можно было считать сравнительно мало заселенной частью Москвы.

Так, в районе Кудринской площади еще в конце XV века находилось «всполье». Новинский монастырь был воздвигнут в местности, где простирались поля ржи и большие луга, где можно «было пахати и косити» ¹. Даже в конце XV века Занеглименье считалось загородной территорией. В духовной князя Патрикеева читаем такое обозначение: «Мои места городцкие за Неглимною» ², хотя эти места и находились в непосредственной близости к Кремлю. Население селилось в Занеглименье по бокам больших дорог, которые постепенно обстраивались домами и делались городскими улицами. Владимирская дорога в пределах города образовала Сретенскую улицу, впервые названную в 1493 году. Свое название она получила от основанного здесь Сретенского монастыря. Старые свои названия сохранили Дмитровская (Дмитровка) и Тверская улицы. Волоцкая дорога сделалась Никитской улицей от Никитского монастыря, тогда как Арбат сохранил свое древнее наименование.

К концу XV столетия весь район Занаглименья уже был застроен. Об этом нам дает понятие рассказ о пожаре 1493 года, когда погорел «посад» за Неглинной. Пожар начался в Замоскворечье и охватил все Занеглименье. Посад за Неглинной выгорел от Св. Духа в Черторье к Борису и Глебу на Арбате и до Петровской слободки (т. е. Петровского монастыря), на всем протяжении позднейшего Белого города от Москвы-реки до Петровки.

Занеглименье уже в середине XV века было окружено рвом, на котором в 1453 году находим церковь Бориса и Глеба «на рву» ³. Ров, видимо, тянулся примерно по линии позднейших каменных стен Белого города (в основном совпадая с современным кольцом бульваров). Окраинное положение района, примыкавшего к валу, характеризуется появлением здесь нескольких монастырей: Сретенского, Рождественского, Петровского. Все они стояли при выходе из города, там, где начиналось «всполье», т. е. открытая местность.

Мое представление о сравнительно позднем и слабом заселении Занеглименья в XIV — XV веках встретило суровую критику со стороны П. В. Сытина, которому принадлежит специальное исследование о планировке и застройке Москвы до

стр.53

середины XVIII века. Однако П. В. Сытин приписывает мне те выводы, которые мною никогда не делались. В своей книге я нигде не говорил о большей заселенности Заяузья по сравнению с Занеглименьем, как это можно видеть и по той моей фразе, которую приводит (в искаженном виде) П. В. Сытин: «Наиболее важная и населенная часть города начиналась в XIV — XVI вв. к востоку от Кремля. Это была в первую очередь территория позднейшего Китай-города; к ней примыкал обширный район между Яузой и Неглинной». В этой фразе ничего не говорится о характере и густоте заселенности обширного района между Яузой и Неглинной, а — только о заселенности Китай-города и Заяузья. Ведь и сам П. В. Сытин соглашается с тем, «что Китай-город и Заяузье были в XIV — XV вв. населеннее, чем Занеглименье» ¹.

Представление П. В. Сытина о малой заселенности посада к востоку от позднейшего Китай-города решительно опровергается показаниями летописей. В 1472 году «погоре посад на Москве по реку по Москву да по Явузу» ². Значит, в это время посад уже доходил до Яузы. Выводы П. В. Сытина сделаны им при полном невнимании к летописным известиям, а на них в основном и базируются наши замечания о топографии средневековой Москвы.

В целом следует признать, что Занеглименье XIV — XV веков было более бедным, чем восточная часть города. Отчасти это объясняется относительно слабой его защищенностью от нападений в отличие от восточных кварталов Москвы, прикрытых глубокой долиной Яузы, военное значение которой отмечалось иностранными авторами уже в начале XVI века. Во всем Занеглименье XV века известна только одна каменная церковь Георгия, которую так и величали в летописях и грамотах: Егорий каменный.

Замоскворечье

Древнейшим названием Замоскворечья было Заречье. Впервые под этим названием оно становится известным в 1365 году. Это название сохраняется и позже, в конце XV века, когда район Замоскворечья был уже в достаточной мере населенным. В пожар 1475 года, начавшийся в Замоскворечье, у церкви Николы, «зовомой Борисовой», погорело много дворов³. Во

стр.54

время пожаров пламя нередко перекидывалось с одной стороны Москвы-реки на другую. Это показывает, что строения подходили очень близко к берегам, и река не служила абсолютным препятствием для пламени.

Заречье еще в большей степени, чем Занеглименье, представляло собой городское предместье. Источники наши ни разу не упоминают о существовании в нем каменных церквей; не было здесь и монастырей. Эта часть города была самой небезопасной, так как татарские отряды обычно подходили к Москве с юга. В непосредственной близости к Кремлю располагался обширный «великий луг», упоминаемый в завещаниях великих князей. Характерное название «Болото» сохранило современным москвичам память о прежнем «великом луге», лежавшем напротив Кремля. Другое название «Балчуг» как назывался проезд от Москворецкого моста к Пятницкой улице, производят от татарского слова «балчек» — грязь. Впрочем, по Далю, слово «балчук» обозначало «рыбный торг, привоз, базар». И это, вероятно, более приемлемое объяснение этого слова, чем балчек — грязь. Тут поблизости от Балчуга стояла церковь Георгия с выразительным прозвищем «в Яндове», то есть во впадине. Каменная церковь Георгия в Яндове, построенная в XVII столетии, сохранилась и действительно стоит, точно в яме, «яндове», затерявшись среди новых городских построек.

По Замоскворечью проходила дорога в Орду, направление которой определяется современной Ордынкой. Нигде в Москве не чувствуется такой сильный татарский элемент в топографических названиях, как в Замоскворечье. Возможно, название «Кадашевская слобода» появилось от какого-нибудь татарского слова, если только не от русского кадаш, или кадина, что, по Далю, обозначает бондаря, бочечника. Позднее в Замоскворечье находим Татарскую улицу, сохранившую свое название до нынешнего времени.

Замоскворечье было связано с остальным городом несколькими мостами. В зимнее время ледяная гладь Москвы-реки делалась рынком — обычай, державшийся до нашего времени.

Заяузье

За пределами Кремля и Китай-города городские постройки раскидывались просторнее, чем в городе, группируясь отдельными слободками, отделенными друг от друга лугами, садами, реками, а порой и просто оврагами или пустырями. «За рекою у города у Москвы» тянулся луг великий, занимая большую площадь в современном Замоскворечье. О нем великие князья говорят особо в своих духовных грамотах, отмечая тем самым

стр.55

его немалое экономическое значение. Другой, Васильевский, луг простирался вдоль Москвы-реки от великого посада до Яузы, на том месте, где позже был построен Воспитательный дом. Вообще берега Москвы-реки в пределах города представляли собой обширные луга. «Москва — быстрая река», как о ней говорит Задонщина, текла еще не стесненной набережными.

В отличие от Подола, который не получил развития далее, вниз по течению Москвы-реки, упираясь в болотистый Васильевский луг, великий посад разрастался в основном по нагорной территории Китай-городского холма. Еще в XIV веке нагорный район, по-видимому, был заселен относительно слабо, насколько об этом можно судить по тому, что Никольский (Никола Старый) и Богоявленский монастыри на Никольской улице считались загородными. В XV веке великий посад занимает уже всю площадь позднейшего Китай-города. Впрочем, до начала XVI века нагорная территория почти не имела каменных зданий; исключением был собор Богоявленского монастыря, который обозначали почтительным прозвищем «Богоявление каменое». Построение этого собора приписывают тысяцкому Протасию и относят к 1342 году. На площади великого посада жили просторнее, чем в Кремле, тут стояли дворы некоторых купцов (например, «Весяков двор»)¹.

Поселения продолжались и далее на восток по направлению к Яузе. На ней находилась пристань («пристанище») и при ней «одрины» (амбары), которые принадлежали вдове Владимира Андреевича Серпуховского и сдавались в наем пришлым купцам ². Населенным был и район Заяузья с его ремесленными слободами (Гончарной и Кузнецкой). Здесь на высоком холме при впадении Яузы в Москву, стояла церковь Никиты Мученика, названная уже в известии 1476 года. В этом районе находился Спасский монастырь, где игумен Чигас построил каменную церковь из кирпича (1483 год) ³.

На далекой окраине города уже во второй половине XIV века возникло два богатых монастыря: Симонов монастырь на высоком холме над Москвой-рекой и Андроников (Андроньев) монастырь на возвышенном берегу Яузы. Симонов монастырь получил свое название от владельца местности Симона Голо-

стр.56

вина. Монастырь, основанный сперва на Старом Симонове, был перенесен на новое место, но сохранил свое название. Симонов монастырь строился под покровительством великого князя и его бояр, которые «даяху имениа много, злато и серебро, на строение монастырю». О каменной церкви Успения летописец отзывается как о великой. Она строилась 29 лет и была окончена в 1404 году¹.

Почти одновременно с Симоновым был основан Андроников монастырь на высоком холме над Яузой. В создании этого монастыря принимал участие митрополит Алексей. Митрополит построил монастырь в память своего благополучного прибытия в Константинополь и спасения от бури. Каменная церковь в Андроникове монастыре, в основном сохранившаяся до нашего времени в переделанном виде, — древнейший сохранившийся памятник архитектуры великокняжеской Москвы².

Симонов и Андроников монастыри со своими деревянными стенами и каменными храмами сделались передовыми форпостами Москвы. Недаром же эти московские монастыри выросли на юго-восточной окраине города, обращенной в сторону Золотой Орды, откуда постоянно можно было ждать внезапного набега.

Застройка и план города

Застройка города шла неравномерно, и великокняжеская Москва мало напоминала знакомый нам город с рядами домов, выстроившихся вдоль улиц. За пределами Кремля и великого посада поселения располагались отдельными слободками, отделенными друг от друга речками, оврагами («ярами»), рощами и болотами. Кроме Яузы и Неглинной, в черте города протекали ручьи (например, Черторый и Рачка). О лесных оврагах («дебрях») напоминают нам названия Никола Дербенский и Григорий Неокесарийский, что в Дебрицах. Кое-где поднимались отдельные холмы, «горы». Холмистый рельеф придавал Москве особую прелесть.

Как и другие русские города, Москва XIV — XV веков застраивалась стихийно. Кремль, первоначальное ядро города, был обстроен со всех сторон посадами и слободами. Улицы создавались стихийно, без всякой планировки, вырастая вдоль больших проезжих дорог. Иногда и свои названия они получали по названиям дорог: Тверская, Дмитровка, Стромынка. Поэтому так извилисты и прихотливы московские центральные

стр.57

улицы. В этом отношении особенно интересна Варварка (ул. Куйбышева), или древняя Варьская улица. Она вьется по краю большого оврага. Глубоко внизу лежит Зарядье, а дома на Варварке прилепились к самому краю оврага. Иногда дом стоит на краю оврага (например дом бояр Романовых), а двор этого дома лежит под горой или на склоне горы. Из всех московских улиц Варварка лучше всего сохранила старые черты; это живая московская старина.

К сожалению, история застройки Москвы, столь поучительная для историка и строителя, не нашла достаточного отражения в специальных трудах по истории градостроительства. Интересная книга А. М. Тверского о русском градостроительстве ограничивается для Москвы повторением общеизвестного материала, иногда с такими дополнениями, которые в наших источниках отсутствуют. Так, автор пишет о времени Ивана Калиты: «Новый княжеский дворец, двор митрополита и несколько каменных церквей ставятся к востоку от крепости, а в 1339 — 1340 гг. и старый «город» и новые сооружения охватываются общей дубовой стеной» ¹.

Выходит, что княжеский дворец и каменные соборы были построены вне Кремля в неукрепленной местности — факт совершенно невероятный для средневековой истории.