Место Дюркгейма в истории социологии. «Социологизм» и марксизм

Влияние Дюркгейма на буржуазную социологию в настоящее время общепризнанно. Он обратил внимание на многие ключевые, фундаментальные проблемы социологической науки — и этим, в частности, можно объяснить его популярность во Франции конца XIX — первой трети XX в., распространение влияния его идей в других странах Европы и Америки, а также интерес, вызываемый ими в настоящее время [28].

Природа общества, его интегративное начало, его «здоровое» и патологическое состояния, сущность и функции общественного сознания, методы социологического исследования и статус со-

 

циологии как науки — все эти проблемы, решаемые Дюркгеймом с позиций достаточно цельной философско-социологической концепции, несомненно, принадлежат к числу важнейших проблем теоретической социологии. Усиливающееся в наши дни влияние марксистской методологии на буржуазную общественную мысль во многом способствует их новому толкованию. При настойчивых поисках ответа на вопрос о путях развития современного мира все чаще сопоставляются теории Маркса, Дюрк-гейма, Вебера, Парето.

Общетеоретические положения «социологизма» легли в основу принципов школы структурного функционализма. Недаром, определяя место и значение Дюркгейма в истории социологии, «Международная энциклопедия социальных наук» назвала его одним из главных основателей современной социологической теории [29, р. 311]. Структурный функционализм базирует свою теоретико-методологическую концепцию на разработанных Дюркгеймом положениях об обществе как саморегулирующейся системе, обладающей качествами, не сводимыми к качествам отдельных элементов, об общественном порядке как нормальном состоянии общества, о значении институтов воспитания и контроля, принципах функционального подхода к анализу социальных явлений с точки зрения их роли, выполняемой в системе. Не будет преувеличением утверждение, что указанные Дюркгеймом направления анализа общества, взятые вместе, составили основной теоретический багаж современного структурного функционализма.

Интерес Дюркгейма к проявлениям общественного кризиса, акцентирование внимания на их социальной обусловленности давали возможность его противникам и критикам из лагеря буржуазных экономистов и социологов сопоставлять «социологизм» с некоторыми положениями теории марксизма. Уже после опубликования первых произведений его упрекали вколлективизме и материализме. Так, Пауль Барт в своей «Философии истории как социологии» зачислил «социологизм» и марксизм в одну и ту же группу общественных доктрин, которые называл «экономической концепцией истории». В современной буржуазной литературе нередко встречаются попытки сопоставления Маркса и Дюркгейма, проводятся между ними параллели, выявляются черты сходства, которые якобы имели место в решении некоторых принципиальных вопросов социологической теории.

Дюркгейм был знаком с некоторыми основными работами К. Маркса, читал «Капитал», признавал его значение и высказывал свое отношение к некоторым основным теоретическим положениям марксизма. Критикуя марксизм, Дюркгейм отож

 

дествлял его с вульгарным экономическим детерминизмом, утверждением однолинейной причинной зависимости общественных явлений от экономических факторов, непризнанием обратного влияния идей на экономическую жизнь. При этом Дюркгейм сам определил тот пункт, в котором его социологическая концепция близка к марксизму, а именно — «идею о том, что социальная жизнь должна быть объяснена не взглядами тех, кто в ней участвует, но более глубокими причинами» [16, р. 648].

Однако, признавая научную ценность идеи объективности социальной жизни, Дюркгейм понимал под объективностью совсем не то, что Маркс. Объективность в толковании Э. Дюркгейма — это независимость социальных феноменов от индивидуального сознания, индивидуальных представлений, это объективное существование коллективного сознания по отношению к сознанию индивида. Объективность общественно-исторической действительности в понимании К. Маркса — это естественноис-торический характер общественного развития, протекающего по законам, в конечном счете не зависимым от всякого сознания, как индивидуального, так и коллективного.

Настаивая на примате социального, Дюркгейм понимал под социальным преимущественно идеологическое — точнее, моральное. Социальную среду он отождествлял с моральной средой. К. Маркс же не сводил социальных отношений исключительно к отношениям экономическим, признавал существование социальных связей (семейных, национальных, классовых, групповых), считая материальные производственные отношения той основой, на которой складываются другие отношения и благодаря которой они наполняются конкретным историческим содержанием.

Характерно отношение Дюркгейма к экономике. Трактуя экономику упрощенно, как «состояние промышленной техники», Дюркгейм считал, что экономические связи не образуют прочных социальных контактов. Экономическая деятельность, по его мнению, «асоциальна». «Социальные типы» Дюркгейма, под которыми он имел в виду общества различных исторических периодов, означали единый комплекс экологических, демографических и идеологических факторов. Идеологические факторы он считал определяющими. «Социальные типы» не имели ничего общего с марксистским понятием общественно-экономической формации, для которого характерно признание решающей роли в ней производственных отношений, деления общества на классы и объяснения идеологической и других духовных сфер как отражения классовых позиций и интересов.

В объяснении закономерностей общественной жизни Дюркгейм и его последователи исходили из так называемого коллек

 

тивного сознания. При этом происхождение и сущность последнего, по мысли французского социолога, непосредственно зависели от общения между индивидами, рассматриваемого вне каких-либо конкретных исторических условий, вне конкретно-исторической деятельности людей. Сложный процесс общения рассматривался Дюркгеймом лишь как психологическое взаимодействие индивидов во время коллективных собраний, церемоний, религиозных праздников и обрядов, которое противопоставлялось общественно-трудовой деятельности. «Общество выступает в трудах этих и близких к ним авторов прежде всего как сознание общества, а человеческий индивид скорее как «общающееся», чем практически действующее общественное существо» [9, с. 270].

Общественные отношения Дюркгеймом идеализировались, трактовались как отношения согласия, солидарности, гармонии и сотрудничества. Социальные конфликты и противоречия выносились за пределы «нормального», естественного общественного порядка, рассматривались как болезнь, которую можно ликвидировать, не изменяя основных общественных устоев. В этой консервативной установке был сконцентрирован основной пафос «социологизма», глубоко враждебный революционному духу марксизма, существу его теории, тому, что наиболее существен­но в марксистской диалектике, в данном случае — объяснению развития как борьбы противоположных общественных сил.

Глобальная трактовка общественного сознания как совокупности коллективных представлений, без выделения существенной специфики его отдельных норм, подмена вопроса о сущности различных форм общественного сознания вопросом об их функциях, гиперболизация некоторых функций и замена их всех, по сути дела, одной — интегративной — таковы гносеологические корни дюркгеймовского «социологизма».

Противоречия этой концепции основаны на противоречии между натуралистической объективной методологией и спиритуалистической теорией коллективного сознания, отождествляемого с обществом.

Глубоко и остро переживая общественный кризис, Дюркгейм полагал, что, если этому кризису не положить конец, он может привести к фатальным результатам. Поэтому все усилия социолога были направлены на то, чтобы сохранить основы существующей общественной организации, реформировать, улучшать ее. «Социологизм» как концепция служил обоснованию этой цели»

Знаменательно, что попытки буржуазных социологов теоретически оправдать существование капитализма в наши дни, найти

 

пути выхода из кризиса опираются на идеи и концепции Дюркгейма, поставившего проблему кризиса буржуазного мира во главу угла социологии. В этом отношении характерны концепции так называемых неоконсерваторов (Даниэла Белла, Роберта Нисбета, Сеймура Мартина Липсета, Натана Глейзера, Самюэла Хантингтона, Даниэла Мойнихена и др.), в новейших публикациях которых воспроизводятся и переосмысливаются концепции Дюркгейма о социальном порядке и аномии, мерито-кратии (справедливом воздаянии по заслугам в соответствии с трудом и талантом), о социальном эгоизме, который якобы приводит ко все более возрастающим притязаниям широких масс, излагаются пессимистические взгляды на человеческую природу, на необходимость в связи с этим усиления социального контроля и «социального авторитета» руководителей.

В своей книге «Социология и идеология» французский марксист М. Дион справедливо утверждал, что социология участвует в «великих сражениях» нашей эпохи, она либо поддерживает «старое капиталистическое общество, либо, наоборот, работает в пользу его замены социализмом» [15, р. 60]. Защищая Дюркгейма от обвинений в реакционности, выдвигаемых гошистами, Дион отмечал, что «двойственность» социологизма объяснялась тем обстоятельством, что «он (Дюркгейм — Авт.) принадлежал к классу буржуазии, который еще верил или хотел верить, что его социальная система и ценности являются вечными» [Ibid., р. 69]. В этом следует искать истоки противоречивости концепции Дюркгеима, которая выгодно отличалась от ненаучных теологических и субъективно-идеалистических концепций. До настоящего времени не потеряли актуальности критика Дюркгей-мом биологического и психологического редукционизма в буржуазной социологии, указание на необходимую связь социологии и философии, критика абстрактных умозрительных спекуляций и не направляемого теорией манипулирования эмпирическими фактами.

Но, по сравнению с подлинно научной марксистско-ленинской социологией, «социологизм» оказался несостоятелен как в методологическом, так и в теоретическом отношении.

Литература

 

1. Гофман А. Б. «Социологизм» как концепция: Эмиль Дюркгейм.—В кн.: Историко-философский сборник. М., 1972.

2. Гофман А. Б. Религия в философско-социологлческой концепции Э. Дюркгейма.— Социол. исслед., 1975, № 4.

3. Дюркгейм Э. Метод социологии. Киев, Харьков, 1899.

 

4. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Одесса, 1900.

5. Дюркгейм Э. Самоубийство: Социологический этюд. СПб., 1912.

6. Кон И. С. Позитивизм в социологии. Л., 1964.

7. Коржева Э. М. Категория коллективного сознания и ее роль в концепции Эмиля Дюркгейма.— Вести. МГУ. Философия, 1968, № 4.

8. Коржева Э. М. Социологическая теория познания Э. Дюркгейма.— В кн.: Из истории буржуазной социологии XIX—XX веков. М., 1968.

9. Леонтьев А. Н. Проблемы развития психики. М., 1959.

10. Осипова Е. В. Социология Эмиля Дюркгейма: Критический анализ тео­ретико-методологических концепций. М., 1977.

11. Социология преступности: Современные буржуазные теории/Под ред. Б. С. Никифорова. М., 1966.

12. Alpert H. Emile Durkheim and his Sociology. N. Y., 1939.

13. Bougie C. Preface.—In: Durkheim Ё. Sociologie et philosophic. Paris, 1924.

14. Davy G. Ё. Durkheim.— Rev. franc., sociol., 1960, N 1.

15. Dion M. Sociologie et ideologic. Paris, 1973.

16. Durkheim Ё. A. Labriola. Essai sur la conception materialiste de 1'histoire.— Rev. philos. Franc., 1897, vol. 44.

17. Durkheim E. L'individualisme et les intellectuels.— Rev. bleue. Ser. 4. 1898, vol. 10.

18. Durkheim B. Sociologie religieuse et theorie de la connaissance.— Rev. me-taphys. et moral., 1909, vol. 17.

19. Durkheim Ё. Les formes elementaires de la vie religieuse. Paris, 1960.

20. Durkheim E. La sociologie.—In: La science franchise. Paris, 1915, vol. 1.

21. Durkheim E. Education et sociologie. Paris, 1922.

22. Durkheim E. Sociologie et philosophic. Paris, 1924.

23. Durkheim £. L'education morale. Paris, 1925.

24. Durkheim Ё. Le socialisme. Sa definition, ses debuts, la doctrine saint-simo-nienne. Paris, 1928.

25. Durkheim Ё. L'evolution pedagogique en France. Paris, 1938.

26 Durkheim Ё. Lecons de sociologie: physique des moeurs et du droit. Paris, 1950.

27. Durkheim Ё. Sociology and its Scientific Field.— In: Emile Durkheim: A Col­lection of Essays/Ed. K. Wolff. N. Y., 1960.

28. Emile Durkheim/Ed. R. Nisbet. New Jersey, 1965.

29. International Encyclopedia of Social Sciences. N. Y., 1968, vol. 4.

30. Lukes S. Emile Durkheim: his Life and Work. N. Y., 1972.

31. Nisbet R. The Sociology of Emile Durkheim. N. Y., 1974.

32. Wallwork E. Durkheim. Morality and Milieu. Cambridge, 1972.

Глава одиннадцатая
Социология Макса Вебера

Макс Вебер и его время

Формирование социально-политических воззрений и теоретической позиции Макса Вебера (1864-1920) во многом определялось общественно-политической ситуацией в Германии последней четверти XIX в., а также состоянием науки того времени, прежде всего политической экономии, истории и социальной философии.

Для общественно-политической ситуации в Германии конца прошлого века характерна борьба двух социальных сил: сходящего с исторической сцены немецкого юнкерства, связанного с крупным землевладением, и крепнущей буржуазии, стремящейся к политической самостоятельности. Специфика развития капитализма в Германии, как отмечал В.И. Ленин, состояла в том, что он никогда не мог освободиться от пут феодально-бюрократической системы; это наложило свою печать как на политическую жизнь Германии, так и на характер научного мышления, прежде всего, конечно, в области общественных наук.

Формирование самосознания немецкой буржуазии происходило в эпоху, когда на исторической арене появился новый класс — пролетариат. Немецкая буржуазия вынуждена была воевать на два фронта: против консервативно-охранительной тенденции крупных латифундистов, с одной стороны, и против социал-демократии, с другой. Это определило двойственный характер немецкой буржуазии, ее политическую нерешительность и противоречивость позиции ее теоретиков.

К последним принадлежал и Макс Вебер. Вебер происходил из состоятельной буржуазной семьи. Еще в ранней юности он приобрел вкус к политике. По своей политической ориентации Вебер был буржуазным либералом, взгляды которого имели

 

характерный для немецкого либерализма XIX в. националистический оттенок, вызванный особенностями исторического развития Германии.

В Гейдельбергском университете Вебер изучал юриспруденцию. Однако его интересы не ограничивались одной этой областью: в студенческие годы он еще занимался политэкономией и экономической историей. Да и занятия его юриспруденцией носили исторический характер. Это определялось влиянием так называемой исторической школы, которая господствовала в немецкой политэкономии последней четверти прошлого века (Вильгельм Рошер, Курт Книс, Густав Шмоллер). Скептически относясь к классической английской политэкономии, представители исторической школы ориентировались не столько на построение единой теории, сколько на выявление внутренней связи экономического развития с правовыми, этнографическими, психологическими и нравственно-религиозными аспектами жизни общества, а эту связь они пытались установить с помощью исторического анализа. Такая постановка вопроса в немалой степени была продиктована специфическими условиями развития Германии. Как государство бюрократическое с остатками феодального уклада, Германия была непохожа на Англию, поэтому немцы никогда до конца не разделяли принципов индивидуализма и утилитаризма, лежавших в основе классической политэко­номии Смита и Рикардо.

Первые работы Вебера — «К истории торговых обществ в средние века» (1889), «Римская аграрная история и ее значение для государственного и частного права» (1891; рус. пер.: «Аграрная история древнего мира» —1923), сразу поставившие его в ряд наиболее крупных буржуазных ученых, — свидетельствуют о том, что он усвоил требования исторической школы и умело пользовался историческим анализом, вскрывая связь экономических отношений с государственно-правовыми образованиями. Уже в «Римской аграрной истории...» были намечены контуры его «эмпирической социологии» (выражение Вебера), теснейшим образом связанной с историей. Вебер рассматривал эволюцию античного землевладения в связи с социальной и политической эволюцией, обращаясь также к анализу форм семейного уклада, быта, нравов, религиозных культов и т.д.

Интерес Вебера к аграрному вопросу имел вполне реальную политическую подоплеку: в 90-х годах он выступал с рядом статей и докладов, посвященных аграрному вопросу в Германии, где критиковал позицию консервативного юнкерства и защищал индустриальный путь развития Германии.

 

В то же время Вебер пытался разработать новую политическую платформу буржуазного либерализма в условиях уже наметившегося в Германии перехода к государственно-монополистическому капитализму.

Таким образом, политические и теоретико-научные интересы были тесно связанными уже в раннем творчестве Вебера.

С 1894 г. Вебер — профессор в университете во Фрайбурге, с 1896 г. — в Гейдельберге. Однако через два года тяжелое душевное расстройство заставило его отказаться от преподавания, и он вернулся к нему только в 1919 г. В 1904 г. Вебер был приглашен в Сент-Луис (США) для чтения курса лекций. Из своей поездки Вебер вынес много впечатлений, размышления над социально-политической системой Америки сильно повлияли на его развитие как социолога. «Труд, иммиграция, негритянская проблема и политические деятели — вот что привлекло его внимание. В Германию он вернулся со следующим убеждением: если современная демократия, действительно, нуждается в силе, которая уравновешивала бы бюрократический класс государственных служащих, то подобной силой может стать аппарат, состоящий из профессиональных политических деятелей» [3, с.38].

С 1904 г. Вебер (вместе с Вернером Зомбартом) становится редактором немецкого социологического журнала «Архив социальной науки и социальной политики», в котором выходят наиболее важные его произведения, в том числе ставшее всемирно известным исследование «Протестантская этика и дух капитализма» (1905). Этим исследованием начинается серия публикаций Вебера по социологии религии, которой он занимался вплоть до своей смерти. Свои работы по социологии Вебер рассматривал как полемически направленные против марксизма; не случайно он назвал лекции по социологии религии, прочитанные им в 1918 г. в Венском университете, «позитивной критикой материалистического понимания истории». Однако материалистическое понимание истории Вебер толковал слишком вульгарно, упрощенно, отождествляя его с экономическим материализмом. Одновременно Вебер размышлял над проблемами логики и методологии социальных наук: с 1903 по 1905 г. вышла серия его статей под общим названием «Рошер и Книс и логические проблемы исторической политэкономии», в 1904 г. — статья «Объективность социально-научного и социально-политического познания», в 1906 г. — «Критические исследования в области логики наук о культуре».

Круг интересов Вебера в этот период был необычайно широк, он занимался античной, средневековой и новоевропейской историей хозяйства, права, религии и даже искусства, размышлял

 

над природой современного капитализма, его историей и его дальнейшей судьбой; изучал проблему капиталистической урбанизации и в этой связи историю античного и средневекового города; исследовал специфику современной ему науки в ее отличии от других исторических форм знания; живо интересовался политической ситуацией не только в Германии, но и за ее пределами, в том числе в Америке и в России (в 1906 г. опубликовал статьи «К положению буржуазной демократии в России» и «Переход России к мнимому конституционализму»).

С 1919 г. Вебер работал в Мюнхенском университете. С 1916 по 1919 г. он печатал одну из основных своих работ — «Хозяйственная зтика мировых религий» — исследование, над которым он работал до конца своей жизни. Из наиболее важных последних выступлений Вебера следует отметить его работы «Политика как профессия» (1919) и «Наука как профессия» (1920). В них нашли отражение умонастроения Вебера после первой мировой войны, его недовольство политикой Германии в Веймарский период, а также весьма мрачный взгляд на будущее буржуазно-индустриальной цивилизации. Социалистической революции в России Вебер не принял, до конца оставшись на позициях буржуазии.

Умер Вебер в 1920 г., не успев осуществить всего, что задумал. Уже посмертно были изданы его фундаментальная работа «Хозяйство и общество» (1921), где подводились итоги его социологических исследований, а также сборники статей по методологии и логике культурно-исторического и социологического исследования, по социологии религии, политики, социологии музыки и др.