Глобальные революции и смена типов научной рациональности.

Научные революции, определяемые как смена системных ха­рактеристик науки, стратегии научно-исследовательской деятель­ности и способов ее осуществления, оцениваются как точки би­фуркации в развитии знания. Они свидетельствуют о его нелинейности, невозможности развития на едином непрерывном основании, взаимодополняемости прерывности и непрерывно­сти в науке, дискретности и континуальности. Научные революции могут быть представлены как многоуровневый процесс. различают три типа научных революций (В. Казютинский): I) «мини-революции», которые относятся к отдельным блокам в содержании той или иной науки (например, развитие представ­лений о кварках в рамках микрофизики); 2) локальные револю­ции, охватывающие конкретную науку в целом; 3) глобальные на­учные революции, которые захватывают всю науку в целом и при­водят к возникновению нового видения мира.

Глобальные революции в истории науки, в свою очередь, раз­деляются на четыре типа:

· научная революция XVII в., которая ознаменовала собой по­
явление классического естествознания и определила осно­вания развития науки на последующие два века. Все новые
достижения непротиворечивым образом встраивались в
общую галилеево-ньютонианскую картину мира;

· научная революция конца XVIII — первой половины XIX в.,
приведшая к дисциплинарной организации науки и ее даль­нейшей дифференциации;

· научная революция конца XIX—начала XXв., представляв­шая собой «цепную реакцию революционных перемен в
различных областях знания». Эта фундаментальная науч­ная революцияXXв., характеризующаяся открытием теории относительности и квантовой механики, пересмотрела исходные представления о пространстве, времени и
движении (в космологии возникла концепция нестационарности Вселенной, в химии — квантовая химия, в био­логии произошло становление генетики, возникает кибер­нетика и теория систем). Проникая в промышленность,
технику и технологии благодаря компьютеризации и ав­томатизации, она приобрела характер научно-техничес­кой революции;

· научная революция конца XXв., внедрившая в жизнь ин­
формационные технологии, является предвестником гло­бальной четвертой научной революции. Мы живем в рас­
ширяющейся Вселенной, сопровождающейся мощными
взрывными процессами и выделением колоссального ко­личества энергии, на всех уровнях происходят качествен­ные изменения материи. Учитывая совокупность откры­тий, которые были сделаны в концеXXв., можно гово­рить, что мы на пороге глобальной научной революции,
которая приведет к глобальной перестройке всех знаний
о Вселенной.

Глобальные научные революции не могут не оказывать влияния на изменение типов рациональности. Идея рациональности реализовывалась в истории человеческой культуры различным об­разом, представления о рациональности изменялись.

Современный кризис рациональности — это кризис классиче­ского представления о рациональности, отождествленной с нормой и жестко однозначным соответствием причины и следствия. Клас­сический рационализм так и не нашел адекватного объяснения акту творчества. В процессе новых открытий рационального меньше, чем интуитивного и внерационального. Глубинные слои человеческого Я не ощущают себя полностью подчиненными разуму, в клокочущей стихии бессознательного слиты вожделения, инстинкты, аффекты. Классическое представление о рациональности тесно связано с идеалом научной объективности знания. В нем провозглашалась необходимость процедуры элиминации субъективных качеств человека, всего, что не относится! к объекту, так как это расценивалось как помехи научному познанию. Классический идеал чистого разума не желал иметь! ничего общего с реальным человеком, носителем разума. В модели классической рациональности место реального человека, мыслящего, чувствующего и переживающего, занимал абстрактный субъект познания.

Если проблему рациональности рассматривать с точки зрения исторической ретроспективы, то помимо античного универсально-философского типа рациональности необходимо выделить и господствующий в средневековой Европе религиозный тип рациональности, подчиненный рациональному обоснованию веры и разумному объяснению религиозных догматов. Культура средневековых диспутаций подготовила аппарат логической доказательности и обоснования, технику самопроверки мысли, переход от неформализованных к формализованным формам рациональности.

Неклассическая научная рациональность оформилась в результате открытия теории относительности Эйнштейна. Важным условием в деле достижения истины становится не исключение всех помех, сопутствующих исследованию, а уточнение их роли и влияния, учет соотношения природы объекта со средствами и методами исследования. Неклассический тип рациональности учитывает динамическое отношение человека к реальности, в которой важное значение приобретает его активность. Субъект пребывает в открытых проблемных ситуациях и подвержен необходимости саморазвития при взаимодействии с внешним миром. В классической рациональности речь идет о предметности Бытия, в неклассической — о процессе Становления.

Постнеклассическая рациональность показывает, что понятие рациональности включает в себя не только логико-методологические стандарты, но и анализ целерациональных действий чело­века. Возникает идея плюрализма рациональности. По меткому выражению П. Гайденко, на месте одного разума возникло много типов рациональности. Постнеклассически и этап рациональности характеризуется соотнесенностью знания не только с активно­стью субъекта и со средствами познания, но и с «ценностно-це­левыми структурами деятельности». Человек входит в картину мира не просто как активный се участник, а как системообразу­ющий фактор. В контексте новой парадигмы субъект есть одно­временно и наблюдатель, и активатор. Мышление человека с его целями и ценностными ориентациями несет в себе характерис­тики, которые сливаются с предметным содержанием объекта. В новой рациональности расширяется объектная сфера за счет включений в нее систем типа «искусственный интеллект», «вир­туальная реальность», «киборготношения», которые сами явля­ются порождениями НТП.

Различают открытую и закрытую рациональность. Закрытая рациональность реализуется в режиме заданных целеориентиров, но не является универсальной. То, что представляется рациональ­ным в закрытой рациональности, перестает быть таковым в от­крытой рациональности.

Например, решение производственных проблем не всегда рацио­нально в контексте экологических. Деятельность, внерациональная с позиции науки, может быть вполне рациональной с точки зрения межличностных отношений или карьерных соображений.

Открытая рациональность позволяет проводить рефлексив­ный анализ альтернативных познавательных практик, предпола­гает, по выражению В.И. Швырева, внимательное и уважитель­ное отношение к альтернативным картинам мира, возникающим в иных культурных и мировоззренческих традициях, нежели современная наука, диалог и взаимообогащение различных по­знавательных традиций,

С открытой рациональностью связывают антидогматизм, одна­ко она содержит и опасности релятивизма, создает ситуацию посто­янного напряжения в поисках «твердой почвы», ответственности за сделанный выбор.

Возникает вопрос о соотношении различных типов рациональ­ности. Исследователи склонны видеть диалектическое притяжение открытой и закрытой рациональности, безличной рациональности космологического типа и антропоцентристской рациональности человека. Идеалы классической рациональности не должны сме­ниться позицией «рациональности без берегов», утверждающей что «все по-своему рационально». B.C. Степин подчеркивает, что все три типа научной рациональности (классический, некласси­ческий и постнеклассический) взаимодействуют и появление каждого нового типа не отменяет предшествующего, а лишь ог­раничивает его, очерчивает сферу его действия.

В настоящее время важно отличать типы рациональности, сколь бы вариабельными они ни были, от псевдорационально­сти. Рациональность связана с артикулируемыми программами деятельности. Еще автор концепции личностного знания М. По-лани показывал, что знание, представленное в текстах научных статей и учебников, — всего лишь некоторая его часть, находя­щаяся в фокусе сознания. Другая часть сосредоточена на поло­вине так называемого периферийного (или неявного) знания, постоянно сопровождающего процесс познания. Можно сказать, что рациональность задает главный «фокус сознания», не отри­цая той целостности, в рамках которой наше познание осуще­ствляется и которую мы должны достичь.

Можно выделить три варианта соотношения мышления и речи,
которые должен учитывать современный тип развития рациональ­
ности.^:

Первый вариант характеризуется областью неявного знания, словесное выражение которого несамодостаточно или недоста­точно адекватно. Это область, в которой компонент молчаливо­го неявного знания доминирует в такой степени, что его арти­кулированное выражение здесь невозможно, и которую можно назвать областью «невыразимого». Она охватывает знания, осно­ванные на переживаниях и жизненных впечатлениях. Это глу­боко личностные знания, которые весьма трудно поддаются транс­ляции и социализации. Искусство всегда старалось решить эту задачу своими средствами. В акте сотворчества и сопереживания отражалось умение взглянуть на мир и жизнь глазами героя жизненной драмы.

Второй вариант соотношения мышления и речи характери­зуется областью знания, достаточно хорошо передаваемого сред­ствами речи. Это область, где компонента мышления существует в виде информации, которая может быть целиком передана хорошо понятной речью, поэтому здесь область молчаливогознания совпадает с текстом, носителем значения которого она является.

Третий вариант— область «затрудненного понимания»: меж­ду невербальным содержанием мышления и речевыми средствами имеется несогласованность, мешающая концептуализировать со­держание мысли. Это область, в которой неявное знание и фор­мальное знание независимы друг от друга.

Следовательно, в объем современного типа рациональности попадают и эти нюансы, задающие пределы артикулированно-сти мышления. Рациональными по своему характеру являются навыки и инструментальные действия, однако они во многом индивидуальны. С другой стороны, написанные правила и ин­струкции не всегда могут быть рациональными, ибо не воспро­изводят все секреты мастерства, не могут заменить технологию, которая остается неартикулированной. Помимо расширения со­временного типа рациональности с учетом потенциала неарти-кулированного существуют и возможности ее расширения с учетом резервуара полисемантизма. Смысл научных положений мыслится как однозначный, но смысл рациональности как таковой зави­сит от неявного контекста «знания как», знания-умения, знания-власти и пр. Смысл формируется как бы в секущей плоскости — в процессе внутреннего прочтения формирующегося текста «для себя» и многообразных факторов, связанных с его артикуляци­ей «вовне». Современные ученые утверждают, что смысл неот­делим и отличной уверенности, которая вкладывается в провоз­глашаемое научное суждение.

Можно сделать вывод, что для современного постнеклассического типа рациональности помимо осуществления ее в режиме структурированного пространства важен целостно схваченный образ этого пространства. Важен гештальт — мыслительное об­разование, необходимое для воссоздания единой целостной струк­туры, объединяющей и связывающей различные элементы и составляющие. Проникновение в современную ментальность основоположений восточного мировидения делает актуальным выявление «космической рациональности», по выражению Г. Тульчинского. В нее могли быть включены идеи гармонии, целост­ности человека и космоса, идеи правильного пути и личностно­го предназначения.

Социокультурный тип рациональности, учитывающий иерар­хию, подчинение и прочие функциональные стандарты поведе­ния, показывает, насколько разумны нормы созданного человеком мира. В качестве инновационного ученые выделяют комму­никативную рациональность.

Сугубо актуальным для данной стадии развития методологи считают наличие так называемых «ловушек рациональности», когда сугубо рациональная стратегия индивидуального действия ведет к коллективной социальной иррациональности. Показано, что при некоторых обстоятельствах всецело рациональная индивидуальная стратегия может быть разрушительной и деструктивной для лич­ности.