Глобальный эволюцианизм и современная картина мира.

В современной науке отчетливо проявлено стремление построить общенаучную картину тира на основе принципов универсального (глобального) эволюционизма, объединяющих в единое целое идеи эволюционного и системного подходов.

Глобальный эволюционизм – это учение, объединяющее биологическую и культурную эволюции в понятии «коэволюция», которое основывается на единстве человека и природы, а также естественных и гуманитарных наук, признающих универсальный характер эволюционных процессов и, как следствие, фундаментальный характер законов развития Вселенной.

В этом учении раскрывается единый процесс эволюции - от появления химических элементов до возникновения человека. Проект объединения биологической и социальной эволюции был предложен еще Вернадским, получил выражение в его теории биосферы и ноосферы, а затем был развит Т. де Шарденом, тогда как собственно концепция глобального или универсального эволюционизма была разработана И. Пригожиным, Э. Янгом, Н. Н. Моисеевым в рамках синергетики. Глобальный эволюционизм может рассматриваться и в более широком смысле, а именно как отрицание предзаданности законов природы и в этом смысле как преодоление теологической модели творения. Глобальному эволюционизму как научной парадигме предшествуют три этапа развития науки:

1. Отрицание эволюционизма вообще, характерное для классической науки, и в частности для физики. На данном этапе признается неизменность законов природы и невозможность развития материи: мир не имеет начала во времени, а все живые организмы возникают одновременно.

2. Принятие эволюционизма как господствующей модели объяснения в отдельных науках (биологии и астрономии). При этом допускается самоорганизация на определенных уровнях материи, которая возникает случайно.

3. Глобальный эволюционизм, признающий изменчивость даже законов природы. Важнейшими в этом отношении являются следующие положения: мир имеет начало во времени, существуют уровни организации материи, которые с необходимостью возникают друг из друга, тем самым имеют предзаданную форму и предполагают иерархию - элементарные частицы, атомы, молекулы, организмы, социальные структуры, структуры мышления. Этот тип эволюционизма разрабатывал В. И. Вернадский. Картина мира, которую формирует глобальный эволюционизм, включает в себя не только физическую картину мира, но и науки о жизни, науки о человеке.

Обоснованию глобального эволюционизма способствовали три важнейших современных научных подхода: теория нестационарной Вселенной, концепция биосферы и ноосферы, идеи синергетики.

В формировании концепции глобального эволюционизма особую роль сыграли два научных открытия: открытие самоорганизующихся систем (системы, которые формируются из хаоса и изменяют свою структуру под воздействием спонтанных процессов обмена информацией с внешней средой) и антропного принципа (появление человека во Вселенной согласно этому принципу не является случайностью, но следствием формирования благоприятной ситуации, иными словами, появление человека является закономерным результатом развития Вселенной). Совмещение этих открытий может быть произведено следующим образом: для того чтобы во Вселенной возникли необходимые условия для появления наблюдателя, нужно представить ее как саморазвивающуюся систему, которая развивается по тем же законам, что и другие подобные системы. Этот тезис обосновывается за счет экспериментов, проводимых в термодинамике и биологии. Появление разума с точки зрения глобального эволюционизма является закономерным событием в эволюции Вселенной.

Последователи глобального эволюционизма предполагают, что ученые могут реконструировать процесс развития Вселенной от ее появления и до образования современного этапа развития человеческой цивилизации, и связывают в единый процесс космогенез, геогенез, биогенез и антропосоциогенез. Такой проект может быть осуществлен только при взаимодействии различных областей научного знания с опорой на происходящие в науке интеграционные процессы. Цель глобального эволюционизма - создать теорию, которая объединила бы различные концептуальные системы знания. Однако интеграционные процессы связаны с определенными трудностями. Так, процессы самоорганизации живых организмов связаны с качественными изменениями, усложнением структуры, поэтому данную модель невозможно применять к процессам неорганической природы; в силу этого из процесса интеграции выпадают такие науки, как, напр., механика или неорганическая химия. Наличие этого несоответствия ставит под сомнение саму возможность формулировки общего закона развития. Кроме того, глобальный эволюционизм ставит проблему будущего Вселенной. В классической науке ее не существовало, поскольку считалось, что Вселенная бесконечна. Также остается открытым вопрос о роли человечества в ее судьбе.

Существуют две точки зрения: 1) фаталистическая, согласно которой мир представляет собой пространство, в котором разворачиваются эволюционные процессы; и человеческое существование также обусловлено этими процессами, поэтому человечество не может влиять на судьбу Вселенной и не может предотвратить собственную гибель; 2) волюнтаристская, которая предоставляет человеку возможность влиять на процессы эволюции Вселенной; это становится возможным, когда законы ее развития каким-то образом связаны с разумом; кроме того, именно от человеческой деятельности зависит, будет ли Вселенная существовать или исчезнет. Финалистические концепции оформляются в биологии, физике, химии и др. науках, они формулируются как теории «смерти Вселенной». Концепция вечно развивающейся Вселенной разрабатывается в и русском космизме (К. Э. Циолковский, А. Л. Чижевский, В. И. Вернадский и др.).

Начало XX столетия ознаменовалось цепью научных революций, среди которых существенное место заняла революция в астрономии. Она сыграла важную роль в утверждении идеи эволюции в неорганической природе и вызвала радикальную перестройку представлений о Вселенной.

Модель расширяющейся Вселенной существенно трансформировала наши представления о мире. Она требовала включить в научную картину мира идею космической эволюции. Тем самым создавалась реальная возможность описать в терминах эволюции неорганический мир, обнаруживая общие эволюционные характеристики различных уровней его организации и в конечном счете построить на этих основаниях целостную картину мира.

Этические проблемы науки.

Этика науки – система представлений, отражающих содержание этической составляющей науки. Как особая дисциплина этика науки ставит своей целью прояснения и изучение этических норм, которые используются в научном познании, а также анализирует конкретные коллизии нравственного характера, возникающие в ходе развития науки. Этика науки – это совместный поиск разумных решений, в котором принимают участие и ученые, и общественность.

Профессиональная этика в сфере научной деятельности получила название научного этоса. Понятие научного этоса ввел американский социолог Р.Мертон в работе «Нормативная структура науки» (1942г.) для обозначения комплекса норм и ценностей этического порядка, являющихся обязательными для всех членов научного сообщества. Мертон связывает научный этос с внутринаучными императивами морального порядка, регулирующих профессиональную деятельность ученых. К ним он относит императивы универсализма, коллективизма, бескорыстности и организованного скептицизма. Предпринятый Мертоном анализ ценностей и норм науки неоднократно подвергался критике за абстрактный характер предложенных им требований. И тем не менее, наличие норм и ценностей очень важно для самоорганизации научного сообщества. Научный этос связан прежде всего с профессиональной ответственностью, т.е. ответственностью ученых перед научным сообществом за качество проводимых ими исследований и получаемых результатов, за добросовестное выполнение других профессиональных ролей, за сохранение ценностей сообщества. Если нарушения императивов научной деятельности приобретет массовый характер, то под угрозой окажется сама наука.

В отличие от профессиональной социальная ответственность ученых реализуется во взаимоотношениях науки и общества. Поэтому ее можно характеризовать как внешнюю или социальную этику науки. При этом следует иметь в виду, что в реальной жизни проблемы внутренней и внешней этики науки, профессиональной и социальной ответственности ученых тесно переплетены между собой.

До середины XX в. преобладал просветительский подход к оценке нравственной силы науки, согласно которому наука формирует высокую нравственность самим стилем своего мышления дух науки созвучен добру, братству, справедливости. Этот подход берет свое начало в античности, где знание рассматривалось как благо (Сократ, Платон, Аристотель) и поэтому занятия наукой, имеющие целью приращения знаний, представляли собой этически оправданный вид деятельности. Со времен Ф.Бэкона господствовала парадигма в этической оценке науки как несомненного добра. По Бэкону, наука существует «ради пользы для жизни и практики», наука дана «в помощь человечеству, на помощь человеческому роду». Вместе с тем позитивная моральная оценка науки сопровождалась распространенной точкой зрения, называемой тезисом «ценностной нейтральности науки». Она состояла в утверждении, что научная деятельность сама по себе безразлична к ценностям. И действительно достаточно долгое время наука «сама по себе», считаясь неоспоримой ценностью, оставалась ценностью нейтральной.

Резкие изменения во второй половине XX в. привели к перестановке акцентов в обсуждении социально-этических проблем науки. После окончания Второй мировой войны наука вступает в новую фазу своего развития, именно в этот период начинает резко меняться нравственная атмосфера восприятия науки как со стороны широких общественных слоев, так и со стороны самих ученых. Взрывы атомной бомбы, возрастающая милитаризация науки, экологические угрозы подорвали авторитет науки. В этих условиях научному сообществу стало все труднее придерживаться парадигмы, в основе которой лежал принцип «наука – безусловное добро и благо». По существу в ценностных основаниях современной науки наступила «переоценка ценностей». Переоценка ценностей привела к тому, что ученые стали прибегать к уже испытанному ранее принципу этической нейтральности науки. Суть модернизированного принципа этического нейтралитета сводилась к тому, что сама наука (содержание научных знаний) не является ни добром, ни злом. Наука, по мнению ученых, призвана давать объективную истину, в этом заключается ее самоценность, а добром или злом могут обернуться лишь технические, технологические, социальные её применения. Модернизированный тезис этической нейтральности науки снимал с научного сообщества ответственность за антигуманную направленность науки и взваливал ее на правительственные и иные круги, принимающие решения о практическом применении науки. Тезис о нейтральности науки оказался не состоятелен. Как бы ни были виноваты вненаучные круги в пагубных применениях результатов науки, нельзя снимать ответственность за социальную направленность научно-технического прогресса и с самих ученых.

Признание того, что наука не является нейтральной по отношению к социальному развитию, сразу ставит вопрос о социальной ответственности ученых перед обществом. В научном сообществе стал активно обсуждаться механизм общественного контроля за научной деятельностью, ее результатами и возможными сферами применения. В современных условиях, учитывая что научно-технологические мощности настолько велики, что их воздействие может привести к катастрофам регионального или глобального характера, становится особенно острой тема распределения ответственности. В наши дни она активно обсуждается (Г. Ионасом, Г. Кляйном, Х. Ленком, Дж. Лэддом,П. Томпсоном и др.) Например, Г. Ионас в работе «Принцип ответственности. Опыт этики для технологической цивилизации» (1985) утверждает, что сегодня должна быть пересмотрена сама доктрина ответственности, необходимо совершить переход от традиционной ответственности виновного к ответственности предупреждающей, охранительной. Вообще говоря, чем большие технологические возможности имеет действующее лицо, тем от него требуется больший объем знаний, и тем большую ответственность за эти последствия он должен нести. Вопрос об ответственности в условиях современных технологических возможностей остается открытой проблемой, требующей серьезного анализа. Но, говоря о разработке конкретных механизмов ответственности, стоит заметить, что уже сам факт открытости научно-технических мероприятий для общественного контроля влияет на положение дел.