Более подробно о детских сновидениях и психологических «генах»

 

Почти столетие назад Юнг указал, что типичные коллективные образы, наподобие «великой матери», «божественного ребенка», «правителя», и т. п., обнаруживаются у людей по всему миру. Он назвал эти образы «архетипами», имея в виду их сходство с такими биологическими шаблонами, как инстинкты. Когда последовательность этих образов присутствует в народном устном творчестве, ее называют легендой или сказкой. Когда такая последовательность проявляется у человека, ее называют сновидением.

 

Когда в ту или иную историю верят много людей, она превращается в легенду. Со временем, легенды утрачивают свой личный и местный характер и развиваются в коллективные мифы. Юнг полагал, что мифологические образы, присутствующие в сновидениях, представляют собой, так сказать,

 

наследуемые феноменологические программы, происходящие из опыта наших предков. ^[104] Работа Юнга основывалась на его собственных исследованиях и на идеях Фрейда, который придерживался более биологической ориентации и рассуждал, в основном, с точки зрения личных «влечений», наподобие сексуального влечения или «инстинкта смерти».

 

Когда в 1960 гг. я изучал психологию в Институте Юнга в Цюрихе, одна из моих преподавателей дала мне копию чрезвычайно интересной (хотя, насколько мне известно, пока не опубликованной) работы Юнга — не отредактированной рукописи под названием “ Kindertraeume ”, или «Сновидения

 

детства». ^[105] Основываясь на сновидениях, описанных в этой рукописи, Юнг указывает, что повторяющиеся детские сны предсказывают будущий род занятий отдельных сновидцев.

 

Мои исследования обобщают это открытие. Я обнаружил, что такие детские сны предсказывают не только будущий род занятий сновидцев, но и их будущие телесные переживания. Например, детский сон женщины о льве, скребущемся в оконный ставень, символизирует не только «львинообразную» силу, с которой она встретилась ребенком, и которую она узнает и будет развивать позднее в своей жизни, но также «скребущееся» или зудящее чувство, проявившееся в пожизненном хроническом заболевании кожи. Лев скребся в оконный ставень так же, как взрослый человек расчесывал то, что

оказалось хроническим раздражением кожи.

 

Этот лев представляет собой «унаследованный» инстинктивный паттерн, психологический шаблон, связанный также с домом детства сновидца. Во всяком случае, символы в детских сновидениях (вроде льва или ставня) можно было бы рассматривать как «единицы», образующие цепь, последовательность, или «отчет». Сущности, или, как сказал бы Юнг, «архетипы», скрывающиеся за группами таких единиц (вроде льва, скребущегося в ставень) можно было бы считать психологическими «генами» И гены, и архетипы проявляются в сновидениях и поведении как группы символов и поведенческих шаблонов.

(Надписи на рисунке, слева направо: «Ген» истории; «Отчет» или изложение)

Такие детские сновидения, как этот сон о льве, представляют собой выражение личных мифов в стране грез — долговременные паттерны, происходящие от «психогенетических кодов». Более того, подобно генам, части этих паттернов чувствительны к повседневному уму, или могут трансформироваться в зависимости от воображения сновидца.

 

На основании многих сотен или тысяч рассказов о детских сновидениях, которые я слышал и от детей, и от взрослых (утверждавших, что они помнят свои детские сны), мне представляется, что такие изложения снов представляют собой собрание элементов, предсказывающих наша физическое и психологическое поведение. Это свойство делает их примерно аналогичными предсказаниям

 

относительно наших тел, которые можно делать, зная нашу биологическую наследственность. ^[106] Допуская наличие этой связи между нашими генами и сновидениями, мы можем предполагать,

 

что ранние детские сны выражают фундаментальные паттерны, которые Юнг называл «архетипами», а я буду называть «генами сновидения». В биологической реальности экспрессия наших генов проявляется в виде единиц наследственности; в психологической реальности наши долговременные паттерны проявляются в форме символов в детских сновидениях.