Г. Избыточная мотивация при конфликтах

Между фрустрацией и конфликтом трудно провести различие, однако обычно считают, что конфликт возникает тог­да, когда у индивида имеется одновременно два несовместимых друг с другом побуждения действовать. Конфликты являются главной причиной эмоций, и, как уже говорилось, такие психо­логи, как Дьюи и Клапаред, видели в них основной источник эмоций. Как и фрустрация, конфликт, очевидно, усиливает мо­тивацию. Ярким примером этого может служить эксперимент Рея (1936). Морскую свинку обучали при пропускании электри­ческого тока прыгать из одного отделения клетки в другое. Ус­ловным сигналом к прыжку был звук, раздававшийся за 5 сек. до электроудара. Если в момент звучания сигнала в отделение клали морковь, то у животного явно возникал конфликт, выра­жавшийся в том, что, прежде чем прыгнуть, оно торопливо, с жадностью съедало морковь. Мотивация «съесть» была сильнее. Не всякий конфликт вызывает эмоциональные реакции. Кон­фликты являются источником эмоции главным образом тогда, когда субъект не может легко найти решение. Если прибегнуть к классификации Левина (1935), использованной Миллером (1944) и Брауном (1948), то можно различать конфликты типа: прибли­жение — приближение, приближение — избегание и избегание — избегание. Первые никогда не являются драматическими, даже если трудному выбору предшествует период колебаний. Конф­ликты приближение — избегание являются уже более сложны­ми. Одни из них имеют решение, другие — нет, Так, в ящике Скиннера крысы обучались нажимать на рычаг, чтобы получить пищу (Estes, Skinner, 1941). Если после звука нажатие на рычаг сопровождалось электрическим ударом, то возникал конфликт (приближение—избегание). По мере повторения этой ситуации нажатие на рычаг замедлялось либо полностью прекращалось. Поведение животного свидетельствует о состоянии тревожнос­ти, возникшей в результате конфликта. К этому типу ситуаций относятся также и те, которые Павлов называл эксперименталь­ным неврозом и которые представляют собой крайний случай эмоций. В опытах у собаки вырабатывались положительные ре­акции на круг и отрицательные — на эллипс. Затем предъявля­лась трудная задача на дифференцировку: эллипс все меньше и меньше отличался от круга. Наконец наступал момент, когда раз­личение раздражителей оказывалось невозможным для живот­ного. Тогда у него возникало сильное и длительное двигатель­ное возбуждение, животное пыталось сорвать датчики.

Конфликты избегание — избегание являются еще более дра­матичными, поскольку при этом нет «хороших решений». Инди­вид находится между Сциллой и Харибдой. В такой ситуации часто оказывается ребенок, когда воспитатель грозит ему нака­занием за то, что тот отказывается выполнить неприятное для него требование (съесть суп, сделать задание и т. д.). Эти конф­ликты вызывают те же типы реакций, как и фрустрации: ре­альный или воображаемый уход, агрессивность, регрессию, тор­можение, различные эмоциональные нарушения поведения.

Условные эмоции

В рассмотренных выше случаях причиной возникно­вения эмоций была наличная ситуация. Однако бывает, что эмо­ции можно объяснить как результат процесса образования ус­ловных связей. Нейтральный стимул приобретает эмоциональ­ное значение благодаря своей связи с эмоциогенной ситуацией. Валлон (1949) приводит рассказ Фере о случае, когда за обедом женщине сообщили о смерти дочери. При этом ее вырвало, и с тех пор каждый раз, когда подавались блюда, которые были в тот момент на столе, женщину начинало тошнить.

Однако еще более показательными являются эксперименты Уотсона и Райнера (1920) с ребенком 11 месяцев. В начале экс­периментов ребенок совсем не боялся белой крысы. Затем каж­дый раз, когда он дотрагивался до животного, раздавался рез­кий звук, вызывавший у ребенка страх и слезы. В следующие дни уже при виде крысы ребенок начинал кричать и убегал. Этот страх был условной реакцией; более того, по законам ус­ловных реакций этот страх распространился на других живот­ных с мягкой шерстью и на все мягкие на ощупь предметы, хотя эти стимулы до начала эксперимента были нейтральными. Такие же результаты получила Джонс (1924), она показала так­же, что эти реакции могут быть «угашены» в результате довольно сложных процессов (предъявления объекта, вызывающего страх, одновременно с другим, желаемым объектом или использование социального подражания}.

Я тоже наблюдал 4-летнюю девочку, боявшуюся собак. Об­щаясь с другими детьми, игравшими с пуделем, девочка посте­пенно привыкла ласкать его и играть с ним. Произошло угаше-ние страха, и это угашение также носило генерализованный ха­рактер. Так, на даче девочка не проявляла никакого страха перед сторожевыми собаками или овчаркой, безбоязненно подходила и ласкала их.

Условными могут быть не только двигательные, вербальные, одним словом, зримые реакции, но также и вегетативные, кото­рые чаще всего не осознаются человеком. Так, сужение сосу­дов может происходить в ответ на звонок, движение, свет, про­изнесение слога (Menzies, 1937). Быков (1954) показал, что веге­тативные реакции могут быть вызваны интероцептивными раздражениями, что значительно увеличивает число условных стимулов.

Несомненно, именно установлением таких условных связей объясняется большинство тех часто диффузных тревожных эмо­циональных реакций, которые мы наблюдаем у самих себя и причину которых не можем найти. Нейтральные по своему ха­рактеру стимуляции приобретают эмоциогенность в результате образования условных связей, хотя мы этого не замечаем.

Заразительность эмоций

Бывает, что ситуация как таковая не вызвала бы у нас никаких эмоций, если бы только один или несколько из окру­жающих нас людей не испытывали эмоцию. Страх заразителен, как и радость. Существует довольно высокая корреляция (0,67) между числом состояний страха, о которых сообщают матери и о которых рассказывают дети (Hogman, 1932). Заражение эмо­циями может распространяться даже на целую группу, и пани­ческие реакции имеют место как в животном мире, так и среди людей.

Были сделаны многочисленные попытки объяснить эти яв­ления заразительности эмоций, в частности симпатии и эмпа-тии, однако чаще всего они оставались недостаточно обоснован­ными. Видимо, следует различать два типа заражения эмоция­ми. Один из них соответствует тем случаям, когда одна и та же ситуация вызывает у одного, а затем у нескольких индивидов одинаковую реакцию страха, гнева или радости. Эти ситуации аналогичны описанным выше, при одном отличии: наличие груп­пы вызывает усиление аффективных состояний и эмоциональ­ных реакций.

Другой тип более специфичен. Он соответствует тем случаям, когда эмоция овладевает нами, хотя сама ситуация нас не затра­гивает. Бурная ссора двух людей может привлечь наше внимание или оставить нас равнодушными, но может и привести к тому, что мы сами будем охвачены гневом. В этом случае, как отме­чал Янг (1943), мы отождествляем себя с одним из ссорящихся. Так же заразителен может быть смех. Мы можем засмеяться,

потому что смеются вокруг нас, но лишь при условии, если мы отождествляем себя с тем, кто смеется. В противном случае мы остаемся равнодушными или даже раздраженными.

Все, что облегчает идентификацию, усиливает заразительность эмоций. С одной стороны, идентификация возникает тем чаще и проявляется тем сильнее, чем ярче выражены внешние эмо­циональные проявления. С другой стороны, все, что сокращает социальную дистанцию между двумя или несколькими индиви­дами, усиливает заразительность эмоций. Так обстоит дело с лю­бовью как физической близостью.

Валлон (1949) считает, что различение себя и другого про­исходит постепенно. Эмоция возвращает нас к предшествующим стадиям общности. «Именно в больших скоплениях людей, ког­да в каждом в значительной мере стирается представление о своей индивидуальности, эмоции вспыхивают с наибольшей лег­костью и силой». В сообществах, где знают о роли этих коллек­тивных проявлений, придается большое значение церемониям, ритуалам и играм, которые благодаря совпадению одних и тех же эмоциональных реакций способствуют усилению общей спло­ченности.

Хронические эмоции. Стресс

Существуют как кратковременные, так и хронические источники эмоций. При повторении стимуляции, вызывающей обычно эмоциональные реакции, в ситуации, к которой невоз­можна адаптация, развиваются состояния тревожности и даже невротические состояния.

Лидделл с 1927 г. проводил весьма детальные исследования на баранах и козах. Используя методику выработки условного оборонительного рефлекса, он вызывал у этих животных, не яв­ляющихся особенно чувствительными, состояния тревоги и даже неврозы (1956). Животное привязывали ремнями и к передней ноге прикрепляли электрод². После сигнала, длившегося 10 сек., следовал электрический удар средней интенсивности. Живот­ное реагировало на звук типичным способом: отдергиванием ноги, что, впрочем, не мешало тому, что оно получало электроудар. Если эту ситуацию повторять каждые 5 минут, то вначале, в пе­рерыве между стимуляциями, животное оставалось спокойным, дыхание регулярным, пульс нормальным. Однако, как правило,

Аналогичные результаты были получены и 8 том случае, когда живот­ное не стояло в станке.

внезапно возникал невроз — диффузное возбуждение, беспорядоч­ные движения, неравномерное дыхание, учащенный пульс. Та­кое состояние наблюдалось не только во время экспериментов в лаборатории. Животное находилось в состоянии повышенного бодрствования и днем и ночью. Если кто-нибудь приближался к нему, даже когда оно было в стаде, животное убегало, ночью реагировало на малейший шум. При изменении интервалов меж­ду электроударами наблюдалось изменение симптомов. При 2-минутных интервалах у животного отмечались замедление пульса и различные виды ригидности, т. е. возбуждение сменя­лось торможением. В этом случае животное оставалось непод­вижным, у него не отмечалось частого мочеиспускания и дефе­кации, как прежде. Лидделл подчеркивал, что эти явления не возникали, если электроудару не предшествовал сигнал как при 2-х, так и 5-минутных интервалах. Можно сказать, что именно повторение в определенном ритме состояний тревожности ле­жит в основе невроза.

Этот эксперимент помогает нам понять человеческое пове­дение. В жизни часто бывают более или менее постоянные при­чины избыточной мотивации. Источник их часто социального про­исхождения: женщина боится оказаться покинутой; рабочий опа­сается увольнения; солдат боится быть убитым — эти внутренние страхи, которые не находят внешнего проявления, поддержива­ют более или менее выраженное состояние тревожности.

Такое состояние может возникнуть также из-за неразрешен­ного внутреннего конфликта, например подавления сексуально­го влечения. Само возобновление побуждения вызывает повтор­ное возникновение конфликта.

Все эти личные или социальные конфликты, не находящие своего разрешения, образуют то, что Селье {1956, 1960) назвал стрессом³.

Это напряжение влечет за собой более или менее диффуз­ные состояния тревожности, а если оно очень сильное, то и не­вротические состояния. Последствия их проявляются не только в плане психики — они могут также в силу самого факта их по­вторения вызывать нарушения органического характера посред­ством раздражения симпатической нервной системы, что отно­сится к области психосоматической медицины.

³ Обычно стрессом называют любую эмоциогенную ситуацию, однако сле-довало бы употреблять этот термин применительно к ситуациям повто­ряющимся или хроническим, в которых могут проявиться нарушения адаптации.