Римская церковь в шестидесятые годы.

Из Римл., писанного во вторую половину шестидесятых годов, мы вывели, что Римская Церковь была смешанного состава, с преобла­данием христиан языческого происхождения, и что к концу третьего путешествия ап. Павла она уже занимала выдающееся положение в христианском мире.

В начале шестидесятых годов с Римом была связана деятель­ность ап. Павла. Из Деян. (XXVIII, 17-29) вытекает, что в самом начале его двухлетнего пребывания в Риме у него произошел разрыв с Римскими Иудеями. Порывая с Иудеями, он знал, что его услышат язычники (ст. 28). Совершенно ясно, что его двухлетняя проповед­ническая работа (стт. 30-31) могла быть сосредоточена только в языческой среде. Если и до прибытия ап. Павла в Римской Церкви, элементы языческого происхождения преобладали над элементами Иудейскими, то в результате работы ап. Павла в Риме это соотношение должно было еще более измениться в пользу христиан из язычников. Одновременно должно было возрасти и влияние Римской Церкви в христианском мире. Находясь в Риме, Павел сносился с другими Цер­квами. Эти сношения выразились в посланиях, которые ап. Павел по­сылал из Рима. Через него Римская Церковь входила в связь с дру­гими христианскими общинами (ср. напр., Филипп. IV, 21-22). Но, кроме общения письменного, было и личное. Если ап. Павел пред­принял путешествие в Испанию, то его исходной точкой был, несо­мненно, Рим. Через ап. Павла оказались связанными с Римом и другие Церкви — в Восточной части Средиземноморского бассейна, — которые ап. Павел посетил после своего освобождения из уз. Бла­годаря ап. Павлу, Римской Церкви выпала доля стать центром даль­нейшего излучения благовестия Христова.

После смерти Павла с Римскою Церковью был связан ап. Петр. Мы не знаем точной даты прибытия его в Рим. Не упоминание его в Павловых посланиях из Рима до II Тим. включительно, заставляет думать, что его не было в Риме, когда Павел составлял эти послания. Из молчания Римл. мы вывели, что Петр не работал в Риме и до того времени, когда Павел впервые вошел в сношения с Римскою Цер­ковью. Не было его в Риме и в тот момент, когда Павел прибыл туда в узах (Деян. XXVIII, 15). Из сопоставления этих данных вытекает заключение, что до смерти Павла ап. Петр в Рим не приезжал. С другой стороны, древнее предание единогласно свидетельствует, что Петр умер в Риме. Уже Тертуллиану было известно, что он был распят на кресте. Так получило исполнение слово Христово, сохраненное в конце Евангелия от Иоанна (XXI, 18-19). Если Петр, как и Павел, пострадал при Нероне, то его смерть естественно относить к новой вспышке гонения в 67, самое позднее, в 68 году. Таким образом, служение ап. Петра в Риме началось не ранее 64 года и окончилось не позже 68 года. К этому времени и относится составление двух его посланий, которые вошли в состав Новозаветного канона. Но с Рим­скою Церковью и с деятельностью ап. Петра связано также Евангелие от Марка. Есть основание думать, что в Риме возникло и малое посла­ние Иуды. Эти четыре книги и являются, в Новом Завете, памятни­ками Римской Церкви.

ПЕРВОЕ ПОСЛАНИЕ АП. ПЕТРА.

I Петр. было писано в Риме. В V, 13 ап. Петр посылает привет от ¹ ™n Babulîni suneklkt» Слово "Церковь", восполненное в русском пере­воде, есть разночтение, встречающееся в древних рукописях. Оно должно быть понимаемо, как толкование, отвечающее контексту. "Из­бранная подобно вам" (буквально: соизбранная) есть Церковь, среди которой пребывает ап. Петр, составляя свое послание. Ее местона­хождение — Вавилон. Этот Вавилон нельзя отождествлять ни с Ва­вилоном на Евфрате, который в это время лежал в развалинах, ни с Старым Каиром в Египте, как это предполагалось некоторыми исследователями нового времени. В дошедших до нас памятниках древ­ности служение ап. Петра никогда не связывается ни с Месопотамией, ни с Египтом. Но в Апокалиптической письменности Вавилоном на­зывается Рим. Толкование Апк. XIV, 8, XVI, 19, XVII, 5 и др. издревле распространялось и на I Петр. V, 13. Местом написания I Петр. надо считать Рим. В этом обозначении слышится аллегория и осуж­дение. Оправдана ли аллегория в указании местонаписания посла­ния? Неизбежное недоумение разрешается просто. Петр писал в эпоху начавшегося гонения. Возможно, что он скрывал свое местопребыва­ние. Но послание отправлялось через Силуана (V, 12) — и на него могло быть возложено поручение раскрыть и шифр.

Послание адресовало Малоазийским христианам: "пришельцам, рассеянным в Понте, Галатии, Каппадокии, Асии и Вифинии (I, 1). Церкви в Галатии и Асии были основаны ап. Павлом и состояли в большинстве из язычников по происхождению. Начало христианства в других провинциях Малой Азии нам неизвестно. Возможно, что и оно, если не прямо, то косвенно было связано с трудами ап. Павла. Как бы то ни было, такие указания I Петр., как I, 14, 18, II, 25 и особенно IV, 3, 4, говорят о языческом прошлом большей части чита­телей послания. Не может быть никакого сомнения в том, что из всех Малоазиатских Церквей наиболее значительные были в Асии. К ним-то, т. е., в первую очередь, к Церкви Ефесской, и обращался со своим посланием Петр, обращался, вероятно, в убеждении, что пульс церковной жизни, бил в эти годы в Ефесе. Это предположение тем более оправдано, что ап. Петр, составляя свое послание, уже был знаком, как с Евр., так и с Иак. Мы вправе думать, что Петр, как и Иаков, принимал философию истории Евр.

Составляя свое первое послание, ап. Петр, несомненно, задавался целью подтвердить учение ап. Павла. Ознакомление с содержанием I Петр. покажет нам, что оно во многих важных местах обнаруживает точки соприкосновения с Ефес. Это совпадение не может быть слу­чайным. По крайней мере, в двух случаях ап. Петр ссылается на учение, уже преподанное читателям (ср. I, 12, 25)[43]. Принимая во внимание, что во втором послании Апостол прямо ссылается на Павла (ср. III, 15-16), мы получаем право толковать ссылки I Петр. в этом же смысле и объяснять это совпадение с Ефес. сознательным под­тверждением ап. Петром учения уже умершего Павла. Это понимание отнюдь не предполагает какого-либо иерархического старшинства ап. Петра. Мы увидим в свое время, что и Иуда подтверждает в своем послании учение ап. Петра. Подтверждает переживший, по праву и по долгу пережившего, и тем лишний раз свидетельствует о единстве христианского мира и Новозаветного откровения.

Но, подтверждая учение умершего Павла, ап. Петр имел перед собою и другую цель. Его первое послание есть утешение в страда­нии. Внимательное чтение послания не оставляет сомнения в том, что страдания читателей связаны с гонением на Церковь. Другие источ­ники, которыми мы располагаем, ничего не сообщают о распростра­нении гонения Неронова на провинции. Тем больший исторический ин­терес представляет тот вывод, который вытекает из изучения I Петр. Мысль о страдании, постоянно возвращающаяся на протяжения по­слания, отражается на его плане. План I Петр. не отличается жела­тельною четкостью. Тем не менее, выделение основных линий мысли не представляет большого труда.

Послание начинается с обращения Павлова типа (I, 1-2). Избрание читателей связывается в нем с предведением Бога Отца и освящаю­щим действием Духа и получает свое выражение в послушании и окроплении Кровью Иисуса Христа. В этой троичной формуле, тео­центрической по ее исходной точке, упоминание Духа возвращает нас к посланиям ап. Павла, а в ударении на искупления Кровью Христо­вой мы слышим отзвук Евр., к которому восходит и понятие окропления (ср. Евр. IX, 13, 19, 21,X, 22). Это ударение звучит на протя­жении всего послания.

За обращением следует благодарение (I, 3-12), тоже напоми­нающее благодарения посланий ап. Павла. Петр благодарит Бога, возродившего нас воскресением Иисуса Христа к стяжанию спасения в последнее время (стт. 3-5). Путь спасения есть вера (стт. 6-9). Вслед за Иаковом (ср. Иак. I, 2-3) и употребляя его же выражения, Петр понимает страдания нынешнего времени, как искушения, веду­щие к испытанию веры. Смысл испытаний обнаружится в эсхатологии (ст. 7, ср. ст. 5). Эсхатологическая напряженность слышится в посла­нии и дальше (ср. IV, 17 и особенно IV, 7). Спасение во Христе предсказано пророками, предвозвестившими Христовы Страдания и славу (стт. 10-12). Пророчество есть дело Духа Святаго, Который, по связи со Христом, называется, в ст. 11 Духом Христовым, и к кото­рому, в ст. 12, возводится и служение апостольское, в частности, слу­жение ап. Павла, по имени не названного, но, вероятно, подразуме­вающегося. Благодарение I Петр. I, 3-12 выражает, опять-таки, как благодарения Павловых посланий, основные мысли I Петр.: Апостол думает о своей эпохе, зная, однако, что, в путях домостроительства Божия, она неотделима от прошлого. Как для Павла, для составите­лей Евр. и для Иакова, так же точно и для него Церковь есть Духов­ный Израиль. Это вытекает из того же преемства домостроительства и подтверждается символикою послания, обнаруживающей влияние библейских образов, начиная с первого же стиха (ср. parep…dhmÑi diajpÑr©j, русский перевод: пришельцы, рассеянные... буквально: при­шельцы рассеяния; ср. еще I, 24-25, III, 6 и др.). Наконец, особого внимания заслуживает ударение на вере (ср. стт. 5, 7-9).

Отрывок I, 13 — II, 10 содержит общее указание о сообразовании жизни верующих с искуплением, совершенным во Христе. Он начи­нается с призыва к святости (I, 13-17). Новозаветное понятие свя­тости есть понятие посвящения. Потому все верующие, как посвя­щенные Богу, называются святыми (ср. напр., обращения посланий: Римл. I, 7, I Кор. I, 2, II Кор. I, 1 и др.). Посвящение Богу предпола­гает задание: посвященный Богу должен быть чист. В I Петр. I, 15-16 идеал святости есть святость Призвавшего нас, т. е. Бога Отца. Представляя собою полноту нравственного добра, она совпадает по содержанию с Правдою Божией в ее объективном понимании, в уче­нии ап. Павла (ср. Римл. I, 17, III, 26). В основании святости, осу­ществляемой в жизни, лежит искупление, совершенное Христом (I, 18-21). На следствиях искупления в жизни верующих ап. Петр и останавливается в I, 22 — II, 10. Христианская жизнь, имеющая начало в слове Божьем (lÕgoj; в ст. 23, rÁma в ст. 25, ср. "словесное мо­локо" в II, 2), под которым ап. Петр разумеет проповеданное учение, получает выражение в любви и ведет ко спасению (I, 22 — II, 3). В II, 4-10 христианская жизнь понимается, как служение Богу. Эти семь стихов представляют особый интерес. Образ дома, в который ап. Петр облекает учение о Церкви (стт. 4-7) возвращает нас к учению Ефес. (ср. II, 19-22). Мысль ап. Петра — о всеобщем священстве верующих (ст. 9, ср. ст. 5), независимо от их отношения к иерархи­ческому священству. Мы уже имели случай касаться этой мысли в связи с учением Евр. В Евр. спасение понимается, как наше сослужение Небесному Первосвященнику в Небесной Скинии (ср. Евр. VI, 19-20 и др.). Мы старались показать, что, по учению Евр., это сослужение является, в одно и то же время, заданным и данным. В I Петр. ударение лежит на его посюстороннем осуществлении. По­скольку священство выражается в принесении "духовных жертв" (ст. 5), или, говоря словами ст. 9, в "возвещении совершенств При­звавшего нас из тьмы в чудный Свой свет", — общее священство верующих получает осуществление в духовной жизни. В ст. 9 священ­ство обозначается ветхозаветным термином царственного (bas…leon) священства (ср. Исх. XIX, 6, XXIII, 22), выражающим мысль о Цар­стве, состоящем из священников. Представление о Царстве Божием в этом новом аспекте не осталось без влияния. Как учение I Петр. о все­общем священстве верующих восходит к богословию Евр., так и об­раз "Царственного Священства" в I Петр. II, 9 получил развитие в Апокалипсисе. В первых же стихах своей книги Тайнозритель гово­рит об Иисусе Христе, Который сделал нас "Царством, священни­ками (в нашем тексте: "Царями и священниками") Богу и Отцу Своему" (I, 6). Эта мысль повторяется и дальше, и о царствовании верующих говорится в формах будущего времени (ср. V, 10,XX, 6), а в видении Нового Иерусалима они "будут царствовать во веки ве­ков" (XXII, 5). Это — эсхатологическая полнота спасения. Но ча­емое в будущем уже дано в Церкви. С этой мыслью мы и встречаемся в I Петр.

Общее учение первой части послания прилагается в II, 11 — V, 11 к частным случаям жизни.

Так в отрывке II, 13-20 ап. Петр касается обязанностей по от­ношению к властям и отношений между господами и рабами. Под общим заголовком II, 13 он ставит все случаи человеческих отноше­ний (¢nqrwp…nh kt…sij, русский перевод, неправильно: человеческое на­чальство) так же точно, как и ап. Павел в Ефес. V, 21 — VI, 9, под знак взаимного послушания. Повторение глагола, в III, 1(ШpotassÒmenai, русский перевод: повинуйтесь) распространяет начало послушания (опять-таки, в согласии с учением Ефес.) и на отношения между су­пругами. Отношение подданных к носителям власти есть частный слу­чаи послушания. При этом, из I Петр. вытекает, — и это заслужи­вает нашего особого внимания, — что, в момент составления посла­ния, государство уже занимало враждебную позицию по отношению к Церкви. Это — мысль не только IV, 12-16, но и в нашем отрывке она слышится и в ст. 20 и даже в ст. 12. И тем не менее ап. Петр, так же, как и ап. Павел (ср. Римл. XIII, 1-7, I Тим. II, 1-3, Тит. III, 1), знает за христианами долг повиноваться властям. Какова бы ни была власть, она необходима для поддержания порядка (ср. стт. 14-15). И долг повиновения властям получает у ап. Петра, религиозное обос­нование (ср. стт. 13, 15-16). Возможно, что им руководили и сооб­ражения икономии: он хотел предупредить углубление конфликта. Мы увидим, что дальнейшее развитие событий не осталось без влияния на отношение Церкви к государственной власти. В сознании ап. Петра, обязанность повиновения, опять-таки, в согласии с учением ап. Павла (ср. Филимон. и др.), распространяется и на рабов (букв., домочадцев. ст. 18) в их отношениях к господам. Призыв стт. 13-20 обосновывается в стт. 21-25 ссылкою па пример Христов, явленный Им в Его искупительных страданиях. Этот пример имеет ближайшее отношение к страданию незаслуженному, короче говоря, к страданию в гонении.

Новый вопрос, на котором ап. Петр останавливается в III, 1-7, касается отношений между супругами. Как только что было показано, в построении послания он связан с тем, что ему предшествует. Учение I Петр. и в этой части обнаруживает полное согласие, с учением Ефес. (ср. V, 22-33), представляя, однако, в развитии Новозаветного от­кровения дальнейший шаг. В Ефес. ап. Павел имел в виду союз хри­стианских супругов и, толкуя его, как отображение союза Христа, и Церкви, повелевал жене повиноваться мужу: так повиноваться, как Христу повинуется Церковь (Ефес. V, 22-24). В I Петр. III, 1 и слл. этот долг повиновения распространяется и на жену-христианку в отношении мужа-язычника. Распоряжение ап. Петра вызвано соображениями Церковной икономии. Как ап. Павел в I Кор. (ср. VII, 12-16), он думает о возможности обращения женою-христианкою мужа-язычника. Но в I Кор. о повиновении не сказано ничего. Если оно и подразумевается, то, во всяком случае, не подчеркнуто. Ударе­ние на повиновении в I Петр. позволяет думать, что для Петра и в естественной тайне, брака приоткрывается мистическая тайна союза Христа и Церкви.

В продолжении послания ап. Петр призывает своих читателей к добру во взаимных отношениях между людьми и к терпению в страдании. Как уже было сказано, эта мысль о страдании проходит через все послание и даже нарушает стройность его плана (в глл. III-V сюда относятся такие места, как III, 14-17, IV, 1, 12-19, V, 10). В гл. III призыв к терпению сопровождается новой ссылкою на при­мер Страстей Христовых в стт. 18-22. Эта ссылка, занимавшая в гл. III то же место, которое в гл. II принадлежит стт. 21-25, представ­ляет интерес с нескольких точек зрения. Во-первых, в ней слышится новый отзвук учения Евр. Страдание Христово, однократное, как од­нократна жертва Христова в Евр. (ср. VII, 27, IX, 26-28), откры­вает нам доступ к Богу, так же точно, как и по учению Евр. (ср. IV, 16,X, 22 и др.). Равным образом, и указание на совесть в ст. 21 должно быть поставлено в связь с Евр. IX, 9, 14: противоположение доброй совести омытию плотской нечистоты — совершенно в духе Евр. Во-вторых, стт. 19-20 представляют собою тот Новозаветный текст, на котором покоится учение о сошествии Христовом во ад. Цель сошествия определяется здесь, как проповедь допотопному чело­вечеству. Но, возвращаясь к этой же теме в IV, 6, ап. Петр толкует благовестие к жизни распространительно: в отношении всех вообще мертвых. Общий призыв к добру получает в IV, 8-11 конкретную форму призыва к взаимной любви и служению друг другу тем даром, какой каждый получил от Бога. Этот призыв, напоминающий учение ап. Павла в I Кор. XII (4-30) и Римл. XII (4-8), имеет параллель в Ефес. IV, 7 и слл. Особого внимания заслуживает, что в ст. 8 ап. Петр делает ссылку на текст Притч. X, 12, теми же словами, как и Иаков в V, 20. В стт. 12 и слл. ап. Петр призывает своих читателей радоваться гонению, как участию в Страстях Христовых, связанному с действованием Св. Духа (ст. 14) и открывающему нам участие и в славе Христовой (ст. 13). Из отдельных намеков (ср., напр., ст. 17) можно вывести, что ап. Петр переживал начавшиеся гонения в эсхатологическом аспекте.

Наставления V, 1-11 обращены к пастырям и пасомым, опять-таки, среди искушения страданием (ср. стр. 10). Пастыри в ст. 1 называются "пресвитерами", но рядом с ними ап. Петр ставит себя. как "сопресвитера" (sumpresbÚteroj). Из ст. 2 и слл. вытекает, что пре­свитеры несли пастырское служение. Поэтому, в "пресвитерах'' I Петр. V, 1 нельзя видеть обозначения всего лишь возрастной группы в противоположность "молодым" (neèterÑi) ст. 5. "Пресвитеры" — это предстоятели Церкви. Но, ставя себя рядом с ними, Петр, по всей вероятности, хотел подчеркнуть и свое предстоятельское поло­жение и свой преклонный возраст. Из стт. 2-3 можно вывести, что Петру были известны искажения пастырства, а ст. 5 показывает, что были нарушения церковной дисциплины и со стороны пасомых.

Стт. 12-14 представляют собой заключение послания. Критики понимали их иногда, как собственноручную приписку ап. Петра. Воз­можно, что его секретарем был упоминаемый в ст. 12 Силуан, некогда сотрудник ап. Павла (ср. I Фесс., I, 1, II Фесс. I, 1; II Кор. 1,19), еврей­ское имя которого было Сила (ср. Деян. XV, 22, 34, 40 и др.). I Петр. написано хорошим греческим языком. Толкование ст. 13 было предло­жено выше. Упоминаемого в этом стихе Марка мы имеем все основа­ния отожествлять с Иоанном-Марком Деян. (ср. XII, 12. 25. XIII, 5, 12, XV, 37-39) и Марком посланий ап. Павла (ср. Кол. IV, 10, Филим. 23, II Тим. IV, 11). Родство его с Петром ("Марк, сын мой") есте­ственно понимать, как родство духовное. Из Деян. XII, 12 можно вы­вести, что связь его с ап. Петром началась не позже. Второго периода истории Апостольского Века. Она, восходит к дням земного служения Христа-Спасителя, если нагой юноша Мк. XIV, 51-52 был Марк. При­сутствие Марка с ап. Петром в Риме представляет интерес в связи с вопросом о происхождении Второго Евангелия. Мы будем иметь слу­чай к нему вернуться.

ВТОРОЕ ПОСЛАНИЕ АП. ПЕТРА.

Место составления II Петр. в самом послании не указано. Но из I, 13-15 вытекает, что ап. Петр писал его в ожидании близкой смерти. Принимая во внимание, что ап. Петр, по единогласному свидетельству предания, приял мученическую смерть в Риме, и что I Петр. было на­писано также в Риме, мы приходим к естественному заключению, что в Риме было написано и II Петр.

Обращение II Петр. имеет очень общую форму, и местонахождение его христианских читателей в нем тоже не указано. Но в III, 1 посла­ние определяется, как второе к тем же читателям. Поставив его, в ка­ноне Нового Завета, после I Петр., предание Церкви дало ответ на вопрос о читателях: адресаты II Петр., — те же малоазийские хри­стиане, к которым отправлено I Петр. Этот ответ представляется веро­ятным. Общее указание II Петр. I, 1 предполагает широкий круг чита­телей, и послание, адресованное им ранее II Петр. (ср. III, 1), едва ли могло бы затеряться. С своей стороны, круг читателей I Петр. (ср. I, 1) допускает приложение общей формулы II Петр. I, 1.

Из II Петр. III, 15-16 вытекает, что при составлении этого по­слания ап. Петр имел перед собою ту же цель, ради которой он напи­сал первое послание. Он хотел подтвердить учение уже умершего Павла. Но как в первом послании у него была и особая цель поддер­жать и утешить читателей в страдании, вызванном гонениями, так и во втором послании у него была очередная забота: предостеречь читате­лей против гностических лжеучений и той нравственной опасности, которая с ними была связана.

В либеральной науке подлинность II Петр. вызвала особенно силь­ные возражения. До сих пор большинство либеральных исследователей отказываются признать ап. Петра его составителем. II Петр., действи­тельно, во многом отличается от I Петр. Но трудность, отчасти, разре­шается сознанием новой заботы, которая лежала на Апостоле, когда он составлял свое второе послание. Кроме того, еще древними было отме­чено, что при составлении своих двух посланий ап. Петр мог пользо­вать услугами разных секретарей. Мы видели, что первое послание могло быть редактировано Силуаном. Кто был редактором второго по­слания, мы не знаем. Поскольку однако, II Петр. обнаруживает много­численные точки соприкосновения с Иуд., ставящие вопрос о взаим­ном влиянии наших двух посланий друг на друга, приходится допу­стить возможность, что Иуд., возникшее под влиянием II Петр., в свою очередь оказало влияние на окончательную редакцию этого послед­него, иными словами, что подлинное послание ап. Петра было перера­ботано после его смерти под влиянием Иуд.

Обращение II Петр. (I, 1-2) отличается торжественностью. В тек­сте лучших рукописей ап. Петр именует себя не Симоном, а, по-еврей­ски, Симеоном, и подчеркивает божественное достоинство Иисуса Хри­ста. Очень возможно, что и в 1 и во 2 стихах речь идет не о двух лицах Пресв. Троицы, Отце и Сыне, а только о Сыне, Который, при таком тол­ковании, дважды именуется Богом.

За обращением следует призыв I, 3-11. Ап. Петр зовет своих чи­тателей явить в жизни плоды познания. Исходное понятие познания (ст. 3) выражено Павловым термином ™p…gnwsij. Речь идет, прежде всего, о познании Призвавшего нас. В словоупотреблении Нового Завета, Призвавший есть обыкновенно Отец (ср. Римл. VIII, 29-30, I Кор. I, 9, Гал. I, 6, I Фесс, II, 12, а также I Петр. I, 15 и др.). Но, если апостол Петр и придерживается общего словоупотребления Но­вого Завета, то в ст. 8 ™p…gnwsij распространяется на Господа нашего Иисуса Христа; надо думать, в Его Божественном достоинстве (ср. стт. 1-2). Это показывает, что в Павлов термин ™p…gnwsij ап. Петр влагает и Павлово содержание. Но ударение лежит на практической стороне христианской жизни. Познание Призвавшего есть исходная точка лествичного восхождения в добре (стт. 5-7). Начало восхождения есть вера, которая и приводит, через промежуточные ступени от­дельных христианских добродетелей, к любви. В русском переводе стт. 5-6 слово "рассудительность" соответствует греческому слову gnîsij. gnîsij значит "знание". В употреблении этого слова слышится полемика против гностицизма. "Знанию" лжеучителей, "лжеименному", по опре­делению ап. Павла (I Тим. VI, 20), ап. Петр противополагает истинное знание и отводит ему место в сфере практической жизни, в ряду хри­стианских добродетелей. Конечная цель восхождения есть обожение (ст. 4). Она достигается в эсхатологическом пределе (ср. ст. 11).

Свои наставления ап. Петр строит (I, 12-21), как напоминание читателям уже известного им учения (ст. 12). Мы опять обращаемся мыслью к служению ап. Павла. Ап. Петра побуждает к этому напоми­нанию сознание предсмертного долга (стт. 13-15). Его проповедь есть свидетельство очевидца: в ст. 16-18 он ссылается на Преображение Господне, когда ему дано было видеть величие Христово. Этот отрывок есть единственное вне-евангельское свидетельство о Преображении, почему и избрала Православная Церковь II Петр. I, 10-19 в качестве Апостольского чтения на Литургии этого праздника. Но проповедь ап. Петра — не только свидетельство очевидца. Она опирается и на проро­ческое слово. Пророческое слово восходит к действованию Духа Святаго. Наряду с II Тим. III, 16, ст. 21 есть новозаветное свидетельство о богодухновенности Ветхого Завета. Но пророчество требует толкования. В ст. 20 ап. Петр, по всей вероятности, думает об истинном толковании и противополагает его толкованию лжеучителей.

Гл. II есть предостережение против лжеучителей. Сопоставляя их с лжепророками в прошлом, ап. Петр говорит о них, большей частью, в формах будущего времени. После общей их характеристики в стт. 1-3^а, он ссылается на примеры древних, заимствуемые им из Ветхого Завета, и доказывает неизбежность их наказания (стт. 3^б-22). Как и в Евр. (ср. II, 1-4 и особенноX, 26-31, XII, 18-29), положение познавших Христа и снова плененных миром с его сквернами, считается особенно прискорбным (ср. стт. 20-22). В Ветхом Завете ап. Петр останавли­вается на грехе ангелов (ст. 4: или плотское смешение по Быт. VI, 1 и слл., или уклонение от возложенного на них служения), на грехе допо­топного мира (ст. 5) и на грехе Содома и Гоморры (ст. 6), которому противополагается праведность Лота и его избавление, поучительное для современников ап. Петра, как поучительно для них и наказание грешников. Стт. 10-16 посвящены характеристике тех грехов, о кото­рых скорбит Апостол. Это похоть, дерзость, любостяжание, а, может быть, и осквернение агап. По всей вероятности, в ст. 13 надо читать не ¢p£taij (русский перевод: обманами), а ¢g£paij. Эта последняя форма текста слабее засвидетельствована, чем наша, но она подтверждается параллельным местом послания Иуды (ст. 12), обнаруживающего, как будет показано, многочисленные точки соприкосновения со II Петр. Апостол, по-видимому, думает о тех, которые обращают вечерю любви в греховное наслаждение. Как известно, Евхаристия составляла часть агапы. Обличая грешников, Петр ничего еще не говорит о их догматических заблуждениях. Он держится исключительно практической сферы. И в стт. 17-19 он произносит оценку. Обличаемые им греш­ники впадают в небытие: такой смысл имеют образы ст. 17. И свобода, которую они обещают своим последователям, есть призрачная свобода (ст. 19). Мысль Апостола — по всей вероятности, о гностическом либертинизме, основанном на пренебрежении к плоти.

Гл. III начинается указанием (стт. 1-2), что в этом втором посла­нии Петр напоминает слова пророков и заповедь Христову, переданную Апостолам. Он думает, конечно, о Павле, учение которого он подтвер­ждает. Возвращаясь к вопросу о лжеучителях, имеющих явиться в по­следние времена, ап. Петр касается, наконец, и теоретического основа­ния еретической морали (стт. 3-4). Это основание есть отрицание парусии. Мы знаем, что и Павлу было известно еретическое отрицание Воскресения, и он предостерегал против него Тимофея (ср. II Тим. II, 18). В ответ на лжеучение Петр настаивает на долготерпении Божием (стт. 5-16, ср. особенно ст. 9 и стт. 15-16) и им объясняет то, что обетования Божии еще не получили исполнения. Не ограничиваясь этим ответом, Петр дает и положительное учение о последних временах. Подобно тому, как в воде потопа пришел конец допотопному миру, обра­зованному из воды и водою (стт. 5-6) — aп. Петр думает, вероятно, и о море, из которого вышла земля, и о дожде, который ее питает, — так же точно и нынешняя вселенная окончится в огне (стт. 7,10-13). Прехождением мира в огне будет отмечен день Господень. Но, призывая к святости жизни и благочестию, ап. Петр устремляется мыслью к новому миропорядку: он ожидает "нового неба и новой земли, на которых обитает правда" (ст. 13). Он готов думать, что от нас зависит ускорить (ст. 12: speÚdontaj; слав.: "скорее быти желающим")— молитвою и усилием жизни? — наступление этого нового порядка. Во всяком слу­чае, из напряженности эсхатологического ожидания естественно выте­кает призыв к нравственной жизни (ст. 14), а указание на долготерпе­ние Господне подкрепляется ссылкою на ап. Павла, названного в стт. 15-16 по имени. Из ст. 16 неизбежно следует, что послания ап. Павла пользовались уже авторитетом Писаний. Петр предостерегает против их неправильного толкования. Замечание ст. 16 есть первое по времени указание, из которого можно заключить о возникновении Священного Канона Нового Завета. Он возникал постепенно. Возможно, что его пер­воначальным ядром был канон посланий ап. Павла. Недаром он сам заботился о распространении своих посланий (ср. Кол. IV, 16), прини­мая меры против подделок (ср. II Фесс. III, 17-18 и II, 2). и знал, что его устами говорит Св. Дух (ср. I Кор. VII, 40). Но замечание II Петр. III, 15-16 интересно не только тем, что Апостол говорит в общей форме о посланиях своего предшественника. В ст. 15 он имеет в виду какое-то одно определенное его послание, в котором Павел обращался к читателям II Петр. В науке был спор о том, какое послание ап. Павла здесь подразумевается. Наиболее вероятным ответом было бы понимание ст. 15, как ссылки на послания к Тимофею. В частности, в Первом посла­нии ап. Павел говорит о долготерпении Христовом (I, 16, ср. еще II, 4), но не исключена возможность, что ап. Петр имеет в виду и то место Второго послания, в котором ап. Павел предостерегает Тимофея против отрицания воскресения (II, 18, ср. выше). Хотя служение Ти­мофея и не ограничивалось Ефесом, но, как было указано, Павел по­слал его в Ефес раньше всякого другого места, и он оставался там, пока его не вызвал к себе его учитель, чувствуя близость своего отшествия. Послания к Тимофею были, несомненно, известны в Ефесе. Между тем, как ужа отмечалось, большинство читателей I-II Петр. имели пребыва­ние в Ефесе.

II Петр. заканчивается заключительным наставлением III, 17-18, содержащим новое предостережение против лжеучений и призыв к воз­растанию в благодати и познании Господа Иисуса Христа.

II Петр. было последним словом Апостола. В ожидании смерти, он считает своим долгом предупредить малоазийских христиан о распро­странении ересей. Было бы неправильно думать, что Петр написал свое второе послание, узнав о появлении ересей. По всей вероятности, II Петр. написано вскоре после I Петр. Ереси были и тогда, когда Петр писал первое послание, и он это знал. С другой стороны, из второго послания ясно, что они еще не достигли полного развития. Отсюда — преобладание форм будущего времени. Расцвет гностических систем относится ко II веку. Но II Петр. есть завещание Апостола. Как заве­щание, оно и посвящено вопросу о ересях. Петр думает о будущей опасности и будущих работниках, но перспективы будущего пересека­ются в его сознании эсхатологическими ожиданиями. Как Павел, как Иаков, как составители Евр., он ждет близкого конца нынешнего эона.

ПОСЛАНИЕ ИУДЫ.

Составитель послания называет себя "рабом Иисуса Христа'' и "братом Иакова" (ст. 1). Ссылка на Иакова без дальнейшего опреде­ления может относиться только к Иакову, Брату Господню. Будучи бра­том Иакова, Иуда оказывается и сам братом Господним. Действи­тельно, в списке братьев Иисусовых, на последнем месте — в Мф. (XIII, 55), на предпоследнем — в Мк. (VI, 3), стоит имя Иуды. Оче­видно, он был одним из младших. Принимая во внимание, что, по сви­детельству Ин. VII, 5, братья Иисусовы, в дни Его земного служения, в Него не верили, можно сказать с уверенностью, что Иуда был Апосто­лом только в общем смысле этого слова: в число Двенадцати он не входил, и для отожествления его с Иудою Иаковлевым (Лк. VI, 16 == Деян. I, 13, ср. Ин. XIV, 22; он же Фаддей, Мк. III, 18, иногда назы­ваемый Леввеем, Мф. X, 3) нет никаких оснований.

Для суждения об условиях написания Иуд. надо принять в сооб­ражение те точки соприкосновения, которые наблюдаются между ним и II Петр. Даже беглое чтение этих посланий убеждает нас в их чрезвы­чайном сходстве. Это сходство было давно замечено, но объяснялось по-разному. В современной либеральной науке преобладает тенденция доказывать влияние Иуд. на II Петр. Как уже было отмечено, сопо­ставление обоих посланий, позволяет говорить о их взаимной зависимости. Как бы то ни было, Иуд. 17-18 можно понять только, как ссылку на II Петр. III, 3. Отсюда вытекает, что читатели Иуд. были те же малоазийские христиане, к которым были посланы и оба послания ап. Петра. Представляется возможным и даже вероятным, что Иуд. было тоже писано в Риме. Во всяком случае, Иуда вращается в кругу идей ап. Петра. Чрезвычайная близость Иуд. к II Петр. наилучшим образом объяснялась бы его написанием в Риме, вскоре после, смерти Петра. Если Петр умер в 67 или 68 году, то написание Иуд. было бы неосто­рожно помещать позже 70 г. Эта датировка подтверждается еще и тем, что послание никак не отзывается на разрушение Иерусалима. С дру­гой стороны, если Иуда, брат Господень, был сын Иосифа от первого брака, он был старше Господа по плоти, иначе говоря родился ранее 4 г. до Р. Хр. К концу шестидесятых годов нашей эры ему было, во всяком случае, за семьдесят лет.

Из того соотношения, которое наблюдается между Иуд. и II Петр., вытекает и цель Иуд. Как Петр, переживший Павла, считал нужным подтвердить его учение для основанных Павлом Церквей, так и Иуда, переживший Петра, напоминал его учение тем, к кому Петр обращался с последним словом наставления. И, как Петра, так и Иуду побуждало к тому не сознание старшинства — Иуда ни в каком смысле не мог быть выше Петра, — а долг и право пережившего. Это напоминание — устами пережившего — являет еще раз единство христианского мира и откровения Нового Завета, тем более, что Иуд. обнаруживает точки соприкосновения не только с II Петр., но и с другими новозаветными книгами. Необходимость напоминания Иуда должен был считать тем более настоятельною, что до него дошли сведения о появлении лжеучи­телей, оправдывавшем тревожные ожидания ап. Петра. Получение этих сведений и заставило Иуду дать своему посланию ту форму, в которой оно до нас дошло.

После обращения стт. 1-2, в котором адресаты обозначены столь же общею формулою, как и во II Петр., Иуда говорит об изменении его первоначального намерения. Вместо пастырского послания общего ха­рактера, он направляет к ним призыв "подвизаться за веру, однажды преданную святым" (ст. 3). Причина перемены выясняется в стт. 4 и слл., вводимых частицею g¢r (ибо). Иуда получил сведения о вопию­щих искажениях христианской жизни, с которыми было, неизбежно, связано и отступление от чистоты христианского учения. Останавли­ваясь на этих скорбных явлениях, в которых мы узнаем характерные черты гностического либертинизма, Иуда только в ст. 20 переходит к положительному учению, иначе говоря, к выполнению задачи, постав­ленной в ст. 3.

Мысль Иуды в стт. 4-16 течет параллельно II Петр. Отправляясь от исторических примеров, он говорит о неизбежности наказания греш­ников (стт. 4-11) и дает оценку и характеристику их грехов (стт. 12-16). Исторические примеры Иуда заимствует не только из канони­ческих писаний Ветхого Завета, но и из апокрифов. В ст. 14 он прямо цитирует апокрифическую книгу Еноха. Подробности ст. 9 тоже заим­ствованы из апокрифического "Успения Моисея''. Так как, начиная с III века, в Церкви установилось отрицательное отношение к апокри­фам, то некоторые церковные писатели склонны были распространять его и на Иуд. Его место в Новозаветном каноне закрепилось сравни­тельно поздно. Но многие исторические примеры Иуд. (ср. стт. 6, 7, 9) совпадают с историческими примерами II Петр. (ср. II, 4, 6, 11). С другой стороны, ссылка ст. 5 возвращает нас к Евр. (III, 7 — IV, 3) и даже к I Кор. (Х,1-14). Грехи, привлекающие внимание Иуды, — те же, о которых идет речь во II Петр. С особым ударением он останавли­вается на грехах плоти (ср. стт. 4, 7-8, 10, 12, 13, 16), а в ст. 12, как уже было отмечено, говорит с полной ясностью об осквернении агап. Оценка грехов, как впадения в небытие (стт. 12-13), совпадает с па­раллельным местом II Петр. II, 17. Стт. 17-19 звучат утешением. Иска­жение христианских нравов, о котором скорбит Иуда, было предсказано Апостолами Христовыми. Мы уловили в этом утешении ссылку на II Петр. III, 3. Предсказание Апостолов относилось к последним време­нам. Его исполнение — такова была, несомненно, мысль Иуды — доказывает наступление последних времен. Если Иуд. было составлено до разрушения Иерусалима, представляются вероятным, что и он готов был связывать мировую катастрофу с катастрофою Иудейства. Ст. 19 имеет параллели в I Кор. II, 14 (ср. еще XV, 44 и слл.) и, что особенно интересно, в Иак. III, 15[44].