Публицистика Николая Семеновича Лескова.

Публицистика Николая Семеновича Лескова.

Многие знают Лескова, как замечательного писателя, автора «Левшы» и «Очарованного странника». Но не всем известно, что Лесков был непримиримым, яростным публицистом и в литературе он заявил о себе именно как публицист. Эта часть его литературного наследия наименее известна современному читателю, так как многие статьи и очерки писателя никогда не публиковались после первых газетных или журнальных публикаций.

Публицистика Лескова обширна и чрезвычайно многообразна. Лесков свою литературную деятельность начал статьями и корреспонденциями на социально-экономические темы («О рабочем классе», «Об ищущих коммерческих мест в России», «О найме рабочих людей», «Очерки винокуренной промышленности» и др.). Здесь затрагивает темы: взятки, откупная система, проблема пьянства и крестьянский вопрос..В дальнейшем, став выдающимся художником, Лесков никогда не оставлял и пера публициста.

В публицистике, быть может, с наибольшей резкостью и очевидностью отразилась вся сложность и противоречивость идейно-творческих позиций Лескова в разные периоды его литературной деятельности. В 60-е годы это нашло выражение в страстных выступлениях на страницах «Северной пчелы», в резких выпадах по адресу революционно-демократического лагеря в очерках «Русское общество в Париже» (поднимает тему инородцев), в статьях на литературные темы.

Публицистика Лескова теснейшим образом связана с его художественным творчеством. Так, уже в 60-е годы появляется ряд его статей по религиозно-церковным вопросам: о расколе, о старообрядчестве, о духовной литературе («С людьми древлего благочестия», «Искание школ старообрядцами», «Модный враг церкви» и др.). Эти темы будут устойчивы у Лескова и в дальнейшем. Художественное выражение той же проблематики мы найдем в таких произведениях, как «Соборяне», «Запечатленный ангел», «Мелочи архиерейской жизни».

Важной темой публицистических статей, очерков, воспоминаний является историческое прошлое России. Множество заметок, рецензий, просто сообщений на исторические темы Лесков опубликовал на страницах «Исторического вестника». Но, интересуясь историей, Лесков свою публицистику теснейшим образом связывал с современностью. Современная тематика занимала центральное место во всем творчестве Лескова.

Являясь выдающимся художником слова, Лесков был и незаурядным знатоком искусства и литературы. Статьи о деятелях литературы, отклики на злободневные события литературной и театральной жизни, заметки о живописи — таков далеко не полный перечень разнообразных выступлений Лескова — критика.

Для публицистики Лескова характерно:

· Проба идей реальностью.

· Невозмутимость интонации.

· Глубоко спрятанный скепсис.

· Есть характерный герой переселенец.

· Интересовался людьми стыка, людьми на чужбине.

· Поднимает тему инородцев («Русское общество в Париже»), тему русского за границей («Настоящее бедствие столицы»).

· Возникает идеал терпеливого труженика.

· К оппонентам относится очень лояльно.

 

СТАТЬЯ «МОДНЫЙ ВРАГ ЦЕРКВИ».

В этой статье говорит о спиритизме, «который овладел уже целыми миллионами людей в Старом и Новом Свете и что ни день — делает все новые и новые успехи, как за границею, так и у нас в России». Он заметил, что наши богословы еще до сих пор не применяли усилий оспаривать это новое учение. Он показал, что, конечно, появлялись статьи, но они не наносили удар по самому главному в спиритизме, по его философской доктрине, — «против спиритизма как против явления философско-религиозно-нравственно-практического». Также он говорит о том, что люди не равнодушны к делам церкви, они ждут от нее каких-то действий. Люди полагают, «что или духовные врачи наши находят себя неискусными во врачевстве этого модного недуга, или же, что они ждут, чтобы болезнь более выяснилась, и тогда сразу могучим словом своим вырвут ее совсем, со всеми корнями». Лесков показывает, что спиритизм уже захватил умы людей Америки и это ведет к разрушению их веры

Лесков рассматривает журнал Киевской духовной академии. Он говорит, что журнал находит, что все нравственные совершенства спиритов, «стоя под влиянием ненормального начала, не могут быть правильны». «Новая и действительно ужасающая сторона в спиритизме —это уклонение от небесной истины христианства в туманную область самого дикого суеверия, уклонение преимущественно в рядах высокообразованных классов общества по ту и по сю сторону Атлантического океана».

Лесков делит спиритизм на опытный и философский.

Опытный спиритизм - это мания странная и жалкая, но едва ли даже хоть сколько-нибудь опасная для Христовой церкви. Такие кружки лишь требуют, чтоб человек называл себя спиритом и не опасны.

«Философский спиритизм» держит - новое мышление, не стремящееся быть не чем иным, как мышлением. Но, новое мышление не только не благоприятно для церкви, но идет против нее, враждебно ей и имеет своею прямою задачею разрушить «содержимую христианскою церковию», «старую религию».

Также Лесков заметил интереснейшие приемы, которые употребляет спиритизм, доказывая какое-нибудь из своих положений. Здесь обыкновенно смешивается и богословие, и реализм, и правда нравственная, и правда юридическая, и любовь, и милосердие.

Он говорит, что опасные враги церкви при дружественном сопротивлении, при употреблении мудрого слова могут быть легко побеждены. «В слове Христовом, гораздо более достигающего к сердцу человеческому, чем во всех теориях, не исключая той спиритской школы». Такой идеей завершает свою статью Лесков.

 

Дмитрий Владимирович Веневитинов (1805-1827).

Критические рассуждения В. характеризуются следующими особенностями: разработка шеллингианских основ для критики и поэзии, умение связать их с задачами русского романтизма и стремление преодолению самих корней романтизма.

У В. говорит Платон своему ученику Анаксагору» «Философия есть высшая поэзия»(статья «Анаксагор. Беседа Платона»). В «Разборе статьи о«Евгении Онегине» (1825-первая опубликованная статья) В. развил эту идею подробнее: «Не забываем ли мы, что в пиитике должно быть основание положительное, что всякая наука положительная заимствует свою силу из философии, что поэзия неразлучна с философией?» об этой последней статье Пушкин написал: "Это единственная статья, которую я прочел с любовью и вниманием. Все остальное - или брань, или дичь".

В. замышлял издание особого философско-литературного органа для «теоретического исследования ума», «самопознания» народа, его духа, характера («Несколько мыслей в план журнала»). Он делал вывод: кто не умеет правильно мыслить, тот не умеет и правильно действовать. Уже здесь заложены основы постановки вопроса о свободе и необходимости, о связи правильной практики с правильной теорией.

Вслед за Шеллингом В. весь мир рассматривал как движение идеи. Отсюдо вытекало представление об этапах истории человечества т об определенной эволюции поэзии и ее форм. В. считал, что человечество прошло уже стадию эпической поэзии. Воспевавшей прошлое. Теперь он повсюду отмечал признаки лирического начала. Но человечеству предстоит пережить стадию поэтического развития драматическую. Вней сольются начала прежних этапов и родов творчества.

Также В. написал отзывы о первой и второй главе «Евгения Онегина». В отзыве о первой главе он не без некоторых колебаний причисляет Пушкина к последователям Байрона, т.е. видит в нем романтика. В заметке о второй главе почувствовал неповторимое своеобразие образа героя: «Характер Онегина принадлежит нашему времени и развит оригинально». А в отзыве о «Борисе Годунове» подчеркивал самостоятельность Пушкина по отношению к «Истории…» Карамзина.

Критик братьев Киреевских

Братья Иван и Петр Васильевич Киреевские – философы, литературные критики и публицисты, одни из лидеров славянофильства. Любовь к России составляла главную черту творчества братьев Киреевских. Мечта о создании русской самобытной философии завлекла их с молодых лет: «Нам необходима философия - все развитие нашего ума ее требует» - писал И. В. Кириевский. Взоры их обращались Шеллингу и Гегелю. Но нельзя считать идеи Кириевских всего лишь переложением идей великих немецких философов. Братья Кириевские построили свое учение на самобытных, глубоко религиозных, православных основаниях. Этими незыблемыми основаниями для них стали писания святых отцов церкви. В них они нашли умозрения не менее глубокие, чем у Шеллинга. Главное же – в них они обнаружили то истинное русское благочестие, тот дух смирения, которые недоставало слишком горделивым умам Запада.

Иван Васильевич Киреевский (1806-1856) - один из основоположников славянофильства. С 1828 по 1834 год он выступал как прогрессивный мыслитель, искавший широкую философскую основу для русской критики. Он издавал журнал «Европеец» (1832), который на втором номере был закрыт правительством из-за статей самого издателя «Девятнадцатый век» и «Горе от ума» на Московской сцене». В первой статье Киреевский утверждал, что старые формы философии, гражданского самосознания, общественного устройства Западная Европа уже исчерпала, России же предстоит развить свои, новые формы, используя опыт Запада. В конце статьи Киреевский риторически предлагал самим читателям «сделать выводы» относительно характера просвещения в России.

К. написал такие замечательные критические статьи: «Нечто о характере поэзии Пушкина», «Обозрение русской словесности за 1829 год», «О стихотворениях Языкова».

В статьях проявился незаурядный критический талант Киреевского. Пушкин был доволен его содержательными суждениями. Белинский заимствовал у него несколько важных формулировок: о романтизме, о Пушкине как «поэте действительности».Вдумчивый, спокойный тон его статей высоко ценил Чернышевский. Верный своему принципу, Киреевский приучал русскую критику искать «общий цвет, одно клеймо» в творчестве разбираемого поэта. И он сам мастерски находил его у Пушкина, Веневитинова, Баратынского, Дельвига, Подолинского, Языкова.
Киреевский устанавливал периодизацию развития творчества Пушкина. Первый период характеризуется влиянием «итальяно-французской школы» и Байрона. Затем наступил «байронический» период. Бытовые сцены в «Онегине», образы Татьяны, Ольги, описание Петербурга, деревни, времен года в соединении с опубликованной тогда сценой в Чудовом монастыре из «Бориса Годунова», по мнению Киреевского, составляют третий, особый, русско-пушкинский период поэзии. Пушкин предстал перед читателями как явление «великое», основное качество которого - соответственность с временем», живое чувство современности. Обоснование достоинств этого самого содержательного периода в творчестве Пушкина Киреевский еще углубил в статье «Обозрение русской словесности за 1831 год».
В обозрении русской словесности за 1829 год Киреевский уже намечал основные периоды русской литературы: ломоносовский, карамзинский, пушкинский. Пушкинский период характеризуется «уважением к действительности», стремлением «воплотить поэзию в действительность».
Но уже в этих статьях примешивались рассуждения, из которых позднее выросла славянофильская доктрина Киреевского. Основы западной цивилизации, говорил Киреевский, определились тремя условиями: христианством, завоеваниями варваров и классическими традициями. Россия восприняла христианство из рук православной Византии, а не из рук развратного, еретического Рима; татары не разрушили Россию и не привили ей своих нравов, а недостаток классических традиций был восполнен Петром I. Собственно славянофильская теория родилась в споре И. Киреевского с Хомяковым в 1839 году. Хомяков устно читал в салонах свою статью «О старом и новом», в которой поставил вопрос ребром: была ли прежняя, допетровская Русь лучше России европеизированной? Если была, то следует вернуться к прежним ее порядкам. Киреевский в специальном «Ответе А. С. Хомякову» оспаривал категоричность такой постановки вопроса: «Если старое было лучше теперешнего, из этого еще не следует, чтобы оно было лучше теперь». У Киреевского более тонкая постановка вопроса. Но все же и он склонялся к старому. Статьи «Ответ А. С. Хомякову», «Обозрение современного состояния литературы», «Публичные лекции проф. Шевырева об истории русской словесности» образуют славянофильский период деятельности Киреевского. Здесь яснее обозначились черты его программного славянофильства и резче - нелюбовь к реалистическому направлению, «натуральной школе» и Белинскому. К последним годам деятельности Киреевского-славянофила относятся статьи: «О характере просвещения Европы и о его отношении к просвещению России», «О необходимости и возможности новых начал для философии». В этих статьях по-прежнему отвлеченно трактовались понятия «просвещение», «русский», «француз», «немец». Суммарность категорий у Киреевского, их «романтизм» дают знать себя на каждом шагу. Снова он вспоминает три элемента цивилизации: варварство, христианство и классическое наследие, но несколько варьирует свою «триаду», ему теперь важны: особая форма, через которую проникло в Россию христианство, особый вид, в котором перешло к ней древнеклассическое наследство, и, наконец, особые формы государственности.

Судьбу Ивана Васильевича разделил его младший брат - Петр Васильевич Кириевский (1808-1856), который стал знаменитым фольклористом, исследователем древнерусской культуры.

Петр Васильевич знал семь языков, занимался переводами произведений Байрона, Кальдерона, Шекспира. В 1331-1834 гг. Петр Васильевич путешествовал по России, собирал народные песни, пословицы, сказания, изучал народную культуру и быт.

Взгляды Киреевского наиболее полно отражены в статье «О древней русской истории. Письмо к М. П. Погодину» («Москвитянин». 1845. № 3), в которой он отвергал тезис смирения и терпения национального характера русского народа. По его мнению, на всех этапах отечественной истории решающее значение играли сила, энергия и благородные порывы народа. Одну из особенностей всех славянских народов он видел в отсутствии личной земельной собственности, в принадлежности земли общине.

Петр Васильевич также страстно занимался изучением русского фольклора и песен. В 1847 году он опубликовал в обществе истории российских древностей 55 собранных им песен духовного содержания. В 1852 году в «Московском сборнике» он напечатал 4 новые песни, и незадолго до смерти в 1856 году были напечатаны еще12 песен в журнале «Русская беседа».

30. Демократическая («реальная») критика. Общая характеристика (Н.А.Добролюбов, Д.И.Писарев и др.). Основателем реальной критики считают Добролюбова. Пафос всей его деятельности заключался в сознании «великой роли.народных масс». Его критические статьи имели не только чисто литературное значение. Они служили ответами на вопросы, выдвигаемые жизнью, были формой идеологической борьбы. К. Маркс и Ф. Энгельс высоко ценили деятельность Добролюбова. Они сравнивали русского критика с Лессингом и Дидро, утверждая тем самым значение русской революционной демократии в истории мировой эстетической мысли. Реальная критика давала возможность публицистического исследования действительности, вела к осмыслению и социальному анализу изображенных в литературе общественных явлений, «к рассуждениям о той среде, о жизни, о той эпохе, которая вызвала в писателе то или другое произведение». Добролюбов исходил из положения, что действительность всегда выше искусства и что от художественного произведения требуется прежде всего верность «смыслу действительности». Однако отсюда не следует делать вывод, что Добролюбов недооценивал роль литературы в общественной жизни. Он писал: «Если бы мы думали, что литература вообще ничего не может значить в народной жизни, то мы всякое писание считали бы бесполезным. Но мы убеждены, что при известной степени развития народа литература становится одною из сил, движущих общество…». В принципе во всех методологических приемах «реальной критики» все сходно с приемами Белинского и Чернышевского. Но иногда нечто важное сужалось и упрощалось. Особенно это видно в трактовке связей критики с литературой, критики с жизнью, проблем художественной формы. Получилось, что критика — это не столько раскрытие идейно-эстетического содержания произведений, сколько приложение произведений к требованиям самой жизни. Но это только один из аспектов критики. Нельзя произведение превращать в «повод» для обсуждения актуальных вопросов. Оно имеет вечную, обобщающую ценность. В каждом произведении есть свой, внутренне сгармонированный объем содержания. Кроме того, не должны отодвигаться на задний план намерения автора, его идейно-эмоциональная оценка изображаемых явлений. «Реальная критика», как не раз разъяснял Добролюбов, не допускает и не навязывает автору «чужих явлений».Одаренность Николая Александровича Добролюбова (1836—1861) как литературного критика первым заметил Чернышевский. Прочитав присланную в «Современник» статью «Собеседник любителей российского слова» (1856), Чернышевский пригласил к себе на дом ее автора, тогда еще студента Главного педагогического института, и предложил ему постоянное сотрудничество в журнале. В 1857—1861 годах литературная критика в «Современнике» почти всецело была в руках Добролюбова. В 1858 опубликовал примерно 75 критических статей. Он откликался на все вопросы текущей литературы, писал главные статьи на самые важные темы, активно разрабатывая эстетические проблемы и проблемы «реальной критики». Добролюбов печатался под псевдонимами: Конрад Лилиеншвагер, Яков Хам, Аполлон Капелькин, Д. Свиристелев, и др. В области общефилософских принципов Добролюбов полностью солидаризировался с Белинским и Чернышевским. Это видно из общего духа его статей и нескольких прямых высказываний на эти темы. Главному вопросу эстетики — об отношении искусства к действительности — Добролюбов придавал острый публицистический поворот. В статьях «О степени участия народности в развитии русской литературы» (1858), «Литературные мелочи прошлого года» (1859) он говорил, что нашей литературе нечего гордиться своими мнимыми достижениями, она идет уже проторенными путями, тогда как она должна бы идти впереди жизни. Добролюбов хотел вдохновить литературу на новые подвиги.
1859-«Что такое обломовщина?» - представил характер Обломова как тип либерального дворянина. Добролюбов демонстрировал, как «художественность взяла свое» в «Обломове». Публика негодовала на то, что герой романа в течение всей первой части не действует, что в романе автор уклонился от острых современных вопросов. Добролюбов увидел «необыкновенное богатство содержания романа» и начал свою статью с характеристики неторопливого таланта Гончарова, присущей ему огромной силы типизации, как нельзя лучше отвечавшей обличительному направлению своего времени. Роман «растянут», но это-то и дает возможность обрисовать необычный «предмет» — Обломова. Такой герой и не должен действовать: здесь, как говорится, форма вполне соответствует содержанию и вытекает из характера героя и таланта автора. 1859 - «Темное царство». Героев Островского он оценивал сквозь призму этой идеологемы, а значение драматурга связывал с искусством обличителя «обитателей» «темного царства». Идеальный мир героев Островского – смиренных, послушных родительской воле, терпеливых – для Добролюбова был непонятен: они казались ему «неразвитыми» в общественном смысле, «ограниченными», «забитыми». Весь пафос статьи направлен на разоблачение «самодурства».

В статье «Луч света в темном царстве» (1860) ключевым понятием также остается понятие «ТЦ» и «самодурство». В протесте Катерины критик видит страшный вызов самодурной силе, вызов особенно значимый, так как исходит из недр народной жизни. С точки зрения Д, комедии Островского пьесы жизни, а Катерина героический образ, чуждый своей среде. Катерина – образ революционерки. Добролюбов устанавливает, что только в одном пункте «Гроза» Островского построена по «правилам»: Катерина нарушает долг супружеской верности и наказана за это. Но во всем остальном законы «образцовой драмы» в «Грозе» «нарушены самым жестоким образом». Драма не внушает уважения к долгу, страсть развита недостаточно полно, много посторонних сцен, нарушается строгое единство действия. Характер героини двойствен, развязка случайная. В этих статьях наиболее проявилась реальная критика Д: относится к художественному произведение, как к явлению действительности, большой интерес проявляет к общественной жизни, к ее негативной стороне; часто обращается к форме «МЫ».
Анализируя роман Тургенева «Накануне», Добролюбов считал, что «главный художественный недостаток повести» заключается в декларативности образа Инсарова. Образ Инсарова бледен в очертаниях и не встает перед нами с полной ясностью. Для нас закрыто то, что он делает, его внутренний мир, даже любовь к Елене. А ведь любовная тема всегда получалась у Тургенева.
Особенно несправедлив Добролюбов был к Пушкину. В своей последней статье «Забитые люди» (1861) критик писал: у Пушкина кое-где проявляется «уважение к человеческой природе», но он был «мало серьезен», «слишком гармоничен», избегал «аномалии жизни», он приготовил «форму поэзии». Следует ожидать на горизонте новое светило поэзии, но, пока оно взойдет, «у нас еще долго будут ярко блестеть лучи поэзии Пушкина».

Дмитрий Иванович Писарев (1840—1868) по праву считается «третьим», после Чернышевского и Добролюбова, великим русским критиком-шестидесятником. То, что он в «Русском слове» (1861—1866) время от времени полемизировал с «Современником», нисколько не меняет основного представления о Писареве как теоретике и защитнике реалистического направления в русской литературе. П. глубоко ценил произведения Чернышевского, Тургенева, Л. Толстого, Достоевского, Помяловского, Некрасова, Писемского, Гончарова, Слепцова, боролся за материалистическую эстетику, против реакции и «чистого искусства». Почти во всех столкновениях с «Современником» был неправ Писарев. Увлекающий и увлекающийся Писарев много раз указывал на связь своих идей с идеями Белинского, Чернышевского, Добролюбова, и эти связи действительно были. Но в то же время он считал, что не обязательно поклоняться «учителям». Если бы он сам, Писарев, поговорил с Добролюбовым, то «мы не сошлись бы с ним почти ни на одном пункте» («Реалисты»).

Поколения 60—70-х годов запомнили Писарева как исключительно остроумного, немного склонного к парадоксам, но горячего и убежденного пропагандиста материализма. В статьях «Схоластика XIX века», «Идеализм Платона», «Наша университетская наука», он доказывал необходимость единства духовной и физической жизни людей, преодоления разрыва между умственным и физическим трудом, развития гармонического человека. Он ратовал за просвещение самых широких масс народа, выступал против религии и всякого рода предрассудков. Никогда еще проблема женской эмансипации в России не имела такого умного, блестящего защитника, как Писарев. О влиянии статей Писарева, самого их задорного тона, щедро рассыпанных в них афоризмов, убийственных сравнений свидетельствовали в своих письмах и мемуарах многие писатели, журналисты, ученые. В «Схоластике XIX века» Писарев заявил о своей полной солидарности с материализмом Чернышевского. В этой статье он высказал убеждение, что «ни одна философия в мире не привьется к русскому уму так прочно и так легко, как современный, здоровый и свежий материализм».
Символами идеализма, априоризма, игнорирующего всякое опытное знание, для Писарева были Платон, Шеллинг и Гегель. Идеализм тяготел над Рудиными и Чулкатуриными прошлого поколения; он породил «наших грызунов и гамлетиков, людей с ограниченными умственными средствами и бесконечными стремлениями». В статье «Базаров» (1862) Писарев, явно противореча самому себе, увлекся точкой зрения Тургенева, как автора «Отцов и детей». Критика привлекало то, что Тургенев чрезвычайно верно изобразил современное поколение. Уже одно это располагало к всемерному уважению точки зрения автора романа. Очень привлекали к себе оттенки образа Базарова. И чтобы освободить образ от некоторых авторских кривотолков, надо было разобраться во взглядах Тургенева. Писарев заметил, что в «Отцах и детях» освещаются не только выводимые явления, но и отношение автора к этим самым явлениям». Тем более надо было вникнуть в это «отношение». «Отцы и дети» оказывались не таким «сырым материалом», когда можно было не говорить о произведении и не интересоваться самим автором. Но в итоге Писарев «очищал» Базарова от тургеневских «отношений» и создавал своего, нового Базарова. Этим он удвоил силу воздействия романа, в основном домыслив Базарова по логике жизни, почти не насилуя логики самого произведения.
Писарев первый широко ввел в публицистику и критику термин «реализм». Он применялся термин для характеристики некоего типа мышления вообще, в особенности проявляющегося в более широкой нравственно-практической области. Писарев излагал теорию «реализма» как кодекс определенного поведения.Теорию «реализма» Писарев излагает в статьях: «Базаров» (1862), «Реалисты» (1864), Реалист — это человек, который верит только своему практическому опыту, опирается на очевидные факты, делает из них прямые выводы и у которого слово не расходится с делом. Главная его цель — распространение в народе и в обществе полезных, здравых, научных знаний и идей и в особенности современного естествознания, которое уже в себе таит реалистические, опытные методы, очевидность, доказательность, оздоровляющие этические начала.
Несмотря на частые возвраты Писарева к изложению сущности своего «реализма» полной ясности он так и не добился. Обстоятельнейше излагая, какими качествами должны обладать «реалисты», Писарев должен был признаться, что он сам их черпает главным образом из литературы. Именно русские романисты сумели отразить приметы времени и нарисовать правдивые типы современного поколения. «Я хотел говорить о русском реализме,— замечает Писарев,— и свел разговор на отрицательное направление в русской литературе... Ведь в самом деле, только в одной литературе и проявлялось до сих пор хоть что-нибудь самостоятельное и деятельное.
А где же наши исследователи, где наши практические работники?..» («Реалисты»).

Совершенно нарушал Писарев необходимый исторический подход в статье «Пушкин и Белинский» (1865). Он ставил только один вопрос: следует ли нам читать Пушкина сейчас? И отвечал отрицательно. Пушкина следует сдать в архив вместе с Ломоносовым, Державиным, Карамзиным и Жуковским. Пушкин для Писарева — только «великий стилист», «легкомысленный версификатор». Никакой «энциклопедией русской жизни» и «актом самосознания» для общества роман «Евгений Онегин» не был. В самом герое, Онегине, ничего передового и симпатичного нет. Татьяна — идеальничающая посредственность. Судьба героев прошлого определяется Писаревым так: с Онегиным мы не связаны решительно ничем; Бельтов, Чацкий, Рудин лучше Онегина, без них не могло бы быть и нас, это наши учителя, но их время прошло навсегда с той минуты, как появились Базаровы, Лопуховы и Рахметовы («Пушкин и Белинский»).

 

16. Западники и славянофилы. Общая характеристика, их идеология, имена.
В ХIХ веке выделилось две основные группы мыслителей - западники и славянофилы.
Они высказали противоположные версии цивилизационной принадлежности России. ЗАПАДНИКИ: одна версия связывала Россию с общей европейской судьбой. Россия - Европа, но только отстала от нее в развитии. За столетия ига европейское лицо россиян существенно изменилось, и только Петр сумел вырвать страну из отсталости и сна, повернуть ее снова на магистральный путь европейской цивилизации. Будущее России - в примере Европы, в заимствовании ее государственного, общественного, технологического опыта. Русские должны по примеру ведущих европейских стран выстраивать свою государственность, развивать парламентаризм, демократические традиции, повышать культуру. Важное место западники отводили вопросу о том, что россиянин, наконец, должен осознать себя как независимую творческую личность, знающую и уважающую свои права. Это течение русской мысли развивалось вне церкви. Трансформировали идеи Гегеля, Шиллера. К теоретикам западничества обычно относят: Петра Яковлевича Чаадаева (1794–1856), Александра Ивановича Герцена (1812–1870), Виссариона Григорьевича Белинского (1810–1848), Тимофея Николаевича Грановского (1813– 1855), Константина Дмитриевича Кавелина (1818–1885), Николая Платоновича Огарева (1813–1877), Василия Петровича Боткина (1811–1869). Основные периодические издания, проводившие западническую линию в 40–е годы,–это «Отечественные записки»,«Современник».
Славянофилы заняли противоположную позицию. У России - своя судьба, свой путь в истории. Ей не подходят западные порядки и рецепты лечения общественных болезней. Россия - земля не государственная, а общинная, семейная. В ней прежде всего сильны традиции коллективизма, коллективной собственности. Русский народ не претендует на государственную власть, он доверяет ее монарху, который подобен отцу в семье, его слово и воля - живой закон, не подлежащий оформлению в виде конституций и хартий. Важную роль в жизни страны и ее народа играет православная вера. Именно она и указывает россиянам их истинное предназначение - к истинному нравственному самоусовершенствованию. Славянофилы собирали фольклор, открывали древние тексты – желание знать свою историю. К теоретикам славянофильства обычно причисляют: Алексея Степановича Хомякова (1804–1860), Ивана Васильевича Киреевского (1806–1856), Константина Сергеевича Аксакова (1817–1860), Юрия Федоровича Самарина (1819–1876). От славянофильства Хомякова, Киреевского и их сторонников следует отличать позицию во многих отношениях близких им М. П. Погодина и С. П. Шевырева. Их правильнее будет считать представителями реакционной критики лагеря «официальной народности» (триада «православие, самодержавие, народность»), компрометирующие в глазах русского общества славянофильскую партию в целом. И хотя сами славянофилы стремились дистанцироваться от Погодина и Шевырева, это удавалось им далеко не всегда. Современники нередко объединяли в одно целое, что пагубно сказывалось на их общественной репутации и препятствовало более широкому распространению славянофильского учения. Пропаганда славянофильской программы осуществлялась через журнал «Москвитянин» (1841–1856), через публикацию сборников статей, а с середины 50–х – через журналы «Русская беседа» (1856–1860), «Сельское благоустройство» (1858–1859) и газеты «Молва» (1857) и «Парус» (1859).

Начало истории «славяно–западных» споров чаще всего связывают с публикацией в 1836 году в журнале «Телескоп» первого «Философического письма» П. Я. Чаадаева. Споры, разгоревшиеся вокруг него, послужили стимулом для кристаллизации воззрений тех, кто был не согласен с пессимистическими оценками прошлого, настоящего и будущего России.

Рождение «славянофильства» историки отечественной философии обычно связывают с появлением статьи А. С. Хомякова «О старом и новом» (1839). Эта работа вместе с откликом на нее И. В. Киреевского («В ответ А. С. Хомякову», 1839) открывает историю славянофильства как оригинального течения русской мысли. Статья «О старом и новом» определяла один из центральных вопросов славянофильства: «Что лучше: старая или новая Россия?» Статья–речь Хомякова, представлявшая собой ответ на мрачный вердикт, вынесенный Чаадаевым прошлому, настоящему и будущему России, стала предметом острых дискуссий как в среде славянофилов, так и в среде «западных», с которыми в эту эпоху славянофилы встречались в московских литературных салонах. Как писал в своих мемуарах Александр Герцен, «семя было брошено». В начале сороковых годов острота полемики между западниками и славянофилами все время росла и к середине сороковых годов обострились до такой степени, что личные контакты между представителями враждующих партий почти прекратились. На сороковые годы приходится пик полемики западников и славянофилов. История славянофильства как единого направления продлилась несколько дольше, чем история «западничества». На пятидесятые годы приходится публикация важнейших в философском отношении работ теоретиков славянофильства, но западничество как особое направление русской мысли распалось, фактически, уже к концу сороковых годов. К середине пятидесятых годов размежевание русской интеллигенции на западников и славянофилов (в классической его форме) уже теряет свою актуальность.

 

23. ЭСТЕТИЧЕСКАЯ КРИТИКА (далее ЭК). А.В.ДРУЖИНИН КАК КРИТИК.
ТЕРМИНОЛОГИЯ: критика «чистого искусства», ЭК, «артистическая» критика, теория искусства для искусства, теория вечного искусства.
ОСНОВНАЯ ИДЕЯ: выступали против служебной роли искусства, в том числе и лит-ры., провозглашали её самоцельность, осуждали тенденциозность и утилитаризм. Главная заслуга ЭК – бережное отношение к художественной структуре произ-я, к худож. форме. Как самостоят. течение ЭК оформилась в сер. 50х гг. Постоянным печатным органом ЭК был журнал «Библиотека для чтения», редактором которой в 1856 г. стал А.В. Дружинин.
ДРУЖИНИН (1824-1864)
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА: Литератор в широком смысле: прозаик, драматург, поэт, переводчик («отец англистики»), литер. критик, редактор ж. «Библиотека для чтения». Его назыв. «честным рыцарем лит-ры». Апологет труда: всё истинное создаётся при пом. труда. Литературно-критич. деятельность началась в «Современнике». Искал иные формы для изложения своих взглядов: ежемесячные очерки обзорного характера, фельетоны, письма и заметки. Позже происходит разрыв с «Современником», в нач. 50х гг. сближение с «Библиотекой для чтения», в 1856г. – становится редактором этого журнала. Артистическое направление противостояло дидактическому. Поводом для деления стала статья Чернышевского, в кот. он развивал мысль «лит-ра – искусство жизни». Ответ – статья Дружинина «Критика гоголевского периода русской литературы и наше к ней отношение», в кот. формир. Принципы чистого искусства. В дальн. артистич. направление назыв. пушкинским, дидактическое – гоголевским. В 1855 г. готовит издание сочинений Пушкина, восьмой том включал материалы из биографии Пушкина. Свободными творцами считал Толстого и Гончарова. Статьи называл очень просто. Был инициатором и 1 из организаторов «Литературного фонда».
КРИТИЧЕСКИЕ СТАТЬИ:
1) «А.С. Пушкин и последнее издание его сочинений».
- отмечает пол. влияние французской лит-ры и культуры.
- работоспособность, начитанность, любовь к литературе.
- защищает «Повести Белкина»
- отстаивает убеждение, что талант Пушкина пост. развивался и не угасал.
2) «Сочинения Островского».
- восторженно отзывается о драматургии
- говорит, что он европейский писатель, но начал так, как ни один в Европе не начинал.
- отмечает совершенство интриги, язык, построение пьес.
- «Трилогия Бальзаминова» - гениальная русская шутка.
3) «Обломов». Роман Гончарова.»
- Гончаров – реалист, но его реализм согрет поэзией. Он далек от бесплодной и сухой натуральности.
- «Сон Обломова» - великолепнейший эпизод, который стал первым могущественным шагом к уяснению Обломова с его обломовщиной. Второй шаг – создание Ольги Ильинской. Тип Обломова поясняется любовью: выдает всю прелесть, всю слабость и весь грустный комизм своей натуры.

 

 

Критика Хомякова

Алексей Степанович Хомяков (1804-1860) писал стихи, пьесы, изредка критические отзывы, но главные его труды касались философских вопросов, поземельных отношений в России, проблем реформы, межславянской солидарности, славянофильского учения о самобытных путях России. Русский Леонардо да Винчи. Изобрел ружье по дальним целям. Считается основателем духовной поэзии, учения о соборности. Основная цель -восстановление наших частных умственных путем оживления традиций.

В статье «О старом и новом» ( 1839) Хомяков в наиболее резкой форме выразил осн