Критика пушкинской эпохи. Николай и ксенофонт полевые как критики.

После поражения декабристов в условиях все усиливающейся политической реакции прогрессивно-романтическое движение не прекратилось, а приобрело новые, более сложные формы. Не забудем, что в 1830-е годы расцвело творчество Лермонтова — самого великого русского романтика. Начинало оказывать свое огромное влияние на литературу реалистическое творчество Пушкина. К половине 1830-х годов от романтизма к реализму переходит Гоголь, реалистическая линия наметилась в творчестве Лермонтова («Маскарад», 1835; «Княгиня Литовская», 1837). Глашатаем реализма выступил Белинский в статьях «Литературные мечтания» (1834), «О русской повести и повестях Гоголя» (1835).Все это усложняло общую картину литературного развития и терминологически точное обозначение его явлений в критике. В литературу начали проникать выходцы из разночинных слоев и даже из крестьян. Наиболее ярко черты прогрессивно-демократического романтизма проявились в деятельности братьев Николая и Ксенофонта Полевых, гордившихся своим купеческим происхождением.

Главным делом Николай Алексеевич Полевого было издание одного из лучших русских журналов — «Московского телеграфа» (1825—1834). Полевой явился новатором в области журналистики и критики. Он первый создал тип русского «энциклопедического журнала»; по этому образцу позднее были созданы «Отечественные записки», «Современник». Полевой придавал принципиальное значение в журнале отделу критики. Позднее он сам писал: «...никто не оспорит у меня чести, что первый я сделал из критики постоянную часть журнала русского, первый обратил критику на все важнейшие современные предметы».

В апреле 1834 года царские власти закрыли «Московский телеграф» за слишком либеральное направление.
Н. Полевой был глашатаем романтизма, преимущественно французской его разновидности: творчества Гюго. Философскую основу для своих построений он нашел в системе В. Кузена. Он говорил об этом в рецензии на книгу А. Галича «Опыт науки изящного» и других статьях.
Н. Полевой стал вводить принцип историзма в критике. Особенно важны его статьи: «Нынешнее состояние драматического искусства во Франции» (1830), «О новой школе в поэзии французов» (1831), «О романах Виктора Гюго и вообще о новейших романах» (1832), «О драматической фантазии Н. Кукольника «Торквато Тассо» (1834). Из русской тематики важны его статьи о сочинениях Державина (1832), о балладах и повестях Жуковского (1832), о «Борисе Годунове» Пушкина (1833), рецензии на сочинения Кантемира и др. Многие свои статьи он объединил затем в книге в двух частях «Очерки русской литературы» (1839).

Полевой стремился опереться на биографические факты, впервые в русской критике придавая им принципиальное значение в монографических исследованиях творчества художников слова. Правда, Полевой, по словам Белинского, больше отрицал, нежели утверждал, больше оспаривал, чем доказывал.
Первоначально Полевой отрицал идеи художественного контраста, выдвинутые Гюго в предисловии к драме «Кромвель (1827). Полевой писал: «Мысль соединить в изящном произведении два противоположные элемента в равной мере, или почти в равной, кажется нам необдуманною и ложною» («Драматическое искусство во Франции»). По той же причине он нападал на «Отелло» Шекспира и переводчика его на французский язык де Виньи. Но позднее Полевой принял тезисы Гюго относительно «контрастного» изображения жизни как соответствующего «духу времени», поняв, что романтизм — это «отпечаток... разрушительного, дикого порыва» («О романах Виктора Гюго...»). Но соединение противоположных элементов он признавал только на почве романтизма. В творчестве Пушкина и в особенности Гоголя такое смешение он не признавал законным и эстетически оправданным.

"Евгений Онегин", роман в стихах. Сочинение Александра Пушкина – статья написана после появления 1-ой главы романа. Род романа относит к романам Байрона.Насмешки П. острыйе и умные Давно уже с нетерпением ожидала публика "Онегина"; теперь отчасти и вполне удовлетворилось желание читателей: отчасти, ибо издана только первая глава этого поэтического романа; вполне, потому что издание "Онегина" положительно доказывает права Пушкина уже не просто на талант, но на что-то выше. Пушкин обещает своим критикам написать поэму в 25 песен. Между тем, верно, никто из самых задорных критиков Пушкина, прочитавши новую поэму его, не откажет ему в истинном, неподложном таланте. Говорят, что без замечания ошибок не бывает рецензии: вот самое затруднительное обстоятельство для рецензента стихотворений Пушкина - где взять ошибок? Несколько рифм можно назвать принужденными, немного выражений неточными.

Толки о "Евгении Онегине", соч. А. С. Пушкина – своеобразный ответ на письмо некого господина. П. восхищается романом. Говорит теперь, что уже не сравнивал Пушкина с Байроном, что П. создал свои оригинальный роман. Открыто подсмеивается над этим господином. что в Пушкине виден свой собственный, великий талант, что Пушкин не подражатель, но творец: его собственные незанятые приобретения - описание русской старины в "Руслане и Людмиле", "Демон", "Прощанье с морем". Говорит о народности «ЕО», которую не видит господин. Надобно думать, что г. -въ полагает народность русскую в русских черевиках, лаптях и бородах, и тогда только назвал бы "Онегина" народным, когда на сцене представился бы русский мужик, с русскими поговорками, побасенками, и проч.! - Народность бывает не в одном низшем классе: печать ее видна на всех званиях и везде. Наши богачи подражают французам; но и в быту богачей, никакой иностранец совершенно не забудется, всегда увидит предметы, напоминающие ему Русь. Общество, куда поставил своего героя Пушкин, мало представляет отпечатков русского народного быта, но все сии отпечатки подмечены и выражены с удивительным искусством. Ссылаюсь на описание петербургского театра, воспитание Онегина, не исчисляя множества других черт народности.

История государства Российского. Сочинение Карамзина – историю России нужно рассматривать во всемирной истории. Осуждает Карамзина за приукрашивание фактов русской истории, чтобы показать дух народа. Красноречие Карамзина очаровательно. Не верите ему, читая его, и убеждаетесь неизъяснимою силою слова. Карамзин очень хорошо знал это и пользовался своим преимуществом, иногда жертвуя даже простотою, верностью изображений. Карамзин – зодчий. Здание, им построенное, не удивляет целого мира,, но тем не менее оно составляет честь и красу своего века для той страны, в коей оно воздвигнуто. Творение его еще долго будет предметом удивления, чести и хвалы нашей.

Борис Годунов. Сочинение Александра Пушкина – хвалит П за яркие характеры, но на всю поэзию П. повлияло творчество Карамзина и Байрона. Отрицательно относился к пьесе, тк нет народного духа. История не смеет назвать Бориса цареубийцей. Мало найдем предметов столь поэтических, характеров столь увлекательных, событий столь разительных, каковы жизнь Бориса Годунова, характер его, странная судьба его самого и его семейства. Как мог Пушкин не понять поэзии той идеи, что история не смеет утвердительно назвать Бориса цареубийцею! Что недостоверно для истории, то достоверно для поэзии. Над головою Бориса умножаются бедствия; крамола действует, Борис губит Романовых, преследует Шуйских и что казалось мечтою, делается всесокрушающею действительностью. Какое великое развитие тайн судьбы, какое обширное раздолье для изображения России, Польши, Бориса, Самозванца, аристократии, народа! Все это утратил Пушкин, взяв идею Карамзина

Ксенофонт Алексеевич Полевой — младший брат Николая Полевого, соредактор его по «Московскому телеграфу». Он разделял все идейные убеждения и литературную программу своего брата. 1831—1834 годах на Кс. Полевом лежали главные обязанности по критическому отделу. Заслуги его как критика не должны заслоняться заслугами брата. он продолжал теоретически обосновывать эстетику романтизма.
Перу Кс. Полевого принадлежит большое количество рецензий в «Московском телеграфе». Они разнообразны по темам: о стихотворениях Пушкина, Дельвига, Богдановича, драме А. С. Хомякова «Ермак». Наиболее важными статьями являются следующие: «О русских романах и повестях» (1829), «Взгляд на два обозрения русской словесности 1829 года» (1830), «О. направлениях и партиях в литературе. Ответ г-ну Катенину» и «О новом направлении в русской словесности». В 1836 году Кс. Полевой выпустил в двух частях беллетризованную биографию «М. В. Ломоносов», тем самым как бы завершив неоднократные попытки сказать слово о великом выходце из народа как символе его одаренности и бессмертия.
Полевой обрушивался на П. Катенина, сетовавшего на укоренившийся в современной русской литературе дух партий и направлений. В ответ на это Полевой заявил: журнал не «складочное место, где всякий может выставлять свое мнение», «журнал должен быть выражением одного известного рода мнений в литературе»(«О направлениях и партиях в литературе»)., те направление в литературе не зависит от партий. Она самостоятельна как общество.В своих рассуждениях о направлениях и партиях в журналистике и литературе Кс. Полевой выступал прямым предшественником Белинского. При этом указывалось на объективно-закономерный характер направлений и партий. «Направлением в литературе,— писал Кс. Полевой, — называем мы то, часто невидимое для современников, внутреннее стремление литературы, которое дает характер всем или по крайней мере весьма многим произведениям ее в известное, данное время... Основанием его, в обширном смысле, бывает идея современной эпохи...». «Партии» не должны сводиться к «личностям», журнальной перебранке. Они — заостренное выражение программы направлений.
Свою приверженность романтизму Кс. Полевой выражал в таких формулах: «Человек прежде всего бывает движим фантазиею», «чувство развивается в человеке прежде всех других способностей». Полевой разъяснял Катенину, что «дарование и ум — совершенно различные», не всегда совпадающие понятия. Мало одной образованности — нужно еще и вдохновение, мало знать — надо еще и уметь художнически воплотить свой идеал: Катенин «хорошо понимает сущность истинной поэзии, но не умеет выражать ее в изящных созданиях». Полевой изгонял из критики остатки классицистического рационализма и нормативизма, которые для него были синонимами «аристократизма».

Кс Полевой боролся за острую современность в искусстве, против подделок и подражаний, ухода в экзотику, в прошлое. Ради самобытности русской литературы он обрушился даже на сказки Пушкина и Жуковского, усмотрев в них симптомы нежелательного «нового направления» в литературе: «Остановитесь! Довольно опытов и неудачных странствований в чужих владениях. Будьте русскими не прошедших веков, но настоящего времени!» («О новом направлении в русской словесности»).