Авторское “я” художественной публицистики 


Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Авторское “я” художественной публицистики



Конечно, самовыражение журналиста не может идти ни в какое сравнение со сложностью воплощения внутреннего мира автора в произведениях изящной словесности (задачи тут иные). В прессе, а именно, в художественной публицистике, как и в “большой литературе”, создается автопортрет личности; однако, не столько в ее психологической неповторимости, сколько как портрет “публицистического героя” - социального типа, одного из нас

В публицистике “я” выглядит по-особому: “Я” как “Мы”. У авторского “я” - чрезвычайно важная смысловая и композиционная роль в произведениях современной публицистики. "Публицистический герой" помогает читателю следить за ходом "очеркового расследования" и используется как композиционный прием, для привлечения к динамике публицистической мысли.

Разные журналисты по-разному представляют некий авторский образ (“Публицист”), его характеристики своеобразны, индивидуализированы. Тем не менее, это не означает совпадения индивидуальности и образа. Расхождения образа автора в художественно - публицистических жанрах и свойств личности реального человека очень существенны. Хотя автор - реально существующее лицо, не правомерно говорить о “документальности” тех фрагментов, в которых автор излагает свои размышления, оценивает собственное поведение, изображает себя в разных жизненных ситуациях, “...показывая себя таким, каким он хочет казаться, но отнюдь не таким, каков он есть” (Жан Жак Руссо).

Реальная достоверность (удостоверенность): фамилия автора, подписывающего публицистический материал, факт служебной командировки, проведенных интервью, личного участия в каких-то событиях не может служить свидетельством документальности изображения его духовного облика. Можно сказать, что разные жанровые формы - это разные творческие варианты демонстрации “дистанции” между автором и его “публицистическим героем”.

Ближе всего автор “к самому себе” - в путевом очерке (в “путешествии по собственной жизни”).

В проблемном и, особенно, в портретном очерке (где автор выступает “вторым героем”) он может несколько раз менять обличье, пытаясь постичь смысл поступков и высказываний (подобно тому, как репортер меняет “маски” в ролевых репортажах и сложных интервью). Может даже выступать как антипод своему истинному “я”, чем-то вроде “антигероя”, для того, чтобы усилить конфликтность повествования, заинтересовать читателя, побудить его к более активному размышлению.

В публицистическом эссе автор - герой “раздваивается”, прислушиваясь к самому себе, вспоминает о себе - “ином” - в каких-то иных ситуациях и в другие времена (например, в детстве), примеряет поведенческие “маски” и маски разных социальных “типов”.

Вопрос о степени идентичности авторского “публицистического героя” самому автору - вопрос не простой, не раз вызывавший дискуссии в кругу как практиков, так и теоретиков журналистики. Есть мнение о предельной отстраненности автора: дескать, вместо реальной личности перед читателем предстает “комплекс” политических, социальных и гражданских качеств публициста: некий образ - эталон. За авторским “я” - не индивидуальность, но человек, выступающий как лицо политическое и как лицо социальное. Интересно и другое мнение: на деле расхождение образа автора и свойств личности реального человека невелико, однако в практике интересны в творческом отношении разные варианты демонстрации “дистанции”. На наш взгляд, справедливо и то, и другое. Авторское “я” публициста во многом типизировано, обобщено, но в форме его представления немало и от “игры” с читателем. Только ли “лицо политическое” у пишущего памфлет или очерк? Безусловно, политическое “я” индивидуализируется, сохраняя при этом свою социальную определенность.

Авторское самовыражение в публицистике не произвольно. Создавая образ автора, публицист исходит из осознания своей социальной роли. (Личность в публицистике выступает как бы "в профессиональной спецодежде”). Но образ не безличен, что повело бы к "безликости" материала, “ибо не ощущается тот, чьими глазами все это увидено, сопоставлено, обобщено, через чье именно сердце проходили события... О подлинном мастерстве мы говорим тогда, когда публицист создает в произведении образ автора, в такой же мере выражающий эпоху, как и герои и события, которые он описывает” (В. Ученова).

Отбор характерных черт для создания образа автора происходит по большей части намеренно; "пересоздание" публицистом своей личности для определенного текста происходит вполне осознанно. "Любой большой журналист имеет своего "лирического героя", образ которого невольно складывается в душе читателя, привыкшего к его материалам. Поэтому каждому пишущему необходимо предопределить, что его лирический герой может, и что ему запрещено: его ум, изначальную осведомленность, темп соображения, логичность, впечатлительность, темперамент, юмор, философичность, сострадательность, лиричность, наивность – все" (В. Орлов Три карты. - Журналист 1967, №1)

Для проявления авторского "я" существенны:

· демонстрируемая способность к ассоциативному мышлению;

· демонстрируемая эрудиция (“Вы сами - факт и сами - герой, уважаемый автор... Ваш герой может быть необразованным человеком, но вы не имеете права быть им” (Б. Агапов).


Ироничный журналист

Отражая и комментируя то, что происходит вокруг, журналистика варьирует не только масштаб рассмотрения проблем и событий, ракурсы, аргументацию, но и разные стили, в том числе и ироничный. Среди авторских материалов журналиста, связанных с интересом аудитории к творческому преображению факта, особо популярны «фельетонные» формы.

Эффект удовольствия от общения с хорошо написанным или метко сказанным вправе предвкушать и читатель, и слушатель, и зритель. И в этом смысле ироничный журналист всегда в центре внимания. Правда, формы, в которых он работает, снижают “серьезность” его намерений (как это кажется со стороны), однако, не снимают публицистической ответственности за сказанное и показанное. О цирковом клоуне однажды написали: “Как-то остается незамеченным, что и он тоже прыгнул через сорок лошадей..” Фантастический “антимир” сатиры, ее “ракурс вверх - тормашками”, это самое острие публицистики, нацеленное весьма точно.

По словам Д. С. Лихачева, - “...смех внешне не стремится к истине. Напротив, нарочито искажает мир. Но в скрытом и глубинном плане смех активно заботится об истине; не разрушает мир, а экспериментирует над миром и тем самым деятельно его исследует”. Нарушение внешней достоверности фактов забавляет читателя как творческая игра, увлекает его, и очень властно концентрирует внимание и эмоции; смеясь отражениям кривого зеркала, мы ощущаем его свойства увеличительного стекла. Иногда осознаем важность самого процесса, ибо “если к абсурду привыкаешь, это становится образом жизни...”.

В современной журналистике, практически, на всех ее путях -представления самоочевидных фактов, их оперативной оценки, интерпретации, освоения личным опытом, возможны и “смеховые варианты”.

Седьмое чувство

Если шестым чувством называют интуицию, для пишущего в “легком” фельетонном жанре необходимо еще и седьмое чувство - чувство юмора. Предрасположенность к тому, чтобы изучать абсурд по- абсурдному: легко “встать на голову”, посмотреть на уму непостижимое, на привычную нелепицу с совершенно непривычной точки зрения. И уметь предложить ее читателю. Как игру. А порой и как “смех сквозь слезы”.

В такой работе, если оглянуться на практику советской журналистики, есть опасность менторства, назидательности “басен”. (Особенно плохо, когда бичуется “отдельное нетипичное”, “дозволенные к отстрелу недостатки”). Примечательно мнение В. Шендеровича о необходимой самокоррекции: “Мой внутренний режиссер часто говорит: “Все, стоп, ты начал лечить, начал проповедовать вечные истины, остановись, это уже не наше дело.” И мы останавливаемся. Ищем другую интонацию....Для здоровья нации полезно, чтобы вырабатывалось ироничное отношение к власти; не тотальный нигилизм, а именно ироничное, спокойное отношение”.

Выбор “сатирической мишени” сегодня - дело сугубо личное, авторское. Есть тяга к “фельетону на обобщенном материале” - монологу, эссе, исчез “конкретный фельетон”, сатирически оформлявший “вопиющий факт”. Оставив старые термины, обратимся к главному: ироничное пересоздание факта - это особая форма доказательного рассуждения. И тут есть два пути: факт реален, но он “пересоздан”, обыгран: или - факт сочинен, но сделано это так, что ситуация узнаваема.

Режиссер Ю. Мамин, отвечая на вопрос, что такое чувство юмора, сказал: “Свежий взгляд. Как правило, люди принимают условия жизни, законы, приказы как нечто само собой разумеющееся. Человек со свежим взглядом замечает, что король голый! И тогда это видят все остальные”.

Автор ироничного выступления передает свое открытие, свой “свежий взгляд”, прежде всего через “свежую”, непривычную интонацию.

...Автор давно обратил внимание на то, что самое простое дело в жизни - сидеть сложа руки. Гораздо труднее строго выполнять, что положено... И уж совсем сложно отвечать на призыв: “Твори, выдумывай, пробуй!..

…“Ну и что?” - затейливо бежала вслед за пером авторская мысль.

Обыгрывание слов, смешные новообразования воспринимаются читателем с удовольствием:

…Мы узнали, что такое свобода, что такое парламент и что такое камамбер...

…Деньгами в ту осень можно было заинтересовать только нумизматов...

…И тут появляется прокуратура в ослепительно белом смокинге...

…Буду делать один маленький фантазия- говаривал знакомый француз, разбавляя советский березовый сок водопроводной водой. Фантазия у месье был, действительно, небольшой. Несмелый...

Фрагменты ироничных интонаций могут быть вплетены:

* В описание ситуации.

...Через час стояния в полной неизвестности в массах стала возникать необходимость в выпивании жидкостей, приеме горячих и холодных закусок, отправлении естественных надобностей и сигаретокурении...

На седьмом часу заключения под охраной в тесном помещении народ приступил к роптаниям... служителям антитеррористического культа было обещано прорвать кольцо обороны и лечь на взлетно-посадочную полосу...

(С. Мостовщиков “Некоторые наблюдения пострадавшего

от минирования самолетов Аэрофлота”, Изестия).

 

* В диалогический стиль (спародированный диалог, шутовской “внутренний голос”, ироничные возражения, попутные замечания в интервью) Например, в ответе собеседника проскользнул тюремный жаргон. Журналист, тут же: - Вы хорошо знакомы с криминальным миром?

 

* в комментарийный стиль, что усиливает эффект оценок и прогнозов.

* в стиль психологически - оценочный (философическая ирония: ассоциативные ряды, образы, подвергнутые ироничному переосмыслению)

Что пародирует журналист

Факты из внешней по отношению к автору действительности – жизненные ситуации;

Факты из жизни самого автора (Д олю, меру участия автора в событии). “Я” в предлагаемых обстоятельствах может выступать как объект насмешки. (Например, ирония над преувеличением своей роли как “лица страдательного);.

* Форму, в которой работает автор, ее штампы

К примеру. можно спародировать манеру изложения, манеру вести интервью, манеру разговора с читателем.

Распространены пародии на газетные штампы вообще и на стиль подачи определенных материалов. Напр. на стиль советской прессы в ее официозном варианте (публикации отчетов, сообщений ТАСС, стиль передовых статей, и пр.) Так, “Известия” в 1995 году “в лучших традициях советской прессы» изобразили мнимую победу ГКЧП, создав сатирический миф - реакция победила и празднует юбилей:

Псевдоидеология перестройки с ее приматом общечеловеческих ценностей сдана в архив... Четвертую годовщину победы ГКЧП страна встречает, преисполненная чувства исторического оптимизма и уверенности в окончательном триумфе социалистической демократии, - сказано в заключении в докладе...

(Т. Мамаладзе и А. Головков, «Известия»)

 

 

Шутка публициста, опубликованная в прессе, должна быть своевременной, чтобы ее поняли и оценили как злободневный мини-анекдот.

А/О “МММ”! Купи себе немного “Олби”! – эта шутка сегодня устарела, но в свое время, в конце девяностых, ее бы все поняли (названия «финансовых пирамид»: «МММ» и «Олби» были печально известны повсеместно). Но вот другая шутка публициста-сатирика «Московских новостей»М. Мишина из той же серии “октябрьских призывов и приветов” пока нетленна: Члены Государственной думы! Ну, полный привет!.. В этой связипародийный хвалебный гимн “победе” ГКЧП сегодня отдает черным юмором...

Ирония вчера и сегодня

Узнаваемость героев - главное условие общения автора и читателя в игровом пространстве иронии. О чем и сообщили журналисты обидевшимся банкирам на одной из встреч в гостиной «Общей газеты» в 2002 году: “новый русский” - историческая данность, закрепленная в анекдотах, а не просто сочиненная злопыхателями пародия на отечественных предпринимателей. Значит, со всеми оттенками этой пародии придется мириться.

Очень свежо, злободневно, прозвучала в свое время пародия на составление “резюме”, нужных для приема на работу, рассылаемых в разные конторы. Служба гардеробщика в консерватории - “менеджмент в области учета и хранения материальных ценностей в сфере шоу-бизнеса”, уборщица - “менеджер по освобождению офиса от добровольно отчужденной собственности ” и т.п. (С. Коломийцева, МН).

Ироничное выступление несовместимо с холодной рассудочностью, тяжеловесностью стиля. Нежелательна повторяемость, узнаваемость отдельных слов, словесных штампов (напр. слово орудуют, характерное для памфлетов советской поры, вряд ли уместного сегодня.) Главный эффект “смеховой стихии”- в неожиданности приемов.

Порой звучат нарекания, что публицистика ироничных рубрик, телепрограмм “задает нежелательные интонации общения”, “провоцирует ироническое отношение” к весьма серьезным проблемам, политическим шагам. Видимо, правомернее отметать пасквилянство, злобную клевету, но в целом, полезно приучать читателя к ироничным оценкам. Ежи Лец точно сказал: “Ирония должна восстанавливать то, что разрушил пафос”. Если начинает захлестывать злоба дня, когда мы что-то горячо восхваляем, или ругаем, ирония как раз и помогает увидеть реальные масштабы событий. При одном непременном условии: критикующий должен быть сам нравственен; “негатив - это оскорбленная любовь” (Ф. Искандер).

 

Вспомним несколько примеров подлинной иронии, появлявшейся на газетных страницах нашей страны в конце ХХ века. Известинец Э. Пархомовский был, пожалуй, наиболее ярким автором советского периода газетной сатиры, который, продолжив линию Ильфа и Петрова, исповедовал тонко-ироничную окраску “критических выступлений”. Вот, к примеру, образный ход одного из его фельетонных обозрений по следам читательских писем (о нарушенных обязательствах, бесчестности): «Герой» пытается примерить латы средневекового рыцаря, а “резонер” (музейный работник), суетится, помогает напяливать железный панцирь как портной примеряет пиджак (“в пройме не жмет?”), и вздыхает: “Кажется, латы не по вас...”. Латы не по нас. Понятия чести, порядочности не про нас... Это было сказано без гневных восклицаний и дежурных обличений. Другая “картинка нравов” Э. Пархомовского, тоже работа под сатирической маской, начиналась словами: “Как приятно кого-нибудь обхамить..”

Сатирическая маска двух известинских авторов - Пархомовского и Надеина, мифический «Устин Малапагин» был самостоятельным ироничным произведением уже сам по себе.. поколение его читателей мгновенно узнавало название трофейного фильма сороковых годов прошлого столетия “У стен Малапаги”. Огромный успех имела пародийная полоса “Литературной газеты” “Тринадцать стульев”, которую делал В. Веселовский, особенно пародии под маской Евг. Сазонова, напыщенного мэтра - романиста -“людоведа” и “душелюба”. Пародийные маски используются как постоянные, так и временные. Например: Как многолетний многоопытный неначальник могу с ответственностью заявить: быть неначальником в обществе, где так много людей рвутся в начальники, это большая удача. Когда попадают наверх, особенно на самый верх, или преступают закон, и потом всю жизнь боятся, или не преступают закон, а потом всю жизнь грызут себя за упущенный шанс (Драматург А. Гельман)

Сегодня сатирики-публицисты, вспоминая общую ситуацию, полагают, что ориентироваться в выборе сатирических объектов, в целом, в советское время было проще, чем сейчас: Перед тобой был огромный стабильный монстр с хорошо изученными пятнами на шкуре, с надписями и татуировками. Можно было о чем-то намекать - и все понимали, о чем именно идет речь. (А. Кнышев)

Напомним о некоторых классических приемах сатирической трансформации, распространенных в российской публицистике, помогающих “вскрыть комическую природу негативного факта”.

Текст и подтекст

Юмор - разрушитель псевдосерьезности, фальши. Распространены нарочитое упрощение и “наивный взгляд

...Толстая дама с шалью через плечо поет нечто цыганское... (о Лауре в одной из современных постановок “Дон Жуана”)

 

“Метод остранения”, предлагает привычное в неожиданном, “наивном”, “заземленном” варианте.

Напр. - манифестации 7 ноября: Ходят некоторые с флагами. Довольно целенаправленно все стремятся на Дворцовую площадь. В Эрмитаж собрались. Это правильно, потому что когда ж еще в музей сходишь, кроме как в праздники. Они что, прямо так с флагами по залам и бродят? ( Д. Смирнова )

 

Ироничный эпизод -символ Иногда бывает достаточно одного иронично окрашенного фрагмента, чтобы все встало на свои места:

Всемирную шахматную Олимпиаду в Элисте открывал простой чабан. Ему, в подтверждение нового калмыцкого эпоса о республике, где древней игрой развлекается каждый, доверили сделать первый ход. Друг степей от внимания тысячного стадиона, софитов и телекамер засмущался. Пот потек из-под лисьей шапки. он ее снял, утерся, и показывая на ладью, просто так спросил: Это ферзь, да? (В. Емельяненко)

 

Ироничный пересказ фильмов, спектаклей:

... Режиссер Трушкин хотел поставить “Гамлета”. А он не стоит. Тогда режиссер его положил. На люстру. Лежит Гамлет на люстре и смотрит в подзорную трубу. Нет, вроде на флейте играет. Под “фанеру”... (МК)

В американских фильмах сразу ясно, где плохие, а где хорошие... плохие жаждут приборчик отнять, хорошие, конечно, не лыком шиты и показывают плохим простой пролетарский кукиш. В итоге зритель в очередной раз убеждается, что хорошие американцы убивают плохих американцев лучше, чем плохие -хороших. (В. Горчаков, С. Мостовщиков)



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2016-07-15; просмотров: 1043; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 44.195.47.227 (0.062 с.)