Глава 1. Предмет политического анализа

К.В. Симонов

ПОЛИТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ

Допущено Министерством образования Российской Федерации

в качестве учебного пособия для студентов высших учебных заведений, обучающихся по направлениям и специальностям «Политология», «Социология», «Философия»

 

Москва • «Логос» • 2002

 

УДК 327

ББК 66.0

С37

 

Рецензенты:

Доктора философских наук А. С. Панарин, В.М. Розин,

доктор политических наук О. Ф. Шабров

Симонов К.В.

С37 Политический анализ: Учебное пособие. ¾ М.: Логос, 2002¾152 с.: ил.

 

ISBN 5-94010-063-5

 

 

Впервые в отечественной учебной литературе рассматриваются научные основы политического анализа. Раскрываются его предмет, субъекты и мето­ды. Характеризуются подходы к анализу политических ситуаций и прогнози­рованию политических процессов. Пособие содержит программу курса «По­литический анализ».

Для студентов высших учебных заведений, обучающихся по направлени­ям и специальностям «Политология», «Социология», «Философия». Пред­ставляет интерес для государственных и политических деятелей, специалис­тов аппарата политических организаций и аналитических центров.

 

 

УДК 327

ББК 66.0

 

 

ISBN 5-94010-063-5

© К.В. Симонов, 2002

© «Логос», 2002

Введение

В современной политической науке можно выделить два ос­новных уровня — теоретический и прикладной. Если в рамках пер­вого изучаются общие закономерности функционирования мира политического и производятся попытки определить способы и на­правления его изменения, то представители второго занимаются разработкой методов и способов решения актуальных задач теку­щей политической практики. Несмотря на относительную моло­дость отечественной политологической школы, в ней все же чет­ко обозначился приоритет первого уровня, в то время как изысканиям в прикладной сфере было уделено гораздо меньше внима­ния. Признавая значимость фундаментальных политологических исследований, следует отметить, что прикладные исследования также имеют существенную ценность, поскольку их связь с по­вседневной политической жизнью прослеживается более четко.

Слабое развитие прикладных политологических исследований в российской науке уже привело к формированию у лиц, чей профессиональный интерес непосредственно связан с политикой, стой­кого убеждения в том, что такие операции, как анализ политичес­кой ситуации, составление политических прогнозов и, что наибо­лее важно, принятие политических решений, не требуют научно­го подхода и что политическая наука не способна предложить механизмы их оптимизации. Непосредственными результатами представления о недееспособности политологии с точки зрения улучшения качества аналитических процедур стали ошибки субъектов политического процесса при решении встающих перед ними задач, неоптимальность выбора линии поведения в различ­ных проблемных ситуациях, неспособность своевременно предска­зать возникновение последних и как итог неэффективное функ­ционирование политических акторов и уменьшение жизнеспособ­ности целого ряда политических институтов.

В этой связи неслучайным представляется тот факт, что по­литический кризис в российском государстве приобрел затяжной характер, и начавшийся в 2000 г. процесс обновления политичес­кой элиты пока не способен изменить эту печальную тенденцию. Необдуманные и неподготовленные решения, к сожалению, про­должают оставаться «визитной карточкой» многих российских по­литиков. А ведь прямым следствием этого являются значитель­ные деформации в функционировании и развитии российской по­литической системы, высокий уровень политической и экономи­ческой нестабильности, ослабление системы государственной вла­сти и невысокий уровень доверия к ней со стороны населения.

В результате крайне актуальным становится вопрос о способах реформирования и улучшения системы принятия политических реше­ний. В качестве одного из основных путей решения данной пробле­мы можно назвать более широкое использование на практике поли­тического анализа — совокупности различных научных методик, с помощью которых возможно исследование конкретных политичес­ких событий и политической ситуации, создание предположений по поводу ее возможного развития и принятие компетентных полити­ческих решений. Именно профессиональное применение политичес­кого анализа способно совершить качественный переворот в процес­се принятия политических решений, что и является одной из основ­ных целей прикладной политологии.

Особо подчеркнем, что использование политического анали­за необходимо для всех субъектов политического процесса, но осо­бенно важным является его применение властными структурами, поскольку их решения оказывают наибольшее влияние на поли­тический процесс. Между тем в настоящее время в большинстве случаев применяются далеко не научные методики — анализ по­литической ситуации, составление политических прогнозов и при­нятие политических решений в лучшем случае строятся на сугубо интуитивном подходе, а зачастую применяются астрологические и другие мистические или около мистические процедуры. В каче­стве примера можно привести функционирование в 1992¾1996 гг. в составе Службы безопасности президента подразделения, изу­чавшего возможность использования в политической практике па­рапсихологии, телекинеза и оккультизма. В начале 1998 г. ему на смену пришел Центр темпоральных проблем, занимавшийся под­готовкой прогнозов для президентского окружения на основе об­работки астрологических данных.

Подобные методы используются не только в российской поли­тической жизни. Например, бывший президент Франции Франсуа Миттеран также регулярно обращался к помощи ясновидящих и астрологов, принимая на основании их суждений важнейшие поли­тические решения. Но все же, если в зарубежных странах такие случаи являются скорее исключениями из правил, то для российс­кой политической действительности, к сожалению, они характер­ны в гораздо большей степени.

На современном этапе развития научного знания подобный стиль политического анализа представляется рудиментарным. Со всей очевидностью встает задача формирования вполне альтерна­тивных возможностей для анализа политической ситуации, состав­ления политических прогнозов и принятия политических реше­ний. Отечественная политическая наука в настоящий момент дол­жна предпринять попытку вытеснения околонаучных способов по­литического анализа, для чего, в свою очередь, необходимо сло­мать уже существующие стереотипы относительно прикладных исследований.

Возможность решения данной задачи видится в двух основных аспектах. С одной стороны, следует окончательно утвердить в пра­вах прикладную политологию как одно из значимых направлений политической науки, четко сформировать границы прикладных ис­следований, их предметное и проблемное поле. С другой стороны, необходимо разработать собственно методики политического ана­лиза, которые могут быть применены при решении задач из реаль­ной политической практики. Именно на этих проблемах и делает акцент предлагаемое вниманию читателя пособие.

 

Глава 1. Предмет политического анализа

1.1. Доминирующие подходы к пониманию термина «политический анализ»

Разграничение прикладных и теоретических

Политических исследований

Различие по цели и объекту

В качестве ключевого критерия разгра­ничения прикладных и теоретических по­литических исследований следует при­знать их цель и объект, т.е. то, на что они направлены, и те основ­ные вопросы, которые они призваны решать. На взгляд американс­ких политологов Дж. Мангейма и Р. Ричи, прикладная политология изучает проблемы, отвечающие определенной социальной потреб­ности. При этом их решение «может помочь справиться с тем или иным вопросом, встающим перед обществом». Фундаментальные же политические исследования рассматривают проблемы, которые отвечают «некоторой конкретной потребности, т.е. решение послужит лучшему теоретическому познанию явления»[4]. Подобная по­пытка развести объект прикладных и теоретических исследований представляется весьма общей, но даже из нее видно, что первые из них гораздо теснее связаны с текущим политическим процессом, в то время как вторые в меньшей степени носят конъюнктурный характер. Прикладные исследования, на наш взгляд, направлены на раз­решение остроактуальных проблем, встающих перед политически­ми акторами — наиболее существенными субъектами политическо­го процесса. Именно это и является их основной целью. Проблем­ные ситуации, с которыми сталкивается прикладная политология, имеют обычно жестко заданные временные и пространственные ха­рактеристики, что логически вытекает из такой существенной ха­рактеристики прикладной политологии, как ее актуальность. Объект прикладной политологии, таким образом, можно определить как проблемные ситуации из текущей политической практики, реше­ние которых должно быть найдено в предельно сжатые сроки.

Теоретические же исследования имеют своей задачей объясне­ние более фундаментальных проблем, основной из которых следует признать раскрытие подлинных механизмов функционирования мира политического. Очевидно, что подобная задача решаема лишь при широком рассмотрении политических процессов: политолог-теоретик не ограничен в своих исследованиях жесткими простран­ственно-временными характеристиками и поэтому может сравни­вать современные политические системы с системами прошлого, а также системы, существующие в один период времени, но в разных географических точках. Следовательно, объектом теоретической политологии можно назвать совокупность всех совершенных в про­шлом и совершаемых в настоящем политических акций, их реализаторов, обуславливающих данные акции причин, а также их ре­зультатов. Политические акции понимаются нами не в юридичес­ком и журналистском смысле, а в гораздо более широком контек­сте — как действия по созданию политических институтов и систем, а также как непосредственные результаты функционирования последних.

Кроме того, к объекту теоретической политологии можно от­нести и теоретические конструкции, уже созданные политологами. Данный объект относится к отдельному блоку теоретических ис­следований — изучению политической мысли и политологических парадигм, господствовавших в тот или иной период. Однако эти исследования можно назвать вторичными — не с точки зрения их; значимости для политической науки, а по причине того, что они представляют собой рефлексию на попытки объяснения политичес­кими мыслителями прошлого механизмов функционирования мира политического.

В этой связи, если учесть уже отмеченное различие между дву­мя видами политологии по степени участия в политическом про­цессе, необходимо обратить внимание на основную линию сопри­косновения прикладных и теоретических политических исследова­ний. Поскольку прикладная политология имеет в качестве объекта остроактуальные проблемные ситуации и, кроме того, участвует в политическом процессе активно, т.е. в качестве преобразующего начала, она во многом является поставщиком материала для фун­даментальных исследований. Ведь прикладная политология серьез­но влияет на изменение политической жизни социума, а значит, частично формирует и объект теоретической политологии.

Следует отметить, что в политологии существуют и альтерна­тивные нашей попытки определить объект и цель прикладных и теоретических политологических исследований. Например, канад­ский политолог Л. Пал, также придерживающийся концепции су­ществования двух типов политического анализа — теоретического и прикладного, — считает, что прикладные и теоретические иссле­дования направлены на изучение разных элементов политического процесса, среди которых ученый выделяет детерминанты тех или иных политических действий (они отвечают за выработку полити­ки), их содержание и результаты. Среди первых Л. Пал называет экономику, культуру, политические партии, общественное мнение, группы интересов, ко вторым относит постановку задач субъекта­ми политического процесса, преследуемые ими цели и намерения и способы их достижения, а к третьим — прямые и косвенные послед­ствия реализации той или иной политической линии для полити­ческой и социальной систем, а также экономики страны. По мне­нию Л. Пала, теоретическая политология почти всегда сосредото­чивается на отношениях между детерминантами и содержанием по­литики, в то время как прикладная политология изучает отноше­ние между содержанием и результатами политики[5].

Однако данную схему нельзя назвать адекватно отражающей объект политических исследований. Действительно, ведь теорети­ческая политология не может оставить вне рамок своих исследова­ний последствия той или иной реализованной на практике полити­ки для экономической, социальной и политической подсистем об­щества, в то время как прикладная политология не обойдется без изучения детерминантов политики. Таким образом, было бы не­верно видеть в качестве объектов прикладной и теоретической по­литологии разные фазы политического процесса — ведь и теорети­ческие, и прикладные исследования рассматривают все этапы политического процесса, однако, во-первых, с разными целями, а во-вторых, в разных пространственно-временных континуумах.

Очевидно, что после рассмотрения объекта прикладной и теоретической политологии следующим критерием демаркации должен стать субъект прикладных и теоретических исследовании, или их исполнитель. Субъектами теоретической политологии являются в первую очередь крупные университеты и институты, представляющие собой своеобразные корпорации ученых-политологов. Прикладной же политический анализ обычно осуществляется аналитическими цент­рами, функционирующими либо как независимые фирмы, либо как включенные в госструктуры подразделения (подробная классифика­ция субъектов прикладной политологии будет дана ниже).

Нельзя не отметить и существование косвенных субъектов исследований, под которыми мы будем понимать их заказчиков, не участвующих в научных изысканиях непосредственно, но задаю­щих их рамки. В случае с прикладной политологией заказчика мож­но определить как лицо, принимающее политическое решение и заинтересованное в получении качественных советов по остроакту­альным политическим проблемам. Здесь отношения клиент — ис­полнитель выстроены достаточно четко и носят прямой характер, чего нельзя сказать о фундаментальных исследованиях, где заказ­чик выглядит несколько абстрактно.

В этой связи ряд исследователей сталкиваются с некоторыми затруднениями при определении клиента — например, Д. Веймер и А. Вайнинг считают заказчиком ученых-теоретиков само «научное сообщество, желающее знать правду о социуме»[6]. Однако вряд ли можно признать данную дефиницию верной — ведь согласно логи­ке американских политологов получается, что ученые заказывают проведение различных исследований сами у себя. Скорее, в каче­стве клиента выступает само общество, стремящееся познать ис­тинные механизмы функционирования мира политического. Дан­ный тезис подтверждается и тем фактом, что университеты и ин­ституты, осуществляющие фундаментальные политологические ис­следования, финансируются государством, т.е. налогоплательщи­ками, которые одновременно являются и основными потребителя­ми продукции ученых-политологов, приобретая их научные моно­графии и специализированные журналы.

Теперь, проведя демаркацию прикладной и теоретической политологии, можно свести полученные результаты в таблицу.

 

Таблица 1. Принципы разграничения теоретической и прикладной политологии

 

Критерий сравнения	Теоретическая политология	Прикладная политология
Цель	Раскрытие механизмов функционирования мира политического	Решение остроактуальных проблем, стоящих перед политическими акторами
Объект	Политические процес­сы, не лимитированные точки зрения пространственно-времен­ных характеристик	Проблемные ситуации из текущей политической практики с жестко заданными пространственно-временными параметрами
Участие в политическом процессе	В большей степени со­зерцательное	В большей степени преобразовательное
Субъект	Ученые, объединенные в специальные научные корпорации (универси­теты и институты)	Аналитики, работающие в специализированных центрах или госструктурах
Косвенный субъект (заказчик)	Социум	Политические акторы

Уникальности

Правомерность разделения политического анализа

Теперь, проведя демаркацию приклад­ной и теоретической политологии, мож­но непосредственно перейти к оценке правомерности второго подхода, предпо­лагающего наличие двух типов политического анализа по аналогии с двумя типами политических исследований. Очевидно, что если мы считаем допустимым употребление терминов «прикладной политический анализ» и «теоретический политический анализ», то тем самым признаем их в качестве уникальных методологических фе­номенов. В этом случае мы должны доказать, что аналитические процедуры, используемые в теоретических и прикладных полито­логических исследованиях, не применяются в других отраслях знания.

Рассмотрим в первую очередь фундаментальные исследования. В большинстве своем их основным методологическим приемом яв­ляется логический анализ, используемый для раскрытия подлин­ной природы политических явлений. В результате мы имеем дело с переносом общенаучного аналитического инструментария на поли­тическую плоскость. Очевидно, что в данном случае было бы целе­сообразнее говорить не о теоретическом политическом анализе, а об использовании логического анализа в теоретических политоло­гических исследованиях.

Характерным примером в этой связи является описание меха­низма создания политических теорий Дж. Мангеймом и Р. Ричем. Они, в частности, называют в качестве основных методов построе­ния политических теорий индукцию и дедукцию, однако данные методы являются общенаучными и используются практически во всех отраслях знания, а потому к специфическому политологичес­кому инструментарию отнесены быть не могут.

Не случайно, что объяснение Дж. Мангеймом и Р. Ричем сущно­сти использования дедукции и индукции в политологическом ис­следовании является фактически взятым из учебника логики и про­сто переложенным на политический материал. Так, американские политологи иллюстрируют основу индукции — перехода от частно­го к общему — с помощью логической цепочки: «Все республикан­цы в Мидлтауне консервативны, следовательно, все республикан­цы консервативны»[7]. В то же время в данной цепочке могли ока­заться и более политически нейтральные категории, например: «Все афроамериканцы в Мидлтауне умеют играть в баскетбол, следова­тельно, все афроамериканцы умеют играть в баскетбол». В этом случае пример потерял политическую окраску, однако смысл ин­дуктивного метода был передан не менее четко и ясно. В результа­те мы видим, что говорить о применении приемов логического ана­лиза (в том числе индукции и дедукции) в фундаментальных политических исследованиях как о теоретическом политологическом анализе было бы необоснованным.

В то же время сторонники правомерности использования тер­мина «теоретический политический анализ» могут предложить не­сколько иное его понимание — как специфику анализа политичес­ких явлений, связанную с наличием различных политологических парадигм и научных школ. Действительно, анализ идентичных поли­тических явлений со стороны последователей, например, марксист­кой и бихевиоралистской научных школ будет неизбежно разли­чен. Однако теоретический политический анализ, рассматриваемый с подобной точки зрения, будет являться уникальным научным феноменом только в том случае, если парадигмы, существую­щие в политологии, не будут дублироваться в других отраслях зна­ния (и в первую очередь знания гуманитарного) и будут принципи­ально отличаться от общегуманитарных научных школ.

Между тем это необходимое условие не соблюдается, посколь­ку политология развивается именно в русле всего гуманитарно­го знания. Достаточно рассмотреть эволюцию политической на­уки в XX в., чтобы понять справедливость данной оценки. Так, в довоенный период в политической науке наблюдалось доминиро­вание позитивистского подхода, предполагавшего анализ полити­ческих процессов с целью создания жестких рациональных объяс­нительных схем, в том числе и строго соблюдаемых в мире полити­ческого законов, что, по сути, приравнивало политологию к есте­ственным наукам. Но преобладание данной парадигмы было ха­рактерно для всего гуманитарного знания, испытавшего сильней­шее влияние теории О. Конта, которого нельзя назвать исключи­тельно политическим мыслителем. В довоенный и в начале после­военного периода количественные и статистические методы, взя­тые на вооружение позитивизмом, были основными для всех гума­нитарных наук[8].

Кризис позитивизма в послевоенный период также был харак­терен для всей гуманитарной науки, и политология вновь не стала исключением — неспособность позитивизма полностью раскрыть природу политических процессов и акций привела к развитию альтернативных парадигм, и одной из основных среди них стал пове­денческий, или бихевиоралистский подход, анализировавший по­литическую деятельность с точки зрения понимания психологичес­ких мотивов политических акторов. Однако и бихевиоралистский анализ не являлся сугубо политологическим феноменом: он заро­дился еще в 1913 г. в качестве одного из направлений психологии[9] и политология лишь позаимствовала его аналитические приемы.

Если рассмотреть наиболее распространенные в современной теоретической политологии методологические парадигмы, можно также прийти к выводу, что они используются не только в полити­ческих исследованиях, а, следовательно, не являются уникальными в контексте всего многообразия гуманитарных наук. Так, активно применяемый сравнительный подход используется и в других об­ществоведческих дисциплинах, причем компаративный метод на­чал применяться в социологии и лишь затем был позаимствован политологами. Примечательно, что одно из наиболее популярных учебных пособий по сравнительному анализу написано социологом и философом — М. Доганом и Д. Пеласси[10]. Аналогичным образом обстоят дела и с системным анализом — использоваться в полито­логических исследованиях он стал после активного применения в социологии и экономике. При этом данные научные дисциплины переняли его основные принципы у естественных наук.

Еще одно достаточно популярное в настоящий момент направ­ление исследований — культурологический подход — также пред­ставляет собой использование методологических наработок других гуманитарных наук на политическом материале. Основанный на попытке понимания специфики политической культуры той или иной страны или нации, данный подход, с одной стороны, факти­чески является распространением на политическую сферу истори­ческого метода исследования культуры, который в этом случае концентрируется на объектах, имеющих политическую окраску. В этом плане очевидно заимствование аналитических приемов культуро­логии и истории. С другой стороны, он во многом продолжает тра­диции бихевиоралистского направления, пытаясь выделить специ­фику политического поведения индивида, связанную с его нацио­нальными и социальными особенностями. Следовательно, культу­рологический подход использует и методы психологии, а значит, применяет аналитические процедуры, присущие сразу нескольким гуманитарным дисциплинам.

Необходимо также обратить внимание на тот факт, что боль­шинство политологов-теоретиков работают не только с непосред­ственным объектом политологии, но и с объектами других «сопре­дельных» гуманитарных дисциплин, например философии, антро­пологии и в особенности социологии. Не случайно многие классики политологической мысли, такие, как К. Маркс, М. Вебер, Э. Дюркгейм, Ю. Хабермас, считаются «своими» как у политологов, так и у социологов. Это не только говорит о наличии большого числа меж­дисциплинарных проблем, но и указывает на значительную уни­версальность гуманитарной методологии: ведь, овладев техникой, например, компаративистского анализа, его можно использовать как в политологических, так и в социологических исследованиях. В результате можно говорить о существовании гуманитарного анали­за, или, если брать более узкий аспект, о существовании позитиви­стского, поведенческого, системного, марксистского, структурно-функционального, культурологического, компаративистского и других видов анализа, используемых в самых различных отраслях гуманитарного знания. Однако считать теоретический политичес­кий анализ особым научным феноменом вряд ли представляется возможным. Таким образом, можно сделать вывод о том, что и при рассмотрении политического анализа с точки зрения парадигмального аспекта не получается выявить уникальность аналитических приемов, используемых в фундаментальных политологических исследованиях.

Мнение о трех группах методов,

используемых в политологии

В этой связи следует отметить, что в оте­чественной теоретической политологии достаточно распространенным является мнение о трех больших группах методов, которые, используются политической наукой. Причем последняя обычно не подразделяется на теоретическую и прикладную.

В первую из них предлагается включить общие методы, харак­терные для всех наук — как гуманитарных, так и технических. Это, например, тот же логический анализ и синтез, дедукция и индук­ция, мысленный эксперимент и т.д. В. Пугачев и А. Соловьев пред­лагают назвать их общелогическими[11], а А. Дегтярев — логико-эври­стическими и философско-аксиологическими[12].

Вторую группу составляют методы, связанные с особой ориен­тацией исследователя на изучаемый объект, с его оценочными кри­териями. Такие методы мы разбирали выше и пришли к выводу, что они не являются исключительно достоянием политической на­уки. В результате мы нашли возможным назвать их общегумани­тарными методами. С этим согласен и А. Дегтярев, отмечающий, что они используются не только в политологии, но и большинстве социально-гуманитарных дисциплин[13].

По поводу третьей группы единства среди политологов нет. Одна часть настаивает на том, что в нее должны войти эмпиричес­кие методы, т.е. методы получения и сбора информации о первич­ных политических фактах. Такого мнения, например, придержива­ются Г. Полунина, В. Пугачев, А. Соловьев[14]. Но очевидно, что мето­ды сбора информации опять же не являются прерогативой собствен­но политологии — скорее они относятся к компетенции социологи­ческой науки. В. Пугачев и А. Соловьев признают, что они заимство­ваны из других наук, но при этом указывают, что в большей степе­ни они используются в прикладной политологии[15]. Однако это не совсем верно, так как прикладная политология, как мы выяснили, занимается далеко не только сбором эмпирического материала.

Другая часть исследователей считает, что к третьей группе сле­дует отнести те методы, которые были наработаны собственно политологией. Но при перечислении этих методов возникают очевид­ные трудности — чаще всего среди методов третьей группы указы­ваются приемы, явно относящиеся к ведению прикладной полито­логии. Например, А. Дегтярев зачисляет в эту группу моделирова­ние политических ситуаций, элементы теории игр, рейтинговые экспертные оценки[16].

Тем самым они также опровергают суждение о том, что теоре­тическая политология имеет в своем арсенале собственные анали­тические процедуры, оставляя это право за политологией приклад­ной. Любопытно в этом плане мнение западных исследователей Р. Пэнто и М. Гравитца, открыто заявлявших, что теоретическая политология «не имеет своих методов и техники и использует мето­ды и технику других общественных наук, выбирая то, что в данном случае больше подходит к объекту исследования»[17].

Методологическая уникальность прикладного

политического анализа

Таким образом, получается, что деление политического анализа на теоретический и прикладной может оказаться не совсем состоятельным, и что под политическим анализом следует понимать собственно прикладной политический анализ. Но чтобы окончательно убедиться в этом, следует и прикладной политический анализ протестировать на методологическую уникальность.

С одной стороны, большинство методик, используемых в приклад­ном политическом анализе, также базируются на разработках других наук — в первую очередь психологии и теории управления. По этой причине, казалось бы, можно говорить о том, что и прикладная поли­тология не продуцировала особых аналитических приемов. Но, с дру­гой стороны, методы прикладного анализа прошли существенную транс­формацию и были адаптированы исключительно для анализа полити­ческих объектов, что позволило получить новое аналитическое каче­ство. Во многом это связано со спецификой объекта прикладной поли­тологии, который жестко и четко ограничен рамками остроактуаль­ных ситуаций из текущей политической практики. Эта заданность стро­гих рамок и приводит к тому, что несмотря на наличие «исторических корней» в других отраслях науки прикладная политология сформиро­вала свои аналитические приемы и методы исследований, которые, во-первых, существенно отличаются от своих «прообразов», а, во-вторых, слишком специфичны, чтобы быть востребованными другими науч­ными дисциплинами.

В данном случае мы коснулись и специфики всех прикладных гуманитарных исследований — они имеют слишком четко очерчен­ный объект исследований, что делает невозможным формирова­ние общей методологии на данном уровне исследований. У мето­дов анализа в прикладной политологии и, например, в прикладной, социологии или прикладной психологии могут быть общие корни, но сами они все же будут существенно различаться, что и делает их научными феноменами. Прикладные исследования — «нижние эта­жи» гуманитарной науки — имеют слишком специфические объек­ты, которые дополняют друг друга, но не позволяют создать общие аналитические процедуры. В отличие от них «верхние этажи» гума­нитарного знания — исследования теоретические — имеют менее тон­кие «стены», поскольку их объекты достаточно обширны и часто накладываются друг на друга. Именно это и позволяет продуциро­вать общегуманитарные способы анализа для фундаментальных исследований.

Деление на «нижние» и «верхние» этажи гуманитарного знания обусловлено, с одной стороны, масштабностью целей исследований, которая все же несравнимо выше в фундаментальных науках, а, с другой — тем, что прикладные исследования либо участвуют в фор­мировании объекта теоретических исследований (как это происхо­дит в политологии), либо позволяют наработать существенный эм­пирический материал для фундаментальных исследований (так, на­пример, обстоит дело в социологии). Тем самым прикладные ис­следования служат своеобразной базой для исследований теорети­ческих, т.е. являются теми самыми «нижними этажами» многих гу­манитарных наук.

Анализа и его субъекты

ОБРАТНАЯ

СВЯЗЬ

Рис. 1. Принцип обратной связи в концепции Д. Истона

 

После описания принципа обратной связи мы можем предло­жить собственную схему принятия политического решения, кото­рая частично будет строиться на моделях западных политологов, однако с учетом имеющихся у них недостатков. Она состоит из 11 этапов: 1) обнаружение и определение проблемы; 2) сбор ин­формации, относящейся к проблеме; 3) составление плана приня­тия решения, включающего в себя выбор метода анализа ситуации, относящейся к проблеме, политического прогноза и собственно политического прогноза, определение исполнителей каждого из этапов, определение информационных, временных, финансовых, организационных и прочих ресурсных ограничений; 4) анализ по­литической ситуации, относящейся к проблеме; 5) определение того, как будут развиваться события при сохранении существующих тен­денций и без активно вмешательства; б) формирование альтерна­тивных вариантов решения проблемы; 7) прогноз относительно последствий, к которым приведет реализация той или иной альтер­нативы; 8) выбор наилучшего варианта решения; 9) исполнение решения; 10) анализ реакции на решения — реализация принци­па обратной связи; 11) коррекция решения.

В эту схему, как мы видим, входит ситуационный анализ (пун­кты 1, 2, 4), поисковое (5) и нормативное (7) прогнозирование и непос­редственно принятие решения вместе с механизмом обратной связи.

Принятия решения в условиях ресурсных ограничений

Данная схема описывает механизм при­нятия решения, но не раскрывает его ка­чественных характеристик. Дело в том, что лица, принимающие решение, могут уделять различное внимание тому или иному этапу принятия реше­ний. Во многом это связано с часто присутствующим при принятии политических решений фактором ресурсных ограничений. Напри­мер, в условиях неопределенности, связанных с нехваткой нужной информации, затруднительно произвести качественный анализ си­туации, а также реализовать прогностические элементы, присут­ствующие в модели принятия решений. На качество ситанализа, прогноза развития ситуации и выработку альтернативных вариан­тов решения проблемы неизбежно повлияют и ограничения по вре­мени — цейтнот обязательно приведет к попытке «сэкономить» на каждом из этапов принятия решения. Аналогичным образом ска­жется на качестве решений и ограниченность в других видах ресур­сов — финансовом, организационном и т.д.

В ситуации ресурсных ограничений лица, принимающие реше­ния, обычно стремятся упростить процедуру принятия решения, что достигается путем сознательного увеличения в своем сознании при­влекательности какого-либо одного из альтернативных вариантов решения, выбранного интуитивно, и одновременного занижения по­ложительных сторон других возможных решений. Политик при этом может преувеличивать возможность коррекции предпочтен­ного им решения в процессе реализации; может убедить себя в том, что если результатом решения окажутся отрицательные последствия в ближайшем будущем, то в долгосрочном периоде эффект от него будет исключительно положительным; может уверить себя, что если решение все же провалится, то это не повлечет за собой далеко идущих последствий, в том числе и для него самого, но если он сделает другой выбор, то в случае неудачи отвечать придется ему лично. Все это делает ситуацию выбора более комфортной с психо­логической точки зрения, однако не избавляет от возможных оши­бок. Интуиция, с одной стороны, является достаточно важным ка­чеством для политика, но, с другой стороны, не стоит переоцени­вать ее значение. Предпочтительнее является выбор альтернатив на основе специальных методик, имеющихся в арсенале политичес­кого анализа — это снизит риск ошибки и позволит находить дей­ствительно оптимальный выход из самых сложных ситуаций.

Классификация политических решений

Говоря о наличии ситуации ресурсных ограничений, мы вплотную подошли к проблеме классификации политических решений. Политические решения действительно можно сгруппиро­вать по данному основанию и разделить их на решения, принимае­мые в условиях неопределенности и в условиях достаточности ин­формации; в условиях цейтнота и в условиях наличия временного запаса; в условиях лимита на финансовые ресурсы и в условия